Древние ирландские праздники

There are eight annual sacred days in Irish mythology: Imbolc, Beltane, Lughnasadh, Samhain, two equinoxes, and two solstices. Many ancient Irish mythological traditions surrounding these sacred days disappeared during the 20th century, but neopagans and ancient historians have used ancient records and documented observations to piece together the traditions and revive the ceremonies.

Fire Festivals: Imbolc, Bealtaine, Lughnasa, and Samhain 

In ancient Celtic tradition, a single year was divided into two parts: the darkness, Samhain, and the light, Beltane. These two parts were further divided by Cross Quarter days, Imbolc and Lughnasadh. These four days, known as the fire festivals, marked the changing of the seasons, and displays of fire feature heavily in both ancient and contemporary celebrations.

Imbolc: St. Brigid’s Day

Imbolc is a Cross Quarter day that marks the beginning of spring recognized annually on February 1. Imbolc translates to “in milk” or “in the belly,” a reference to the cows that would start lactating after giving birth in the springtime. Imbolc is a fertility festival with reverence for light, referencing the impregnation of Brighid, goddess of health and fertility, by the seed of the rising sun.

As with most ancient Celtic culture, Imbolc became St. Brigid’s Day, a Christianization of the goddess Brighid. Imbolc is also recognized as the feast day of St. Brigid of Kildare, the second patron saint of Ireland.

Beltane: May Day 

Beltane marks the beginning of the season of light, during which days are longer than nights. Celebrated annually on May 1, it is commonly known as May Day. The word Beltane means bright or brilliant, and displays of fire were often used to celebrate the sacred day.

Ancient Celtic tribes lit bonfires to welcome the longer days and warmer weather of the summer season, and young people and travelers leaped across the bonfires for luck. The most significant of these Celtic festivals in Ireland was held at Uisneach, the sacred center of the Emerald Isle.

Contemporary May Day celebrations in Ireland include community fairs, farmers’ markets, and bonfires.

Lughnasadh: Harvest Season

Observed annually on August 1st, Lughnasadh marks the beginning of the harvest season. It is the second Cross Quarter day of the year, falling between the autumn equinox and Samhain. Lughnasadh takes its name from the funeral of the mother of Lugh, the Irish mythological God of all Skills. Observers feasted and participated in funerary games, or sporting events similar to Olympic contests.

Ancient Celtic cultures often held handfasting or engagement ceremonies on Lughnasadh. Couples intertwined their hands while a spiritual leader fastened their hands together with a crios, or traditional woven belt, a practice from which the phrase “tying the knot” is derived.
For ancient people, Lughnasadh was a day of sacred pilgrimage, which was later adopted by Christianity. During Reek Sunday or Domhnach na Cruaiche, observers scale the side of Croagh Patrick in honor of St. Patrick’s 40 days of fasting. 

Samhain: Halloween

Samhain marks the beginning of the dark days, during which the nights are longer, the days are shorter, and the weather is colder. Samhain, observed on October 31, was a time to store food and supplies in preparation for winter.

Ancient observers lit two bonfires and ceremoniously herded cows between these fires before slaughtering them for the feast and throwing their bones into the fire. The term bonfire originates from this “fire of bones”.

During Samhain, the veil between the world of men and the world of the fairy folk is thin and permeable, allowing for the fairy folk and the souls of the dead to walk freely among the living. The sacred festival became known as All Saints Day by Christianity during the 9th century, and Samhain became the precursor to modern Halloween.

Equinoxes and Solstices

The two solstices and the two equinoxes are Yule, Litha, and the autumn and spring equinoxes. The solstices mark the longest and shortest days of the year, while the equinoxes mark days that are equally light as they are dark. Ancient Celts believed that the successful progression of the year relied heavily on sacred rituals observed on solstices and equinoxes. 

Litha: The Summer Solstice 

The summer solstice, called Litha, is a festival of light marking the longest day of the year. The midsummer festival is observed annually on June 21.

Litha was marked by a multitude of displays of fire. Wheels of fire were set ablaze on hilltops and rolled down the hills to symbolize the descendant of the sun from its peak at the solstice into the darker part of the year. Individual homes and entire communities lit bonfires to protect themselves from the trickery fairies that walked among men during the solstice. The acts of these mischievous fairies became the premise for Shakespeare’s A Midsummer Night’s Dream in 1595.

By the 4th century, Midsummer’s Eve became known as St. John’s Eve, or the Eve of St. John the Baptist, observed on the evening of June 23.

Yule: The Winter Solstice 

Yule, or the winter solstice, marked the longest, darkest night of the year. Observed annually on December 21, ancient Celts, as well as ancient Germanic tribes, held feasts as symbols of hope that the sun and the warmth would begin to return.

By the 5th century, Yule became closely associated with Christmas. During Yule, mistletoe was collected for its healing properties, and large, evergreen trees were cut down, brought inside, and decorated with objects that served as gifts for the gods.

Eostre: The Spring Equinox and St. Patrick’s Day 

The two equinoxes are marked by equal amounts of light and darkness. Ancient Celts saw this balance in nature as an indication of the presence of magic and, in the case of the spring equinox, a time to sow seeds. Eostre, named after the Irish goddess of spring, is observed annually on March 20.

Like Imbolc, the spring equinox was adopted by Catholicism and associated with St. Patrick, Ireland’s first patron saint, which is celebrated annually on March 17. Eostre is also considered to be the precursor to Easter.

The Autumn Equinox: Fruitful Harvests 

The second equinox of the year is observed on September 21. It is unclear whether the ancient Celts had a name for the festival, though neopagans refer to it as Mabon, after the ancient Welsh sun god.

Observers held a feast, the second feast of the harvest season, as a way to give thanks for the first part of a fruitful harvest season and as a wish for luck during the coming dark days of winter. The feast was held on the equinox during a time of balance between day and night in hopes that the wishes for protection during the winter would be better received by the supernatural world.

Celebrations during the autumn equinox were later adopted later by Christianity as the feast day of St. Michael, also known as Michaelmas, which is held annually on September 29.

Sources

• Bartlett, Thomas. Ireland: a History. Cambridge University Press, 2011.
• Joyce, P. W. A Social History of Ancient Ireland. Longmans, 1920.
• Koch, John Thomas. Celtic Culture: A Historical Encyclopedia. ABC-CLIO, 2006.
• Muldoon, Molly. “Today is one of the eight sacred Celtic holidays of the year.” Irish Central, Irish Studio, 21 December 2018.

There are eight annual sacred days in Irish mythology: Imbolc, Beltane, Lughnasadh, Samhain, two equinoxes, and two solstices. Many ancient Irish mythological traditions surrounding these sacred days disappeared during the 20th century, but neopagans and ancient historians have used ancient records and documented observations to piece together the traditions and revive the ceremonies.

Fire Festivals: Imbolc, Bealtaine, Lughnasa, and Samhain 

In ancient Celtic tradition, a single year was divided into two parts: the darkness, Samhain, and the light, Beltane. These two parts were further divided by Cross Quarter days, Imbolc and Lughnasadh. These four days, known as the fire festivals, marked the changing of the seasons, and displays of fire feature heavily in both ancient and contemporary celebrations.

Imbolc: St. Brigid’s Day

Imbolc is a Cross Quarter day that marks the beginning of spring recognized annually on February 1. Imbolc translates to “in milk” or “in the belly,” a reference to the cows that would start lactating after giving birth in the springtime. Imbolc is a fertility festival with reverence for light, referencing the impregnation of Brighid, goddess of health and fertility, by the seed of the rising sun.

As with most ancient Celtic culture, Imbolc became St. Brigid’s Day, a Christianization of the goddess Brighid. Imbolc is also recognized as the feast day of St. Brigid of Kildare, the second patron saint of Ireland.

Beltane: May Day 

Beltane marks the beginning of the season of light, during which days are longer than nights. Celebrated annually on May 1, it is commonly known as May Day. The word Beltane means bright or brilliant, and displays of fire were often used to celebrate the sacred day.

Ancient Celtic tribes lit bonfires to welcome the longer days and warmer weather of the summer season, and young people and travelers leaped across the bonfires for luck. The most significant of these Celtic festivals in Ireland was held at Uisneach, the sacred center of the Emerald Isle.

Contemporary May Day celebrations in Ireland include community fairs, farmers’ markets, and bonfires.

Lughnasadh: Harvest Season

Observed annually on August 1st, Lughnasadh marks the beginning of the harvest season. It is the second Cross Quarter day of the year, falling between the autumn equinox and Samhain. Lughnasadh takes its name from the funeral of the mother of Lugh, the Irish mythological God of all Skills. Observers feasted and participated in funerary games, or sporting events similar to Olympic contests.

Ancient Celtic cultures often held handfasting or engagement ceremonies on Lughnasadh. Couples intertwined their hands while a spiritual leader fastened their hands together with a crios, or traditional woven belt, a practice from which the phrase “tying the knot” is derived.
For ancient people, Lughnasadh was a day of sacred pilgrimage, which was later adopted by Christianity. During Reek Sunday or Domhnach na Cruaiche, observers scale the side of Croagh Patrick in honor of St. Patrick’s 40 days of fasting. 

Samhain: Halloween

Samhain marks the beginning of the dark days, during which the nights are longer, the days are shorter, and the weather is colder. Samhain, observed on October 31, was a time to store food and supplies in preparation for winter.

Ancient observers lit two bonfires and ceremoniously herded cows between these fires before slaughtering them for the feast and throwing their bones into the fire. The term bonfire originates from this “fire of bones”.

During Samhain, the veil between the world of men and the world of the fairy folk is thin and permeable, allowing for the fairy folk and the souls of the dead to walk freely among the living. The sacred festival became known as All Saints Day by Christianity during the 9th century, and Samhain became the precursor to modern Halloween.

Equinoxes and Solstices

The two solstices and the two equinoxes are Yule, Litha, and the autumn and spring equinoxes. The solstices mark the longest and shortest days of the year, while the equinoxes mark days that are equally light as they are dark. Ancient Celts believed that the successful progression of the year relied heavily on sacred rituals observed on solstices and equinoxes. 

Litha: The Summer Solstice 

The summer solstice, called Litha, is a festival of light marking the longest day of the year. The midsummer festival is observed annually on June 21.

Litha was marked by a multitude of displays of fire. Wheels of fire were set ablaze on hilltops and rolled down the hills to symbolize the descendant of the sun from its peak at the solstice into the darker part of the year. Individual homes and entire communities lit bonfires to protect themselves from the trickery fairies that walked among men during the solstice. The acts of these mischievous fairies became the premise for Shakespeare’s A Midsummer Night’s Dream in 1595.

By the 4th century, Midsummer’s Eve became known as St. John’s Eve, or the Eve of St. John the Baptist, observed on the evening of June 23.

Yule: The Winter Solstice 

Yule, or the winter solstice, marked the longest, darkest night of the year. Observed annually on December 21, ancient Celts, as well as ancient Germanic tribes, held feasts as symbols of hope that the sun and the warmth would begin to return.

By the 5th century, Yule became closely associated with Christmas. During Yule, mistletoe was collected for its healing properties, and large, evergreen trees were cut down, brought inside, and decorated with objects that served as gifts for the gods.

Eostre: The Spring Equinox and St. Patrick’s Day 

The two equinoxes are marked by equal amounts of light and darkness. Ancient Celts saw this balance in nature as an indication of the presence of magic and, in the case of the spring equinox, a time to sow seeds. Eostre, named after the Irish goddess of spring, is observed annually on March 20.

Like Imbolc, the spring equinox was adopted by Catholicism and associated with St. Patrick, Ireland’s first patron saint, which is celebrated annually on March 17. Eostre is also considered to be the precursor to Easter.

The Autumn Equinox: Fruitful Harvests 

The second equinox of the year is observed on September 21. It is unclear whether the ancient Celts had a name for the festival, though neopagans refer to it as Mabon, after the ancient Welsh sun god.

Observers held a feast, the second feast of the harvest season, as a way to give thanks for the first part of a fruitful harvest season and as a wish for luck during the coming dark days of winter. The feast was held on the equinox during a time of balance between day and night in hopes that the wishes for protection during the winter would be better received by the supernatural world.

Celebrations during the autumn equinox were later adopted later by Christianity as the feast day of St. Michael, also known as Michaelmas, which is held annually on September 29.

Sources

• Bartlett, Thomas. Ireland: a History. Cambridge University Press, 2011.
• Joyce, P. W. A Social History of Ancient Ireland. Longmans, 1920.
• Koch, John Thomas. Celtic Culture: A Historical Encyclopedia. ABC-CLIO, 2006.
• Muldoon, Molly. “Today is one of the eight sacred Celtic holidays of the year.” Irish Central, Irish Studio, 21 December 2018.

В повседневности европейских народов Нового времени мы, как правило, имеем дело с линейным и историческим временем, однако в случае древних островных и континентальных кельтов речь идет о совсем ином восприятии времени. Если и можно говорить об историческом времени применительно к этим народам, то лишь о его восприятии средневековыми ирландскими и валлийскими анналистами. В основном же мы имеем дело с циклическим временем и так называемым «протяженным временем» (вечностью). Первое обычно связывают со смертными и их календарем, а последнее с богами и установленным ими порядком вещей, но все это не так просто: циклическое время часто воспринимается как отражение божественного порядка, в то время как смертные порой входят в вечность во время своих странствий в потустороннем мире. В кельтской истории, повседневности и мифе мы сталкиваемся как с однородным, так и с неоднородным временем. Так, праздники и пограничные промежутки времени ведут себя особым образом в сравнении с обыденным временем.

Циклическое время характерно для дописьменных обществ. При таком восприятии времени настоящее лишь повторяет прошлое. В Древней Ирландии такое отношение ко времени очевидно в примерах длительного использования знаменитых доисторических памятников Бруга на Бойнне (Ньюгрэнджа), Эмайн Махи или Темры⁹⁹. В то же время, даже после принятия христианства в кельтских землях циклическое время продолжает присутствовать, например, в церковном календаре, в периодических праздниках, упорядочивающих жизнь монастыря или мирян в течение года. Из галльского материала нам известно, что у кельтов до принятия христианства существовал сложный циклический календарь. Самый известный галльский календарь из Колиньи, выгравированный на бронзе, рассчитан на пятилетний срок и основан как на солнечном, так и на лунном счете времени. Подобный пятилетний цикл состоит из шестидесяти обычных и двух добавочных месяцев. Для сравнения с другими кельтскими системами исчисления времени важно, что первая половина года в календаре из Колиньи начинается с месяца samoni(o)s, а вторая — с месяца giamoni(o)s¹⁰⁰. Название первого месяца дублируется др.-ирл. Samain, названием праздника начала зимы, отмечавшегося в течение трех дней с ночи на первое ноября. Месяцу giamoni(o)s, в свою очередь, соответствует др.-ирл. gem ‘зима’. Календарь из Колиньи предположительно использовался друидами, а его пятилетний цикл соответствует свидетельству Диодора Сицилийского о пятилетних циклах жертвоприношений среди континентальных кельтов.

Праздники

В кельтских языках не было как такового собственного слова, обозначающего «праздник». Поэтому когда мы говорим о кельтском праздничном времени или праздничном цикле, мы лишь условно используем русское слово «праздник», обладающее совсем иными коннотациями. Ближе всего к нашему восприятию праздника среднеирландское слово festa от латинского прилагательного festus (dies). Слово это в Средневековье использовалось в основном для обозначения церковных праздников, но и то довольно редко. В древнеирландских и средневаллийских текстах совсем другое восприятие тех временных разрывов в повседневности, что мы называем праздниками. В Ирландии эти временные разрывы различались по своим свойствам: oenach ‘собрание, ярмарка’; feis ‘пир, проведение ночи’; fled ‘пир’ (вал. gwledd); dail ‘собрание, вече’; féil ‘день святого’ (вал. gwŷl, брет. goel, от лат. vigilia)¹⁰¹. Светские «праздники» островных кельтов были своего рода моментами священного времени, скорее освящающими время мирское, чем противостоящими ему.

Праздничный цикл, известный в Древней Ирландии, связан с чередованием времен года. Его следы мы находим и в позднейшем фольклоре. Цикл этот состоял из четырех главных праздников, разделяющих четыре времени года (здесь надо помнить, что эти праздники никогда по-ирландски «праздниками» не назывались). Как показывают некоторые древнеирландские тексты, праздник Самайн воспринимался как начало нового года (например, в предании «Приключение Неры» герой отправляется в сид в ночь на Самайн «в конце года»¹⁰²). Три остальных праздника — это Имболк (1 февраля), Белтане (1 мая; он назывался также Кетамайн ‘Начало лета’, противостоя, таким образом, Самайну, празднику конца лета) и Лугнасад (1 августа). При этом Имболк и Лугнасад были праздниками более позднего происхождения, связанными с аграрным циклом¹⁰³. Впрочем, с точки зрения древнеирландского фермера праздники Белтане, Лугнасад и Самайн обладали особым экономическим значением, поскольку стоимость молодых домашних животных росла именно во время праздника. Например, телка с рождения до Самайна стоила два скрупула, а с Самайна — целых три. На следующий Белтане ее стоимость возрастала до четырех скрупулов, и до шести — к следующему Самайну. Телка достигала максимальной стоимости в двадцать четыре скрупула к ее шестому празднику Белтане. Точно так же стоимость овец и свиней росла во время праздников Белтане, Лугнасада и Самайна¹⁰⁴.

Дж. Кетинг, ирландский антикварий XVII в., пишет о четырех главных праздниках в географическом контексте и связывает их с четырьмя сакральными центрами центральной же области острова — Ушнехом, Тлахтгой, Темрой и Тальтиу (причем странным образом он связывает с этими центрами только три праздника: Белтане, Лугнасад и Самайн)¹⁰⁵. Это наблюдение Кетинга свидетельствует о своеобразной связи времени и пространства в ирландской традиции. История порой следовала подобной модели, как, например, в случае короля Диармайда, сына Фергуса Керрбела, который восстановил празднование пира в Темре в ночь на Самайн в 560 г. Восприятие времени, отраженное в таком годичном цикле праздников, связано с аграрным циклом, хотя его начало зимой и ночные праздники напоминают о значении ночи и зимы в галльском календаре из Колиньи. Более того, древнеирландская литература показывает, что мифологические события концентрируются во время праздников, особенно это наглядно демонстрирует пример пира в ночь на Самайн.

Два древнейших ирландских праздника, Белтане и Самайн, делили год на две половины по шесть месяцев каждая. Причем первой половиной, очевидно, считалась темная и холодная, зимняя, начинавшаяся в ночь Самайна, вторая же, теплая и светлая, летняя, отсчитывалась с праздника Белтане. В темную зимнюю половину года, начинавшуюся с Самайна, молодежь возвращалась с пастбищ в родительские дома. Долгие зимние вечера проводили у очагов, занимаясь домашними ремеслами, слушая длинные предания искусных рассказчиков. Летом же, начиная с Белтане, молодые люди покидали зимние жилища, перебирались во временные летние и пасли скот на холмах. Так же проводили год и фении (молодые неженатые воины и охотники, составлявшие особые мужские сообщества). Согласно преданию «Разговор старейших» от Самайна до Белтане они жили с оседлыми людьми в их поселениях, а в летнее время охотились и разбойничали в лесах¹⁰⁶. Праздник Белтане, начинавший светлую половину года, был, помимо всего, связан и с началом летнего выпаса скота. По древней традиции, друиды с заклинаниями прогоняли скот между двумя «благоприятными» кострами, чтобы уберечь его от болезней¹⁰⁷. Дуальное деление времени года двумя основными праздниками соответствовало дуальному же делению суток, которые начинались в кельтском восприятии с ночной половины.

Ночь и лунный календарь

Основное свидетельство в пользу такого счета мы находим у Цезаря. Он пишет о галлах, что «они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, а за ней день»¹⁰⁸. Так же относятся к ночи и в средневековых ирландских текстах, например в «Ночном бдении Фингена», где ночь рождения короля Конна становится фактически началом его правления и началом некой вторичной космогонии¹⁰⁹. Более того, языковые данные подтверждают особое отношение к ночи у кельтов. Так праздник Самайн, о котором у нас пойдет речь, чаще всего в древнеирландских памятниках обозначается как «ночь Самайна» (adaig Samna). Более древнее название того же, по-видимому, праздничного действа было найдено на бронзовых табличках галльского календаря из Колиньи — trinoxtion Samoni sindiu ‘три ночи Самония сегодня (начинаются?)’¹¹⁰. Неудивительно, что Самайн, судя по некоторым древнеирландским памятникам, праздновался в течение трех дней перед Самайном, самого дня Самайна и трех дней после него, так что речь идет о «триадах Самайна»¹¹¹. По-валлийски wythnos ‘восемь ночей’ обозначают неделю, а pymthegnos ‘пятнадцать ночей’ — две недели. По-бретонски же antronoz ‘назавтра’ буквально означает «по ту сторону ночи».

В валлийском эпосе «Мабиноги» часто указывается срок, отпущенный герою на то или иное деяние. Срок этот — «год, начиная с сегодняшней ночи» (blwyddyn y heno)¹¹². Сродни этому валлийскому представлению — древнеирландский термин innocht ‘в сию ночь’, часто обозначающий ночь праздника или ночь решающего события в жизни героя.

Ночь в ирландской и валлийской мифологии всегда чревата событиями, именами, героями, рождениями. Ночь — это ничто, потенциальная пустота, подлежащая заполнению. Такое отношение к ночи связано и с использованием среди кельтов в дохристианскую эпоху лунного календаря. На лунном календаре в Ирландии было основано деление времени на трех-, пяти-, десяти — и пятнадцатидневные периоды. Следы такого счета времени сохранились в древнеирландских законодательных трактатах, причем семидневная неделя в дохристианский период была неизвестна. Христианские миссионеры в Ирландии, начиная с V в., вводят юлианский календарь с семидневной неделей, который постепенно на протяжении раннего Средневековья вытесняет дохристианскую практику.

От той переходной эпохи, когда христианские термины и христианское восприятие времени только начинали приживаться на ирландской земле, до нас дошел список древнейших ирландских названий дней недели. Список этот состоит как из ирландских, так и из латинских терминов: dies scrol, diu luna, diu mart, diu iath, diu ethamon, diu triach, diu satur¹¹³. Первое название, относящееся к воскресенью, объясняется в «Словаре Кормака»: Sroll.u. soillsi, unde est aput Scotoss diu srol.i. dies solis («S., т. е. свет, отсюда diu srol среди ирландцев, т. е. воскресенье»)¹¹⁴. Однако, по-видимому, здесь мы имеем дело с ложной ученой этимологией, а слово scrol/srol, чудом попавшее в список и словарь, не встречается больше в других древнеирландских текстах. В то же время еще три древнеирландские названия из списка (diu iath, diu ethamon, diu triach) вполне могли обозначать тот самый трехдневный период лунного календаря, особенно если diu triach — это третий день периода.

Самайн

Как уже было сказано, Самайн, судя по древнеирландской литературе, был границей между старым и новым годом и временем больших собраний в королевских центрах (одна из возможных этимологий слова Samain, предложенная Ж. Вандриесом, связывает его с др.-инд. samana ‘собрание’¹¹⁵). Собственно выражение «праздник Самайна» неизвестно древнеирландским источникам, иногда встречаются фразы вроде «пир Самайна» (feiss Samna), «собрание Самайна» (oenach Samna), но чаще всего речь идет о «ночи Самайна» (adaig Samna). То есть праздником Самайн, как, впрочем, и Белтане, Имболк и Лугнасад, называть можно довольно условно. Самайн, подобно Белтане, был поворотным моментом скорее скотоводческого, чем земледельческого цикла. Как мы упоминали, Самайн соответствовал завершению летнего пастбищного сезона. Овец и крупный рогатый скот пригоняли с холмов, собирали в стадо и вели на убой, щадили лишь часть животных — на размножение¹¹⁶. Таким образом, устроить обильный пир для короля пятины не составляло особого труда.

Ночь на Самайн была самым напряженным и значимым временем в году. В средневековой ирландской литературе пир Самайна (в ночь на первое ноября), как пограничное время, отмечал начало зимы, темной, неблагоприятной половины года, с которой он начинался. Потусторонний мир и сиды были открыты в ту ночь, и злые силы хаоса господствовали в мире. Своеобразные аналоги Самайна можно найти в Древнем Риме, где в особые дни (24 августа, 5 октября и 8 ноября) налагался запрет на определенные виды деятельности (военные дела, мореплавание, свадьбы), поскольку считалось, что в эти дни вход в Иной мир был открыт (mundus patet).

Интересно, что в предании «Ночное бдение Фингена» чудеса и сверхъестественные феномены появляются в мире в ту самую ночь (так же как сам великий король Конн, родившийся тогда же). Все эти чудеса проявляются из того самого потустороннего предсуществования, которое открывается нашему миру в ночь на Самайн. Простым смертным опасно бродить в эту ночь вне стен своих жилищ.

Люди должны были собираться вокруг короля на пир, как описывается в «Повести о Конхобаре, сыне Несс»: «Сам Конхобар устраивал для них (пир) Самайна из-за большого стечения народа. Нужно было накормить великое множество людей, ибо у каждого улада, не пришедшего в Эмайн в ночь Самайна, пропадал разум, и на следующий день насыпали его курган, клали его надгробную плиту и камень»¹¹⁷. Хотя об этом и не говорится в тексте прямо, вероятно, подразумевался определенный запрет или гейс для уладов находиться вне валов Эмайн Махи в ту ночь. Подразумевается, что злые силы уничтожат любого, не присутствующего на спасительном пиру.

В раннесредневековых ирландских преданиях, зачастую отражающих восприятие монастырских literati, Самайн описывается как праздник простого народа, соблюдающего где-то на периферии свои языческие ритуалы. В поэме «Дар Конна» Самайн называется «праздником западных фениев» (féil na Fían fuineta)¹¹⁸. Др.-ирл. féil «праздник» заимствовано из латинск. vigilia (ср. однокоренное валлийск. gwyˆl). Это слово обозначает почти исключительно религиозные христианские праздники, и только редко светские или языческие. Что касается праздника Самайн, есть, по крайней мере, еще один случай, когда этот праздник был определен как féil. В предании «Смерть Кримтанна» описано, как Монгинн, колдунья из сида, умирает накануне Самайна. Из-за ее смерти, говорится в повести, «Самайн называется простыми людьми «Праздник Монгинн». Затем рассказывается, как этот бедный «простой народ» вместе с женщинами «возносит прошения к ней в ночь на Самайн»¹¹⁹. Таким образом, Самайн воспринимается здесь автором/редактором повести как праздник «простого», невежественного, коснеющего в язычестве народа. Поэтому, вероятно, христианский религиозный термин используется здесь для обозначения языческого религиозного же праздника. Здесь к тому же могло присутствовать желание подчеркнуть контраст между церковным названием праздника и языческим эпитетом. Этот контраст способен был увеличить пограничность/лиминальность фениев и всех других «сил Самайна».

Ночь Самайна была коротким промежутком времени, не принадлежавшим на самом деле ни прошедшему, ни будущему году. Эта ночь была временем прямого контакта между сидом, с его протяженным временем, его вечностью, и нашим миром. Можно назвать ночь Самайна периодом хаотического времени. Выход за пределы человеческого времени был также выходом из космического порядка в область хаоса, в состояние «еще-неразделенности». Таким образом, время в ночь на Самайн было конфликтным временем между безмерным временем в сиде, которое обладало качеством вечности¹²⁰, и человеческим временем.

Пир Самайна в Темре, Эмайн Махе, Круахане или ином центре всегда праздновался ночью. Здесь опять можно вспомнить первоначальное значение слова feis ‘ночевка, сон’. Причем коннотации могут быть не только сексуальные. С одной стороны, состояние времени и пространства в ночь на Самайн приобретает сновидный характер: персонажи двоятся, логическая связь теряется, прошлое и будущее меняются местами. С другой, действие «праздника» заключается именно в бодрствовании, воздержании от сна, хотя сон и сновидная реальность постоянно исподволь угрожают собравшимся смертным. Так, в «Разговоре старейших» герой Финн мак Кувалл приходит в Темру на пир, когда собравшиеся люди со страхом ожидают Аллена, коварного музыканта из сида, который сжигал Темру каждую ночь на Самайн, погружая смертных в сон своей музыкой. Финн единственный из всех остается бодрствовать и убивает пришельца из сида¹²¹. «Ночное бдение Фингена» повествует о бодрствовании героя всю ночь Самайна, в то время как по дорогам Ирландии на пир в Темру едут на колесницах молодые сыновья королей¹²². Представители местной знати, судя по всему, действительно собирались в Темре на пир у короля, однако вряд ли они съезжались со всей Ирландии. Улады собирались в Эмайн Махе, коннахты — в Круахане и т. д. При этом сбор, видимо, происходил заранее — в день, предшествовавший Самайну¹²³.

С другой стороны, в предании «Любовный недуг Кухулина» речь идет о собрании (óenach) уладов в течение трех дней перед Самайном, самого дня Самайна и трех дней после него на прибрежной равнине Муртемне к югу от Эмайн Махи. В эти дни там были «лишь игры да встречи, блеск да удовольствия, пиры да угощенье»¹²⁴.

Как носить веталу в ночь на Самайн?

Самый удивительный пример описания свойств времени в сиде и свойств времени ночи на Самайн можно обнаружить в древнеирландском предании «Приключения Неры». Повесть эта посвящена приключениям коннахтского воина Неры во время двух ночей на Самайн (одна через год после другой). В ночь на Самайн коннахты во главе с Айлиллем и Медб варят пищу в большом котле. Тут король Айлилль вдруг вспоминает о двух подвешенных пленниках и просит кого-нибудь связать ивовыми прутьями (или цепью?) ноги одного из двух несчастных¹²⁵. Один лишь Нера исполняет поручение короля: он отправляется за валы Круахана, королевского центра Коннахта, и столь же незаметно для себя, как подвешенный попадает в мир иной, Нера с завязанным полутрупом на спине оказывается в Ином мире¹²⁶. Они бродят в поисках дома, где мертвец мог бы утолить свою жажду, и углубляются все дальше в пределы потустороннего. В третьем доме висельник утоляет жажду, и Нера возвращает его на виселицу и мучения. Вернувшись в Круахан (возвращение I, в мире смертных проходит год, Нера возвращается на Самайн II), Нера видит, что крепость сожжена (вспомните сожженную Темру), а перед ней лежит гора отрубленных человеческих голов. Герой отправляется вслед за опустошителями крепости в пещеру Круахана, которая служила входом в сид. В сиде Нера становится носильщиком дров и находит себе жену. Жена сообщает ему, что сожженный Круахан — это не реальная действительность, а дело рук воинства призраков, но катастрофа может стать правдой, если он не вернется и не скажет своим людям о готовящемся набеге из сида. Нера возвращается в наш мир (возвращение II в Самайн I) в ту же самую ночь, когда Айлилль послал его связать пленника. Чтобы коннахты поверили его истории, Нера по совету жены прихватил с собой из сида дары лета: дикий чеснок, первоцвет и лютик. Нера сообщает соплеменникам об угрозе из сида и проводит с ними еще год. На Самайн II Нера вновь отправляется в сид за своей женой и сыном, но оказывается вовлечен в потустороннее скотоводство. Время опять как-то сновидно растягивается, и знающая жена дает мужу и воинам из Круахана отсрочку еще на год. Нера вновь возвращается к тому же котлу и воинам вокруг костра (возвращение III в Самайн I). Наконец, на Самайн II Нера отправляется в сид вместе с войском из Круахана. Сид разрушен, но Нера с семьей остается в сиде, и «не вернется оттуда уже до Страшного Суда»¹²⁷.

События в повествовании происходят в течение одного года в мире смертных. Однако время, проведенное героем в Сиде Круахана, оказывается гораздо дольше и обладает свойством некой неоднородности. Даже сын Неры смог вырасти и возмужать за этот период, обитая в сиде. Интересно, что Нера возвращается из сида в человеческий мир в три разных варианта настоящего и будущего. На основании этого мы можем предположить, что протяженное время сида играет иногда роль отправной точки для путешествия в разные варианты человеческого времени. «Священное время» в сиде может, исходя из обстоятельств, быть равновелико суткам, году или вечности. События, совершающиеся на протяжении нескольких дней, растягиваются от одного праздника до другого или происходят во время нескольких последовательных празднеств¹²⁸.

Мрачная история завершается вечным пленением Неры в сиде, вполне приемлемым финалом для повести, начинающейся встречей Неры с пленником-полутрупом. История Неры не склонна описывать время праздника Самайн как некую райскую вечность в сиде. Дурные знаки преследуют Неру во время его приключений, и даже его сверхъестественная жена и сын предстают перед ним зловещим предзнаменованием: «Были они схожи обликом, как увидел их Нера, с теми, кого увидел Кухулин во время похищения коровы Регамны»¹²⁹. Кухулин же увидел следующее: «На колеснице сидела красная женщина. На ней был красный плащ, у нее были красные брови… И рядом с колесницей высокий мужчина… в красном плаще»¹³⁰. Подобные красные персонажи, выполняющие роль маркеров перехода от одного восприятия времени к другому, напоминают красных всадников из «Разрушения заезжего дома Да Дерга», играющих ту же самую роль.

Время в сиде

В упомянутом «Разрушении заезжего дома Да Дерга» читатель сталкивается с обычной мизансценой для подобного рода преданий. В ночь на Самайн обреченный король Конаре едет на горную окраину своего королевства, чтобы вкусить последний пир и быть убитым разбойниками. Конаре, прототипом которого, возможно, послужил некий лейнстерский династ, занимавший какое-то время Темру, едет по дороге к заезжему дому гостеприимного хозяина Да Дерга. По пути он вынужден нарушить все свои гейсы, будучи не в силах противостоять посланцам дома¹³¹. По крайней мере, на сюжетном уровне, без учета всех мифологических контекстов, повесть может прочитываться именно так. Интересно, что здесь время воспринимается как смерть, именно как смерть, а не как время смерти или время умирания. Нет, в случае «Разрушения… » время/смерть, действующее как бы «с конца», в направлении, противоположном судьбе и ходу обыденного времени, стремится разрушить порядок в жизни короля на всех его уровнях, спутать его организацию и иерархию и дать хаосу возобладать. Время/ смерть здесь воплощается в заезжем доме Да Дерга или Дерга (Красного), который показан как обитель мертвых. Он выступает как тот самый «конец», из которого время/смерть движется вдоль дороги Шлиге Хуаланн навстречу злосчастному королю в разных формах — запретных персонажей, таких как Три Красных Всадника, и действий, то есть гейсов Конаре.

Протяженное время сида, менее мрачное, чем описанные нами случаи, встречается в истории о Дагде, Боанн и ее муже Элкмаре. Рассказом об их любовном треугольнике начинается предание «Сватовство к Этайн». Будучи мифом о древних богах, он содержит вполне реальную жизненную ситуацию, решение которой потребовало искажения свойств обыденного времени. Однажды Дагда («Добрый бог») возжелал жены Элкмара, хозяина Бруга-на-Бойнне. Женщина (или богиня) была бы не против, но боялась мужа. Тогда Дагда, пользуясь своей властью верховного бога, послал Элкмара с поручением на север острова к Бресу, сыну Элаты. Элкмар пообещал, что вернется к концу дня (дословно «между днем и ночью»). Дагда с помощью заклятий развеял для него тьму ночи, и девять месяцев прошли для Элкмара как один день. За этот день, проведенный Элкмаром в пути, Боанн успела зачать и родить сына, Ойнгуса Мак инн Ока¹³². Как в случае приключения Неры, автор/редактор текста предлагает рациональное объяснение измененного времени: речь идет об иллюзии, наведенной сверхъестественным божественным персонажем. Однако время Элкмара и время Дагды и Боанн действительно идет с разной скоростью. Прозвище Ойнгуса, Mac ind Óc ‘юный сын’, говорит о том, что мать выносила и родила его в течение одного дня.

«День и ночь» в «Сватовстве к Этайн» да и в других древнеирландских преданиях — это символ вечности. Все время состоит из дней и ночей, т. е., по сути, из дня и ночи, единство которых представляет собой микрокосм времени¹³³. Время в сиде, потустороннем мире, и для его обитателей отличается от хаотического времени ночи на Самайн. Оно само становится воплощением божественного порядка и вечности, некоего временнóго идеала дохристианских, да и раннехристианских островных кельтов. Бессмертие сверхъестественных существ в сиде, их вечная юность подразумевают иной характер времени в потустороннем мире. Один из самых интересных примеров разговора о свойствах времени в сиде можно найти в коротком предании «О захвате сида», где Ойнгус Мак инн Ок отнимает холм Бруг-на-Бойнне у своего отца Дагды. Обманным путем молодой бог убеждает старого отдать ему сид на «день и ночь», а затем отказывается возвращать. «Весь мир состоит из дня и ночи», — говорит Ойнгус отцу (‘is laa ┐ adaig in bith uile’¹³⁴, bith — мир во временном, темпоральном смысле). Важно, что в этом предании, так же, как в «Сватовстве к Этайн», контроль над временем связывается именно с Бругом-на-Бойнне, древним курганом культуры долины реки Бойн IV—III тыс. до н. э. Строители Бруга и рядом стоящих памятников действительно были ориентированы на контроль над верхним миром.

Неизмеряемое протяженное время в потустороннем мире западных кельтов отличалось как от измеряемого однонаправленного, так и от циклического человеческого времени¹³⁵. В древнеирландском существовали два слова для обозначения «времени»: aimser и tan. Первое происходит от *me-(t)/*me-(n) ‘измерять’ и обозначает измеряемое календарное время, а второе, происходящее от корня *ten-, родственно лат. tempus, templum и обозначает протяженное, пространственное, неизмеряемое время. Собственно templum означает пространственный, а tempus — временной аспект движения горизонта в пространстве и во времени¹³⁶.

Историческое, однонаправленное время только начинает появляться в древнеирландской традиционной литературе и известно скорее по анналам. Когда же редактор/автор традиционного предания пытается ввести в повествование историческое время, он часто вынужден уступать циклическому восприятию времени, как это происходит в «Книге взятия Ирландии», где последовательные захваты острова лишь повторяют друг друга. Такое циклическое время находит отражение в календаре, четырех главных праздниках и ритуалах, связанных с ними. В случае Самайна время ирландского праздника приобретает хаотический характер в результате конфликта между повседневным временем смертных и временем потустороннего мира.

Пир Темры

Пир Темры (Feis Temro), скорее всего, совпадал с праздником Самайна. Свидетельства тому мы находим в древнеирландских преданиях, где пир воспринимается как защита от сил зла в ночь на Самайн. В V в. н. э., уже после начала христианизации Ирландии, короли из династии О Нейллов согласно анналам празднуют ритуальный «Пир Те-мры» (Feis Temro) в ознаменование своего удачного правления¹³⁷

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

Представляем вашему вниманию праздники Ирландии! Праздники Ирландии полны древними кельтскими традициями. Многие христианские праздники здесь были построены на более старых дохристианских календарных датах начала квартала. Так День святой Бригиды (1 февраля) знаменует начало весны или Имболг. А День всех святых (1 ноября) знаменует начало зимы или Самайн. Соответственно такие праздники как Белтайн (1 мая) отмечает начало лета, а Лугнасад (1 августа) — начало осени.

Банковские праздники, такие как Майский праздник, Июньский праздник, Августовский праздник и Октябрьский были учреждены в первый понедельник или последний понедельник месяца, чтобы сделать для жителей более продолжительные каникулы, близко от традиционных праздников.

Банковские  праздники Ирландии:

Новый год (1 января), День святого Патрика (17 марта), Пасхальный понедельник (март, апрель), Майский праздник или День труда (первый понедельник мая), Июньский праздник (первый понедельник июня), Августовский праздник или Первый день осени (первый понедельник августа), Октябрьский праздник или Хэллоуин (последний понедельник октября), Рождество Христово (25 декабря), День святого Стефана (26 декабря).

Пасха не является банковским праздником, поскольку она отмечается в воскресенье, а это итак является выходным днём.
Праздник Пасхи в Ирландии уходит корнями не только в христианство, но и в сложную историю страны. Для большинства ирландцев Пасха также ассоциируется с Пасхальным восстанием 1916 года, приведшее к гибели 2000 человек. Тогда ирландские повстанцы, такие как Майкл Коллинз, Падрейг Пирс, Джеймс Коннолли и многие другие объединились, чтобы восстать против британского правления в стране, вызвав несколько лет интенсивной и ожесточенной борьбы, которая в конечном итоге привела к независимости Ирландии.

Удивительно, но в Ирландии среди государственных банковских праздников нет Дня независимости. Так каждый год, во время Пасхальных праздников, проводится поминовение тех, кто сражался и погиб во время восстания 1916 года, обычно с участием военных процессий, салютов и чтения провозглашения независимости.
В 2016 году исполнилось столетие Пасхального восстания, поэтому пасхальные торжества в этом году были поистине уникальными.

Также здесь отмечаются и другие праздники, которые не являются банковскими, но они не менее популярны среди ирландцев:

День святого Валентина (14 февраля), День святой Бригитты или Начало весны или Имболг (1 февраля, День матери или Материнское воскресенье (четвёртое воскресенье Поста), Бельтайн или Кельтский праздник начала лета (1 мая), День отца (третье воскресенье июня), Национальный День памяти в Ирландии или годовщина даты подписания в 1921 году перемирия, положившего конец Ирландской войне за независимость (ближайшее воскресенье к 11 июля), Лугнасад или Первый день осени, (1 августа), День осеннего равноденствия (22 сентября), Канун дня всех Святых или Хэллоуин (31 октября), День всех святых (1 ноября), День Конституции Ирландии (29 декабря).

Далее знакомьтесь, как отмечаются самые популярные праздники Ирландии…

1. Новый год (1 января)

Новый год в Ирландии — это огромное событие, как и во всём мире. Канун Нового года отмечается в Ирландии с семейными сборищами, множеством новогодних музыкальных и оживлённых уличных фестивалей.

Многие ирландцы приглашают семью и друзей к себе домой, чтобы вместе встретить Новый год, наслаждаясь несколькими напитками и закусками. Другие делают почти то же самое, за исключением того, что вместо этого идут в местный паб. Некоторые наслаждаются специальными развлекательными мероприятиями в местных отелях, в то время как многие другие впадают в противоположную крайность и остаются дома, смотря телевизор в канун Нового года с близкими членами семьи. Где бы ни находились люди, кульминацией вечера обычно является общий обратный отсчёт до полуночи, чтобы приветствовать Новый год.

На протяжении веков на Новый год в Ирландии сложилось несколько традиций, призванных принести удачу и изгнать несчастья на ближайшие 12 месяцев. Большинство из этих традиций сейчас, конечно, исчезли. Однако они напоминают о непростых временах, когда людям нужна была вся удача, которую они могли получить, просто, чтобы выжить.
Некоторые, однако, всё ещё можно наблюдать время от времени, хотя бы как способ празднования сельского прошлого страны.

Новогодний фестиваль в Дублине будет включать в себя 3D-световое шоу, которое оживляет некоторые из самых знаковых зданий города. Большое количество артистов, танцоров, местных жителей и сотни тысяч посетителей будут наслаждаться одним из музыкальных или уличных фестивалей, в которых принимают участие звёзды эстрады, как местные, так и зарубежные.

На Уличном фестивале (Street Fest) значительная часть Дублина оживает с сотнями тысяч людей, которые выходят, чтобы насладиться кануном Нового года. Уличный фестиваль включает в себя лучшие произведения альтернативной, традиционной и современной ирландской музыки.

Про Новый год в Ирландии

2. День святой Бригитты (1 февраля)

День святой Бригитты в Ирландии отмечается 1 февраля. Он совпадает в этой стране со старейшим кельтским праздником, Имболг, означающим начало весны.

Изготовление креста святой Бригиды — один из традиционных ритуалов в Ирландии, чтобы отпраздновать День святой и начало ранней весны, 1 февраля. Говорят, что эти кресты защищают дома от огня и зла.
От Уэксфорда до Донегола тростник традиционно собирали накануне Дня святой Бригитты, 31 января. Это делалось до наступления темноты, иногда с участием самого младшего ребёнка в доме. Как только тростник приносили в дом, то семья, а иногда и соседи собирались и делали эти кресты.
Затем их оставляли на пороге или на подоконнике, полагая, что Бриджит благословляет их, проходя мимо ночью.

По сей день вы найдете слои этих крестов, спрятанных в стропилах или висящих на гвоздях в сараях, рядом со старыми календарями. Старые никогда не выбрасывались — вместо этого их оставляли разваливаться от времени.
Место, где вы и сейчас всегда найдете крест святой Бригиды в Ирландии, — это над дверью в доме. Именно в этом месте закладываются деньги или медали в фундамент при строительстве дома.

От Карлоу до Майо и от Килдэра до Керри ряженые или Бидди-мальчики ходили с музыкой по домам в ночь святой Бригитты. С собой они несли маленькую фигурку Бригитты (чучело), ищущей милостыню. В рамках этой традиции можно было просить святую Бригитту заботиться о прибыли за следующий год. В прошлом это фигура делалось из соломы или камыша и заворачивалась в плащ. В более поздние годы использовались также пластиковые куклы.

Ещё одна традиция Кануна святой Бригиды включает в себя вывешивание кусочков ткани или лент на бельевой веревке. В тот вечер, после захода солнца, святая Бригитта, проходя мимо, благословит вывешенную ткань. Цвет менялся по всей стране… Так одни использовали синий, другие — белый, третьи — зелёный. Эта ткань также известна как плащ Бригит (Brat Bríde). После эта ткань использовалась  для лечения, в основном головных болей, в течение ближайших 12 месяцев. Другие в тот вечер точно так же развешивали чётки.

Про День святой Бригитты в Ирландии

3. День святого Валентина (14 февраля)

День святого Валентина в Ирландии — это фиеста, карнавал бесконечной радости и веселья! Да, именно в этом состоит празднование Дня влюблённых (14 февраля) в Ирландии. Ярко украшенные переулки и бульвары привлекают внимание прохожих, а во многих районах организуются сценические представления и концерты, превращающие фестиваль в мега-событие.

Пабы и дискотеки заполнены любителями вечеринок, которые готовы наслаждаться и веселиться всю ночь напролёт. Лучшим местом для празднования Дня святого Валентина в Ирландии является столица страны, Дублин. Завораживающие фейерверки расцвечивают ночное небо, и весь регион озаряется ярким светом этих фейерверков.
Подарки составляют большую часть празднования Дня святого Валентина. Местные жители точно знают, как следовать этой традиции. Сувенирные магазины соблазняют массы побаловать своих возлюбленных. Валентинки, шоколад, свежие цветы и конфеты — это горячий выбор для этого случая.

Однако здесь есть особые подарки, которые вы не встретите в других странах. Кольцо Кладда — это идеальный подарок, чтобы показать ирландскому Валентину свою любовь. Кольца Кладда традиционно дарят близким, не только любовникам, но и хорошим друзьям или членам семьи.

Дизайн кольца представляет собой сердце, удерживаемое двумя руками с короной на вершине. Сердце символизирует любовь, руки — дружбу, а корона — верность. Если вы когда-нибудь получите кольцо Кладда в подарок, вам следует обратить особое внимание на то, как вы его носите. При его надевании соблюдайте следующие правила:
На правой руке с острием сердца к кончикам пальцев означает, что вы одиноки. На правой руке с точкой сердца к запястью означает, что вы находитесь в отношениях. На левой руке с острием сердца к кончикам пальцев означает, что вы заняты. На левой руке с острием сердца к запястью означает, что вы женаты.

Как празднуется День святого Валентина в Ирландии?

4. День святого Патрика (17 марта)

День святого Патрика отмечается 17 марта. Этот день отмечается многими людьми по всему миру, где есть ирландцы. Но именно на его родине, в Ирландии, проходят самые главные торжества.

Дублин, столица Республики Ирландия, проводит пятидневный фестиваль в честь праздника. В ходе фестиваля проходят концерты, представления и другие мероприятия. Однако главным событием является проведение грандиозного парада, посвящённого Дню святого Патрика.

Парад привлекает в город каждый год более полумиллиона зрителей. Они наводняют столицу Ирландии, чтобы насладиться захватывающим шествием. Многих туристов привлекает ирландская музыка… А также многие приезжают сюда, чтобы на День святого Патрика от души повеселиться с местными жителями.

Жители Ирландии в День святого Патрика одеваются в цвет трилистника. Этим самым они демонстрируют миру свою веру в «отца, сына и Святого Духа», Ирландию и весну. Питейные заведения города переполнены путешественниками и местными жителями, стремящимися «утопить трилистник» в алкоголе и насладиться блюдами национальной ирландской кухни.

В большинстве городов также проводятся различные шествия. Повсюду звучит традиционная и современная ирландская музыка. Ну а знаменитые ирландские танцы заводят толпу.

День святого Патрика в Ирландии

5. Пасха (не ранее 22 марта и не позднее 25 апреля)

Пасха в Ирландии является одной важной религиозной датой для её народа. Эта страна считается одной из самых религиозных стран во всём мире, несмотря на некоторый упадок влияния церкви здесь в последние годы. Подавляющее большинство населения Ирландии (85%) исповедует католицизм. А Пасхальное Воскресенье выпадает на любое воскресенье между 22 марта и 25 апреля каждого года. Здесь есть свои религиозные традиции и обычаи, чтобы отпраздновать Пасху.

Пасха в Ирландии — это также первый официальный банковский праздник в году, означающий начало весны, появление солнечного света после холодной зимы. Помимо религиозных в Ирландии существуют светские традиции на Пасху. Начало их можно наблюдать в блинный вторник. Это последний шанс израсходовать все вкусные ингредиенты, которые будут запрещены до Пасхального воскресения.

Давняя традиция закрытия пабов и других заведений в Страстную пятницу соблюдалась в Ирландии с 1927 года. Тогда правительство объявило запрет на алкоголь в День Святого Патрика, Страстную пятницу и Рождество. Ирландцы вернули себе право покупать алкоголь в Страстную пятницу лишь в 2018 году.

У многих людей не было иного выбора, кроме как строить альтернативные планы в форме домашних вечеринок.
Страстная пятница также рассматривалась многими как возможность провести некоторую весеннюю уборку. Многие люди в пятницу стриглись и покупали новую одежду, чтобы надеть её на пасхальную воскресную мессу. Многие ирландцы делают это и сейчас.

В Пасхальное воскресение самая большая традиция — это большой семейный праздник. Популярный выбор: жареная баранина и суп из лука-порея. Однако в наши дни пасхальные праздники могут включать в себя всё и вся.
После ужина детям дают шоколадные яйца, чтобы отпраздновать. Эта традиция, безусловно, самая популярная из всех пасхальных традиций, с более чем 5 миллионами пасхальных яиц, продаваемых в Ирландии каждый год.

Все крупнейшие шоколадные бренды Ирландии производят все виды яиц. Здесь также готовятся ежегодно столь желанные сливочные яйца. Если позволяет погода, дети устраивают охоту за сокровищами на открытом воздухе.
Пасхальный понедельник — государственный праздник, и многие работающие взрослые также получают выходной день в Страстную пятницу. Поэтому многие семьи используют свободное время как возможность отдохнуть, либо навестить семью в другом месте страны, либо уехать от всего этого на несколько дней.

Скачки также популярны в это время, и популярный Челтенхемский фестиваль скачек часто приходится на неделю или две до Пасхи. Многие традиции, популярные в остальном мире, также присутствуют в Ирландии, включая Пасхального кролика, роспись яиц, сбор весенних цветов. В Ирландии, как и во всём мире, пасхальными символами также являются пушистые жёлтые весенние цыплята и ягнята.

Про пасхальные традиции в Ирландии

6. Майский праздник (первый понедельник мая)

Первомайский праздник в Ирландии отмечается в первый понедельник мая. Это государственный праздник в Ирландской Республике. Что же отмечают ирландцы в этот день? А отмечаются в Ирландии в это время два события: Майский день или Белтейн (Beltane) и День труда. Это традиционный кельтский праздник и время для кампании за права трудящихся.

Издревле начало мая в Ирландии было связано с кельтским праздником Белтейн (Beltane) или Бельтайн (Bealtaine). Это ознаменовало начало сезона цветения плодовых деревьев и цветов.
Традиционно разжигались большие костры, которые, как считалось, играли важную роль в плодородии земли и скота в наступающем году. Помимо костров первомайские традиции в Ирландии включали Майский куст, Майский столб, Майские цветы и Майские ветви. Все они были связаны с удачей и защитой.

Практика костров и выгула скота через них продолжалась по всей Ирландии вплоть до 19-го века. К 20-му веку Белтейн, как фестиваль, в значительной степени вымер.
Первомай в 20 веке стал отмечаться как часть глобального движения за права трудящихся, с протестами и маршами, проходящими в крупных городах и посёлках Ирландии.

В настоящее время произошло возрождение Белтейна с ростом популярности неоязычества и кельтского движения реконструкций. Они занимаются  возрождением и прославлением старых традиций дохристианских кельтов.
Контраст между Белтейном и Днём трудящихся разителен. Пассивному и созерцательному аспекту Белтейна противостоит зажигательная энергия Дня труда.

В этот день люди дарят майские цветы близким. В некоторых деревнях проводятся ярмарки или общие трапезы. Некоторые люди посещают парады, демонстрации и торжества по случаю Дня труда в крупных городах, таких как Дублин. В них задействованы контингенты из профсоюзов, политических партий и групп, выступающих за социальную справедливость.

Первомайский праздник в Ирландии

7. Июньский праздник (первый понедельник июня)

Банковский Июньский праздник в Ирландии отмечается в первый понедельник июня. Он является в этой стране государственным праздником, поэтому все ирландцы имеют имеют выходной день.
Первый июньский понедельник традиционно был временем дополнительных церковных служб, Они проводятся и сейчас. Однако в настоящее время Июньский праздник в Ирландии служит выходным днём для её жителей, чтобы насладиться весенней погодой и культурными или спортивными мероприятиями.

Погода в Ирландии часто бывает мягкой и приятной в начале июня. Поэтому многие люди проводят время на улице в течение июньских праздничных выходных, устраивая пикники и барбекю.
Популярные мероприятия включают художественные, культурные и музыкальные фестивали по всей стране. Ирландцы с большим удовольствие посещают концерты традиционной или современной музыки под открытым небом.

Можно насладиться ирландским байк-фестивалем Килларни, фестивалем Корк-Харбор, фестивалем Лейкслип и фестивалем Дублинского порта. В праздничные дни в Ирландии проводятся многочисленные выставки, в том числе многие из них посвящены истории страны. Это могут быть также сельскохозяйственные и садовые выставки.
Марафоны и другие спортивные мероприятия устраиваются для желающих. Есть Дублинский мини-марафон и гонка (Red Bull’S Soapbox), проходящая в Корке во время июньских каникул.

Семейный кемпинг, прогулки пешком или парусный спорт привлекают семьи для совместного времяпровождения. Некоторые отправляются исследовать природную красоту Ирландии. Длинный уик-энд в июне кого-то вдохновит, чтобы посетить Карраунтухил, самую высокую гору Ирландии, находящуюся на высоте 1038 м. Но возможно это будет Лох-Ней (396 кв. км) — самое большое из 12 000 озёр Ирландии. Возможно также кто-то отправится на экскурсию по ирландским замкам.
Другие люди используют июньские праздничные выходные, чтобы сделать короткий ранний летний перерыв и отдохнуть за границей.

Июньский праздник в Ирландии

8. Августовский праздник (первый понедельник августа)

В Ирландии есть государственный праздник в первый понедельник августа (Lá Saoire i mí Lúnasa), также известный как Августовский праздник.

В его названии «Лунаса», на самом деле, — это Лугнасад. Таким образом он приурочен к древнему кельтскому празднику, и ирландцы имеют возможность, светским образом, отпраздновать первый урожай и переход от лета к осени. Августовский праздник в первый понедельник августа был впервые упомянут в законе о банковских каникулах 1871 года. С тех пор он стал государственным праздником в Ирландии.

В августовские праздничные выходные проводятся многочисленные художественные, культурные и музыкальные фестивали, местные ярмарки, сельскохозяйственные выставки и спортивные мероприятия.

Ирландцы могут посетить концерты традиционной ирландской музыки или музыки, вдохновленной прошлым Ирландии. Конечно не обходится без скачек, куда отправятся азартные ирландцы. Любители активного образа жизни могут поучаствовать в спортивных мероприятиях, езде на велосипеде или ходьбе. Однако некоторые просто отправятся на природу и устроют пикник.

Про Лугнасад в Ирландии

9. Октябрьский праздник (последний понедельник октября)

Октябрьский праздник в Ирландии приходится на последний понедельник месяца. Он также неофициально называется банковским праздником Хэллоуина. Длинные выходные регулярно выпадают на этот праздник или прилегают к нему.
Сегодня на Октябрьский праздник в Ирландии по всей стране работают рынки, проводятся костюмированные шествия, огненные шоу, вечеринки и фестивали, очень похожие на День святого Патрика.
Молодые парни и девушки посещают аттракционы призраков, веселятся барах и ресторанах. А маленькие дети ходят по домам и выпрашивают сладости. Очевидно, что это ещё один ирландский фестиваль, который становится глобальным.

Конечно главным событием в Ирландии в период Октябрьских праздников является Хэллоуин. Древние кельтские обычаи нашли отражение в современном празднике Хэллоуин здесь. Если вы попадете в Дублин, то вашему взору представится действо, потрясающее воображение. Горожане наряжаются в костюмы монстров, ведьм, вампиров и прочей нечисти. В таком виде они шествуют по улицам столицы Ирландии.

В ночное время всё окрашивается в оранжевые и чёрные тона. Оранжевые тыквы скалятся беззубыми ртами. Народ собирается у громадных костров. Всё это  делается с целью обмануть злых духов и не только. В Ирландии старые кельтские традиции перемешиваются с более современными. Некоторые обряды являются христианскими.

Октябрьский праздник в Ирландии

10. Рождество в Ирландии (25 декабря)

Отметим, что Рождество в Ирландии больше религиозный праздник, чем более светское Рождество, отмечаемое в других странах. Белое Рождество в Ирландии очень желательно, но снегопад в Ирландии относительно лёгкий, поэтому снежный праздник случается не всегда.

Рождество — это время для сбора семей, которые бывают довольно большими. Рождественский ужин часто является самой большой трапезой в году. Он подаётся в начале дня, а не позже вечером.
Традиционное меню ирландского рождественского ужина включает гуся или фаршированную индейку, варёный картофель, ветчину, брюссельскую капусту, морковь и цветную капусту, а затем рождественский пудинг с соусом на основе рома или рождественский торт.

После еды накрывается стол с молоком и хлебом, а дверь остается незапертой. Это символизирует гостеприимство и делается для того, чтобы приветствовать семью Иосифа, Марии и младенца Иисуса в их домах.
Зажжённую свечу, украшенную веточками остролиста, оставляют на ночь в окне. Свеча символизирует былые времена. Тогда свечи, оставленные в окнах, помогали освещать путь любым проходящим путникам. Поскольку свеча, оставленная на ночь в окне, не самая безопасная идея, сегодня многие семьи используют электрическую свечу. Она горит всю ночь и символизирует желанный свет для Иосифа и Марии.

Ирландия — преимущественно Римско-католическая страна. Как и во многих других римско-католических регионах мира, рождественская месса проводится в ночь Сочельника, а не утром Рождества. Каждый, кто посещает мессу, получает свечу, чтобы зажечь её.

Подарки кладут под ёлку и оставляют нераспечатанными до самого рождественского утра. Санта-Клаус — популярная фигура в Ирландии. Он одет немного иначе, чем в других странах. Считается, что Санта входит в дом, в канун Рождества, через дымоход и доставляет подарки. В наше время детям дарят шоколадные конфеты, в народе известные как «коробка выбора».

Как отмечают Рождество В Ирландии?

11. День святого Стефана (26 декабря)

В Ирландии 26 декабря отмечают День святого Стефана (Lá Fhéile Stiofáin) или День крапивника (Lá an Dreoilín).

Многие люди обычно проводят день спокойно с членами семьи или близкими друзьями. Некоторые христиане посещают специальные церковные службы, чтобы вспомнить жизнь святого Стефана. Другие люди могут посетить театр, чтобы увидеть пантомиму. Пантомимы — это музыкально-комедийные постановки, основанные на сказках и ориентированные на семьи. Они включают в себя участие аудитории, перекрестные переодевания, двойной смысл и ссылки на недавние местные события.

В некоторых частях Ирландии взрослые и дети ходят от двери к двери с крапивником (маленькой птицей) в клетке или «образцовым крапивником» на палочке. Традиция включает в себя также «охоту» на поддельного крапивника. Они также могут петь, играть музыку или исполнять традиционные танцы. Принято наряжаться в маски, соломенные костюмы и пеструю одежду. Многие надеются собрать деньги на общественные проекты или благотворительность.

Ещё в День святого Стефана в Ирландии начинаются четырёхдневные скачки на лошадях, что не является случайным событием. Ведь святой Стефан является покровителем лошадей.

День святого Стефана в Ирландии

Вот так отмечаются праздники в Ирландии! Читайте также:

Праздники и фестивали разных стран мира

Уважаемые читатели! Пишите комментарии! Читайте статьи на сайте «Мир праздников»!

В последнее время интерес к кельтским праздникам достаточно большой. Многие видят в них сходства со священными обрядами у других народов, прослеживают аналогии, делая соответствующие выводы. Большую роль в популярности друидизма играет появившийся в последнее время интерес к языческой культуре. При этом нужно признать, что крайне трудно выделить первоначально кельтские традиции, которые не были бы присущи другим государствам Западной Европы. На этот счет у исследователей много версий и предположений. В этой статье мы попытаемся упорядочить наиболее известные мнения, существующие сегодня об этой культуре.

Общие признаки

В отношении кельтских праздников уже достаточно давно укрепились понятия «восьмичастный год» и «колесо года», что отражает представления о календаре, который существовал у этого народа. В данной культуре огромное значение уделялось цикличности, так как именно в ней видели бесконечное продолжение всего сущего, когда конец превращался в начало, а начало становилось концом.

У годичного кругового цикла нет однозначного начала и конца. В представлениях этого народа он содержит восемь магических и священных дат, которые несут глубокий и сакральный смысл, разделяя год на восемь частей. Первый «крест», разделяющий год на своеобразные четыре части, включает в себя четыре основные точки «жизни» Солнца, в том числе равноденствие и солнцестояние. Второй «крест», в свою очередь, делит пополам каждую из оставшихся частей.

Необходимо сказать, что большинство ритуалов, связанных с этими промежуточными точками, хорошо известны. Информация о них дошла до наших дней. В результате создается устойчивое ощущение, что праздники «солнечного креста» отмечались более скромно. Особенно это можно отнести к равноденствиям, которые выглядят только подготовкой к смене светлого и темного, в сакральном смысле этих понятий.

Кельты

Лучше понять кельтские праздники и обряды удастся если вникнуть в сущность самого этого народа. Так назывались племена, которые были близки по материальной культуре и языку племенам индоевропейского происхождения. На рубеже эр они занимали обширные территории в Центральной и Западной Европе.

Именно кельты считались одним из самых воинственных народов Европы. Перед битвой, чтобы устрашить противника, они трубили в боевые трубы, издавая оглушительные вопли. Известно, что еще в первом тысячелетии до нашей эры они стали использовать металлический обод, чтобы увеличить прочность колес в своих колесницах. В результате оно стало неотъемлемым атрибутом бога грома Тараниса.

В 390 году до нашей эры кельты вторглись в Рим, практически полностью его разграбив. Они уничтожили все исторические записи, сделанные до этого периода. В 279 году до нашей эры около десяти тысяч кельтов переселились в Малую Азию по приглашению правителя Вифинии Никомеда I, которому требовалась мощная поддержка в династических противостояниях. В результате они расселились в районе центральной Анатолии, в Каппадокии, восточной Фригии, создав государство Галатия. Оно просуществовало до 230 года до нашей эры.

Мифология

Кельтские языческие праздники основаны на богатой мифологии. При этом о существовавшем у них пантеоне богов информации сохранилось совсем немного. В основе их религии лежит представление о существовании мирового древа, которым они считали дуб. Человеческие жертвоприношения существовали, но проводились только в самых крайних случаях, если страна была на краю гибели.

В кельтском обществе наиболее влиятельными были жрецы, называвшиеся друидами. В их руках было сосредоточено не только осуществление религиозного культа, но и образование, высшая судебная власть. Боясь потерять свое влияние, они ревностно охраняли свои знания. Из-за этого обучение друидов проводилось только устно. В первую очередь ученику следовало развивать память, чтобы запомнить большие объемы информации.

Кельты жили по законам родоплеменного общества, в их культуре было много преданий и легенд. Они на протяжении многих веков передавались из уст в уста. Археологические раскопки подтвердили, что кельты верили в загробную жизнь, в захоронениях умерших оставляли большое количество разнообразных предметов. Это было оружие, инструменты, ювелирные украшения, встречались даже телеги и повозки с лошадьми.

Центральную роль в мифологии играла вера в переселение душ. Это помогало побороть страх перед смертью, поддерживая в воинах самоотверженность и храбрость. В списке кельтских праздников, информация о которых сохранилась до нашего времени, Белтейн, Самайн, Имболк, Лугнасад. О них мы расскажем в этой статье.

Цикл

В кельтских праздниках колесо года имело большое значение. С его помощью устанавливался определенный ежегодный цикл праздников. Он состоит из восьми праздников, которые отмечают через приблизительно одинаковые временные интервалы. В основе цикла изменения пути Солнца, наблюдаемые с Земли по небесной сфере в течение всего года.

Примечательно, что используемое нынешними неоязычниками восьмилучевое колесо года — исключительно современное изобретение. Во многих языческих культурах существовали торжества, соответствующие равноденствиям, солнцестоянию, между ними отмечали аграрные и сезонные праздники. Но ни в одной традиции не существовали все восемь праздников, которые включены в современное синкретическое «колесо».

Данный календарь был принят и утвержден в конце 1950-х годов. В этой статье мы рассмотрим только кельтские праздники, которые, как считает большинство историков, действительно отмечались представителями этого народа.

Имболк

Это один из четырех основных праздников, который до сих пор остается и в ирландском календаре. Его изначально отмечали в начале февраля или при появлении первых признаков весны. В наши дни, как правило, праздник Имболк отмечается 1 или 2 февраля. Именно этот день, как считается, находится на середине пути между весенним равноденствием и зимним солнцестоянием.

Изначально он был посвящен богине Бригитте, во времена христианства даже отмечался как день святой Бригитты. Это традиционное время для предсказаний погоды, возможно, праздник стал предшественником знаменитого американского Дня сурка.

На Имболк было принято делать кресты святой Бригитты, а также ее изображения в виде специальной куклы, которые торжественно носили из одного дома в другой. Люди желали получить ее благословение. Для этого они готовили для нее кровать, питье и пищу, а предметы одежды неизменно оставляли на улице. Считалось, что святая покровительствует домашнему скоту и дому, защищая и оберегая их.

Со временем крест святой Бригитты стал неофициальным символом Ирландии. Чаще всего его делают из соломы, из стеблей камыша, располагая посередине плетеный квадрат, от которого в четыре стороны расходятся лучи закругленной формы.

Ранее с этим крестом было связано большое количество ритуалов. Иногда этот символ и сегодня украшает дома верующих католиков, преимущественно в сельской местности. Многие верят, что крест способен защитить дом от пожаров. Символ связывают со святой покровительницей Ирландии. По преданию, святая Бригитта сама сплела этот крест на смертном одре своего отца, а по другой — состоятельного язычника, который, узнав, что он означает, принял решение креститься.

Бригита и святая Бригитта

Интересно, что богиня по имени Бригитта существовала и в кельтской мифологии. Это была дочь Дагды, самое важное женское божество в Ирландии. В мирной жизни она покровительствовала ремесленникам, поэтам, врачам, особенно женщинам, помогающим при родах. В неспокойное время превращалась в богиню войны.

С древних времен в Ирландии существовала традиция зарывать живого цыпленка у трех ручьев, чтобы добиться ее расположения.

После принятия ирландцами христианства, они стали отмечать Имболк как праздник, посвященный святой Бригитте. Это православная и католическая святая. Она родилась в середине V века, считается покровительницей этой страны.

О ее жизни и судьбе сохранилось немного достоверной информации. Существуют три жития, написанные в разное время. По одной из версий, ее отцом был языческий король Лейнстер, а матерью — рабыня из древнего шотландского народа пикты, которую обратил в христианство святой Патрик. Бригитта прославилась добротой, милосердием и своими чудесами. Она исцеляла больных, раздавала еду бедным, в ее руках угощения никогда не иссякали. Главным ее талантом было пивоварение.

В христианство она обратилась около 480 года, основав монастырь в районе местечка Килдэр, где рос дуб, почитавшийся друидами. Она умерла в 525 году в основанном ей монастыре. Похоронили ее в Даунпатрике рядом со святым Патриком.

Белтейн

Это праздник, отмечавшийся в начале лета или 1 мая. Изначально праздник Белтейн был шотландским или ирландским. Во многих странах, населенных кельтами, ему придавали особое религиозное значение, посвящая богу плодородия и солнца Беленусу. Друиды приносили ему символические жертвы.

По существовавшему поверью, в день праздника Беленус спускается на землю. Считалось, что именно в этот день в Ирландию прибыли племена богини Дану, одно из мифических племен, которое, по легенде, правило Ирландией.

В христианский период этот кельтский праздник был вытеснен близкими по дате Пасхой, днем святой Вальпургии, праздником Святого Креста.

В этот день на возвышенностях разжигали костры. Участники праздника проходили между огней или прыгали через них для ритуального очищения.

На дверь кельты вешали Майский Сук, а во дворе сажали Майский Куст из ветвей рябины, его украшали на манер современной новогодней елки. Изначально эти обряды были связаны с попыткой защитить себя от злых духов, со временем обычай утратил смысловую нагрузку. В регионах, где исторически жили представители этого народа, кельтский праздник Белтейн до сих пор отмечают в сельской местности.

В последнее время он стал снова развиваться с развитием неоязыческих движений, сегодня считается интернациональным.

Лугнасад

Это языческий праздник начала осени, название которого дословно переводится как «свадьба Луга» или «сборище Луга». Праздник Лугнасад, по легенде, был установлен богом Лугом в честь его приемной матери, богини Тайльтиу. Это случилось после того как она умерла.

Отмечают его обязательно 1 августа, когда начинается период сбора черники, готовят пироги из зерен нового урожая.

Самайн

Это праздник был посвящен окончанию сбора урожая. Он символизировал окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Со временем он совпал с кануном Дня всех святых, повлияв на традиции Хеллоуина.

Это кельтский праздник в октябре — его отмечали в ночь с 31 октября на 1 ноября. В кельтской традиции он делил год на две части — светлую и темную. В латинской версии праздник Самайн назывался «Три ночи самониоса».

Примечательно, что языческое торжество осталось и после того как народы, населяющие Британию, приняли христианство. При ирландском дворе вплоть до XII века праздник Самайн отмечали с 1 по 3 ноября с соблюдением всех древних традиций.

Оксфордский словарь утверждает, что праздник был единым для всех народов, населявших Британские острова, ассоциируясь со сверхъестественными силами и смертью. Не существует никаких доказательств того, имел ли он какое-то особое значение в языческие времена, кроме сезонного и сельскохозяйственного. При этом его традиционное восприятие как темного языческого праздника, связанного с мертвыми, появилось только в X-XI веках из-за христианских монахов, писавших о нем примерно через четыре века после принятия христианства в Ирландии.

Традиции и особенности

Самайн считался праздником начала нового года. В Шотландии и Ирландии его и сегодня изредка называют «праздником мертвых». Считалось, что в эту ночь умирали только люди, нарушившие свои гейсы, то есть распространенные в древности табу и запреты. Считалось, что это последний день сбора урожая.

Традиционно его делили на Самайн, решая, какая часть скота переживет предстоящую зиму, а какая — нет. Последнюю резали, чтобы сделать запасы на зиму.

По традиции, во время праздника жгли костры, а друиды предсказывали будущее с помощью рисунков, которые оставлял огонь на костях убитых животных. Люди прыгали через костер, также в традиции было проходить между двумя рядами высоким костров. Этот ритуал символизировал очищение огнем. Для этого между огнем иногда проводили и скот.

После принятия ирландцами христианства Самайн стал совпадать с Днем всех святых, за которым следовал День поминовения усопших 2 ноября.

В последние годы Самайн все чаще отмечают в России в рамках фестивалей кельтской культуры. Как правило, в крупных городах — Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Владивостоке. На праздничных площадках выступают танцевальные и музыкальные коллективы, устраиваются разнообразные веселые конкурсы.

В ирландских мифологических преданиях мы также находим примеры описания строительства грандиозных дорог, сооружение которых приписывалось потусторонним существам, сидам. Предание, записанное в VIII—IX вв., «Сватовство к Этайн» повествует о непосильной задаче, которую возложил король Темры Эохайд Арем на правителя Сида Бри Лейт Мидира – проложить дорогу-гать через болото Мойн Лавраге. Стоит отметить, что гать строится сидами одну ночь, и никто из смертных не должен выходить в эту ночь из дому. В этом эпизоде мы сталкиваемся со своеобразным феноменом «концентрированного времени», который часто встречается в островных кельтских памятниках. Дорога-гать просто «появилась» бы для окружающих, возникнув из небытия, если бы не королевский управитель, подсмотревший строительство:

Никто дотоле не ходил по этому болоту.

Потом поручил Эохайд своему управителю посмотреть, как осилят они гать. Пошел управитель на болото. Показалось ему, будто сошлись на болото люди всей земли от восхода солнца до заката. Все они сделали один холм из своей одежды, и взошел Мидир на этот холм. Целые деревья, стволы с корнями, закладывали люди в основание гати. Мидир стоял и выкрикивал во все стороны приказания работникам. Казалось, что люди всей земли поднимают шум у него под ногами. Потом свалили на болото глину, гальку и камни6363

  Tochmarc Étaíne / Ed. O. Bergin and R. I. Best // Ériu, 12, 1938. P. 178.

[Закрыть]

.

Несомненно, кроме мифологической стороны этого рассказа, в нем содержится и вполне историческое описание строительства гати через болото общими усилиями нескольких туатов, подобно строительству, описанному в житии св. Бригиты. В то же время в «Сватовстве к Этайн» строительство гати можно воспринимать и как ритуал, осуществляемый под руководством некой духовной власти (в данном случае – Мидира). Гать появляется на этом месте впервые, подобно тому, как пять дорог, ведущие в Темру, появляются впервые в ночь рождения Конна. Можно сравнить схожие формулы в начале рассказов о появлении дорог в «Сватовстве к Этайн»: «Никто дотоле не ходил по этому болоту»; и в «Ночном бдении Фингена»: « …Ни кони, ни колесницы не ездили… »6464

  Airne Fíngein / Ed. J. Vendryes. Dublin, 1953. P. 7.

[Закрыть]

. Если принять гипотезу о важной роли корпорации друидов в строительствах, подобных сооружению дороги в Корли, Мидира в средневековом предании можно рассматривать как некоего «образцового» друида.

Глава II
Ирландские реки в «Географии» Птолемея и средневековых преданиях6565

  Приношу искреннюю благодарность И. Умффре за его помощь в интерпретации континентальных кельтских источников и в исправлениях первоначальной версии этой главы.

[Закрыть]

В этой главе мы попытаемся дать некоторые сравнительные оценки топонимических данных по Древней Ирландии у греческого географа II в. н. э. Клавдия Птолемея и соответствующей им топонимико-мифологической традиции из средневековых ирландских источников. Мы вполне осознаем, что такая тема, как «Птолемеева Ирландия» служила предметом исследования многих историков, лингвистов и историков географии6666

  O’Rahilly T. F. Early Irish History and Mythology. Dublin, 1946. P. 3; Pokorny J. Die Geographie Irlands bei Ptolemaios // Zeitschrift für celtische Philologie. 24, 1954. P. 94—120; Mac an Bhaird A. Ptolemy Revisited // Ainm. 5, 1991—1993. P. 1—20; Toner G. Identifying Ptolemy’s Irish Places and Tribes // Ptolemy: Towards a Linguistic Atlas of the Earliest Celtic Place-Names of Europe / Ed. Parson D. N. & Sims-Williams P. Aberystwyth, 2000. P. 73—81; de Bernardo Stempel P. Ptolemy’s Celtic Italy and Ireland: a Linguistic Analysis // Ptolemy: Towards a Linguistic Atlas… P. 83—112; Isaac G. Place-Names in Ptolemy’s Geography: An Electronic Data Base with Etymological Analysis of Celtic Name Elements. CD-ROM. Aberystwyth, 2004.

[Закрыть]

. Маргинальность этой темы, ее пограничное положение на стыке классических исследований, индоевропеистики и кельтологии, истории географии и исторической лингвистики делает ее одновременно и весьма трудной, и привлекательной для пытливого исследователя. Мы, несомненно, понимаем, что наши короткие комментарии на эту тему затрагивают лишь некоторые отдельные вопросы, но могут привлечь внимание наших коллег, историков и лингвистов, к определенным «точкам притяжения» (gravitation’s centres) в географии Птолемеевой Ирландии.

Нам практически ничего не известно о жизни знаменитого астронома, математика и географа Клавдия Птолемея (Claudius Ptolemaeus, после 83 – ок. 168 н. э. )6767

  Pecker J.-C. Understanding the Heavens: Thirty Centuries of Astronomical Ideas from Ancient Thinking to Modern Cosmology. Berlin etc., 2001. P. 311.

[Закрыть]

. Судя по позднейшим источникам, он работал в Александрии. Птолемеевский корпус весьма объемен и содержит данные по нескольким дисциплинам. Большую известность Птолемей получил благодаря своим астрономическим и хронологическим работам, своей геоцентрической (или даже океаноцентрической?) системе мироздания, отраженной в сочинении «Великое построение» (Η Μεγάλη σύνταξις), известном под названием «Альмагест» . Его географическое сочинение «Руководство по географии» (Γεωγραϕικὴ Ὑϕήγησις) в восьми книгах состоит из описания известной к тому времени ойкумены и атласа, содержит множество географических названий и основано на утерянной работе более раннего географа, Марина Тирского, и других римских и, возможно, персидских источниках. Глава II второй книги работы посвящена крайнему западному острову античной ойкумены, Ирландии, которая у Птолемея названа ’Ιουερνία6868

  Claudius Ptolemaeus (Geographia 1. 2. 2)

[Закрыть]

.

Предполагается, что данные по Ирландии Марина Тирского восходят непосредственно к сведениям или труду географа Филемона, писавшего, вероятно, между 20 и 70 гг. н. э., непосредственно перед вторжением римлян в Британию при Клавдии в 43 г. н. э. Филемон, очевидно, использовал сведения купцов, посещавших Ирландию6969

  Tierney J. J. The Celtic Ethnography of Posidonius // Proceedings of the Royal Irish Academy. Vol. 60. Section C, no.5. Dublin, 1960. P. 261—263.

[Закрыть]

.

Список ирландских топонимов у Птолемея включает 15 названий рек, 20 названий племен, 11 – «городов» и три – островов. Некоторые из этих топонимов явно кельтские, некоторые возможно кельтские, другие же сложно объяснимы7070

  de Bernardo Stempel P. Op. cit. P. 97—98.

[Закрыть]

. Британские и римские путешественники и купцы были лучше всего знакомы с прибрежными районами Ирландии, а точнее, с южным и восточным побережьями. Северное и западное побережья острова были труднодоступны для мореплавателей из-за сильного течения. Поэтому птолемеевская Ирландия, судя по всему, ограничена восточными и южными прибрежными зонами.

Мы же обратимся к некоторым гидронимам из Птолемея, которые могут быть достаточно точно локализованы и упоминаются в средневековой ирландской литературе. Важность комплексного сравнения древнейшей топонимики со средневековыми данными очевидна, поскольку в случае с Птолемеем мы имеем дело с единственной картой древней дохристианской Ирландии, страной, практически не затронутой античным влиянием, сохраняющей кельтское жреческое сословие друидов и языческое мировоззрение. Сложность здесь заключается в том, что у Птолемея мы можем найти только аутентичный топоним, а все описания, ученые и народные этимологии и мифы, относящиеся к этому топониму, находятся лишь в средневековых текстах, записанных уже в христианское время. Однако эта ситуация более перспективна, чем в Галлии, где мы находим массу аутентичных кельтских теонимов и практически ни одного нарратива, относящегося к этим богам.

Один из птолемеевских гидронимов, несомненно поддающийся локализации и имеющий средневековый аналог – название реки Βουουίνδα (возможно Βουο<ο>υίνδα или Βωουίνδα)7171

  de Bernardo Stempel P. Op. cit. P. 103; Stückelberger A. & Graßhoff G. Klaudios Ptolemaios Handbuch der Geographie. 1. Teilband. Basel, 2006. S. 144 § 8.

[Закрыть]

, совр. р. Бойн (Boyne), на восточном побережье, др.-ирл. Boänd (арх. Boёnd), название, которое средневековые ирландские literati объясняли как «белая корова». Согласно де Бернардо Штемпель, этот топоним представляет собой древний «сравнительный композит» со значением «белая, как корова» (т. е. река или соответствующая богиня)7272

  Pokorny J. Op. cit. P. 111.

[Закрыть]

, который позднее был переосмыслен как «белая корова» после перестановки элементов7373

  de Bernardo Stempel P. Op. cit. P. 103.

[Закрыть]

. Другая этимология была предложена Э. Кампаниле на основании предположения М. Диллона: Кампаниле сравнивает гидроним с вед. govindú– (RV 9. 96. 19), эпитетом Сомы, «который находит коров», предполагая, что оба композита восходят к и-е. прототипу7474

  Dillon M. Celts and Aryans: Survivals of Indo-European Speech and Society. Simla, 1975. P. 122; Campanile E. Old Irish Boand // Journal of Indo-European Studies, 13, 1985. P. 478. См. также аргументы К. Деламарра и его анализ кельтского личного имени Contobouiouindillus ‘qui-a-obtenu-centvaches’ (Delamarre X. Gallo-Brittonica: transports, richesse et générosité chez les anciens Celtes // ZCP, 54, 2004. P. 130—131).

[Закрыть]

. На древнеирландском уровне второй элемент сложного слова может относиться к глаголу ro-finnadar ‘находит’: возможно др.-ирл. гидроним и теоним лишь со временем был переосмыслен в процессе народной этимологизации как ‘корова + белая’. Ясно, что теоним восходит к сочетанию двух компонентов: bó (^*g^wōu-) ‘корова’ и более проблематичного второго.

На континенте в Галлии засвидетельствована посвятительная надпись из Утрехта (III в. н. э.?), обращенная к богине *Borvobo(v)indoa: DEAB(US) BORVOBOE(N)DOAE COBBAE; BORVOBOENDOAE7575

  Whatmough J. The Dialects of Ancient Gaul. Cambridge, Mas., 1970. P. 865, 867. L’Année épigraphique 1977 (1981). P. 539. Есть также свидетельства сочетания двух элементов Boruo и Damona (возможно, «богиня-корова») в CIL 13. 2806; 5911; 5914-19 (Bourbonne-les-Bains).

[Закрыть]

. Первый компонент имени связан с другим гал. теонимом Bormō (Borwo-) ‘кипящий, бурлящий’, маркирующим божество термального источника7676

  Delamarre X. Dictionnaire de la langue gauloise. Paris, 2003. P. 82—83.

[Закрыть]

. Второй – соответствует гойдельскому (обще-кельтскому?) Βουουίνδα, отраженному у Птолемея. Таким образом, галльское божество, подобно его ирландскому аналогу, зооморфно (корова) и связано с бурлящей водой. Характерно, что это реконструируемое кельтское божество ассоциируется с космогонической дихотомией белорогого и темного быков, отраженной в древнеирландском эпосе «Похищение быка из Куальнге»7777

  Táin Bó Cúalnge. Recension I / Ed. C. O’Rahilly. Dublin, 1976. P. 124.

[Закрыть]

. Белый цвет богини делает ее одним из божеств белого верхнего мира.

Сообщение Птолемея о реке/богине Βουουίνδα свидетельствует о большой древности ее культа. Интересно, что в долине реки Бойн еще в эпоху неолита (ок. 2500 г. до н. э.)7878

  O’Kelly M. J. Ireland before 3000 B.C. // A New History of Ireland, vol. I. Ed. Ó Cróinín D. Oxford, 2005. P. 86.

[Закрыть]

были возведены знаменитые курганы Ньюгрэндж (Síd in Broga), Ноут (Cnogba), Доут (Dubad), имевшие, кроме всего прочего, астрономические функции и почитавшиеся как жилища богов в дохристианской Ирландии. При строительстве Ньюгрэнджа использовались обкатанные в воде камни среднего размера со дна реки Бойн7979

  O’Kelly M. J. Newgrange: Archaeology, Art and Legend. London, 1982. P. 15.

[Закрыть]

, что явно говорит о ее почитании еще в эпоху неолита.

Если древняя форма теонима, восходящая к I в. до н. э., к сожалению, не сопровождается никаким нарративом, то относительно поздние средневековые ирландские тексты доносят до нас несколько вариантов мифа о богине Боанн. Один из наиболее ранних вариантов мифа отражен в древнеирландском предании IX—X вв. «Ночное бдение Фингена» (Airne Fíngein). В нем появление реки связывается с расчленением тела богини в ночь рождения общеирландского короля Конна. Однако в метрическом и прозаическом вариантах коротких этиологических преданий (Dindshenchas), посвященных богине/реке Боанн, отсутствует упоминание ночи рождения Конна в контексте появления реки из пострадавшего одноглазого и одноногого божественного тела (Gwynn, Met. Dind., III, 27)8080

  Stokes W. (ed.). The Prose Tales from the Rennes Dindshenchas // RC 15, 1894. P. 315.

[Закрыть]

. Таким образом, древний миф о богине-реке, скорее всего, является позднейшей вставкой в легенду о рождении Конна в Airne Fíngein. Тем не менее стоит привести и прокомментировать фрагмент предания, посвященный Боанн:

Innocht dano brunnid srúaim sainemail dar airmag n-Érenn for slicht na bangalgaite .i. mná Nechtain mic Núadat Snáma, óthá Síth Nechtain sairthúaid co moing mara; .i. tipra fil fo dícheltaib la trí deogbaire Nechtain, .i. Flesc ┐ Lesc ┐ Luam; ┐ is í adrullai úathib iar coll a geisi, co nderna sruth sainemail dí, condat imda a ilbúada etir daire ┐ maige ┐ móinti ┐ átha ┐ linne ┐ inbera ┐ srotha sin, acht cena bid rót imbais; bid hé in sithbe findruine tar sin clár n-óir fhorloiscthi in sin, for sisi, .i. Bóand a hainm8181

  Airne Fíngein / Ed. Vendryes J. Dublin, 1953. P. 3 (в текст внесены изменения согласно рукописям).

[Закрыть]

.

В сию ночь изливается чудесный поток на восточную равнину Ирландии по следу воительницы, жены Нехтана, сына Нуаду Снава, от Сида Нехтана на северо-восток до моря, т. е. источник скрывали три виночерпия Нехтана: Флеск, Леск и Луам. Женщина бежала от них, нарушив свои гейсы, и превратилась она в чудесную реку. Так что многочисленны ее дары: дубравы, равнины, болота, броды, пруды, устья и потоки. Но и без того она будет дорогой великого знания, жезлом из белой бронзы на равнине из очищенного золота, – сказала она. – Боанн имя ее8282

  Airne Fíngein / Ed. J. Vendryes. Dublin, 1953. P. 3.

[Закрыть]

.

Как мы видим, в «Бдении Фингена» и более явно в ренской версии старины мест реки Бойн можно найти следы широко распространенного мотива «странствующего расчленения божественного тела», отмеченного в древнеирландском материале П. Мак Каной8383

  Mac Cana P. Placenames and Mythology in Irish Tradition: Places, Pilgrimages and Things // Proceedings of the First North American Congress of Celtic Studies, Held at Ottawa, 1986 / Ed. G. W. MacLennan. Ottawa, 1988. P. 339—340.

[Закрыть]

. Старина мест уточняет гейсы (табу), связанные с источником: кто бы ни подошел к нему, не ушел бы с целыми глазами, кроме Нехтана и его виночерпиев. Ренские диннхенхас повествуют о печальной судьбе Боанн: «Три волны из колодца обрушились на нее, ей оторвало бедро, руку и глаз» (…┐ máidhid tri tonna tairsi don tobur, ┐ fosruidbed a sliasait ┐ a lethlaim ┐ a lethsuil)8484

  The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas / Ed. W. Stokes // Revue celtique, 15, 1894. P. 315.

[Закрыть]

. В этом случае появление реки описано как жертвоприношение и расчленение божественного тела. В то же время это и некое овеществление с помощью поименования: обретая определенное божественное имя, река появляется в реальности племени или народа. Мы не будем здесь подробно останавливаться на важности односторонности (одноногости, однорукости и одноглазости) богини. Возможно, это знак ее принадлежности обоим мирам и превращения в универсальную реку.

Позволительно предположить, на что обратил наше внимание Е. В. Головин, что те или иные параметры древнеирландского кельтского язычества совпадают с греческим. То есть в случае этиологического мифа о Боанн мы сталкиваемся со своеобразной манифестацией или фанетией (ϕανητία от ϕανης ‘тот, кто появляется’, ‘тот, кто открывает’8585

  Kerényi C. The Gods of the Greeks. Harmondsworth, 1958. P. 101.

[Закрыть]

или бог Фанес). Фанетия греческого мифа (напоминающая natura naturata схолий) есть материнская субстанция хаоса, рождающая доступные восприятию явления. Плодородие фанетии зависит от интенсивности сексуально отмеченного процесса, следовательно, феномены возникают эротически (как в случае нашей реки/богини), а не креативно-организационно. Поэтому слово «манифестация» (открытое напоказ, осязаемое) весьма приблизительно выражает изменчивые результаты такого постоянного генезиса в открытой системе.

Интересно, что ни в этом мифе, ни в других древнеирландских мифах о богине Боанн нет ни одного намека на ее «коровью природу». Единственный раз мы сталкиваемся с резонной этимологией теонима в одном из вариантов прозаических Dindshenchas, где имя Bóand возводится к гипотетическим названиям двух потоков Bó и Find, в месте слияния которых и начинается р. Бойн8686

  The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas… P. 315.

[Закрыть]

. Возможно, это один из немногих примеров адекватной этимологии в море средневековых ирландских псевдоученых и народных этимологий.

Связь богини Боанн с изливающимся источником напоминает о галльском теониме *Borvobo(v)indoa, первый компонент которого Bormō (Borwo-) ‘кипящий, бурлящий’, как мы отмечали, маркирует божество термального (или просто бурлящего) источника. В то же время в Ирландии известен другой теоним/гидроним Berbae (совр. р. Barrow), родственный гал. Borwo/Bormō. В Chronicum Scotorum Berbae – это одна из богинь-эпонимов Ирландии наряду с Cessair и Ériu: In hoc anno uenit filia alicuius de Grecis ad Hiberniam cui nomen erat hEriu, no Berba, no Cesar («В этом году дочь одного из греков прибыла в Ирландию, чье имя было Эриу, или Берба, или Кесар»)8787

  Chronicum Scotorum: A Chronicle of Irish Affairs, from the Earliest Times to A.D. 1135, with a Supplement Containing the Events from 1141 to 1150 / Ed. W. Henessy. London, 1866. P. 3.

[Закрыть]

. Т. о. гал. теоним из Утрехта распадается в древнеирландском на два теонима/гидронима Berbae и Bóann. Этимологически имя Berbae связано с др.-ирл. глаголом berbaid ‘кипятить, варить’ (общекельт. *berwja ‘кипящая, бурлящая’< и.-е. *bher-w– ‘кипеть, бурлить’). У Птолемея географически р. Барроу (Barrow), возможно, соответствует гидроним Βιργος. Можно предположить серьезное повреждение текста Птолемея в этом месте, иначе невозможно возвести др. -ирл. Berbae к птолемеевской форме (возможно, следует читать *Βιρουιος)8888

  de Bernardo Stempel P. Op. cit. P. 104. Stückelberger A. & Graßhoff G. Klaudios Ptolemaios Handbuch der Geographie. 1. Teilband. Basel, 2006. S. 144 § 6 (локализуется как р. Барроу). Другие исследователи локализуют этот топоним в гавани Уотерфорд (Darcy R. & Flynn W. Ptolemy’s map of Ireland: a modern decoding // Irish Geography, 41:1, 2008. P. 62).

[Закрыть]

.

Текст Dindshenchas реки Берба, к сожалению, не сохранил мифа о богине, но, подобно ренским Dindshenchas Боанн, сообщает о некогда опасных и вредоносных свойствах этого водного источника. Речь идет о том, как бог Мак Кехт (или Диан Кехт из племени богов) убил Мехе, сына богини войны Морриган. Дело в том, что у Мехе было три сердца и по змее в каждом из них. Змеи эти могли уничтожить все живое в Ирландии, если б выросли. Мак Кехт сжег эти сердца и бросил пепел в реку, тогда течение в ней остановилось, и все живое в воде сварилось (coro mberb) и погибло. Оттого и название реки – Берба8989

  The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas… P. 304. LL. P. 159.

[Закрыть]

. Здесь можно отметить ту же тройственную угрозу и в мифе о Боанн (три волны), и в мифе о Бербе (три сердца, три змеи). Интересно, что согласно Dindshenchas Тростниковой Темры, река Берба излилась/появилась в ночь рождения Конна (что, вероятно, отражает более позднюю ассоциацию всех подобных чудесных явлений с установлением и упрочением верховной королевской власти)9090

  The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas… P. 444.

[Закрыть]

.

Список ирландских гидронимов у Птолемея включает также древнее название р. Шаннон, Σήνους ‘старый, древний’9191

  «Древнее (божество) реки» подобно «Древним моря» (титанам Форкию, Протею и Нерею), которых Гомер описывает как богов глубин, способных менять свой облик (Kerényi C. Op. cit. P. 37—39).

[Закрыть]

. Судя по всему, мы также имеем дело с теонимом/гидронимом, которому соответствует древнеирландский этиологический миф из Dindshenchas. Др.-ирл. женское имя Sinann (Sinenn) восходит к более ранней форме Senunā, бриттский вариант которой известен по надписи из Кента9292

  O’Rahilly T. F. Op. cit. P. 5. Stückelberger A. & Graßhoff G. Op. cit. P. 144 § 4 (Σήνου). Современные историки географии с трудом могут локализовать Σήνους на основании Птолемеевых координат. Лучше всего данным Птолемея соответствует вход в Голуэйский залив (Darcy R. & Flynn W. Op. cit. P. 66).

[Закрыть]

. Впрочем, в галльском известно женское имя Sena9393

  Delamarre X. Op. cit. P. 270.

[Закрыть]

. В житийном сборнике VII в. Collectanea Тирехана в описании путешествия св. Патрика по Ирландии мы узнаем о топонимической традиции, согласно которой река Шаннон почиталась как богиня: Et uenierunt per alueum fluminis Sinnæ quæ dicitur Bandea… («И они переправились через русло реки Шаннон, которую называют Бандеа…»)9494

  Thesaurus Palaeohibernicus. A Collection of Old-Irish Glosses, Scholia, Prose and Verse, vol. II / Ed. Stokes Wh. & Strachan J. Dublin, 1903. P. 264—265. The Patrician Texts in the Book of Armagh, Scriptores Latini Hiberniae 10 / Ed. Bieler L. & Kelly F. Dublin, 1979. P. 138—139.

[Закрыть]

. Речь, видимо, идет о втором названии реки: bandea ‘богиня’ (вспомним, что в Индии реки почитались и почитаются как богини). Тот же эпитет, как впервые предположил Т. О’Рахилли, мы находим и в названии реки Банн (Banda, Banna), которое встречается у Тирехана в форме flumen Bandæ (gen. sing.)9595

  O’Rahilly T. F. Op. cit. P. 6. Thesaurus Palaeohibernicus. II, 269. The Patrician Texts in the Book of Armagh… P. 160.

[Закрыть]

. В случае р. Шаннон, и тем более р. Банн, настоящие названия рек, возможно, были табуированы и заменены общим термином bandea ‘богиня’, подобно тому как древнее имя римской «Доброй богини» (Bona Dea) было со временем табуировано. В предании из Dindshenchas дева из потустороннего мира (Tir Tairngire) Шиненн (Sinenn) отправляется к колодцу, скрытому под морем (sic!), чтобы обрести великое знание (imbas, soas). Но вода из колодца, потревоженная девушкой, излилась, утопила ее и стала рекой Шаннон9696

  The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas… P. 456.

[Закрыть]

. Миф о Sinenn – это вариант того же мифа о возникновении реки, что мы видели в случае р. Бойн: мифа о происхождении реки из тела богини. В то же время древнеирландские предания о реках можно воспринять и как рассказы о возгордившихся и неудачливых темпестиариях (жрецах, вызывающих бурю). Для средневековых ирландских филидов (или иных literati) возгордившаяся Шиненн, ищущая знания и наказанная за это, могла соотносится с праматерью Еввой, вкусившей от плода Древа Познания9797

  Muhr K. Water Imagery in Early Irish // Celtica, 23, 1999. P. 200.

[Закрыть]

.

В позднейшем фольклоре XIX в. сохранилась уникальная история о великом Змее (Ollpéist), «удерживавшем воды» р. Шаннон и проложившем путь реке. Представления о деве, открывательнице реки, странным образом переплелись в ней с архетипическим мифом о речном Змее. Змей прокладывает себе путь от истоков Шаннона, стремясь покинуть Ирландию до прихода св. Патрика, уничтожая множество ядовитых змей на своем пути. Морская дева сначала помогает Змею сразить огромного кита в устье Шаннона, но затем убивает его9898

  Legends of Saints & Sinners / Coll. by D. Hyde. Dublin, 1915. P. 258—263.

[Закрыть]

.

Гойдельская топонимика, сохраненная Птолемеем, в комплексе с галльской эпиграфикой и ирландскими нарративами дает нам уникальную возможность выявить мифологические мотивы, стоящие за ними. Речь, по крайней мере, может идти об определенном континуитете в религиозных и мифологических представлениях носителей кельтских языков на континенте и в Ирландии, в картине мира древних ирландцев до принятия христианства и после. Легенды из старин мест свидетельствуют, что большие реки в древней Ирландии почитались как богини. Более проблематичной, но и перспективной в этом контексте кажется нам проблема взаимного восприятия и влияния греко-римской и кельтской цивилизаций.

Глава III
Время и традиция

В повседневности европейских народов Нового времени мы, как правило, имеем дело с линейным и историческим временем, однако в случае древних островных и континентальных кельтов речь идет о совсем ином восприятии времени. Если и можно говорить об историческом времени применительно к этим народам, то лишь о его восприятии средневековыми ирландскими и валлийскими анналистами. В основном же мы имеем дело с циклическим временем и так называемым «протяженным временем» (вечностью). Первое обычно связывают со смертными и их календарем, а последнее с богами и установленным ими порядком вещей, но все это не так просто: циклическое время часто воспринимается как отражение божественного порядка, в то время как смертные порой входят в вечность во время своих странствий в потустороннем мире. В кельтской истории, повседневности и мифе мы сталкиваемся как с однородным, так и с неоднородным временем. Так, праздники и пограничные промежутки времени ведут себя особым образом в сравнении с обыденным временем.

Циклическое время характерно для дописьменных обществ. При таком восприятии времени настоящее лишь повторяет прошлое. В Древней Ирландии такое отношение ко времени очевидно в примерах длительного использования знаменитых доисторических памятников Бруга на Бойнне (Ньюгрэнджа), Эмайн Махи или Темры9999

  Aitchison N. B. Armagh and the Royal Centres in Early Medieval Ireland. Woodbridge, 1994. P. 26.

[Закрыть]

. В то же время, даже после принятия христианства в кельтских землях циклическое время продолжает присутствовать, например, в церковном календаре, в периодических праздниках, упорядочивающих жизнь монастыря или мирян в течение года. Из галльского материала нам известно, что у кельтов до принятия христианства существовал сложный циклический календарь. Самый известный галльский календарь из Колиньи, выгравированный на бронзе, рассчитан на пятилетний срок и основан как на солнечном, так и на лунном счете времени. Подобный пятилетний цикл состоит из шестидесяти обычных и двух добавочных месяцев. Для сравнения с другими кельтскими системами исчисления времени важно, что первая половина года в календаре из Колиньи начинается с месяца samoni(o)s, а вторая – с месяца giamoni(o)s100100

  Delamarre X. Dictionnaire de la langue gauloise. Paris, 2003. P. 179, 267.

[Закрыть]

. Название первого месяца дублируется др.-ирл. Samain, названием праздника начала зимы, отмечавшегося в течение трех дней с ночи на первое ноября. Месяцу giamoni(o)s, в свою очередь, соответствует др.-ирл. gem ‘зима’. Календарь из Колиньи предположительно использовался друидами, а его пятилетний цикл соответствует свидетельству Диодора Сицилийского о пятилетних циклах жертвоприношений среди континентальных кельтов.

Праздники

В кельтских языках не было как такового собственного слова, обозначающего «праздник». Поэтому когда мы говорим о кельтском праздничном времени или праздничном цикле, мы лишь условно используем русское слово «праздник», обладающее совсем иными коннотациями. Ближе всего к нашему восприятию праздника среднеирландское слово festa от латинского прилагательного festus (dies). Слово это в Средневековье использовалось в основном для обозначения церковных праздников, но и то довольно редко. В древнеирландских и средневаллийских текстах совсем другое восприятие тех временных разрывов в повседневности, что мы называем праздниками. В Ирландии эти временные разрывы различались по своим свойствам: oenach ‘собрание, ярмарка’; feis ‘пир, проведение ночи’; fled ‘пир’ (вал. gwledd); dail ‘собрание, вече’; féil ‘день святого’ (вал. gwŷl, брет. goel, от лат. vigilia)101101

  Le Roux F., Guyonvarc’h Ch.-J. Les fêtes celtiques. Rennes, 1995. P. 26—29.

[Закрыть]

. Светские «праздники» островных кельтов были своего рода моментами священного времени, скорее освящающими время мирское, чем противостоящими ему.

Праздничный цикл, известный в Древней Ирландии, связан с чередованием времен года. Его следы мы находим и в позднейшем фольклоре. Цикл этот состоял из четырех главных праздников, разделяющих четыре времени года (здесь надо помнить, что эти праздники никогда по-ирландски «праздниками» не назывались). Как показывают некоторые древнеирландские тексты, праздник Самайн воспринимался как начало нового года (например, в предании «Приключение Неры» герой отправляется в сид в ночь на Самайн «в конце года»102102

  Echtra Nerai / Ed. K. Meyer // RC, 10, 1889. P. 221.

[Закрыть]

). Три остальных праздника – это Имболк (1 февраля), Белтане (1 мая; он назывался также Кетамайн ‘Начало лета’, противостоя, таким образом, Самайну, празднику конца лета) и Лугнасад (1 августа). При этом Имболк и Лугнасад были праздниками более позднего происхождения, связанными с аграрным циклом103103

  Калыгин В. П. Кельтская космология // Представления о смерти и локализация Иного мира у древних кельтов и германцев / Отв. ред. Т. А. Михайлова. М., 2002. С. 91.

[Закрыть]

. Впрочем, с точки зрения древнеирландского фермера праздники Белтане, Лугнасад и Самайн обладали особым экономическим значением, поскольку стоимость молодых домашних животных росла именно во время праздника. Например, телка с рождения до Самайна стоила два скрупула, а с Самайна – целых три. На следующий Белтане ее стоимость возрастала до четырех скрупулов, и до шести – к следующему Самайну. Телка достигала максимальной стоимости в двадцать четыре скрупула к ее шестому празднику Белтане. Точно так же стоимость овец и свиней росла во время праздников Белтане, Лугнасада и Самайна104104

  Kelly F. Early Irish farming. Dublin, 1997. P. 461.

[Закрыть]

.

Дж. Кетинг, ирландский антикварий XVII в., пишет о четырех главных праздниках в географическом контексте и связывает их с четырьмя сакральными центрами центральной же области острова – Ушнехом, Тлахтгой, Темрой и Тальтиу (причем странным образом он связывает с этими центрами только три праздника: Белтане, Лугнасад и Самайн)105105

  Keating G. Forus Feasa ar Éirinn. Vol. 2. London, 1902. P. 247ff.

[Закрыть]

. Это наблюдение Кетинга свидетельствует о своеобразной связи времени и пространства в ирландской традиции. История порой следовала подобной модели, как, например, в случае короля Диармайда, сына Фергуса Керрбела, который восстановил празднование пира в Темре в ночь на Самайн в 560 г. Восприятие времени, отраженное в таком годичном цикле праздников, связано с аграрным циклом, хотя его начало зимой и ночные праздники напоминают о значении ночи и зимы в галльском календаре из Колиньи. Более того, древнеирландская литература показывает, что мифологические события концентрируются во время праздников, особенно это наглядно демонстрирует пример пира в ночь на Самайн.

Два древнейших ирландских праздника, Белтане и Самайн, делили год на две половины по шесть месяцев каждая. Причем первой половиной, очевидно, считалась темная и холодная, зимняя, начинавшаяся в ночь Самайна, вторая же, теплая и светлая, летняя, отсчитывалась с праздника Белтане. В темную зимнюю половину года, начинавшуюся с Самайна, молодежь возвращалась с пастбищ в родительские дома. Долгие зимние вечера проводили у очагов, занимаясь домашними ремеслами, слушая длинные предания искусных рассказчиков. Летом же, начиная с Белтане, молодые люди покидали зимние жилища, перебирались во временные летние и пасли скот на холмах. Так же проводили год и фении (молодые неженатые воины и охотники, составлявшие особые мужские сообщества). Согласно преданию «Разговор старейших» от Самайна до Белтане они жили с оседлыми людьми в их поселениях, а в летнее время охотились и разбойничали в лесах106106

  Rees A. and B. Celtic Heritage. New York, 1994. P. 84.

[Закрыть]

. Праздник Белтане, начинавший светлую половину года, был, помимо всего, связан и с началом летнего выпаса скота. По древней традиции, друиды с заклинаниями прогоняли скот между двумя «благоприятными» кострами, чтобы уберечь его от болезней107107

  Sanas Cormaic / Ed. K. Meyer. Lampeter, 1994. § 122.

[Закрыть]

. Дуальное деление времени года двумя основными праздниками соответствовало дуальному же делению суток, которые начинались в кельтском восприятии с ночной половины.

Ночь и лунный календарь

Основное свидетельство в пользу такого счета мы находим у Цезаря. Он пишет о галлах, что «они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, а за ней день»108108

  De Bello Gallico, VI, 18.

[Закрыть]

. Так же относятся к ночи и в средневековых ирландских текстах, например в «Ночном бдении Фингена», где ночь рождения короля Конна становится фактически началом его правления и началом некой вторичной космогонии109109

  Airne Fíngein / Ed. J. Vendryes. Dublin, 1953. P. 2.

[Закрыть]

. Более того, языковые данные подтверждают особое отношение к ночи у кельтов. Так праздник Самайн, о котором у нас пойдет речь, чаще всего в древнеирландских памятниках обозначается как «ночь Самайна» (adaig Samna). Более древнее название того же, по-видимому, праздничного действа было найдено на бронзовых табличках галльского календаря из Колиньи – trinoxtion Samoni sindiu ‘три ночи Самония сегодня (начинаются?)’110110

  Delamarre X. Op. cit. P. 267.

[Закрыть]

. Неудивительно, что Самайн, судя по некоторым древнеирландским памятникам, праздновался в течение трех дней перед Самайном, самого дня Самайна и трех дней после него, так что речь идет о «триадах Самайна»111111

  Serglige Con Culainn / Ed. M. Dillon. Dublin, 1953. P. 1.

[Закрыть]

. По-валлийски wythnos ‘восемь ночей’ обозначают неделю, а pymthegnos ‘пятнадцать ночей’ – две недели. По-бретонски же antronoz ‘назавтра’ буквально означает «по ту сторону ночи».

В валлийском эпосе «Мабиноги» часто указывается срок, отпущенный герою на то или иное деяние. Срок этот – «год, начиная с сегодняшней ночи» (blwyddyn y heno)112112

  Pwyll pendeuic Dyuet / Ed. R. L. Thomson. Dublin, 1957. P. 3, 11, 13.

[Закрыть]

. Сродни этому валлийскому представлению – древнеирландский термин innocht ‘в сию ночь’, часто обозначающий ночь праздника или ночь решающего события в жизни героя.

Ночь в ирландской и валлийской мифологии всегда чревата событиями, именами, героями, рождениями. Ночь – это ничто, потенциальная пустота, подлежащая заполнению. Такое отношение к ночи связано и с использованием среди кельтов в дохристианскую эпоху лунного календаря. На лунном календаре в Ирландии было основано деление времени на трех-, пяти-, десяти– и пятнадцатидневные периоды. Следы такого счета времени сохранились в древнеирландских законодательных трактатах, причем семидневная неделя в дохристианский период была неизвестна. Христианские миссионеры в Ирландии, начиная с V в., вводят юлианский календарь с семидневной неделей, который постепенно на протяжении раннего Средневековья вытесняет дохристианскую практику.

От той переходной эпохи, когда христианские термины и христианское восприятие времени только начинали приживаться на ирландской земле, до нас дошел список древнейших ирландских названий дней недели. Список этот состоит как из ирландских, так и из латинских терминов: dies scrol, diu luna, diu mart, diu iath, diu ethamon, diu triach, diu satur113113

  Ó Cróinín D. The oldest Irish names for the days of the week? // Ériu, 32, 1981. P. 95—114.

[Закрыть]

. Первое название, относящееся к воскресенью, объясняется в «Словаре Кормака»: Sroll .u. soillsi, unde est aput Scotoss diu srol .i. dies solis («S., т. е. свет, отсюда diu srol среди ирландцев, т. е. воскресенье»)114114

  Sanas Cormaic / Ed. K. Meyer. Lampeter, 1994. § 1134.

[Закрыть]

. Однако, по-видимому, здесь мы имеем дело с ложной ученой этимологией, а слово scrol/srol, чудом попавшее в список и словарь, не встречается больше в других древнеирландских текстах. В то же время еще три древнеирландские названия из списка (diu iath, diu ethamon, diu triach) вполне могли обозначать тот самый трехдневный период лунного календаря, особенно если diu triach – это третий день периода.

Самайн

Как уже было сказано, Самайн, судя по древнеирландской литературе, был границей между старым и новым годом и временем больших собраний в королевских центрах (одна из возможных этимологий слова Samain, предложенная Ж. Вандриесом, связывает его с др.-инд. samana ‘собрание’115115

  Vendryes J. Lexique étymologique d’irlandais ancien RS. Dublin, Paris, 1974. S-22.

[Закрыть]

). Собственно выражение «праздник Самайна» неизвестно древнеирландским источникам, иногда встречаются фразы вроде «пир Самайна» (feiss Samna), «собрание Самайна» (oenach Samna), но чаще всего речь идет о «ночи Самайна» (adaig Samna). То есть праздником Самайн, как, впрочем, и Белтане, Имболк и Лугнасад, называть можно довольно условно. Самайн, подобно Белтане, был поворотным моментом скорее скотоводческого, чем земледельческого цикла. Как мы упоминали, Самайн соответствовал завершению летнего пастбищного сезона. Овец и крупный рогатый скот пригоняли с холмов, собирали в стадо и вели на убой, щадили лишь часть животных – на размножение116116

  Пауэлл Т. Кельты / Пер. О. А. Павловской. М., 2003. С. 132.

[Закрыть]

. Таким образом, устроить обильный пир для короля пятины не составляло особого труда.

Ночь на Самайн была самым напряженным и значимым временем в году. В средневековой ирландской литературе пир Самайна (в ночь на первое ноября), как пограничное время, отмечал начало зимы, темной, неблагоприятной половины года, с которой он начинался. Потусторонний мир и сиды были открыты в ту ночь, и злые силы хаоса господствовали в мире. Своеобразные аналоги Самайна можно найти в Древнем Риме, где в особые дни (24 августа, 5 октября и 8 ноября) налагался запрет на определенные виды деятельности (военные дела, мореплавание, свадьбы), поскольку считалось, что в эти дни вход в Иной мир был открыт (mundus patet).