День пограничного расстройства личности праздник

«Пограничники» – люди с нарушенной системой адаптации в социуме. Затруднена способность усваивать информацию, адекватно ее перерабатывать и реагировать в соответствии с социальными нормами. Сбой наблюдается сразу в нескольких важных системах – как правило, не менее чем в двух. «Пограничник» испытывает проблемы с самим собой, со своим «я», какой он — сильно зависит от обстоятельств, от ближайшего окружения: сегодня один, завтра другой. Эти люди часто весьма инфантильны, испытывают проблемы в отношениях, в трудовой деятельности.

«Пограничники» существуют

— Тема пограничного расстройства личности сегодня на слуху. В Сети кочуют статьи научно-популярного формата, весьма обстоятельно рассказывающие о том, что это такое и как с этим жить. Существуют сетевые сообщества «пограничников». Недавно открыт информационный портал для людей, страдающих ПРЛ. При этом официально такого диагноза в России не существует.

— В России такой диагноз перестали ставить в середине прошлого века. Сегодня и в мире не существует диагноза «пограничное расстройство личности». Связано это с общей спецификой современного диагностирования. Действующая МКБ-10 (Международная классификация болезней 10-го пересмотра. В государствах-членах ВОЗ начала внедряться с 1994 года, на территории России – с 1997 года – ред.) построена по синдромальному принципу. Несколько симптомов образуют синдром, ряд синдромов позволяет поставить тот или иной диагноз. Поясню на примере алкоголизма. Кирилл Афанасьевич много выпивает – это симптом. Кирилл Афанасьевич много выпивает, у него утреннее похмелье, проблемы в семье и на работе – это синдромокомплекс, который, однако, ещё не позволяет диагностировать алкоголизм. А вот когда Кирилл Афанасьевич много выпивает, у него утреннее похмелье, проблемы в семье и на работе, это циклично и развивается по нарастающей – это уже диагноз «алкогольная зависимость».

Кроме того, из МКБ-10 исчезли неврозы, которые как раз и маркировали некое пограничное состояние: еще не «большая психиатрия», но и здоровым человека уже не назовёшь. Сегодня то, что попадает в довольно размытую переходную зону между здоровой психикой и психическим заболеванием, описывается на языке синдромов: синдром пограничных эмоционально-личностных расстройств, тревожно-депрессивный синдром, генерализованное тревожное расстройство. Многое из того, о чём мы сегодня говорим как о ПРЛ, Фрейд когда-то загонял в свою излюбленную категорию – истерию.

— Диагноза нет, но термин прижился и, похоже, ушёл в народ.

— Потому, что он понятный. И, что немаловажно, звучит успокаивающе. В разговоре с пациентами или их близкими я часто его использую. «Эмоционально-личностное расстройство» малопонятно даже для профессионалов. Каждая школа – французская, американская, российско-немецкая – вкладывает в него что-то свое. А «пограничное» — понятно всем.

«Граница» — то, что еще не перейдено, «пограничник» — тот, кто уже не здоров, но еще и не совсем болен.

— Итак, «пограничники» существуют.

— Существуют. Наиболее распространённая оценка – около 3% людей на Земле страдают от тех или иных проявлений ПРЛ. Психиатр Сергей Корсаков в позапрошлом веке считал, что их значительно больше. Некоторые специалисты утверждают, что около 45% хронических пациентов в поликлиниках – это «пограничники», больные с психосоматическими расстройствами, вызванными ПРЛ.

Макароны с сыром, или дурной характер

— По каким признакам человек, страдающий ПРЛ, или его родные могут понять, что состояние психики – пограничное, балансирующее между здоровьем и нездоровьем?

— «Пограничники» – люди с нарушенной системой адаптации, главным образом – психической адаптации в социуме. У пациента «большой психиатрии» система адаптации либо полностью разрушена, как наблюдается при деменциях, либо извращена, как при шизофрении. У «пограничника» нарушенная адаптация. Затруднена способность усваивать информацию, адекватно ее перерабатывать и реагировать в соответствии с социальными нормами. Сбой наблюдается сразу в нескольких важных системах – как правило, не менее чем в двух.

«Пограничник» испытывает проблемы прежде всего с самим собой, со своим «я» – идентификация самого себя как личности, неспособность ответить себе на вопрос, какой я. Объективно то, каков человек, сильно зависит от обстоятельств, от ближайшего окружения: сегодня — один, завтра — другой. Эти люди часто весьма инфантильны. Им крайне сложно выстраивать взаимодействие с другими. Сюжеты, в которых «все не правы», для «пограничника» — обычное дело.

К слову, антипрививочные кампании, которые время от времени вспыхивают среди наших мамочек (последняя привела к вспышке кори), по мне — косвенное свидетельство того, что ПРЛ – довольно распространённое явление. Для «антипрививочных» мамаш все эпидемиологи либо некомпетентны, либо состоят в заговоре против их детей.

Очень часты для «пограничников» проблемы в трудовой сфере, даже если работа не подразумевает включенность в коллектив.

Социальные нормы важны, я недаром с них начал. Но когда мы берёмся судить о состоянии психики человека, необходимо учитывать во всей полноте социально-культурный контекст, в который он погружен. Если девушка с зелёными волосами, в жёлтых колготках, обильно украшенная пирсингом и татуировками, гуляет по Москве, вряд ли стоит искать за этим серьёзные проблемы психологического порядка. Потому что настоящего бунта в этом нет. Максимум, на что это тянет в Москве – имитация бунта, молодёжный выпендрёж. Если же это происходит где-нибудь в Семикаракорске, с большой долей вероятности можно предполагать у девушки с зелёными волосами пограничное расстройство. В Семикаракорске такое поведение – бунт реальный. Потому что – ну как это, волосы зелёные, железки в бровях… и где, скажи, твой кокошник? Налицо открытое предъявление социуму своих проблем с адаптацией.

Опознавательный знак «пограничника» — узкие пищевые предпочтения. Например: ем только макароны с сыром, от запаха солений падаю в обморок.

Наконец, ПРЛ – это неизбежные проблемы в семье – неспособность стабильно взаимодействовать с партнером, строить долгосрочные отношения. Партнеры «пограничников» всегда сталкиваются с неоправданными ожиданиями самого разного плана. Часты эмоциональные срывы, что называется, на ровном месте. Вы собираетесь в гости и вдруг ваша половина, страдающая ПРЛ, устраивает скандал из-за какой-нибудь незначительной мелочи – весьма характерная ситуация.

— Но как понять, что это пограничное расстройство, а не дурной характер?

— А это по сути одно и то же. Если иметь в виду те проявления, которые мы обсуждаем. Дурной характер и есть стандартное амплуа «пограничника». Мы ведь говорим о случаях, когда проблемы повторяются, мешают человеку жить, дезадаптируют, не позволяют находиться в комфорте с самим собой – и в общем-то очевидно, что они носят системный характер. Наступая в разных ситуациях на одни и те же грабли, многие рано или поздно сами начинают задумываться: а все ли со мной в порядке? Кто-то это игнорирует, смиряется. Другие решают, что нужно что-то менять, начинают работать с собой, со своей психикой. Человек лезет в Интернет, читает, примеряет полученную информацию к себе любимому, покупает в аптеке валерьянку, пустырник, корвалол с афобазолом.

— Это помогает?

— Кому-то помогает.

— Из того, что вы говорите, следует, что ПРЛ несовместимо с успешной карьерой.

— Я бы не обобщал так широко. Один из крупных ростовских предпринимателей известен своей привычкой кидаться в подчинённых пепельницами. Яркий пример «пограничника», преуспевшего в бизнесе.

Если брать в среднем по больнице, то «пограничники» тревожные, как правило, эффективней депрессивных.

Очень часто «тревожные» дети, чтобы справиться с тревогой – из страха оказаться несостоятельными, выучивают домашние задания на пять с плюсом. Повзрослев, они и работают лучше окружающих, только бы не услышать в свой адрес «неудачник». Эффективными бывают и алкоголики – из чувства вины. Но у большинства «пограничников» карьера действительно не складывается. Им всегда очень сложно поверить в себя, мешает заниженная самооценка – которая вполне может совмещаться с повышенным требованием внимания, предъявляемым к партнёру, к родственникам.

— Как на практике человек узнает, что он «пограничник»?

— Если это человек младше 45-50 лет, то нередко он сам себя идентифицирует как «пограничника», прочитав статьи в Интернете, пообщавшись с собратьями по несчастью в чате какого-нибудь сообщества. Часть этих людей отправляются за подтверждением диагноза к врачу.

Гормональный сбой и токсикоз

— Непроста жизнь человека с пограничным расстройством – похоже на одиночную одиссею в дырявой лодке без компаса и с одним веслом. Что нарушает нашу способность к психической адаптации, что делает нас «пограничниками»?

— Причины разные. Прежде всего наследственность. По статистике, от 62% до 70% родственников пациентов с генерализованно-тревожным расстройством страдают похожими состояниями. Активно наследуются депрессивные расстройства, алкогольная зависимость. Вторая по важности причина – биохимический дефект. Те же депрессии сегодня принято рассматривать именно с этих позиций. Не исключено, что по наследству передается специфичный биохимический паспорт человека, предопределяющий его гражданство в стране «пограничников».

— Вы говорите о сбое в гормональной системе или в работе мозга?

— Когда мы рассуждаем о том, что в человеческом организме всё очень тесно связано, мы зачастую не представляем – насколько тесно. Гиперфункция щитовидной железы, к примеру, вызывает тревогу. Иными словами, неправильная работа щитовидной железы может имитировать пограничное расстройство. Для Ростовской области это особенно актуально, поскольку мы — зона эндемичная по дефициту йода. Можно долго и упорно лечить тревожное расстройство, не проверив работу щитовидной железы – и с недоумением наблюдать, как пациенту становится хуже.

Гормональная система действительно определяет многое не то что в поведении, в складе характера – но и в самом мировоззрении человека, в его отношении к себе и к миру.

Все знают о четырёх важнейших нейромедиаторах: серотонин, норадреналин, дофамин, мелатонин. Депрессию или тревогу может вызывать сбой по одному или нескольким из них. Здесь тоже часто виновата наследственность, но проблема бывает и приобретенной.

— Предположим, что с наследственным нарушением всё более или менее понятно – оно наследуется. Чем может быть вызвано приобретенное?

— Банальным дефицитом солнечной активности, например. Депрессиями чаще страдают на севере – известный факт.

Сегодня признается, что алкогольные проблемы чаще всего вызваны дефицитом серотонина, так называемого «гормона счастья». Для человека пьющего алкоголь выступает заменителем серотонина. Повторюсь, мы сложно устроены – и в этой сложности наша уязвимость.

Сильный стресс, угрожающая жизни ситуация может нарушить нормальную работу системы нейромедиации. А именно её, бывает, проверяют в последнюю очередь. Скажем, человек, переживший автокатастрофу, не может заставить себя снова сесть за руль. Проблемы такого рода принято относить к тонкой психологической сфере – дескать, сформировался панический страх перед автомобилем. Но с фундаментальной, академической точки зрения следует поискать биохимическую причину, дефект в балансе нейромедиаторов. И скорей всего со временем мы выйдем на такое понимание – сформируем подробную картину того, как стресс ломает биохимию организма. Просто на нынешнем этапе развития науки у нас нет методик, инструментов, чтобы это разглядеть. Все-таки мы материальны, как ни крути. И общий исторический тренд состоит в том, что с развитием науки утверждаются материальные объяснения явлений – и сфера человеческой психики не исключение. Дедушка Фрейд связывал депрессии с нереализованным либидо, с неизжитыми конфликтами, с воспитанием, с детскими травмами. А потом был открыт серотонин. И многие проблемы были напрямую связаны с дефицитом или избытком серотонина.

— В большинстве статей о «пограничниках», которые мне довелось читать, нелюбовь родителей на этапе взросления прямо называется главной, едва ли не наиболее распространённой причиной ПРЛ. Вы же говорите – если я правильно понял, что современная наука не склонна увязывать недолюбленность в детстве с пограничным расстройством взрослой личности.

— Некая сермяжная правда в этом есть. Но ведь никто и никогда не проводил статистических исследований: а сколько вообще в популяции людей, которых не любили родители? И сколькие из них при этом успешно адаптировались и не испытывают характерных для «пограничников» проблем?

У истоков исследования ПРЛ стоял всё тот же Фрейд, отчасти Ницше. Про Ницше говорили, что единственный человек, которого он знает, и на основании этого знания размышляет о человеческом – композитор Вагнер. Теория Фрейда, перевернувшая мир, создана на описании 14-ти пациентов, плюс сам Фрейд. Глубина его мысли впечатляет. Но сегодня нам доступны исследования, в которых могут быть сведены данные, скажем, 5000 пациентов со сходной симптоматикой, взятые за 15-20 лет. К примеру, не так давно были проанализированы 30000 историй болезней и было выявлено, например, что у людей с депрессивным расстройством чаще развивается болезнь Альцгеймера.

Словом, отношение родителей к ребёнку, атмосфера в семье могут оказывать глубокое негативное влияние на формирование психики. Но все ложится на какую-то почву. И при общих вводных бывает по-разному. Лично я в шкале вредоносности отдаю приоритет материальным факторам. К примеру, токсикоз первой половины беременности всегда оставляет следы в мозге ребёнка. Это то, что мы сегодня определяем как синдром минимальной мозговой дисфункции (ММД-синдром). По подсчетам американцев, таких детей в популяции около 12% и они дают 80-90% совершеннолетних, находящихся в тюрьмах. Это те, кто ведет рискованный образ жизни, те, кто плохо адаптируется в семье, коллективе, склонен к химической и нехимической зависимости.

— Для формирования здоровой психики важнее, как протекает беременность, чем отношение родителей к ребенку, атмосфера в семье?

— Уверен. Одна из работ на эту тему была проведена в Институте работы мозга в Санкт-Петербурге. Исследователи нашли нарушения обмена глюкозы в правой лобной доле, определяющей нашу способность планировать, у так называемых детей индиго – точности ради замечу, что речь идет о правшах. Грубо говоря, это участок, правильная работа которого гарантирует, что на красный сигнал светофора мы остановимся, а не продолжим идти, игнорируя перспективу угодить под колёса. А дети индиго, или гиперактивные, не способны выстроить такую зависимость: пойду на красный свет – меня собьет машина. Они не осознают ответственности за своё поведение. Поэтому и нарушают запреты. Для них будущее наказание не является стимулом изменить свое поведение, они этого не сопоставляют в принципе. Их наказывать поэтому бессмысленно.

Вырастая, эти дети – с СДВ (синдром дефицита внимания) и с СДВГ (синдром дефицита внимания с гиперактивностью) – создают целую группу «пограничников». А причина – нарушения в кровообращении мозга и обмене глюкозы.

Мы даже на энцефалограмме можем наблюдать эти отклонения. Многие из этих детей, вырастая, адаптируются, но адаптация эта проходит сложно и не всегда в полной мере. В мире детей индиго уже лечат медикаментозно. В России тоже начинают, хотя с препаратами, как говорили в Советском Союзе, напряжёнка.

Но несмотря на весь этот научный материализм, проблемы семейных отношений наряду с наследственностью и биохимией остаются в числе базовых причин, формирующих контингент «пограничников». Ослабленная психика плюс жестокое отношение к ребенку – и пограничное расстройство, считайте, гарантировано.

«Мой ребенок лучше всех» — когда нужна помощь

— Давайте попробуем разобраться последовательно:  сначала — как избежать ПРЛ, затем – как с этим жить. Прежде всего, что нужно знать родителям, чтобы не вырастить «пограничника»?

— В вопросах народосбережения, наблюдения за развитием детей мы не такая уж плохая страна. В первый год жизни ребёнка он проходит определенную группу обследований. Отклонения в развитии могут выявить там. В возрасте до года о будущих психологических проблемах могут сигнализировать постоянные отрыжки, нарушения пищеварения, высыпания – какие-то непонятные пищевые реакции.

— То есть, высыпает на попе – ищите проблему с психикой?

— Если это происходит постоянно и без видимых причин и вписывается в целый симптомокомплекс: ребенок много плачет, не успокаивается, спит беспокойно, не переносит базовых продуктов, часто срыгивает, его преследуют непонятные высыпания, — это повод серьёзно озаботиться развитием ребёнка, в том числе развитием психики. В таких случаях, кстати, очень часто выясняется, что и токсикоз был, и роды неспокойные. Функционирование нервной системы предопределяет и работу желудка, и реакцию на аллергены. Поэтому, да, комплекс нерешаемых проблем с пищеварением и сном – повод обратиться к неврологу.

Далее ребенок попадает в детский сад. Как только начинают поступать жалобы воспитателей, нянечек, бабушек и родители видят, что не справляются с ребенком, с его реакциями – в этот момент тоже стоит задуматься о посещении специалиста.

Перед школой дети проходят обязательное психологическое тестирование, в школах работают психологи. На этих этапах они могут выявить проблему и дать рекомендации. К сожалению, сегодня распространилось пренебрежительное отношение к профессиональному мнению. Чаще всего мамочки любые попытки того же школьного психолога обсудить проблемы ребёнка встречают в штыки: вы ничего не понимаете, мой ребёнок лучше всех. Это порочная практика. Не нужно игнорировать профессионалов.

— В школе моего сына психологом работала дама, которая сама остро нуждалась в психологической помощи. Дважды добивалась замены в классе преподавателей, инициировала исключение из класса неблагополучных, на её взгляд, детей. Вместо того чтобы распутывать проблемные узлы, она их рубила на манер Македонского.

— Всё-таки непрофессионализм отдельных представителей системы не дискредитирует её как таковую. К тому же, если возникают сомнения относительно одного специалиста, всегда можно обратиться к другому, хотя бы просто для того, чтобы подстраховаться.

— Что может указать на пограничное расстройство в подростковом возрасте, как отличить его от пресловутого подросткового бунта?

— В массовом сознании этот самый бунт давно считается нормой. Однако половое созревание далеко не у всех сопровождается бунтом. Многие дети проходят этот этап без эксцессов. Но период, безусловно, ответственный. И если симптоматика неблагоприятная, то именно в это время решается, останется человек «пограничником» или уйдёт в большую психиатрию.

Пока бунт укладывается в зону психологической понятности без нарушения социальных норм и, тем более, закона, это нормально. Идет гормональная перестройка.

Причина для волнения возникает, когда подросток выходит за границы нормы. Которую мы определяем, исходя из исторического и социального контекста: в какой семье рос, какое образование успел получить, какая картина мира у него сложилась. Ростов в последние годы становится зоной медицинского туризма – на лечение к нам стали приезжать жители кавказских республик. Так вот, применять к ним те же критерии оценки, что и к среднему ростовчанину, не имеет смысла. Они живут в другом социальном контексте.

Но бывает и так, что всё очевидно. К примеру, подросток вступает в сообщества, в которых прямо культивируется насилие. Один из моих клинических случаев: подростки обливали горючей жидкостью бомжей на улицах и поджигали, наблюдая за тем, как они мечутся, пытаясь сорвать горящую одежду. Ясно, что с психикой тут беда.

Универсальное средство вытащить ребёнка или подростка из лабиринта ПРЛ – найти у него талант и постараться его развить.

Реализация в творчестве, успешность в любой деятельности, укладывающейся в социальные нормы, помогает собрать личность, дать ей основу для выздоровления.

Как жить с «пограничником»

— Что нужно знать партнеру человека, страдающего ПРЛ? Как жить с такими людьми, чтобы не было мучительно больно?

— Если вы решили строить долгосрочные отношения с «пограничником», вам следует ясно осознавать, что вы рискуете. Во-первых, дети могут это унаследовать. Во-вторых, это дополнительные трудности практически по всем направлениям. В том числе в финансовом вопросе: того, кто не приспособлен к самореализации в профессии, придётся содержать. Это трудности взаимопонимания и перспектив будущего. Такие пары часто балансируют на грани разрыва.

Зачастую партнеру не остается ничего иного, как смириться с проявлениями ПРЛ – с характером «пограничника», снизить свои ожидания. Опрометчиво, живя с «пограничником», ожидать исполнения семейного договора — он будет нарушаться раз за разом. Если «пограничница» она, пары чаще всего распадаются, мужчина уходит. Женщина в качестве партнера «пограничника» более стабильна. При этом мужчины гораздо чаще страдают от ПРЛ. В силу своей генетической структуры. Природа вообще предпочитает экспериментировать на мужчинах. И это отражается не только в гендерном распределении лауреатства Нобелевской премии.

Если намерения сохранить отношения, семью осмыслены и тверды, но смириться с проявлениями ПРЛ не получается, нужно искать способы их сгладить. Либо самостоятельно, стараясь исподволь помочь партнеру уйти от срывов, приступов тревожного состояния, депрессий. Либо обратиться к врачу. Тут тоже возможны два варианта: медикаментозная помощь и психотерапевтическая. В последнем случае нужно быть готовым на серьёзные траты. Психотерапия может длиться год, два, три. Это специфика психотерапевтического лечения – оно всегда длительное. К примеру, популярная телесно-ориентированная психотерапия в клинике «Blue Oak Therapy Center» в Калифорнии подразумевает, что на год пациент пропадает из жизни, его лечат. Методик много, общее в них то, что человек с пограничным расстройством при помощи специалистов учится жить со своей проблемой, выстраивает здоровые модели адаптации.

Обращение к друзьям и подругам в поиске утешения может помочь, но может и навредить. Само по себе средство «поплакаться в жилетку» — проверенное и действенное. Успокоиться всегда полезно. Но, случается, во время этих сеансов поступают совершенно не реализуемые, а то и вредные с психотерапевтической точки зрения советы типа «забей» или «клин клином вышибают».

Чего никак нельзя делать с «пограничником» — так это игнорировать или пытаться сломать. Эти люди и так изломаны, и ни к чему хорошему такое поведение не приведёт.

Людям верующим может помочь Церковь. Церковная жизнь – посещение храма, служба, исповедь — гасит всплески негативных эмоций. Общение с прихожанами даёт опыт не травматичной социализации. Не говоря уже о том, что умный отзывчивый священник способен давать правильные советы. В силу и житейского опыта, и погруженности в психологические проблемы обращающихся к нему прихожан. Если говорить о приходах в крупных городах, то чисто статистически на исповеди через священника проходит столько людей, сколько не застанешь на приёме у практикующего психотерапевта. Да и тысячелетняя история делает своё дело. Ведь до того как психиатрия выделилась в 19 веке в качестве отдельной дисциплины, людьми с психическими расстройствами и недугами занималась Церковь. Всё в том же условном Семикаракорске – с учётом реального уровня медицинских услуг – священник, возможно, окажется единственным, кто поможет «пограничнику» или его семье.

Пограничное расстройство личности (ПРЛ) в последнее время довольно бурно обсуждается в СМИ и соцсетях, но экспертные мнения о том, что же это такое на самом деле, часто диаметрально противоположны.

По мнению одних экспертов, ПРЛ представляет собой относительно новое и довольно сложное явление в психопатологии, по словам других, речь – о старых добрых и хорошо изученных психопатах, описанных в книге «Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика» еще в 1933 году психиатром П. Б.Ганнушкиным. Так или иначе, по оценкам экспертов, «пограничников» вокруг довольно много, а потому к ним стоит приглядеться внимательнее.

«Опасны, но вменяемы»

Согласно МКБ-10 (Международной классификации болезней), это состояние входит в подвид эмоционально неустойчивого расстройства личности, которое подразделяется на два типа: импульсивный («импульсивное расстройство личности», ранее известное как эксплозивная психопатия) и пограничный («пограничное расстройство личности»). Первому типу свойственна эмоциональная неуравновешенность, несдержанность, импульсивность, низкий самоконтроль, агрессивность. Второй, помимо всего перечисленного, отличается высокой тревожностью и сильным уровнем десоциализации. Люди с ПРЛ часто ведут асоциальный и рискованный образ жизни, чувствуют себя опустошенными, злоупотребляют психоактивными веществами.

Психотерапевт, член Российской Академии медико-технических наук Александр Теслер поясняет: данное состояние было переименовано из психопатии в расстройство личности исключительно из политкорректности. По одной версии, это состояние врожденное, по другой, приобретенное. Как заявил эксперт «МИР 24», психопатические черты могут или обостряться воспитанием, или компенсироваться, но психопатами-таки рождаются.

Впрочем, если раньше психопатии действительно объясняли, в основном, дурной наследственностью или родовыми травмами, то сегодня версии разнообразились и варьируются от генетической предрасположенности до пережитых психотравм, включая психическое, физическое и сексуальное насилие в детстве.

Справедливости ради стоит отметить, что вообще человеческая натура отличается завидным многообразием всевозможных личностных расстройств, не являющихся заболеванием в полном смысле этого слова. В МКБ-10 их спектр перечисляется в разделе F60-F68. Это и диссоциальное расстройство личности, и истерическое, и ананкастное, и тревожное, и многие прочие. Существуют расстройство зависимой личности и стойкое изменение после переживания катастрофы. Отдельные пункты – расстройства привычек и влечений (например, патологическое влечение к азартным играм – лудомания), к воровству (клептомания) и тп. Там же перечисляются расстройства половой идентификации – транссексуализм, трансвестизм двойной роли, расстройство половой идентификации в детском возрасте, расстройства сексуального предпочтения (фетишизм, эксгибиционизм, вуайеризм и пр.).

Обычно расстройства личности представляют собой не строго описанные параноидные, шизоидные, астенические состояния, а некую мозаику. Существует даже термин «мозаичная психопатия» (мозаичное расстройство личности). Это свойства, которые в спокойном состоянии компенсированы какими-то тормозами, пограничны, но стресс может выбить их из колеи, говорит Теслер. Декомпенсация – снятие тормозных механизмов – обостряет все эти специфические черты, и тогда грань остается позади, а человек превращается в психопата.

«У каждого в той или иной мере присутствуют и те, и другие черты – и истерические, и асоциальные, и тревожные. Мы все мозаичны, поэтому чистую психопатию выявить сложно. Просто есть превалирующие черты характера, а есть второстепенные. Но в период обострения человек не полностью взаимодействует с окружающим миром, социумом, законом, самим собой, может стать агрессивным или погрузиться в себя, прервать контакты с социумом. В судебно-психиатрической практике люди с расстройствами личности, если они были не в состоянии аффекта, признаются вменяемыми, т.е. отвечающими за свои действия», – поясняет врач.

Еще одна проблема «пограничника» – расстройство самовосприятия, сложности с пониманием себя и границ внутренней и внешней реальности. «Индивиды с ПРЛ нередко утверждают, что они совсем не ощущают своего «Я», жалуются на чувство пустоты и не знают, кто они», – пишет психолог Екатерина Тарасова.

Психоаналитик Отто Кернберг обращал внимание на то, что пограничная личность не ощущает себя непрерывной. Человек не чувствует четко, кто он есть, может совершенно по-разному оценивать себя в разных ситуациях и из-за этого нечеткого «я» вынужден защищаться, поясняет психиатр Наталья Стилсон. «Я» в прошлом, настоящем и будущем у «пограничников» не связаны, поэтому в приступе гнева они могут полностью утратить чувство любви к кому-то – теряется связь с прошлыми положительными переживаниями. А приступ гнева у «пограничника» может спровоцировать даже самый незначительный эпизод: «не дал конфетку – плохой».

Иногда ПРЛ связывают с биполярным аффективным расстройством личности (БАР), подразумевающим резкие перепады от депрессии до гипомании. Раньше БАР называлось маниакально-депрессивным психозом. Однако большинство исследователей утверждает: все же «пограничники» – другая история.

Идеализация и обесценивание

Как показывают клинические наблюдения, поскольку «пограничники» плохо осознают себя, они любят неосознанно «зеркалить» партнера, усваивая его черты, интересы, взгляды и части личности. А вот дальше наступает разочарование в «заимствованном», и, как следствие, агрессия, направленная на донора этих частей.

Первое время высокофункционирующий «пограничник» может производить приятное впечатление на окружающих, пока не разочаруется в них и не впадет в фазу агрессивного отторжения чужеродных «частей». «Психическая жизнь ПРЛ – бурное море со своими законами. Так что не отдавайте себя во власть волн. Тут даже не все хорошие пловцы справляются», – предупреждает потенциальных партнеров «пограничников» Наталья Стилсон.

В своих отношениях с окружающими «пограничник» проходит несколько фаз: идеализации, разочарования и обесценивания. Поэтому и партнеры ему, как правило, попадаются соответствующие.

Как отмечает Стилсон, типичный партнер «пограничника» – это нарцисс. Последнему нужен «отражатель» собственной фальшивой личности, первому же хочется присвоить чужие хорошие качества и части. «Нарцисс предоставляет свою яркую ложную личность, которую отражает и присваивает пограничник, – пишет психиатр. – Так кто из них влип? Нарцисс. Но он действительно крепко влип, потому что против пограничника ему не устоять. В определенный момент все достижения нарцисса переворачиваются с ног на голову, и это фактически макает нарцисса в грязь лицом. Это нарциссу пережить трудно». 

«Пограничник» использует против нарцисса перфекционизм последнего – объясняет, что нарцисс не дотягивает до идеала и должен стараться лучше. Далее, обесценив нарцисса и разрушив его самооценку, пограничник чувствует себя глубоко удовлетворенным, нарцисс же вынужден бороться до последнего, чтобы вернуть себе былое восхищение партнера. Но так как «пограничник» видит все в черно-белых тонах (партнер может быть либо идеален, либо ничтожен), партнер, единожды утративший для него привлекательность, вряд ли сможет вернуть все назад. В то же время, как отмечают другие исследователи, по уровню интегрированности пограничники сами наиболее близки к нарциссам.

В свою очередь, практический психолог Елена Буркова считает, что часто «пограничники» ждут от партнера исполнения роли безусловно любящего родителя. Однако, поскольку отношения с собственными родителями у них были непростыми (ребенок никогда не чувствовал себя с ними в безопасности и не позволял себе быть собой из страха непонимания и осуждения), у «пограничника» формируется двойственное отношение к близкому – любовь-ненависть. Поэтому, ожидая от партнера безусловной любви, недополученной от матери, сам «пограничник» реализует стратегию избегания и на равную любовь не способен. 

Детские травмы

Отдельная проблема – матери с ПРЛ. Такие женщины, как правило, рожают из страха одиночества, ради «стакана воды в старости» – т.е. гарантированной к себе любви. Отношение к отцу ребенка может внезапно и беспричинно смениться от неистовой страсти до полного отрицания и ненависти (впоследствии это отношение переносится и на ребенка, ломая ему самооценку). И, хотя такое отношение к мужчинам со стороны бывших жен – не редкость, главный признак именно «пограничника» – это идеализация с последующим обесцениванием партнера.

Таким матерям крайне непросто угодить, поскольку их настроение меняется по несколько раз в день, и разрушенная самооценка их детей – не единственное негативное последствие подобных взаимоотношений. «Такого ребенка наказывали за то, что он – ребенок. И чтобы (психологически) выжить, ему пришлось принести в жертву свою идентичность, истинное «я», ради сохранения привязанности. Поэтому теперь любовь и близость навсегда ассоциируются с риском утраты себя через поглощение или заброшенность», – пишет психолог, гештальт-терапевт Татьяна Мартыненко. При этом «пограничники», по ее словам, прекрасно тестируют реальность, сверх-чувствительны к полю, безошибочно считывают эмоции и настроения других.

Екатерина Тарасова, со своей стороны, отмечает: «пограничники» очень чувствительны к окружающему миру и способны тонко чувствовать и переживать сильные эмоции. В то же время, отмечают исследователи, так как в представлении такого ребенка мир был небезопасным, а его интересы и личность не учитывались, это как бы дало ему разрешение «взламывать» границы других людей.

А психолог, гештальт-терапевт Геннадий Малейчук объясняет отторжение «пограничниками» частей собственного «я» тем, что в детстве у них не было понимающего, поддерживающего взрослого, «контейнирующего хаотическую, неконтролируемую эмоциональность, что привело к патологическому расщеплению опыта и в итоге к невключению в образ «Я» некоторых непринимаемых, недостойных с точки зрения родителей чувств, влечений и качеств «Я». В итоге, большая часть территории «Я» оказывается отчужденной, состоящей из отдельных, слабо осознаваемых фрагментов, неинтегрированных в единое целое. То же отношение переносится и на других – «свои» при этом будут идеализироваться, «чужие» – обесцениваться.

Сложности работы с такими пациентами отмечают практически все эксперты. По мнению Натальи Стилсон, в этом смысле «пограничники» даже сложнее нарциссов: у тех есть хотя бы завышенная нестойкая самооценка, которую они яростно защищают, а у «пограничников» вообще нет никакой самооценки. Скорее, это постоянные головокружительные трюки от плюса к минусу: «пограничник» то растит прекрасные сады, то выжигает все напалмом.

Пограничное расстройство личности или ПРЛ обычно проявляется в детском и подростковом возрасте. Манифестация зачастую проходит незамеченной: первые признаки аномального поведения списывают на возраст или особенности характера.
Распространённость заболевания — около 6% от популяции, случаи ПРЛ составляют примерно 20% от числа госпитализаций в психиатрический стационар. У женщин пограничные расстройства наблюдаются в три раза чаще, чем у мужчин.

Что такое ПРЛ

Пограничное расстройство личности — это психическое нарушение, которое формирует искажённое восприятие себя, своих целей, предпочтений, а также характеризуется ощущением внутренней опустошённости и одиночества. ПРЛ ухудшает способность к личной, социальной, профессиональной самореализации. Опыт повторяющихся неудач может приводить к депрессии, а она, в свою очередь, усугубляет основные симптомы.

Расстройство носит устойчивый характер, однако при адекватной психотерапии возможна значительная стабилизация состояния и улучшение качества жизни. Терапию проводят психотерапевт, психиатр, психолог. Специалисты могут работать с человеком одновременно или на разных стадиях лечения.
В классификации DSM расстройство является самостоятельным личностным заболеванием. В МКБ-10 оно рассматривается как два варианта «Эмоционально неустойчивого личностного расстройства». Импульсивный подтип проходит под кодом F60.30, пограничный зашифрован как F60.31.

Симптомы пограничного расстройства

Главное симптоматическое отличие ПРЛ — длительность аномального поведения. При многих психопатиях эпизоды нестабильности чередуются с периодами ремиссии. А ПРЛ даёт картину постоянного деструктивного поведения.

Основные признаки

В диагностическом поле психических аномалий находятся следующие явления:

• агрессивное поведение;
• высокая тревожность;
• постоянное чувство скуки;
• повышенная боязнь одиночества;
• неустойчивый эмоциональный фон;
• дихотомическое мышление (мир чётко делится на «белое и чёрное»);
• социопатия.

Боязнь общества в сочетании со страхом одиночества часто вызывает ещё один признак — сепарационную тревогу (появляется при разлуке с близкими людьми).

Особенности поведения

Для пограничного расстройства личности характерна чрезмерная эмоциональность. В ситуациях, когда психически стабильный человек грустит, пациент с ПРЛ будет переживать глубокое горе. Там, где между «обычными» людьми возникает лёгкая симпатия, личность с пограничным расстройством может впасть в сильную привязанность, даже зависимость. Любое увеличение дистанции воспринимается как отвержение и приводит к панике.
Люди с ПРЛ импульсивны. Глубина и продолжительность эмоций вынуждает их совершать неожиданные и не всегда логичные поступки, направленные на то, чтобы устранить или заглушить негативные переживания.

Примеры импульсивного поведения:

• внезапный разрыв любовных, дружеских или деловых отношений;
• резкое изменение точки зрения по какому-либо вопросу;
• необдуманные покупки, спонтанные денежные траты;
• переедание и другие пищевые расстройства;
• алкоголизм, другие зависимости;
• создание экстремальных ситуаций (например, опасный стиль вождения);
• беспорядочные половые связи.

Около 70% людей, которые страдают ПРЛ, наносят себе повреждения, не имея суицидальных намерений: физическая боль помогает им отвлечься от душевных страданий. Однако примерно 10% пациентов хотя бы раз предпринимают попытку суицида.

Характерный для расстройства цикл: эмоциональное напряжение — спонтанные действия, направленные на облегчение состояния — негативные переживания из-за опрометчивого поступка (гнев, стыд) — эмоциональное напряжение — ещё более высокая потребность в совершении импульсивного поступка.

Причины развития расстройства

Причины появления ПРЛ до конца не изучены, однако исследования в этой области позволяют выделить факторы, которые могут спровоцировать развитие заболевания.

Неблагоприятная социальная обстановка

Период детства имеет определяющее значение для становления личности. Риск развития ПРЛ возрастает, если ребёнок пережил травмирующие ситуации, такие как:

• утрата близких;
• физическое, эмоциональное, сексуальное насилие;
• постоянное взаимодействие со взрослым, демонстрирующим неадекватное поведение;
• отсутствие родительской заботы, защиты.

Даже благополучная семья может негативно повлиять на дальнейшую жизнь и психическое здоровье ребёнка, если родители допускают чрезмерные требования и запреты, запрещают выражать чувства, общаются с малышом холодно, формально, без эмоциональной вовлечённости.

Физиология

Одна из теорий гласит, что заболевание вызывается нарушением работы нейромедиаторов (химических веществ) в головном мозге. Нейромедиаторы регулируют передачу сигналов внутри нервной системы и отвечают, в том числе, за настроение человека.

Вместе с тем ряд исследований показывает, что для ПРЛ характерна редукция (уменьшение объёма) вещества мозга в некоторых отделах. Например, миндалевидное тело, которое отвечает за память и эмоции, у пациентов с ПРЛ меньше среднего значения, но более активно. А префронтальная кора, которая регулирует эмоциональные реакции, наоборот, показывает меньшую активность, чем у психически стабильных людей.

Эксперименты показали, что на эмоциональное состояние пациентов может влиять гормональный фон. Так, уровень кортизола, реагирующего на стресс, при ПРЛ существенно выше среднего уровня в популяции. Это может объяснять большую уязвимость перед тревожащими факторами. Кроме того, кортизол ассоциируется с высоким риском суицидальных эпизодов.

У женщин выраженность признаков ПРЛ часто напрямую связана с уровнем эстрогена, который меняется на протяжении менструального цикла.

Наследственность

Генеалогические исследования показывают, что у человека, страдающего ПРЛ, практически наверняка есть близкие родственники, которые тоже проявляют признаки расстройства. При этом конкретного гена, отвечающего за развитие заболевания, нет. Но совокупность факторов, увеличивающих риск, исправно передаётся из поколения в поколение.

Патогенез (механизм развития)

Классическая психиатрия относит ПРЛ к эго-синтонным расстройствам. Это значит, что пациент не склонен оценивать своё состояние как болезненное, не видит связи между своим поведением и неудовлетворительным качеством жизни.
В патогенезе лежит слабое осознание себя, другими словами, не до конца сформированная самоидентификация. «Пограничник» смутно представляет, как он относится к тем или иным сферам жизни, затрудняется чётко определить сферу увлечений или выразить мнение.
Неопределённость вызывает хроническую тревогу, повышает уровень стресса. Поэтому обозначение «пограничный» означает неустойчивое равновесие на грани между нормой и психозом, которое может быть нарушено в любой момент.

Стадии развития заболевания

Пограничному расстройству личности почти обязательно предшествует период пограничного расстройства психики. Это состояние ещё нельзя назвать патологическим, но поведение человека уже находится на грани нормы.

После манифестации выделяют 4 основных стадии развития заболевания:

• Межличностная нестабильность — стремление избегать одиночества, контролировать необоснованные перепады настроения, выстраивать стабильные социальные связи.
• Когнитивные расстройства — расплывчатые представления о самом себе и окружающем мире, человеку трудно жить в обществе, поддерживать даже минимум социальных связей.
• Нарушения эмоциональной регуляции — наступление тяжёлой стадии ПРЛ: появляются необоснованные вспышки гнева, постоянное ощущение внутренней пустоты.
• Поведенческие нарушения — неконтролируемые вспышки агрессии, повторяющиеся депрессивные эпизоды, селфхарм, появление суицидальных мыслей.

Без лечения деструктивные паттерны и реакции постепенно начинают преобладать в поведении пациента, практически вытесняя его настоящую личность.

Первая помощь при ПРЛ

Своевременное обращение к специалисту снижает риск развития заболевания. При первых симптомах болезни Альцгеймера следует обратиться к врачу.

Осложнения

ПРЛ — актуальное для современности, но с трудом поддающееся диагностике заболевание: его клиническая картина бывает схожей с симптоматикой невроза, психоза. Нередко сопровождается другими заболеваниями.
Исследования 2006 года (Гандерсон, Виндиньи, Бюрке и Грегори) показали следующую статистику по коморбидности (сочетаемости) ПРЛ с другими расстройствами:

• анорексия — до 20%;
• булимия — 29%;
• депрессия — 15%;
• биполярное расстройство двух типов — 15–20%;
• антисоциальное расстройство — 25%;
• различные зависимости — 10%

Некоторые сопутствующие расстройства развиваются по единому механизму с ПЛР, как бы дополняют друг друга. Другие нарушения, такие как алкоголизм, ожирение, панические атаки, являются следствием основного заболевания.

Диагностика

Диагностика включает детальный опрос родственников, по возможности — друзей и коллег пациента. Проводится изучение семейного анамнеза. Структурированное интервью и наблюдение за пациентом помогают выявить характерные признаки психопатологии.

Диагностические критерии для импульсивного типа (МКБ-10)

Диагноз ставится в том случае, если выявлено не менее трёх критериев:

• склонность к спонтанным поступкам без учёта последствий;
• тенденция к ссорам, конфликтам, особенно при попытках окружающих воспрепятствовать импульсивным «компенсирующим» поступкам;
• вспышки ярости, агрессии, неспособность контролировать проявления гнева;
• сложности в поддержании выбранной линии поведения;

Настроение пациента в основном негативно окрашенное, но нестабильное: переход от тоски к гневу или от апатии к самобичеванию может происходить несколько раз в сутки.

Критерии для пограничного подтипа ЭНЛР

Пограничный тип характеризуется нарушением самовосприятия, неспособности определять и понимать собственные желания, потребности. Пациенты демонстрируют склонность к установлению эмоциональных, но нестабильных отношений. Это вызвано стремлением избежать состояния покинутости (иллюзорного или реального). С большой вероятностью могут иметь место элементы саморазрушительного поведения.
Диагноз устанавливается при наличии минимум трёх критериев импульсивного подтипа в сочетании с двумя и более признаками пограничного типа.

Лечение ПРЛ

ПРЛ — сложное расстройство, поэтому специальных медикаментов, направленных именно на его лечение, не существует. В рамках терапии пациенту могут быть назначены антидепрессанты, противотревожные или антипсихотические препараты. В зависимости от клинической картины может потребоваться консультация невролога, нарколога, эндокринолога.
Главным методом лечения служит длительная, не менее года, психотерапия. За исключением острых состояний пациенты наблюдаются амбулаторно: госпитализация не показывает эффективности в вопросах социализации и снижения тревожности.
На терапии пациентов обучают самостоятельной регуляции эмоционального фона, самоконтролю и навыкам борьбы со стрессом, целеполаганию, распознаванию своих чувств, стабильному взаимодействию с окружающими.

Варианты лечения ПРЛ в клинике Госпитальная

Прогнозы

Успех лечения во многом определяется возрастом пациента, атмосферой в семье, уровнем личных и профессиональных достижений. В целом прогноз считается благоприятным. Статистика показывает, что при регулярной терапии наблюдается постепенное облегчение симптомов.
Выход в ремиссию составляет от двух до шести лет, причём после пяти лет лечения стабилизации состояния достигают более 70% пациентов. При правильной организации жизни (без алкоголя, сомнительных компаний, токсичного окружения) только 6% испытывают рецидив. Однако, имея опыт диагностики и лечения ПРЛ, большинство пациентов сравнительно быстро и безболезненно справляются с обострением.

Подростки, застрявшие в теле страдающих, но ярких и одаренных взрослых — людей с пограничным расстройством личности часто обесценивают титулом «скверный характер». При этом ПРЛ — тоже своего рода enfant terrible в большой психиатрии. Это расстройство путают с другими, в том числе с биполярно-аффективным, нарциссическим и постравматическим. Ежедневно «пограничник» воюет с бурей эмоций и состояний. К этому присоединяются саморазрушительные и импульсивные симптомы — людям с ПРЛ ничего не стоит лихо прыгнуть за руль пьяным, истратить все семейные сбережения за неделю, угодить в наркотическую зависимость. По тяжести ПРЛ уступает разве что психозам.

В толковом словаре «пограничником» обозначают военнослужащего, который охраняет границы между странами. Воспользуемся этой метафорой, чтобы понять, о какой «границе» идет речь в случае с ПРЛ.

Впервые термин «пограничный» ввел психоаналитик Адольф Штерн в 1938 году. Он описал пациентов, которые не относятся ни к «невротическим», ни к «психотическим» и чье состояние как бы «стабильно нестабильно». Эти люди плохо поддавались терапии, в 1950-х им ставили уже «псевдоневротическую шизофрению». Впервые такой диагноз озвучили ученые Пол Хох и Филипп Полатин — их озадачило, что пограничные пациенты бо́льшую часть времени демонстрируют невротические симптомы, но иногда регрессируют до психотических. Позже невролог и психиатр Рой Гринкер описал «пограничный синдром» и его критерии: проблемы идентичности, зависимые отношения, дефицит саморегуляции. И только в 1975 году психиатр и психоаналитик Отто Кернберг предложил термин «пограничная организация личности», расположив его на рубеже невротического и психотического уровней.

Психоаналитический подход к диагностике личностной организации и лег в основу описания пограничного расстройства современной американской классификации DSM-5.

Пограничный уровень развития личности

У личностей с пограничной организацией искажено восприятие реальности, особенно в ситуации сильного стресса. Они используют незрелые защиты (например, отрицание), им трудно сформировать полноценный образ себя и окружающих, их собственное «Я» нестабильно. Психоаналитик Отто Кернберг добавлял к этому неспособность переносить тревогу и сдерживать импульсы.

Пограничный уровень развития гораздо шире, чем пограничное расстройство, и может охватывать как нормальное, так и патологическое поведение. Это не диагноз и не заболевание.

Пограничное расстройство личности

ПРЛ — это патология, которая приводит к нарушению функциональности во всех сферах жизни: построение отношений, регулирование эмоций, мыслительные процессы, адекватное восприятие себя и окружающих, способность чувствовать себя частью сообщества.

Пограничное расстройство возникает, когда присутствует стойкий паттерн нежелательного поведения. Люди с ПРЛ испытывают вовсе не ту смену настроений, которая «бывает у всех», а перепады на огромных скоростях — от эйфории до отчаяния. И все это с разницей от нескольких часов до пары дней. То же самое касается приступов гнева, тревоги и депрессии.

«Пограничники» всеми силами избегают реального или воображаемого одиночества, что часто приводит их в силки абьюзивных союзов. Другой сценарий — отношения, которые они разрушают сами — из страха быть брошенными. Это приводит к еще бо́льшим мукам.

Как правило, у них напряженные отношения со своим телом — кто-то компульсивно переедает и зарабатывает расстройство пищевого поведения, а кто-то — наносит себе увечья или копит суицидальные мысли. При этом пограничные люди говорят, что самоповреждения приносят им облегчение — физическая боль как бы отвлекает от душевной, выдержать которую подчас невозможно.

Как получаются люди с ПРЛ?

Многие специфические черты расстройства — когнитивные искажения, путаница с идентичностью, неуправляемый гнев и агрессия — могут иметь генетические корни. Марша Линехан, создательница диалектической поведенческой терапии (DBT) специально для людей с ПРЛ, считает, что некоторые изначально рождаются более чувствительными. Марша сама страдала от ПРЛ и описала его как «психологический эквивалент ожога третьей степени». У таких людей будто нет «эмоциональной кожи»: их чувства гораздо ярче, чем у других, они интенсивнее реагируют на мир, им требуется больше времени, чтобы успокоиться.

Но пограничное расстройство можно и приобрести, если в детстве сформировался небезопасный тип привязанности, а именно — дезорганизованный. Ребенок учится регулировать эмоции и выражать желания через взаимодействие с «надежным» взрослым. Если, например, мать проявляет жестокость или реагирует на ребенка непредсказуемо (сегодня прикрикнула — завтра приласкала), то он растет в предчувствии опасности. Ходит на цыпочках, пытается угадать настроение родителя. Во взрослой жизни ему будет трудно понимать себя, эмоции других и мир в целом.

Чем менее стабильная среда и сильнее травмирован ребенок, тем выше риск патологии личности. Однако, справедливости ради скажем, что не всегда родители пограничных детей переменчивые или безразличные. Порой они просто обладают другим темпераментом — и не понимают, зачем ребенок от досады бьет кулаком об стену.

Расстройства личности обычно проявляются в пубертате. Но пограничные черты — чувство отверженности, полярные оценки — легко спутать с признаками переходного возраста. О более точном диагнозе говорят уже после 18 лет, в связи с чем люди с ПРЛ могут оставаться без помощи довольно долго.

Что чувствуют люди с ПРЛ?

Спросите их об этом — и скорее всего услышите сумбурный и противоречивый ответ. Дело в том, что пограничные личности, в отличие от большинства людей, не могут одновременно выдерживать противоположные чувства. Поэтому их отношения с окружающими — череда интенсивных крайностей и трагических метаний от идеализации до обесценивания: «Я ненавижу тебя — только не бросай меня».

Люди с ПРЛ как бы разобщены с собой и миром, часто испытывают хроническое ощущение пустоты. Им сложно описать себя, они подстраиваются под других людей и могут «примерять» разные идентичности. Люди с ПРЛ постоянно переживают эмоциональный шторм. Они испытывают дефицит саморегуляции: с трудом сдерживают чувства, так как все ощущения — ужасно сильные и целиком их поглощают. И речь идет не о вспыльчивом нраве. При ПРЛ вспышки гнева и злости, приступы отчаяния настолько интенсивны и ярко выражены, что человек не в силах их остановить. Некоторые пациенты буквально чувствуют, как «выходят из своего тела», теряют управление. В таких случаях говорят о краткосрочном диссоциативном эпизоде.

Помощь при ПРЛ

Для пограничных личностей разработана ТФП — терапия, сфокусированная на переносе. Такие люди не ощущают своей целостности, мечутся между идеализацией и обесцениванием. Эти же реакции они переносят и на специалиста, воспроизводя с ним свои отношения со значимыми детскими объектами. Терапевт дает этим отношениям проявиться, анализирует свои непосредственные реакции и помогает клиенту осознать искажение и научиться воспринимать и отрицательные, и положительные черты людей одновременно. Также хорошо помогает ДПТ — диалектическая поведенческая терапия.