Четыре сценария фонда рокфеллера

В 2010 году вышел в свет отчет годовой работы исследователей в области сценарного прогнозирования будущего Фонда Рокфеллера и Глобальной Бизнес Сети.

Хотя вступление к сценариям говорит о том, что это своего рода попытка представить различные вероятности будущего и роль в них технологий, но есть абзац, который прямо говорит о том, что эти сценарии хорошо бы и воплощать в жизнь.

Scenarios are a medium through which great change can be not just envisioned but also actualized. The more closely you read them, the more likely it becomes that you will recognize their important but less obvious implications to you, your work, and your community. We strongly encourage you to share and discuss this report widely, use it as a springboard for further creative thinking about how technology could shape development, and test and adjust your strategies or personal actions accordingly.
It is also our hope that these scenarios help to identify potential areas of future work for governments, philanthropies, corporations, and nonprofits, and that they illuminate choices and commitments that a wide range of organizations may want to make in these areas in the future. (стр.12)

Сценарии — это среда, посредством которой великие перемены можно не только представить, но и реализовать. Чем более внимательно вы их читаете, тем выше вероятность того, что вы поймете их важные, но менее очевидные последствия для вас, вашей работы и вашего сообщества. Мы настоятельно рекомендуем вам широко распространять и обсуждать этот отчет, использовать его в качестве плацдарма для дальнейшего творческого размышления о том, как технологии могут влиять на развитие, а также соответствующим образом тестировать и корректировать свои стратегии или личные действия.
Мы также надеемся, что эти сценарии помогут определить потенциальные области будущей работы для правительств, благотворительных организаций, корпораций и некоммерческих организаций и что они освещают выбор и обязательства, которые широкий круг организаций может пожелать сделать в этих областях в будущем.

При разработке сценариев были выбраны две критические неопределенности и построена матрица из 4-х возможностей.

LOCK STEP – A world of tighter top-down government control and more authoritarian
eadership, with limited innovation and growing citizen pushback
CLEVER TOGETHER – A world in which highly coordinated and successful strategies
emerge for addressing both urgent and entrenched worldwide issues
HACK ATTACK – An economically unstable and shock-prone world in which
governments weaken, criminals thrive, and dangerous innovations emerge
SMART SCRAMBLE – An economically depressed world in which individuals and
communities develop localized, makeshift solutions to a growing set of problems

LOCK STEP ШАГ ЗАКРЫТИЯ — Мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства, с ограниченными инновациями и растущим отпором граждан.
УМНАЯ ВМЕСТЕ — Мир, в котором появляются высоко скоординированные и успешные стратегии для решения как неотложных, так и укоренившихся мировых проблем.
HACK ATTACK — Экономически нестабильный и подверженный шоку мир, в котором правительства ослабевают, преступники процветают и появляются опасные инновации.
УМНАЯ схватка — Экономически депрессивный мир, в котором отдельные лица и сообщества разрабатывают локализованные, временные решения растущего набора проблем.

Каждый сценарий рассказывает историю о том, как
мир, и в частности развивающийся мир,
может прогрессировать в течение следующих 15-20 лет,
с акцентом на те элементы, касающиеся
к использованию различных технологий и тому
взаимодействие этих технологий с жизнью
бедных и уязвимых. Сопутствующий
каждый сценарий представляет собой ряд элементов, которые стремятся
для дальнейшего освещения жизни, технологий и
филантропия в этом мире. Это включает:
• График возможных заголовков и
знаковые события, разворачивающиеся во время
период сценария
• Краткие описания каких технологий
и технологические тенденции, которые мы могли бы увидеть
• Первоначальные наблюдения за изменением
Роль благотворительности в этом мире,
выделение возможностей и
проблемы, которые благотворительны
организации столкнутся и что их
операционная среда может быть как
• Эскиз человека «день из жизни»
жить и работать в этом мире
Пожалуйста, имейте в виду, что сценарии в
этот отчет — истории, а не прогнозы, и
правдоподобие сценария не зависит
на возникновение какой-либо конкретной детали.
В сценарии под названием «Умный вместе» для
Например, «консорциум наций, НПО [неправительственные
организации] и компании
установить Глобальную оценку технологий
Офис »- деталь, призванная символизировать, как
высокая степень международной координации и
адаптация может привести к формированию
орган, который предвидит потенциал технологии
социальные последствия. Эта деталь, наряду с
десятки других в каждом сценарии, есть ли
дать вам более ощутимое чувство мира
описано в сценарии. Пожалуйста примите к сведению
имена, даты и другие подобные особенности в каждом
сценарий в качестве прокси для типов событий, а не
как необходимые условия для любого конкретного
сценарий развернуть.

Итак, описание первого сценария: Lock step:

«В 2012 году пандемия, что мир был предвкушение годами окончательно ударил В отличие от 2009-х
H1N1, этот новый штамм гриппа — происхождение от диких гусей — был чрезвычайно опасным и
смертельна. Даже самый подготовленный к пандемии народы были быстро поражены, когда
вирус распространился по всему миру, заражая почти 20 процентов населения мира и убивают
8 миллионов всего за семь месяцев, большинство их здоровые молодые люди. Пандемия также
оказал смертельное воздействие на экономику: международный мобильность людей и товаров
остановка, изнурительные отрасли, такие как туризм и разрыв глобальных цепочек поставок. Даже на местном уровне, обычно шумные магазины и офисные здания сидели пустые месяцы, лишенные обоих сотрудников
и клиенты.
Пандемия покрыла планету — хотя непропорциональные числа умерли в Африке,
Юго-Восточная Азия и Центральная Америка, где вирус распространяется как лесной пожар в отсутствии
официальных протоколов сдерживания. Но даже в развитых странах сдерживание было
вызов. Первоначальная политика Соединенных Штатов «Сильно отговаривать» граждан от полета
оказался смертельным в своей снисходительности, ускоряя распространение вируса не только в США, но и
через границу. Тем не менее, несколько стран сделали лучше, особенно в Китае. Китайский
быстрое введение и исполнение правительством обязательного карантина для всех граждан, а также
как его мгновенное и почти герметичное уплотнение все границы, спасли миллионы жизней, остановив
распространение вируса намного раньше, чем в других страны и обеспечение более быстрого постпандемического восстановление.

Правительство Китая было не единственным, принял крайние меры для защиты своих граждан
от риска и воздействия. Во время пандемии национальные лидеры по всему миру согнули
авторитет и ввел герметичные правила и ограничения, от обязательного ношения лица
маски для проверки температуры тела на входах в общественных местах, таких как вокзалы и
супермаркеты. Даже после того, как пандемия исчезла, это более авторитарный контроль и надзор
граждан и их деятельность застряли и даже усилилась. Чтобы защитить себя от
распространение все более глобальных проблем — от пандемии и транснациональный терроризм
экологические кризисы и растущая бедность — лидеры во всем мире крепче держал власть.
Во-первых, понятие более контролируемого мира получил широкое признание и одобрение. Граждане
охотно отказались от части своего суверенитета — и их частная жизнь — для более патерналистских государств
в обмен на большую безопасность и стабильность.
Граждане были более терпимы и даже жаждали направление сверху вниз и надзор, и национальный
Лидеры имели больше свободы, чтобы навести порядок в как они считают нужным. В развитых странах это
усиленный контроль принимал разные формы: биометрический.

Идентификаторы для всех граждан, например, и более жесткие регулирование ключевых отраслей, чья стабильность считалось жизненно важным для национальных интересов. Во многих
развитые страны, принудительное сотрудничество с пакет новых правил и соглашений медленно
но неуклонно восстанавливается и порядок, и, что важно, экономический рост.
Однако в развивающихся странах. История была другой — и намного более изменчивой.
Нисходящий авторитет принимал разные формы в разных странах, в основном
емкость, калибр и намерения их лидеры. В странах с сильным и вдумчивым
лидеры, общий экономический статус граждан и качество жизни увеличилось. В Индии для
Например, качество воздуха резко улучшилось после 2016, когда правительство объявило вне закона
транспортные средства. В Гане, введение амбициозных государственных программ по улучшению
базовая инфраструктура и обеспечение доступности чистой воды для всех ее людей привели к резкому
снижение заболеваний, передаваемых через воду. Но больше
авторитарное руководство работало менее хорошо — и в некоторых случаях трагически — в странах, находящихся под безответственные элиты, которые использовали их власть преследовать свои интересы на
за счет своих граждан.
Были и другие недостатки, Вирулентный национализм создал новые опасности:
Например, зрители на чемпионате мира по футболу 2018 года носили пуленепробиваемые жилеты, которые носили патч их национального флага. Сильные технологии правила подавляли инновации, поддерживали высокие расходы, и обуздать усыновление. В развивающихся странах расширен доступ к «одобренным» технологиям но помимо этого оставалось ограниченным: локус технологических инноваций была в основном в
развитый мир, оставляя много развивающихся страны, принимающие технологии
что другие считают «лучшим» для них. Некоторые правительства сочли это покровительственным и отказались
распространять компьютеры и другие технологии что они издевались как «вторая рука».
Между тем развивающиеся страны с большим ресурсы и лучшие возможности начали вводить новшества
внутренне, чтобы заполнить эти пробелы самостоятельно.

Между тем, в развитом мире присутствие очень много нисходящих правил и норм очень
запрещена предпринимательская деятельность. Ученые и инноваторы часто говорили правительства
какие направления исследований проводить и руководствовались в основном на проекты, которые будут зарабатывать деньги (например, рыночная разработка продукта) или
были «верные ставки» (например, фундаментальные исследования), оставляя более рискованные или инновационные исследования районы в основном неиспользованные. Зажиточные страны и
монополистические компании с большими исследованиями и бюджеты развития по-прежнему значительны
успехи, но IP позади их прорывов оставался запертым за строгим национальным или
корпоративная защита. Россия и Индия навязали строгие внутренние стандарты для надзора
и сертификации продуктов, связанных с шифрованием и их поставщики — категория, которая на самом деле означала все ИТ-инновации. США и ЕС нанесли ответный удар с ответными национальными стандартами, бросали ключ в развитии и распространении технология во всем мире.
Особенно в развивающихся странах, действующих в национальные интересы часто означали поиск
практические союзы, которые соответствуют этим интересам — будь то доступ к
необходимые ресурсы или объединение в порядке добиться экономического роста. В Южной Америке
и Африка, региональные и субрегиональные альянсы стал более структурированным. Кения удвоила
торговля с южной и восточной Африкой, как новые партнерские отношения росли на континенте. Китай
инвестиции в Африке расширились как сделка новых рабочих мест и инфраструктуры в обмен на
доступ к основным минеральным ресурсам или экспорту продуктов питания доказан
согласен со многими правительствами. Приграничное связи разрослись в форме официальной безопасности
помощь. При развертывании внешней безопасности Команды приветствовали в некоторых из самых тяжелых
неудачные состояния, одно решение на все случаи жизни мало положительных результатов.
К 2025 году люди устали от так много сверху вниз и позволяя лидерам
и власти делают выбор за них.
Везде, где сталкивались национальные интересы индивидуальные интересы, был конфликт. спорадический
откат стал все более организованным и скоординировано, как недовольные молодежь и люди
кто видел их статус и возможности ускользнуть далеко — в основном в развивающихся странах — спровоцировано
гражданский беспорядок. В 2026 году протестующие в Нигерии сверг правительство, надоело
укоренившиеся кумовство и коррупция. Даже те кому понравилась большая стабильность и предсказуемость
в этом мире стало неудобно и ограничен очень многими жесткими правилами и
строгость национальных границ. Чувство задержался, что рано или поздно что-то
неизбежно нарушает аккуратный порядок, в котором мир правительства работали так усердно, чтобы установить.

Выводы.

И поскольку этот доклад делается в интересах филантропических объединений, то вывод при таком сценарии делается следующий: Филантропические организации столкнутся с трудным выбором в этом мире. Учитывая сильную роль правительств, осуществление филантропии потребует повышенных навыков дипломатии и умения эффективно работать в крайне разных условиях. Правительство получит строгую модерацию отношений между грантополучателем и гражданским обществом, и некоторые фонды могут выбрать более тесную связь с национальными стратегиями официальной помощи в целях развития (ОПР) и целями правительства.
Крупные филантропии сохранят огромную долю влияния, и многие мелкие филантропии могут найти ценность в объединении финансовых, человеческих и операционных ресурсов.
Филантропические организации, заинтересованные в продвижении универсальных прав и свобод, будут заблокированы на границах многих стран. Развитие умных, гибких и широких отношений в этом мире будет иметь ключевое значение; некоторые благотворители могут работать только в тех местах, где их навыки и услуги не встречают сопротивления. Многие правительства
установит жесткие ограничения в программных областях и регионах, в которых могут работать международные филантропы, что приведет к более узкому и сильному географическому охвату или выдаче грантов только в их родной стране.

Технологические тренды этого сценария: Хотя невозможно точно предсказать, какими будут важные технологические достижения в будущем, описательные сценарии указывают на области, в которых условия могут способствовать или ускорять развитие определенных видов технологий.
Таким образом, для каждого сценария мы предлагаем ощущение контекста для технологических инноваций, принимая во внимание темп, географию и ключевых создателей. Мы также предлагаем несколько технологических тенденций и приложений, которые могут процветать в каждом сценарии.
Технологические инновации в «Lock Step» в значительной степени определяются правительством и направлены на решение вопросов национальной безопасности, охраны здоровья и безопасности. Большинство технологических усовершенствований создаются развитыми странами и для них, что обусловлено двойным желанием правительств контролировать и контролировать своих граждан. В государствах с плохим управлением,
крупномасштабных проектов, которые не могут прогрессировать в изобилии.
Технологические тренды и приложения мы можем увидеть:
• Сканеры, использующие усовершенствованную технологию функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ), становятся нормой в аэропортах и ​​других общественных местах для выявления ненормального поведения, которое может указывать на «антиобщественные намерения».
• После пандемических угроз более разумная упаковка для продуктов питания и напитков применяется сначала крупными компаниями и производителями в среде «бизнес для бизнеса», а затем применяется для отдельных продуктов и потребителей.
• Разработана новая диагностика для выявления инфекционных заболеваний. Применение скрининга здоровья также меняется; скрининг становится необходимым условием для освобождения из больницы или тюрьмы, что успешно замедляет распространение многих заболеваний.
• Технологии дистанционного присутствия отвечают потребностям в менее дорогих, более сложных широкополосных коммуникационных системах для групп населения, чьи поездки ограничены.
• Под влиянием протекционизма и проблем национальной безопасности страны создают свои собственные независимые региональные ИТ-сети, имитирующие брандмауэры Китая.
Правительства имеют различную степень успеха в контроле интернет-трафика, но эти усилия, тем не менее, разрушают «всемирную» сеть.

Жизнь после сценария Lock step: Маниша смотрела на реку Ганг, загипнотизированная увиденным. Еще в 2010 году, когда ей было 12 лет, ее родители привели ее к этой реке, чтобы она могла купаться в ее святых водах. Но стоя на краю, Маниша боялся. Ее напугала не глубина реки или ее течения, а сама вода:
это было темное и коричневое и пахло остро мусором и мертвыми вещами. Маниша отказалась, но ее мать подтолкнула ее вперед, крича, что эта река вытекает из лотосных стоп Вишну, и для нее должно быть честью войти в нее. Наряду с миллионами индусов, ее мать считала, что вода Ганги может очистить человека
душа от всех грехов и даже вылечить больных. Таким образом, Маниша неохотно окунулась в реку, случайно проглотив воду в процессе, и в результате получила тяжелый случай лямблии и месяцев поноса, в результате.
Вспоминая этот опыт, мы сделали это таким замечательным. Это было сейчас 2025
Манише было 27 лет, он был руководителем Инициативы по очистке Ганга (GPI) правительства Индии. До недавнего времени Ганг по-прежнему оставался одной из самых загрязненных рек в мире, уровень бактерий колиформных бактерий был астрономическим из-за частого захоронения трупов людей и животных и сточных вод (еще в 2010 году, 89 миллионов литров в день) непосредственно в реку. , Десятки организованных попыток очистки
Ганги за эти годы потерпели неудачу. В 2009 году Всемирный банк даже выделил Индии 1 миллиард долларов для поддержки правительственной инициативы по очистке на несколько миллиардов долларов. Но затем началась пандемия, и финансирование прекратилось. Но то, что не иссякло, было обязательством правительства очистить Ганг — теперь это не просто общественный вопрос
здоровье, но все больше и больше национальной гордости.
Маниша присоединилась к GPI в ​​2020 году, отчасти потому, что на нее произвела большое впечатление сильная позиция правительства по восстановлению экологического здоровья самого ценного ресурса Индии. Многие жизни в ее родном городе Джайпур были спасены карантинами правительства во время пандемии, и этот опыт, подумала Маниша, вселил в правительство уверенность в том, что теперь он будет настолько строг в отношении использования реки: как еще они могут получить миллионы граждан Индии? полностью перенести свои культурные обычаи в отношении святого места? Отказ от ритуально сожженных тел в Ганге был теперь незаконным, наказуемым годами тюремного заключения. Компании, уличенные в сбросе отходов в реку, были немедленно закрыты правительством. Существовали также жесткие ограничения на то, где люди могут купаться и где они могут стирать одежду. Каждые 20 метров вдоль реки были отмечены знаком, обозначающим последствия «неуважения к наиболее ценному природному ресурсу Индии». Конечно, не всем это нравилось; протесты разгорались так часто. Но никто не мог отрицать, что Ганг выглядел красивее и здоровее, чем когда-либо.
Маниша наблюдал, как инженерная группа начала разгрузку оборудования на берегах.
Многие ведущие индийские ученые и инженеры были наняты правительством для разработки инструментов и стратегий для очистки Ганга более высокотехнологичным способом. Её любимыми были погружные боты, которые непрерывно «плавали» по реке, чтобы обнаружить с помощью датчиков присутствие химических патогенов. Новые речные системы фильтрации, которые всасывали грязную речную воду и выплевывали намного более чистую воду, также были впечатляющими — особенно потому, что снаружи они были разработаны, чтобы быть похожими на мини-храмы. Фактически, именно поэтому Маниша была сегодня на реке, чтобы наблюдать за установкой системы фильтрации, расположенной даже в 100 футах от того места, где она впервые ступила в Ганг в детстве. Вода теперь выглядела намного чище, и недавние тесты показали, что она может даже соответствовать стандартам пригодности для питья к 2035 году. У Маниши было искушение сбросить обувь и опустить носок, но теперь это была ограниченная область — и она, всех людей никогда бы не нарушил этот закон.

(Перевод Google, изучить материал самостоятельно можно здесь- https://ru.scribd.com/document/155920816/Rockefeller-Foundation-Scenarios-for-Future-Technology ).

Маятник будущего качнулся

Мир на наших глазах вступил в сценарный план перехода к новому устройству, описанному еще 10 лет назад The Rockefeller Foundation и Global Business Network в совместном отчете «Сценарии будущего технологий и международного развития» (https://www.nommeraadio.ee/meedia/pdf/RRS/Rockefeller%20Foundation.pdf).

Он предусматривал 4 варианта развития мира, 4 квадранта при пересечении 2-х осей – по степени политического и экономической интеграции или размежевания (вертикаль «Глобализма») и по степени адаптационных способностей общества к сохранению устойчивости при резких и сильных переменах (горизонталь «Хрупкости»).

Первый из сценарных вариантов называется «LOCK STEP» (максимум «Глобализма» и максимум «Хрупкости», левый верхний угол), это сценарий «расколовшегося мира» в результате пандемии и торжества жесткого авторитарного контроля за всем, он реализуется на наших глазах в Китае и распространяется, вместе с эпидемией КВ, на весь мир. Назовем его «Китайским».

Второй – «CLEVER TOGETHER» (максимум «Глобализма» и минимум «Хрупкости», правый верхний угол) – технократическая утопия глобалистов, и размещена в сценарном плане как недостижимый идеал. Его можно было бы назвать «Американским», но за 10 лет он уже был полностью похоронен, в том числе в самых США.

Третий – «HACK ATTACK» (минимум «Глобализма» и максимум «Хрупкости», левый нижний угол) – посткатастрофный мир киберпанка, распавшегося юридического порядка и формальной власти, где всем заправляют неформальные полукриминальные группы. Назовем его «Русским».

Четвертый – «SMART SCRAMBLE» (минимум «Глобализма» и минимум «Хрупкости», правый нижний угол) – образование и самостоятельное развитие в наступившем хаосе локальных «умных» экосистем после распада глобализма. Назовем его «Английским».

22 января 2020 года, неожиданным закрытием на карантин г.Ухань, в мире был запущен сценарий «LOCK STEP», связанный с глобальной пандемией. Единственное отличие пандемии нового штамма гриппа, описанной в докладе – этот грипп должен быть столь же заразен, как и коронавирус, но куда более смертоносен, чтобы убить 8 млн. человек за семь месяцев, чего и близко не будет в случае нынешней эпидемии. Но мировая пандемия в любом случае окажет смертельное воздействие на экономику, а вот тут совпадение полное.

Далее: Во время пандемии национальные лидеры во всем мире усилят свои полномочия и установят герметичные правила и ограничения для граждан. После того, как пандемия закончится, жесткий авторитарный контроль и надзор за гражданами и их деятельностью останутся и даже усилятся. Под лозунгом защиты нации от новых глобальных угроз — от пандемий и транснационального терроризма до экологических кризисов и растущей нищеты, — лидеры во всем мире станут закручивать гайки тотального контроля. Этот этап сценария доклада разворачивается прямо сейчас в реальности (в России – в собянинской Москве).

Далее по сценарию доклада: идея более контролируемого и более безопасного мира получит широкое признание и одобрение. Граждане охотно отдадут часть своего суверенитета и свою частную жизнь все более патерналистским государствам в обмен на большую безопасность и стабильность.

И вот тут этот сценарий 100% даст сбой, поскольку после окончания пандемии коронавируса всем станет ясно, что угроза была в невероятной степени переоценена и за целенаправленное уничтожение экономики и благосостояния граждан должен будет ответить правящий класс. Устоять, залив страну кровью, сможет только китайский (хотя даже это не факт), именно поэтому стартовый сценарий «LOCK STEP», как и вирус (в том числе информационный) можно в полной мере назвать китайским.

Дальше маятник будущего, качнувшись в сторону «китайского сценария», неизбежно качнется в другую сторону. Во всех других странах-паникерах после окончания пандемии начнется обвальный переход к иным двум негативным для глобализма сценариям, «русскому» или «английскому», и именно в этом заключается единственно важная сценарная развилка для элитных национальных и транснациональных групп.

Ввиду происходящего в мире и стране перелома самое время приоткрыть завесу над механизмами противостояния и взаимодействия основных элитных группировок, оказывающими решающее влияние на выбор страной сценариев реагирования на возникающие сверхвызовы.

Все 4 сценария будущего, описанные Фондом Рокфеллера, имеют своих адептов как среди мировых, так и национальных элит, в том числе в России.

В России действует и больше всех активизировалась сейчас сильная элитная группа сторонников «китайского» сценария «LOCK STEP» («неономенклатура»). Выбирающих не только соответствующую модель борьбы с эпидемией (https://t.me/vizioner_rf/155), но и ориентирующуюся на определенную модель будущего. Её фронтменом (но не реальным лидером) сейчас является С.Собянин, активно пытающийся проскочить между струй, выйдя сухим из воды, пройдя между другими сценариями – избежать с одной стороны, ввода войск и разрушения простыми феодальными инструментами силовиков паутины сложного гражданского управления, которую он плетет в Москве. А с другой стороны, не упустить слабенькие нити управления ситуацией вниз, не допустить самодеятельности на местах и тем более активизации общественных, бизнес организаций, волонтеров, роста самостоятельности гражданских структур и авторитета местных лидеров общественного мнения, естественно просыпающихся и мобилизующихся ввиду социальных вызовов наступления невиданного форс-мажора.

Режим ЧС в Москве и по всей стране будет введен в любом случае. Сверхзадача «китайской» партии другая — введение режима ЧП, но только под своим руководством, без армейских и гбшных, с дальнейшим выходом на транзит власти, а вот с этим пока затык. Куда больше шансов что режимом ЧП будут управлять одна из двух других элитных партий, сторонников других сценариев будущего, которые куда ближе к русской «чрезвычайщине». Они также входят в «Партию карантина», и потому Карантин в стране неизбежно будет усиливаться и ужесточаться, ухудшая социально-экономическую ситуацию, пока страна не ударится об дно и не проснется.

Эти три группы/фракции «Партии карантина» видят во входе в него решение многих назревших проблем, но они являются лютыми конкурентами в видении путей и форматов выхода из него. Помимо

1) «китайской» это:

2) фракция порядка (осажденной крепости) и

3) фракция управляемого хаоса (ловли рыбки мутной воде).

Фронтменом фракции порядка является С.Шойгу, фракции управляемого хаоса — М.Мишустин. Но это все легковесные фигуры на поверхности, гравитационные центры власти лежат глубже. «Конклав» реальных придворных лидеров-старейшин трех фракций «Партии карантина», параллельно являющихся связными с соответствующими транснациональными структурами, составляют: С.Чемезов, Н.Патрушев и И.Сечин.

Фракция порядка («неодворяне») исповедует «русский» вариант сценария будущего («HACK ATTACK»), не даром он так назван. Это традиционалисты-консерваторы, сторонники феодальной закрытости и чистого патернализма на православии.

В паре с этой фракций порядка работает фракция хаоса. В настоящем обе эти фракции — сторонники активной борьбы без правил на международной арене, они противники либерализма и банкстеров, и, казалось бы, обе являются сторонниками «русского» сценария. Однако фракция хаоса, в отличии от статичной фракции порядка — мобильные прогрессисты и всегда открыты новым возможностям. Видение будущего у них другое. Они выступают за «английский» вариант сценария («SMART SCRAMBLE»).

Две этих фракции в России примиряет и удерживает от конфронтации между собой В.Путин, симпатизирующий обеим, претерпевший за последние 20 лет определенную эволюцию взглядов по отношению к ним. От позиции адепта хищной фракции хаоса, под тяжестью лет и шапки Мономаха, он все больше склонялся к патерналистской фракции порядка.

«Китайская» фракция неономенклатуры, в отличии от этих «дружеских» ему фракций, принимается Президентом более холодно, как неизбежная данность. Как, собственно, и «Партия экономики», элитная группа финансистов-глобалистов, сторонников «американского» сценария будущего, возглавляемая «при дворе» Ю.Ковальчуком (в 90-е роль смотрящего по этой линии играл А.Чубайс). Их сила, прежде всего, в мощном влиянии с транснационального уровня, с которым не считаться нельзя.

У «американцев» есть свой, пусть уже утопический, но все еще очень идеологически сильный, не так давно абсолютно господствующий в умах российской вестернизированной интеллигенции сценарий будущего «CLEVER TOGETHER». Так называемые «сислибы» — только видимая часть большого «либерально-технократического» айсберга сторонников этого сценария, с которым ведут тяжелую идеологическую борьбу все прочие «фракции», вся «Партия карантина». Забавно, что «сислибы» тоже выступают сейчас за как можно более жесткий Карантин в России, справедливо видя в нем условия будущего краха ненавистного им режима Путина.

Победа «Партии карантина» в России предопределена и она вписывается в победу Карантина на глобальном уровне. Но вот с какими издержками будет выход из него зависит от траектории и степени глубины входа в него, от того, какая фракция «Партии карантина» будет, в итоге, рулить этим нырковым движением «в темную глубь» и, особенно, выходом на свет «по ту сторону» эпидемии, в дивный и страшный новый информационный мир, бурлящий необходимостью глобальных перемен.

Судя по всему, в конце концов, в России, как обычно, восторжествует самый жесткий и простой «русский» вариант партии порядка, который разрушит всю хлипкую инфраструктуру современных услуг и новой экономики, создаст мощную протестную волну и послужит началом тяжелейшего политического кризиса, в котором в оппозиции правящему режиму, с резко сузившейся базой поддержки, окажутся сразу три элитные группы, причем возникнет странный альянс: сторонники исчезнувшего «американского» сценария объединятся с фракцией хаоса для реализации «английского» сценария, а «китайцы», парализованные безуспешной аппаратной борьбой с фракцией порядка и невозможностью удержать в управляемых рамках кризис, перейдут на их сторону, как переходили на сторону большевиков военспецы и инженеры.

Самое удивительное, что в процессе борьбы «Партии карантина» с РПЦ за Пасху (https://t.me/vizioner_rf/189) в оппозицию власти переходит радикальное идейное ядро «русской партии» во главе с К.Малофеевым, так что у неё практически не останется союзников, как не осталось их у царского режима в феврале 1917 года. Именно предчувствием такого хода событий вызвано нежелание В.Путина включать «чрезвычайщину». Но другого варианта у него уже нет.

Телеграмм Канал визионера

Read more https://vizitnlo.ru/rossijskie-elity/chetyre-scenariya-razvitiya-rossii-posle-epidemii/

«Негативное влияние роста численности населения на все наши планетарные экосистемы становится ужасающе очевидным». ( Дэвид Рокфеллер). 

В мае 2010-го года состоялось заседание благотворительного центра Рокфеллера, на котором было озвучено несколько сценариев развития дальнейших событий на наше планете. Сценарии футуристичны по содержанию, но что такое футуризм в исполнении владык мира? Ясно, что эти прогнозы основаны на планах, которыми руководствуется мировое правительство. И через фантастический текст мы можем эти планы легко понять.

Перевод мой, но даю и английский текст для тех, кто читает по-английски. Прошу извинения, текст очень объёмен. Но это не я сочинил. Можно читать по диагонали.

Scenario  

Narratives  

LOCK STEP  

A world of tighter top-down government control and more authoritarian leadership, with limited innovation and growing citizen pushback  

Сценарий LOCK STEP разворачивается при усилении роли государств в управлении обществом. Это авторитарные, деспотические государства, остановившие технический прогресс и инновации, и установившие диктатуру. 

In 2012, the pandemic that the world had been anticipating for years finally hit. Unlike 2009’s H1N1, this new influenza strain — originating from wild geese — was extremely virulent and deadly. Even the most pandemic-prepared nations were quickly overwhelmed when the virus streaked around the world, infecting nearly 20 percent of the global population and killing 8 million in just seven months, the majority of them healthy young adults. The pandemic also had a deadly effect on economies: international mobility of both people and goods screeched to a halt, debilitating industries like tourism and breaking global supply chains. Even locally, normally bustling shops and office buildings sat empty for months, devoid of both employees and customers. 

В 2012 году разразилась крупнейшая пандемия, которую мир ждал в течении многих лет. В отличие от H1N1 2009, этот новый штамм гриппа, распространяемый дикими гусями, оказался крайне опасным. Даже страны, которые подготовились к появлению такой пандемии, оказались поражены заболеванием, а в масштабах планеты вирус поразил около 20% населения, 8 миллионов человек умерли за первые 7 месяцев после появления нового штамма. И большинство погибших – здоровые молодые люди. Пандемия привела к нарушению контактов между странами, были разрушены экономические связи. Закрылись магазины и офисы, жизнь замерла.

The pandemic blanketed the planet — though disproportionate numbers died in Africa, Southeast Asia, and Central America, where the virus spread like wildfire in the absence of official containment protocols. But even in developed countries, containment was a challenge. The United States’s initial policy of “strongly discouraging” citizens from flying proved deadly in its leniency, accelerating the spread of the virus not just within the U.S. but across borders. However, a few countries did fare better — China in particular. The Chinese government’s quick imposition and enforcement of mandatory quarantine for all citizens, as well as its instant and near-hermetic sealing off of all borders, saved millions of lives, stopping the spread of the virus far earlier than in other countries and enabling a swifter post-pandemic recovery.

18 Scenarios 

Пандемия захватила всю планету, хотя непропорционально большое число погибших оказалось в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке, где вирус распространялся как лесной пожар в отсутствие официальных мер сдерживания. Но даже в развитых странах сдерживание было проблемой. США ограничили передвижение, но легкомыслие граждан привело к распространению вируса в том числе и за границу. Тем ни менее нескольким странам удалось ограничить число заболевших. В частности, китайское правительство приняло меры по введению карантина для всех граждан, закрыло границы, чем спасло миллионы жизней в своей стране, и остановив распространение вируса раньше других.

China’s government was not the only one that took extreme measures to protect its citizens from risk and exposure. During the pandemic, national leaders around the world flexed their authority and imposed airtight rules and restrictions, from the mandatory wearing of face masks to body-temperature checks at the entries to communal spaces like train stations and supermarkets. Even after the pandemic faded, this more authoritarian control and oversight of citizens and their activities stuck and even intensified. In order to protect themselves from the spread of increasingly global problems — from pandemics and transnational terrorism to environmental crises and rising poverty — leaders around the world took a firmer grip on power. 

Правительство Китая не было единственным, кто принял крайние меры, чтобы защитить своих граждан от рисков. Во время пандемии, национальные лидеры во всем мире усилили свои полномочия, и установили правила изоляции заболевших, обязали носить марлевые маски, ввели обязательный контроль за температурой тела посетителей вокзалов и магазинов. По окончании пандемии усиленные меры контроля не были отменены, а даже усилились. Для предотвращения (повторных?) террористических атак с помощью биологического оружия лидеры всех стран установили жёсткие авторитарные меры.

At first, the notion of a more controlled world gained wide acceptance and approval. Citizens willingly gave up some of their sovereignty — and their privacy — to more paternalistic states in exchange for greater safety and stability. Citizens were more tolerant, and even eager, for top-down direction and oversight, and national leaders had more latitude to impose order in the ways they saw fit. In developed countries, this heightened oversight took many forms: biometric IDs for all citizens, for example, and tighter regulation of key industries whose stability was deemed vital to national interests. In many developed countries, enforced cooperation with a suite of new regulations and agreements slowly but steadily restored both order and, importantly, economic growth.

Усиление государственного контроля над гражданами было одобрено всеми, эта мера получила широкое признание. Граждане добровольно отказался от части своих свобод, таких как право на частную жизнь, приняли патерналистские государства как необходимость в деле достижения стабильности и безопасности. Граждане стали терпимей к надзору со стороны государств, и даже требовали усилить контроль, что дало лидерам государств полную свободу действий. В развитых странах этот повышенный контроль принял множество форм: биометрические идентификаторы для всех граждан, например, и ужесточение регулирования ключевых отраслей промышленности, стабильность которых считалось жизненно важной для национальных интересов. Во многих развитых странах, насильственное принятие новых правил и соглашений, медленно, но неуклонно восстановило порядок и, что немаловажно, экономический рост. (Стало быть, для экономического роста требуется ввести диктатуру?)

Across the developing world, however, the story was different — and much more variable. Top-down authority took different forms in different countries, hinging largely on the capacity, caliber, and intentions of their leaders. In countries with strong and thoughtful leaders, citizens’ overall economic status and quality of life increased. In India, for example, air quality drastically improved after 2016, when the government outlawed high-emitting vehicles. In Ghana, the introduction of ambitious government programs to improve basic infrastructure and ensure the availability of clean water for all her people led to a sharp decline in water-borne diseases. But more authoritarian leadership worked less well — and in some cases tragically — in countries run by irresponsible elites who used their increased power to pursue their own interests at the expense of their citizens.  

В развивающихся странах, однако, история была другой – Со множеством вариантов. Вертикаль власти (Оказывается, Путин построил систему «Top-down».) принимала различные формы в разных странах, что зависило от возможностей руководства стран, и их планов. В странах с сильными и умными лидерами, экономическое положения и качество жизни граждан улучшилось. В Индии, например, качество воздуха резко улучшились после 2016 года, когда правительство ограничило выбросы вредных веществ транспортными средствами. В Гане, внедрение программ правительства по улучшению базовой инфраструктуры и обеспечению доступа к чистой воде для всех граждан привели к резкому сокращению передающихся через воду заболеваний. Но в некоторых странах руководители воспользовались усилением авторитаризма для решения собственных проблем за счёт граждан. (В России руководители решают собственные проблемы за счёт граждан уже 20 лет, так что без всякой пандемии справились.)

There were other downsides, as the rise of virulent nationalism created new hazards: spectators at the 2018 World Cup, for example, wore bulletproof vests that sported a patch of their national flag. Strong technology regulations stifled innovation, kept costs high, and curbed adoption. In the developing world, access to “approved” technologies increased but beyond that remained limited: the locus of technology innovation was largely in the developed world, leaving many developing countries on the receiving end of technologies that others consider “best” for them. Some governments found this patronizing and refused to distribute computers and other technologies that they scoffed at as “second hand.” Meanwhile, developing countries with more resources and better capacity began to innovate internally to fill these gaps on their own.

Были и другие минусы, такие, как рост национализма. Например, зрители на ЧМ-2018, к примеру, носили пуленепробиваемый жилет, под цвет их национального флага. (Вот это сильный прогноз! И касается именно нас.) Усиленные правила регулирования стали душить инновации, приводили к повышенным затратам, что мешало внедрению. Список разрешенных для развивающихся стран расширился, но их возможности всё равно ограничены, такие страны вынуждены покупать технологии, что усилило их зависимость от развитых стран. (Здесь проясняется план по разрушению российской науки. Внедрение чужих технологий лишь усиливает зависимость от других стран.) Какая технология для какой страны будет лучшей решает не страна – импортёр технологий. Некоторые правительства отказались распространять компьютеры и другие технологии, по причине того, что они устарели. Между тем, развивающиеся страны с большим объемом ресурсов, развивающие собственные инновационные проекты стали двигаться в направлении самостоятельного решения этой проблемы. (Сколково?)

Meanwhile, in the developed world, the presence of so many top-down rules and norms greatly inhibited entrepreneurial activity. Scientists and innovators were often told by governments what research lines to pursue and were guided mostly toward projects that would make money (e.g., market-driven product development) or were “sure bets” (e.g., fundamental research), leaving more risky or innovative research areas largely untapped. Well-off countries and monopolistic companies with big research and development budgets still made significant advances, but the IP behind their breakthroughs remained locked behind strict national or corporate protection. Russia and India imposed stringent domestic standards for supervising and certifying encryption-related products and their suppliers — a category that in reality meant all IT innovations. The U.S. and EU struck back with retaliatory national standards, throwing a wrench in the development and diffusion of technology globally.  

Между тем, в развитых странах мира, присутствие столь большого числа авторитарных правил и норм значительно тормозит предпринимательскую деятельность. Ученые и новаторы часто указывают правительствам, какие исследования проводить, развивая главным образом проекты, которые будут делать деньги, либо фундаментальные исследования, в результате чего рискованные инновационные направления исследований в значительной степени оказались невостребованными. Богатые страны и монополисты, проводящие значительное число исследований, опирающихся на богатый бюджет добились значительных успехов, но их разработки оставались заблокированы из-за строгих национальных или корпоративных правил защиты. Россия и Индия, ввели строгие внутренние стандарты по надзору, аттестации и шифрования сопутствующих товаров и их поставщиков – и на этом инновации закончились. (А как же Сколково?) США и ЕС приняли новые стандарты, дав толчок развитию и распространению технологий в мировом масштабе.

Especially in the developing world, acting in one’s national self—interest often meant seeking practical alliances that fit with those interests — whether it was gaining access to needed resources or banding together in order to achieve economic growth. In South America and Africa, regional and sub-regional alliances became more structured. Kenya doubled its trade with southern and eastern Africa, as new partnerships grew within the continent. China’s investment in Africa expanded as the bargain of new jobs and infrastructure in exchange for access to key minerals or food exports proved agreeable to many governments. Cross-border ties proliferated in the form of official security aid. While the deployment of foreign security teams was welcomed in some of the most dire failed states, one-size-fits-all solutions yielded few positive results.

Развивающиеся страны, действуя в своих национальных интересах, начали искать практические союзы, которые согласуются с этими интересами — было ли это получение доступа к необходимым ресурсам или объединились с целью достижения экономического роста. В Южной Америке и Африке появились новые региональные и субрегиональные союзы. Кения удвоил свою торговлю с Южной и Восточной Африке, а новые партнерские связи выросли в пределах континента. Инвестиции Китая в Африке привели к созданию новых рабочих мест и инфраструктуры в обмен на доступ к полезным ископаемым или экспорт продовольствия, что было в интересах многих правительств. Трансграничные связи получили широкое распространение в форме официальной помощи на цели безопасности. Размещение иностранных групп по обеспечению безопасности в отсталых, недееспособных государствах привело к положительным результатам во многих случаях. (Вот она — оккупация. А начиналось с гусиного гриппа! Всего лишь.)

By 2025, people seemed to be growing weary of so much top-down control and letting leaders and authorities make choices for them. Wherever national interests clashed with individual interests, there was conflict. Sporadic pushback became increasingly organized and coordinated, as disaffected youth and people who had seen their status and opportunities slip away — largely in developing countries — incited civil unrest. In 2026, protestors in Nigeria brought down the government, fed up with the entrenched cronyism and corruption. Even those who liked the greater stability and predictability of this world began to grow uncomfortable and constrained by so many tight rules and by the strictness of national boundaries. The feeling lingered that sooner or later, something would inevitably upset the neat order that the world’s governments had worked so hard to establish. •

К 2025 году люди привыкли к контролю со стороны государства, и не препятствовали лидерам государств принимать решения самостоятельно, не интересуясь мнением народа. (Вот он произвол.) Там, где национальные интересы столкнулись с индивидуальными интересами, конфликты не возникали. Стихийные беспорядки периодически возникали в развивающихся странах. Они становились всё более и более организованными. В 2026 протестующие в Нигерии привели к падению правительство, сытые по горло укоренением кумовства и коррупции. Даже те, кто любил большую стабильность и предсказуемость в этом мире начали проявлять недовольство, требовать ограничения жёстких мер и открытия национальных границ. (Из чего следует, что все народы будут удерживаться внутри границ своих государств до 2026-го года, как минимум. Вот так гуси! Вот так грипп! Это уже ГУЛАГ. А.П.) Появилась опасность, что где-то что-то этот с трудом установленный порядок разрушит. (Фух, успокоили, наконец. Дальше начнётся всемирная полицейская операция по закреплению антиконституционного порядка во всех странах, о чём авторы скромно умалчивают.)

Quarantine Restricts In-Person Contact; Cellular Networks Overloaded (2013)

Intercontinental Trade Hit by Strict Pathogen Controls (2015)

Italy Addresses ‘Immigrant Caregiver’ Gap with Robots (2017)

Will Africa’s Embrace of Authoritarian Capitalism a la China Continue? (2018)

Vietnam to Require ‘A Solar Panel on Every Home’ (2022)

Proliferating Trade Networks in Eastern and Southern Africa Strengthen Regional Ties (2023)

African Leaders Fear Repeat of Nigeria’s 2026 Government Collapse (2028) 

Карантин Ограничивает В-контактное лицо; сотовых сетей Перегруженные (2013) межконтинентальной торговли Хит Строгий Возбудитель управления (2015)

коридора «Иммигрант Caregiver ‘Италия Адреса с роботами (2017)

будет охватывать Африки авторитарного капитализма а-ля Китай Продолжить? (2018)

Вьетнам Требовать «панели солнечных батарей на каждый дом» (2022)

пролиферирующих торговых сетей в Восточной и Южной Африки, укрепление региональных связей (2023)

африканские лидеры опасаются повтора из 2026 Свернуть правительства Нигерии (2028)

(подстрочник без редакции)

Philanthropic organizations will face hard choices in this world. Given the strong role of governments, doing philanthropy will require heightened diplomacy skills and the ability to operate effectively in extremely divergent environments. Philanthropy grantee and civil society relationships will be strongly moderated by government, and some foundations might choose to align themselves more closely with national official development assistance (ODA) strategies and government objectives. Larger philanthropies will retain an outsized share of influence, and many smaller philanthropies may find value in merging financial, human, and operational resources.

Philanthropic organizations interested in promoting universal rights and freedoms will get blocked at many nations’ borders. Developing smart, flexible, and wide-ranging relationships in this world will be key; some philanthropies may choose to work only in places where their skills and services don’t meet resistance. Many governments will place severe restrictions on the program areas and geographies that international philanthropies can work in, leading to a narrower and stronger geographic focus or grant-making in their home country only. 

Благотворительные организации столкнутся с трудным выбором в этом мире. Учитывая важную роль правительств, делая благотворительность требует повышенного навыки дипломатии и способность эффективно работать в совершенно разными средами. Филантропия грантополучателей и гражданского общества отношения будут сильно Модератором со стороны правительства, и некоторые фонды могут выбрать присоединяются более тесное сотрудничество с национальными официальной помощи развитию (ОПР), стратегии и правительством целей. Большие благотворительные сохранит негабаритных долю влияния, а также множество небольших благотворительных можете найти значение в объединении финансовых, человеческих и оперативных ресурсов. Благотворительные организации, заинтересованные в продвижении универсальных прав и свобод, будет заблокирован на границах многих народов. Разработка умный, гибкий, и широкие связи в этом мире, будет иметь ключевое значение, а некоторые благотворительные может выбрать для работы только в местах, где их навыки и услуги, не отвечающие сопротивления. Многие правительства будет место серьезные ограничения на программных областях и географических регионах, что международные благотворительные может работать в, что приводит к более узким и сильнее, географическая направленность или грантов в своей стране только.

(подстрочник без редакции)

TECHNOLOGY IN LOCK STEP

While there is no way of accurately predicting what the important technological

advancements will be in the future, the scenario narratives point to areas where

conditions may enable or accelerate the development of certain kinds of technologies.

Thus for each scenario we offer a sense of the context for technological innovation,

taking into consideration the pace, geography, and key creators. We also suggest a few

technology trends and applications that could flourish in each scenario.

Technological innovation in “Lock Step” is largely driven by government and is

focused on issues of national security and health and safety. Most technological

improvements are created by and for developed countries, shaped by governments’

dual desire to control and to monitor their citizens. In states with poor governance,

large-scale projects that fail to progress abound.

Technology trends and applications we might see:

• Scanners using advanced functional magnetic resonance imaging (fMRI)

technology become the norm at airports and other public areas to detect

abnormal behavior that may indicate “antisocial intent.”

• In the aftermath of pandemic scares, smarter packaging for food and beverages

is applied first by big companies and producers in a business-to-business

environment, and then adopted for individual products and consumers.

• New diagnostics are developed to detect communicable diseases. The

application of health screening also changes; screening becomes a prerequisite

for release from a hospital or prison, successfully slowing the spread of many

diseases.

• Tele-presence technologies respond to the demand for less expensive, lowerbandwidth,

sophisticated communications systems for populations whose travel

is restricted.

• Driven by protectionism and national security concerns, nations create their

own independent, regionally defined IT networks, mimicking China’s firewalls.

Governments have varying degrees of success in policing internet traffic, but

these efforts nevertheless fracture the “World Wide” Web.

TECHNOLOGY IN LOCK STEP

Хотя не существует способа точно предсказать, что важные технологические достижения будут в будущем, сценарий повествования точка в районы, где условия могут включать или ускорить развитие определенных видов технологий. Таким образом, для каждого сценария мы предлагаем чувство контекста для технологических инноваций, с учетом темпа, географии и ключевых создателей. Мы также предлагаем несколько направлений технологии и приложения, которые могут процветать в каждом сценарии. Технологические инновации в «Lock Step» во многом основывается на правительство и ориентирован на вопросах национальной безопасности и здоровья и безопасности. Большинство технологических усовершенствований создаются и для развитых стран, формируются правительства «двойного желание контролировать и следить за своими гражданами. В штатах с плохим управлением, крупномасштабных проектов, которые не в прогрессе предостаточно. Технология тенденции и приложений, которые мы могли бы видеть: • Сканеры с использованием передовых функциональной магнитно-резонансной томографии (МРТ) технология стала нормой в аэропортах и других общественных местах для обнаружения аномального поведения, которые могут указывать • В период после пандемии пугает, умнее «антиобщественных намерений». упаковка для продуктов питания и напитков применяется в первую очередь крупными компаниями и продюсерами в бизнес-бизнес-среде, а затем приняты на отдельные товары и потребителей. • Новая диагностика разработана для обнаружения инфекционных заболеваний. Применение медицинских обследований также изменения, выявлению становится предпосылкой для освобождения из больницы или тюрьмы, успешно замедляя распространение многих заболеваний. • Теле-наличие технологии реагировать на спрос на менее дорогие, lowerbandwidth, современные системы связи для населения, чьи транспортные ограничен. • Ведомый протекционизма и национальных проблем в области безопасности, государства создают свои собственные независимые, регионально определены ИТ-сетей, имитируя брандмауэры Китая. Правительства разной степенью успеха в работе правоохранительных органов интернет-трафика, но эти усилия все же перелом «World Wide» Web.

Как видите, под предлогом защиты от биотерроризма будут развиваться технологии контроля над гражданами, продуктами питания, информацией, развиваться медицинские направления. Так предполагается убить кучу зайцев одним выстрелом (больным гусём). План крайне прост. В лабораториях создают биологическое оружие. Например, поразившую Германию, да и всю Европу в разной степени, бактерию E.coli снабдили невосприимчивостью к восьми типам антибиотиков. Цель очевидна из сценария LOCK STEP. Штаммы вирусов, бактерий, микробов выпускаются на волю, и народы Земли сами попросят усилить их безопасность. Это говорит о том, что и предыдущие террористические операции совершены в тех же целях. При этом в России для тех же целей будут применены конфликты на национальной почве. Подозреваю, что террористы и провокаторы уже прошли подготовку, и ждут своего часа. Некоторые из них уже действуют. К ЧМ-2018 накал действий таких группировок достигнет такой величины, что люди будут вынуждены ходить на футбол в бронежилетах, раскрашенных в патриотичные цвета. Понятно почему власть их отпускает, не привлекая к ответственности. Это, кстати, и в наших интересах, ибо иначе нас будут терроризировать биологическим оружием. Наплюют на то, что сами здесь жить собрались, и применят. Отсюда тактика борьбы:

Имитировать напряжённость, связанную с национальным вопросом. Чем больше мы воем от тоски, тем радостней жидове, тем больше шансов, что они не траванут нас как испанцев с немцами. Такая вот нелепая тактика вырисовывается, и иного не видно пока совершенно. Но есть ещё три сценария. Почитаем, быть может, найдутся иные методы ведения борьбы за конституционный порядок.

LIFE IN LOCK STEP

Manisha gazed out on the Ganges River, mesmerized by what she saw. Back in 2010, when she was 12 years old, her parents had brought her to this river so that she could bathe in its holy waters. But standing at the edge, Manisha had been afraid. It wasn’t the depth of the river or its currents that had scared her, but the water itself: it was murky and brown and smelled pungently of trash and dead things. Manisha had balked, but her mother had pushed her forward, shouting that this river flowed from the lotus feet of Vishnu and she should be honored to enter it. Along with millions of Hindus, her mother believed the Ganges’s water could cleanse a person’s soul of all sins and even cure the sick. So Manisha had grudgingly dunked herself in the river, accidentally swallowing water in the process and receiving a bad case of giardia, and months of diarrhea, as a result.  

Маниша смотрел на реке Ганг, загипнотизированы, что она видела. Еще в 2010 году, когда ей было 12 лет, ее родители привели ее в эту реку, чтобы она могла искупаться в святых водах. Но стоя у края, Маниша боялся. Это была не глубина реки или ее токами, которые боятся ее, но сама вода: она была темной и коричневой и пахло пикантно мусора и мертвых вещей. Маниша был отказались, но ее мать толкнул ее вперед, крича, что эта река вытекает из лотосных стоп Вишну, и она должна быть большая честь войти в нее. Вместе с миллионами индусов, ее мать считают Ганг в воде может очистить душу человека во всех грехах и даже лечения больных. Так Маниша было неохотно окунул себя в реке, случайно не проглотили воды в процессе и получать тяжелый случай лямблии, и месяцы, диареи, в качестве результата.

Remembering that experience is what made today so remarkable. It was now 2025. Manisha was 27 years old and a manager for the Indian government’s Ganges Purification Initiative (GPI). Until recently, the Ganges was still one of the most polluted rivers in the world, its coliform bacteria levels astronomical due to the frequent disposal of human and animal corpses and of sewage (back in 2010, 89 million liters per day) directly into the river. Dozens of organized attempts to clean the Ganges over the years had failed. In 2009, the World Bank even loaned India $1 billion to support the government’s multi-billion dollar cleanup initiative. But then the pandemic hit, and that funding dried up. But what didn’t dry up was the government’s commitment to cleaning the Ganges — now not just an issue of public health but increasingly one of national pride.  

Вспомнив, что опыт это то, что сделал сегодня так замечательно. Было уже 2025 году. Маниша было 27 лет, и менеджер по Гангу индийского правительства Очистка инициатива (GPI). До недавнего времени, Ганг был еще одним из самых загрязненных рек в мире, его колиформных бактерий уровня астрономических из-за частых распоряжении человека и животных, трупов и сточных вод (назад в 2010 году, 89 млн. литров в день) непосредственно в реку . Десятки организованные попытки очистить Ганг на протяжении многих лет не удалось. В 2009 году Всемирный банк даже одолжил Индии $ 1 млрд. для поддержки многомиллиардный очистки инициативу правительства. Но тогда пандемии хитом, и, что финансирование иссяк. Но то, что не пересыхали было обязательство правительства по очистке Ганга — теперь не только проблема здравоохранения, но все чаще одним из национальной гордости.

Manisha had joined the GPI in 2020, in part because she was so impressed by the government’s strong stance on restoring the ecological health of India’s most treasured resource. Many lives in her home city of Jaipur had been saved by the government’s quarantines during the pandemic, and that experience, thought Manisha, had given the government the confidence to be so strict about river usage now: how else could they get millions of Indian citizens to completely shift their cultural practices in relationship to a holy site? Discarding ritually burned bodies in the Ganges was now illegal, punishable by years of jail time. Companies found to be dumping waste of any kind in the river were immediately shut down by the government. There were also severe restrictions on where people could bathe and where they could wash clothing. Every 20 meters along the river was marked by a sign outlining the repercussions of “disrespecting India’s most treasured natural resource.” Of course, not everyone liked it; protests flared every so often. But no one could deny that the Ganges was looking more beautiful and healthier than ever.

Manisha watched as an engineering team began unloading equipment on the banks. Many top Indian scientists and engineers had been recruited by the government to develop tools and strategies for cleaning the Ganges in more high-tech ways. Her favorite were the submersible bots that continuously “swam” the river to detect, through sensors, the presence of chemical pathogens. New riverside filtration systems that sucked in dirty river water and spit out far cleaner water were also impressive — especially because on the outside they were designed to look like mini-temples. In fact, that’s why Manisha was at the river today, to oversee the installation of a filtration system located not even 100 feet from where she first stepped into the Ganges as a girl. The water looked so much cleaner now, and recent tests suggested that it might even meet drinkability standards by 2035. Manisha was tempted to kick off her shoe and dip her toe in, but this was a restricted area now — and she, of all people, would never break that law. 

Маниша присоединился GPI в 2020 году, отчасти потому, что она была так поражена сильная позиция правительства по восстановлению экологического здоровья самых заветных ресурсов Индии. Многие жизни в ее родном городе Джайпур был спасен карантин правительства во время пандемии, и этот опыт, мысли Маниша, дал правительству доверие настолько строг к реке использования сейчас: как же еще они могли бы получить миллионы индийских граждан , чтобы полностью изменить свою культурную практику по отношению к святым местом? Отбросив ритуально сожгли тела в Ганге в настоящее время незаконно, карается лет тюремного заключения. Компании оказались захоронения отходов любого вида в реке были немедленно закрыты правительством. Существовали также серьезные ограничения на, где люди могли купаться и где они могли бы мыть одежду. Каждые 20 метров вдоль реки был отмечен знаком с изложением последствий «неуважение к самой заветной природных ресурсов Индии.» Конечно, не всем это нравилось; протесты вспыхнули каждый так часто. Но никто не может отрицать, что Ганг искал более красивыми и здоровыми, чем когда-либо. Маниша наблюдали, как команда инженеров начала выгрузки оборудования на берегу. Многие топ-индийских ученых и инженеров был завербован правительству разработать инструменты и стратегии для очистки реки Ганг в более высокотехнологичных способов. Ее любимый был погружных ботов, которые постоянно «плавали» река обнаружить, через датчики, наличие химических возбудителей. Новый реки системы фильтрации, которые затянули в грязной воде реки и выплюнуть намного чище вода были также впечатляет — особенно потому, что на внешней стороне они были разработаны, чтобы быть похожим мини-храмов. На самом деле, именно поэтому Маниша был в реке сегодня, для наблюдения за установкой системы фильтрации расположены даже не 100 футов от того, где она впервые вошла в Ганге, как девочка. Воду глядел так много чище, а недавние испытания предположил, что это может даже встретить питкость стандартам к 2035 году. Маниша был искушен, чтобы начать ее обуви и падение ее схождение, но это было запретной зоны теперь — и она, всех людей, никогда не нарушит этот закон.

Маниша – простой индийский паренёк стал умней своей мамы, и вместо того, чтобы купаться в загаженных водах Ганга выучился на эколога, и поспособствовал очистке реки.

На самом деле, эта история должна звучать иначе:

Маниша вдруг понял до чего довели природу его родной страны негодяи, заставившие её двигаться по пути рыночных отношений и конкуренции. Но что может один-единственный индийский паренёк? И вместо того, чтобы вымести из страны идолопоклонников вместе с их химикатами, Маниша перенаправил денежные потоки на очистку реки (такой всемогущий, но беспомощный в нужных местах юноша). Очень удобный юноша. Он всегда тратит деньги. И если раньше он их тратил на производство, то теперь тратит на очистку территории, отравленной тем производством. А ещё он будет покупать лекарства, чтобы вылечиться от болезней, приобретённых в процессе взаимодействия с ядовитой Природой, лежать в больницах, принося доход медицинским учреждениям. Очень удобный Маниша. Всегда что—то да покупает. Всем бы такими быть – горя бы не было.

CLEVER TOGETHER  

A world in which highly coordinated and successful strategies emerge for addressing both urgent and entrenched worldwide issues  

Мир, в котором успешно координируются усилия государств в решении возникающих проблем.

The recession of 2008-10 did not turn into the decades-long global economic slide that many had feared. In fact, quite the opposite: strong global growth returned in force, with the world headed once again toward the demographic and economic projections forecasted before the downturn. India and China were on track to see their middle classes explode to 1 billion by 2020. Mega-cities like Sao Paulo and Jakarta expanded at a blistering pace as millions poured in from rural areas. Countries raced to industrialize by whatever means necessary; the global marketplace bustled.

But two big problems loomed. First, not all people and places benefited equally from this return to globalized growth: all boats were rising, but some were clearly rising more. Second, those hell-bent on development

and expansion largely ignored the very real environmental consequences of their unrestricted growth. Undeniably, the planet’s climate was becoming increasingly unstable. Sea levels were rising fast, even as countries continued to build-out coastal mega-cities. In 2014, the Hudson River overflowed into New York City during a storm surge, turning the World Trade Center site into a three-foot-deep lake. The image of motorboats navigating through lower Manhattan jarred the world’s most powerful nations into realizing that climate change was not just a developing-world problem. That same year, new measurements showing that atmospheric carbon dioxide levels were climbing precipitously created new urgency and pressure for governments (really, for everyone) to do something fast.

Рецессия 2008-10 (А вот это откровение. Кризис по-английски – Crisis, а не recession. Всё же рецессия, а не банальный кризис произошёл и продолжается! Такое признание говорит о том, что документ не предполагает чтение его посторонними лицами.) не превратилась в многолетний глобальный экономический спад, как многие опасались. Экономический рост даже усилился относительно того, что был до рецессии. Индия и Китай двигались к тому, что численность населения, которое можно причислить к среднему классу достигнет 1 млрд человек к 2020 году. Мега-города, такие как Сан-Паулу и Джакарте росли за счёт исхода из деревень сельских жителей такими темпами, что их можно было сравнить с пузырями. Страны двигались к индустриализации всеми доступными способами, на мировом рынке царило оживление. Обозначились две серьёзные проблемы. Во-первых, рост не везде происходил равномерно, и некоторые экономики росли гораздо быстрее большинства. Во-вторых, рост привёл к большим экологическим проблемам. Начались климатические нарушения. Уровень моря рос быстро, при этом продолжалось строительство мегаполисов в прибрежных зонах. В 2014 году Гудзон затопил Нью-Йорк во время шторма, превратив Всемирный торговый центр в озеро, глубиной 3 фута. Взирая на катера, открывшие сезон навигации по нижней части Манхеттена, сильные мира сего поняли, что  изменение климата – это проблема не только развитых стран. В том же году новые измерения показали, что уровень углекислого газа в атмосфере стремительно поднимается, началось давление на правительства, с целью предпринять хоть что-нибудь, но очень быстро.

In such an interconnected world, where the behaviors of one country, company, or individual had potentially high-impact effects on all others, piecemeal attempts by one nation here, one small collective of environmental organizations there, would not be enough to stave off a climate disaster — or, for that matter, to effectively address a host of other planetary-scale problems. But highly coordinated worldwide strategies for addressing such urgent issues just might. What was needed was systems thinking — and systems acting — on a global scale.

International coordination started slowly, then accelerated faster than anyone had imagined. In 2015, a critical mass of middle income and developed countries with strong economic growth publicly committed to leveraging their resources against global-scale problems, beginning with climate change. Together, their governments hashed out plans for monitoring and reducing greenhouse gas emissions in the short term and improving the absorptive capacity of the natural environment over the long term. In 2017, an international agreement was reached on carbon sequestration (by then, most multinational corporations had a chief carbon officer) and intellectual and financial resources were pooled to build out carbon capture processes that would best support the global ecosystem. A functioning global cap and trade system was also established. Worldwide, the pressure to reduce waste and increase efficiency in planet-friendly ways was enormous. New globally coordinated systems for monitoring energy use capacity — including smart grids and bottom-up pattern recognition technologies — were rolled out. These efforts produced real results: by 2022, new projections showed a significant slowing in the rise of atmospheric carbon levels.

Inspired by the success of this experiment in collective global action, large-scale coordinated initiatives intensified. Centralized global oversight and governance structures sprang up, not just for energy use but also for disease and technology standards. Such systems and structures required far greater levels of transparency, which in turn required more tech-enabled data collection, processing, and feedback. Enormous, benign “sousveillance” systems allowed citizens to access data — all publically available — in real time and react. Nation-states lost some of their power and importance as global architecture strengthened and regional governance structures emerged. International oversight entities like the UN took on new levels of authority, as did regional systems like the Association of Southeast Asian Nations (ASEAN), the New Partnership for Africa’s Development (NEPAD), and the Asian Development Bank (ADB). The worldwide spirit of collaboration also fostered new alliances and alignments among corporations, NGOs, and communities.

В этом взаимосвязанном мире, усилий лишь одной страны совершенно недостаточно для предотвращения экологической катастрофы. Но хорошо скоординированные в своих действиях все страны с этой проблемой справиться способны. Требовалось системное мышление, и действия в глобальном масштабе. Международная координация начала медленно, а затем всё быстрей развиваться. В 2015 году страны со средним уровнем доходов, и быстро развивающиеся страны стали препятствием на пути решения проблемы глобального изменения климата. Правительства этих стран скоординировали планы для мониторинга и сокращения выбросов парниковых газов в краткосрочной перспективе, и повышение потенциала освоения окружающей природной среды в долгосрочной перспективе. В 2017 году международное соглашение по ограничению выбросов углерода было достигнуто, интеллектуальные и финансовые ресурсы были объединены для построения систем улавливания углерода. Во всем мире усилия с целью сократить количество отходов были огромны. Возникла новая глобальная координационная систем мониторинга мощности потребления энергии — в том числе интеллектуальных сетей и развивающихся технологий распознавания образов. Эти усилия дали реальные результаты: к 2022 году, новые исследования показали значительное замедление роста содержания в атмосфере углерода. Вдохновленные успехом коллективных глобальных действий, крупномасштабные скоординированные инициативы развивались. Централизованные глобальные структуры надзора и управления возникли не только для использования энергии, но и для медицинских целей, а так же технологических стандартов. Такие системы и структуры, требуют высокий уровень прозрачности, который в свою очередь требует более точные сбор, обработку и реализацию проектов. Огромные системы мониторинга позволили гражданам получать доступ к всем общедоступным данным практически сразу после их появления.  Государства-нации потеряли часть своей силы и значения, будучи заменёнными на глобальные структуры управления. Международные надзорные органы, как ООН взяли на себя большие властные полномочия, так же усилилась роль региональных организаций, таких как Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Новое партнерство в интересах развития Африки (НЕПАД) и Азиатский банк развития (АБР). Во всем мире дух сотрудничества способствовал появлению новых альянсов и союзов среди корпораций, неправительственных организаций и общин.

These strong alliances laid the groundwork for more global and participatory attempts to solve big problems and raise the standard of living of everyone. Coordinated efforts to tackle long-entrenched problems like hunger, disease, and access to basic needs took hold. New inexpensive technologies like better medical diagnostics and more effective vaccines improved healthcare delivery and health outcomes. Companies, NGOs, and governments — often acting together — launched pilot programs and learning labs to figure out how to best meet the needs of particular communities, increasing the knowledge base of what worked and what didn’t. Pharmaceuticals giants released thousands of drug compounds shown to be effective against diseases like malaria into the public domain as part of an “open innovation” agenda; they also opened their archives of R&D on neglected diseases deemed not commercially viable, offering seed funding to scientists who wanted to carry the research forward.

Эти сильные альянсы заложила основу для решения глобальных проблем, и подъёма уровня жизни каждого человека. Были скоординированы усилия по борьбе с давно укоренившимися проблемами, такими как голод, болезни, и удовлетворение основных потребностей человека. Новые недорогие технологии привели к улучшению медицинской диагностики, появились более эффективные вакцины, что привело к улучшению оказания медицинской помощи. Компании, НПО и правительства стали действовать вместе, появились пилотные программы и учебные лаборатории, работающие над вопросом улучшения качества жизни людей, отслеживая результаты своих экспериментов. (Нет, не могут они без экспериментов. Наверное, это первичная потребность членов мирового правительства – ставить эксперименты на живых людях). Фармацевтические гиганты выпустили тысячи лекарственных соединений показавших свою эффективность против болезней, таких как; они также открыли свои архивы R & D в области забытых болезней, которые считаются коммерчески бесперспективными, дав начальные знания для ученых, которые хотели бы провести новые исследования. (А вот это очень любопытно. Здесь сказано, что имеется список засекреченных болезней, лечение которых считается невыгодным для фармацевтических компаний. Лекарства от этих болезней не могут быть созданы в принципе, поскольку о самом существовании таких заболеваний знает ограниченный круг лиц. Какие добрые у них (теперь уже и у нас, поскольку своих ликвидировали как класс) фармацевты! Купили медицинские справочники, и засекретили).

There was a push for major innovations in energy and water for the developing world, as those areas were thought to be the key to improving equity. Better food distribution was also high on the agenda, and more open markets and south-south trade helped make this a reality. In 2022, a consortium of nations, NGOs, and companies established the Global Technology Assessment Office, providing easily accessible, real-time information about the costs and benefits of various technology applications to developing and developed countries alike. All of these efforts translated into real progress on real problems, opening up new opportunities to address the needs of the bottom billion — and enabling developing countries to become engines of growth in their own right.

Появился стимул для развития энергетики и добычи (производства) питьевой воды в развивающихся странах, которые могли оплатить эти работы. На повестки дня стояло улучшение снабжения продуктами питания, и создания открытых рынков помогло решить эту проблему. В 2022 году консорциум стран, неправительственных организаций и компаний объединились в Глобальный офис по оценке технологий, обеспечивающих в режиме реального времени получение информации о затратах и выгодах от различных областей применения технологий в развивающихся и развитых странах. Все эти усилия направлены на создание реального прогресса в решении проблем, открывая новые возможности для удовлетворения потребностей для беднейшего населения планеты (нижний миллиард), и позволяющих развивающимся странам встать на путь развития и роста.

In many parts of the developing world, economic growth rates increased due to a host of factors. Improved infrastructure accelerated the greater mobility of both people and goods, and urban and rural areas got better connected. In Africa, growth that started on the coasts spread inward along new transportation corridors. Increased trade drove the specialization of individual firms and the overall diversification of economies. In many places, traditional social barriers to overcoming poverty grew less relevant as more people gained access to a spectrum of useful technologies — from disposable computers to do-it-yourself (DIY) windmills.

Во многих странах развивающегося мира, темпы экономического роста увеличились за счет целого ряда факторов. Улучшенние инфраструктуры, большая мобильность людей и товаров, городские и сельские районы стали лучше связаны между собой. В Африке рост, который начался на берегах, распространился внутрь вдоль новых транспортных коридоров. Расширение торговли привело к специализации отдельных фирм и общей диверсификации экономики. Во многих местах, известных своими традиционными социальными барьерами на пути преодоления бедности, больше людей получили доступ к спектру полезных технологий.

Given the circumstances that forced these new heights of global cooperation and responsibility, it was no surprise that much of the growth in the developing world was achieved more cleanly and more “greenly.” In Africa, there was a big push for solar energy, as the physical geography and low population density of much of the continent enabled the proliferation of solar farms. The Desertec initiative to create massive thermal electricity plants to supply both North Africa and, via undersea cable lines, Southern Europe was a huge success. By 2025, a majority of electricity in the Maghreb was coming from solar, with exports of that power earning valuable foreign currency. The switch to solar created new “sun” jobs, drastically cut CO2 emissions, and earned governments billions annually. India exploited its geography to create similar “solar valleys” while decentralized solar-powered drip irrigation systems became popular in sub-Saharan Africa.

В Африке произошёл большой рывок в создании солнечных электростанций, а географические условия, и низкая плотность населения большей части континента привели к распространению солнечных ферм. Desertec выступил с инициативой создания массивных тепловых электростанций в Северной Африке, а через подводные кабельные линии доставлять электроэнергию в Южную Европу, что имело огромный успех. К 2025 году большинство электроэнергии в странах Магриба получали от Солнца, экспортируя её, что позволило зарабатывать иностранную валюту. Переход на солнечные батареи позволил создать новые рабочие места, резко сократить выбросы CO2, и заработать правительствам миллиарды в год. Индия истощила свою географию, чтобы создать подобные «солнечной долины», а децентрализованные солнечные батареи помогли создать системы капельного орошения, что получило огромное развитие в странах Африки южнее Сахары.

Reduced energy dependency enabled all of these countries and regions to better control and manage their own resources. In Africa, political architecture above the nation-state level, like the African Union, strengthened and contributed to a “good governance” drive. Regional integration through COMESA (the Common Market for Eastern and Southern Africa) and other institutions allowed member nations to better organize to meet their collective needs as consumers and increasingly as producers.

Уменьшение энергетической зависимости привело к улучшению контроля и управления своими собственными ресурсами. В Африке управление вышло на наднациональный уровень, такая организация как Африканский союз укрепилось, и внесла вклад в улучшение управления континентом. Региональная интеграция через КОМЕСА (Общий рынок для Восточной и Южной Африки) и другими учреждениями стран-членов позволило лучше организоваться для удовлетворения своих коллективных потребностей, и производства.

Over the course of two decades, enormous strides were made to make the world less wasteful, more efficient, and more inclusive. But the world was far from perfect. There were still failed states and places with few resources. Moreover, such rapid progress had created new problems. Rising consumption standards unexpectedly ushered in a new set of pressures: the improved food distribution system, for example, generated a food production crisis due to greater demand. Indeed, demand for everything was growing exponentially. By 2028, despite ongoing efforts to guide “smart growth,” it was becoming clear that the world could not support such rapid growth forever.

В течение двух десятилетий были достигнуты огромные успехи, мир стал  расточительным, более эффективным и более интегрированным. Существовали еще несостоявшиеся государства и места с ограниченными ресурсами. Более того, такой быстрый прогресс создал новые проблемы. Рост потребительских стандартов неожиданно открыл новые задачи: улучшение системы распределения продовольствия, например, пострадавшей от кризиса производства продуктов питания, и значительным ростом спроса. Действительно, спрос на все рос в геометрической прогрессии. К 2028 году, несмотря на предпринимаемые усилия по созданию условий для «разумного роста», стало ясно, что мир не может поддержать такой быстрый рост всегда.

Здесь мы увидели сценарий, показывающий невозможность дальнейшего развития человечества по пути роста потребления. В предложенном сценарии всё развивается на основе взаимной помощи, сотрудничества между странами в региональном и глобальном масштабе. Тем ни менее, итог получился печальным. Кажется, причин для этого в сценарии нет совсем. Почему должен остановиться рост? Ответ на этот вопрос остался за текстом. Он заключается в том, что потребности некоторой части человечества настолько не ограничены, что никаким ростом производства их не насытить. Мне представляется, что таких людей следует ограничить в потребностях насильственным образом, ибо они действительно ставят весь мир в тупик, не позволяя накормить голодных и одеть раздетых. Автор верно говорит о том, что никакие меры не могут обеспечить бесконечный рост потребления. Но оставляет читателя с этой проблемой наедине, не предлагая никаких рецептов. Почему? Можно лишь предполагать.

Global Economy Turns the Corner (2011) Мировая экономика поворачивает за угол (2011)

Radical U.S. and China Emission Targets Signal New Era in Climate Change Negotiations (2015) Радикальные США и Китаем целевых показателей выбросов сигнала Новая эра в переговорах об изменении климата (2015)

‘Info Cruncher‘ Is Grads‘ Job of Choice as Data Era Dawns (2016) «Информация Кранчер» Есть Грады «Иова выбор в качестве данных эры зори (2016)

Green Infrastructure Reshapes Economic Landscape (2018) Зеленый инфраструктуры перекраивает экономический ландшафт (2018)

A First: U.S. Solar Power Cheaper than Coal (2020) Первое: США Солнечная энергия дешевле, чем уголь (2020)

Transparency International Reports 10th Consecutive Year of Improved Governance (2025) Transparency International Отчеты десятой год подряд совершенствовании управления (2025)

Consortium of Foundations Launches Third Green Revolution as Food Shortages Loom (2027) Консорциум фондов запускает третьих зеленой революции, как нехватка продовольствия Loom (2027)

ROLE OF PHILANTHROPY IN CLEVER TOGETHER

In this world, philanthropic organizations focus their attention on the needs of the bottom billion, collaborating with governments, businesses, and local NGOs to improve standards of living around the globe. Operationally, this is a “virtual model” world in which philanthropies use all of the tools at their disposal to reinforce and bolster their work. With partnerships and networks increasingly key, philanthropies work in a more virtual way, characterized by lots of wikis, blogs, workspaces, video conferences, and virtual convenings. Smaller philanthropies proliferate, with a growing number of major donors emerging from the developing world.

Systems thinking and knowledge management prove to be critical skills, as philanthropic organizations seek to share and spread best practices, identify leapfrog opportunities, and better spot problems in failed or weak states. There are considerable flows of talent between the for-profit and nonprofit sectors, and the lines between these types of organizations become increasingly blurred.

Роль филантропии в CLEVER вместе в этом мире, благотворительные организации сосредоточили свое внимание на нужды беднейшего миллиарда, сотрудничая с правительствами, бизнесом и местными неправительственными организациями для улучшения уровня жизни во всем мире. В оперативном отношении, что это «виртуальная модель» мира, в котором благотворительные использовать все имеющиеся в их распоряжении, чтобы укрепить и усилить свою работу. С партнерских связей и сетей больше ключ, благотворительные работы в нескольких виртуальных образом, характеризуется множеством вики, блоги, рабочие области видеоконференций и виртуальных convenings. Меньшие благотворительные размножаться, с растущим числом основных доноров выходящих из развивающихся стран. Системное мышление и управление знаниями оказаться решающим навыки, а благотворительные организации стремятся поделиться и распространения передового опыта, выявления возможностей чехарда, и лучше выявить проблемы в недееспособных или слабых государств. Существуют значительные потоки таланта между некоммерческими и некоммерческого секторов, а также линии между этими типами организаций становятся все более размытыми.

TECHNOLOGY IN CLEVER TOGETHER

Scenario Narratives CLEVER TOGETHER

TECHNOLOGY IN CLEVER TOGETHER

In “Clever Together,” strong global cooperation on a range of issues drives technological breakthroughs that combat disease, climate change, and energy shortages. Trade and foreign direct investment spread technologies in all directions and make products cheaper for people in the developing world, thereby widening access to a range of technologies. The atmosphere of cooperation and transparency allows states and regions to glean insights from massive datasets to vastly improve the management and allocation of financial and environmental resources.

Technology trends and applications we might see:

• The cost of capturing data through nanosensors and smart networks falls precipitously. In many developing countries, this leads to a proliferation of new and useful services, including “sousveillance” mechanisms that improve governance and enable more efficient use of government resources.

• Intelligent electricity, water distribution, and transportation systems develop in urban areas. In these “smart cities,” internet access is seen as a basic right by the late 2010s.

• A malaria vaccine is developed and deployed broadly — saving millions of lives in the developing world.

• Advances in low-cost mind-controlled prosthetics aid the 80 percent of global amputees who live in developing countries.

• Solar power is made vastly more efficient through advances in materials, including polymers and nanoparticles. An effective combination of government subsidies and microfinance means solar is used for everything from desalination for agriculture to wi-fi networks.

• Flexible and rapid mobile payment systems drive dynamic economic growth in the developing world, while the developed world is hampered by entrenched banking interests and regulation.

LIFE IN CLEVER TOGETHER ТЕХНОЛОГИИ В CLEVER ВМЕСТЕ Рассказы Сценарий CLEVER ВМЕСТЕ ТЕХНОЛОГИИ В CLEVER вместе в «Умный Вместе» сильного глобального сотрудничества по целому ряду вопросов диски технологических прорывов, что бороться с болезнью, изменение климата и нехватки энергии. Торговли и прямых иностранных инвестиций распространению технологий во всех направлениях и сделать продукцию дешевле для людей в развивающихся странах, таким образом, расширение доступа к целому ряду технологий. Атмосфера сотрудничества и прозрачности позволяет государств и регионов, чтобы подбирать идеи из массивной данных значительно улучшить управление и распределение финансовых и экологических ресурсов. Технология тенденции и приложений, которые мы могли бы видеть: • стоимость получения данных через наносенсоров и смарт-сетей падает стремительно. Во многих развивающихся странах, это приводит к распространению новых и полезных сервисов, в том числе «sousveillance» механизмы, которые улучшают управление и обеспечить более эффективное использование государственных ресурсов. • Интеллектуальное электричество, водоснабжение, транспорт и системы развиваются в городах. В этих «умных городов», интернет рассматривается в качестве одного из основных прав в конце 2010-х годов. • малярии вакцины разработаны и развернуты широко — спасти миллионы жизней в развивающихся странах. • Достижения в области недорогих виду контролируемой протезирование помощи 80 процентов глобального инвалидов, которые живут в развивающихся странах. • Солнечная энергия производится гораздо более эффективным путем достижения в области материалов, в том числе полимеров и наночастиц. Эффективное сочетание государственных субсидий и микрофинансирования средств солнечной используется для всего, от опреснения воды для сельского хозяйства, чтобы Wi-Fi сетей. • Гибкое и быстрое мобильных платежных систем диск динамичный экономический рост в развивающихся странах, в то время как развитые страны мешает укоренившихся интересов банковского и регулирования.

(Не редактировал текст)

А вот, пожалуй, и ответ на вопрос о причине непонятой скромности автора. Как видим, его оценка ситуации, при которой невозможен бесконечный рост ничем не отличается от моей. Развивающиеся страны этот сценарий позволяет поднять, а вот в развитых странах росту будут мешать укоренившиеся интересы банков и управления. Что означает необыкновенную прожорливость и беспримерную тупость этой части человечества. Схитрил автор, спрятал суть проблемы поглубже. Наверное, есть тому причина.

Интересно, тормоза в развитии и росте не будут убраны никогда? И лучше человечеству убиться головой об шкаф, чем остановить ненасытных обжор? Пустить дикого, и страшно больного гуся, чтобы он всех заразил смертельной инфекцией? Устроить 200 ГУЛАГов в пределах границ всех государств? Здесь опять нет ответа.

Standing next to his desk at the World Meat Science Lab in Zurich, Alec took another bite of the steak that his lab assistants had just presented to him and chewed it rather thoughtfully. This wasn’t just any steak. It was research. Alec and his research team had been working for months to fabricate a new meat product — one that tasted just like beef yet actually contained only 50 percent meat; the remaining half was a combination of synthetic meat, fortified grains, and nano-flavoring. Finding the “right” formula for that combo had kept the lab’s employees working around the clock in recent weeks. And judging from the look on Alec’s face, their work wasn’t over. “The flavor is still a few degrees off,” he told them. “And Kofi and Alana — see what we can do about enhancing this texture.”

Стоя рядом с письменным столом в науке World Meat лаборатории в Цюрихе, Алек сделал еще один укус стейк, что его помощники лаборатории только что представила к нему и жевал, а вдумчиво. Это был не какой-нибудь стейк. Это было исследование. Алек и его исследовательская группа работала в течение нескольких месяцев для изготовления нового продукта мясо — тот, который попробовал так же, как говядина еще на самом деле содержится только 50 процентов мяса, оставшаяся половина была комбинация синтетического мяса, укрепленный зерна, и нано-ароматизатор. Поиск «правильной» формулы для этого комбо держали сотрудники лаборатории работают круглосуточно в последние недели. И, судя по выражению на лице Алека, их работа не была закончена. «Вкус по-прежнему несколько градусов», сказал он им. «И Кофи и Алана — посмотрим, что мы можем сделать о повышении эту текстуру».

As Alec watched his team scramble back to their lab benches, he felt confident that it wouldn’t be long before they would announce the invention of an exciting new meat product that would be served at dinner tables everywhere. And, in truth, Alec’s confidence was very well founded. For one, he had the world’s best and brightest minds in food science from all over the world working together right here in his lab. He also had access to seemingly infinite amounts of data and information on everything from global taste preferences to meat distribution patterns — and just a few touches on his lab’s research screens (so much easier than the clunky computers and keyboards of the old days) gave him instant access to every piece of research ever done in meat science or related fields from the 1800s up through the present (literally the present — access to posted scientific research was nearly instantaneous, delayed by a mere 1.3 seconds).

Как Алек наблюдал его команды борьба обратно в свои лаборатории скамейки, он был уверен, что он не будет долго, прежде чем они будут объявить изобретение захватывающий новый мясной продукт, который будет подан в обеденных столах повсюду. И, по правде говоря, уверенности Алек был очень обоснованным. Во-первых, у него лучшие и самые яркие умы в мире в пищевой науки со всего мира, работающих вместе, прямо здесь, в своей лаборатории. Кроме того, он имел доступ к казалось бы, бесконечное количество данных и информации по всем вопросам от глобального вкусовые пристрастия к моделям мяса распределения — и только несколько штрихов на исследования его лаборатории экранов (так гораздо легче, чем неуклюжие компьютеров и клавиатур старые времена) дал ему мгновенный доступ к любой части исследования когда-либо делал в науке мяса или в смежных областях с 1800-х годов вверх по настоящее время (буквально подарок — доступ к размещены научные исследования почти мгновенно, с задержкой всего на 1,3 секунды).

Alec also had strong motivation. There was no doubt that meat science — indeed, all science — was much more exciting, challenging, and rewarding in 2023 than it was a few decades ago. The shift from “lone wolf” science to globally coordinated and open-platform research had greatly accelerated the speed and spread of breakthrough ideas and developments in all fields. As a result, scientists were making real progress in addressing planet-wide problems that had previously seemed so intractable: people were no longer dying as frequently from preventable diseases, for example, and alternative fuels were now mainstream.

But other trends were troubling — especially to a scientist who had spent his whole career researching food. In cities and villages around the world where children used to be hungry, access to higher-calorie meals had produced alarming increases in the incidence of obesity and diabetes. The demand for meat, in particular, was rising, but adding more animals to the planet created its own set of problems, such as more methane and spiking water demand. And that’s where Alec saw both need and opportunity: why not make the planet’s meat supply go further by creating a healthier alternative that contained less real meat?

“Alec, we have a new version for you to try,” yelled Kofi from across the lab. That was fast, thought Alec, as he searched around his desk for the fork.

Алек также имели сильную мотивацию. Существовал никаких сомнений, что мясо науки — на самом деле, вся наука — гораздо более интересной, сложной, и награждение в 2023 году, чем это было несколько десятилетий назад. Переход от «одинокого волка» наука глобальной координации и открытые платформы исследования были значительно ускорило скорость и распространение прорыв идей и разработок во всех областях. В результате, ученые достижения реального прогресса в решении планете проблемы, которые ранее казались неразрешимыми так: люди больше не умирали так часто, от болезней, например, и альтернативных видов топлива в настоящее время мейнстрима. Но и другие тревожные тенденции — особенно для ученого, который провел всю свою карьеру исследования пищи. В городах и деревнях по всему миру, где дети когда-то голодный, доступ к высшему калорийностью блюд подготовила тревожный рост заболеваемости ожирением и диабетом. Спрос на мясо, в частности, поднимался, но с добавлением более животных на планете создали свой собственный набор проблем, таких как больше метана и пики спроса на воду. И вот, когда Алек видел как необходимость и возможность: почему бы не сделать поставок мяса планеты идти дальше, создавая здоровую альтернативу, которая содержится меньше реальной мясо? «Алек, у нас есть новая версия для вас попробовать», закричал Кофи со всей лаборатории. Это было быстро, подумал Алек, как он искал вокруг своего стола для вилки.

Опять не стану редактировать. Но уже не по причине сказочности сюжета, а по причине того, что накормить человечество какой-нибудь дрянью вместо здоровой пищи – давняя тенденция развития науки. Ничего нового.

HACK ATTACK

An economically unstable and shock—prone world in which governments weaken, criminals thrive, and dangerous innovations emerge

Экономически нестабильный, поверженный в шок мир, в котором правительства ослаблены, преступники процветают, и опасные нововведения появляются

(Это очевидно про нынешнюю Россию. Будем читать).

Devastating shocks like September 11, the Southeast Asian tsunami of 2004, and the 2010 Haiti earthquake had certainly primed the world for sudden disasters. But no one was prepared for a world in which large-scale catastrophes would occur with such breathtaking frequency. The years 2010 to 2020 were dubbed the “doom decade” for good reason: the 2012 Olympic bombing, which killed 13,000, was followed closely by an earthquake in Indonesia killing 40,000, a tsunami that almost wiped out Nicaragua, and the onset of the West China Famine, caused by a once-in-a-millennium drought linked to climate change.

Разрушительные потрясения, как 11 сентября, цунами в Юго-Восточной Азии в 2004 году и  Землетрясение на Гаити в 2010-м, безусловно сделали внезапные бедствия привычными для людей. Но никто не был подготовлен к миру, в котором крупномасштабные катастрофы будут происходить с такой захватывающей частотой. Период с 2010 по 2020 были прозваны » десятилетие гибели» не без основания: 2012 Олимпийские бомбардировки (Что это?), в результате которых погибли 13 тысяч человек,  мир внимательно следил за землетрясением в Индонезии, в котором погибло 40000 человек, цунами, которое почти уничтожило Никарагуа, и началом голода на западе Китая из-за засухи, какая бывает лишь раз в тысячелетие, что связано с изменением климата.

(Мне представляется, что это конкретная инструкция, поскольку адреса катаклизмов названы чрезвычайно точно. Кому она предназначена? Можно предположить, что эта инструкция опубликована для определённого круга лиц с тем, чтобы информировать их о предстоящих действиях напрямую, минуя собрания в масонских ложах, рассылку документов по почте, и так далее. Хорошо известная истина – хочешь спрятать – положи на самом видном месте).

Not surprisingly, this opening series of deadly asynchronous catastrophes (there were more) put enormous pressure on an already overstressed global economy that had entered the decade still in recession. Massive humanitarian relief efforts cost vast sums of money, but the primary sources — from aid agencies to developed-world governments — had run out of funds to offer. Most nation-states could no longer afford their locked-in costs, let alone respond to increased citizen demands for more security, more healthcare coverage, more social programs and services, and more infrastructure repair. In 2014, when mudslides in Lima buried thousands, only minimal help trickled in, prompting the Economist headline: “Is the Planet Finally Bankrupt?”

Неудивительно, что серия смертоносных катастроф (а их было более) оказывает огромное давление на глобальную экономику, которая вступила в это десятилетие по-прежнему в состоянии рецессии. Массированная помощь стала невозможна, потому что у развитых государств закончились средства для оказания такой помощи. Большинство национальных государств больше не могли позволить себе такие расходы, не говоря уже, что им пришлось отвечать возросшим требования граждан для обеспечения большей безопасности в собственных странах, огромных затрат требовало медицинское страхование, увеличение социальных программ и услуг, а также более развитая инфраструктура ремонта. (Что за рост расходов на ремонт в развитых странах? Не иначе на обновление инфраструктуры денег не будет совсем) В 2014 году, когда сход селевых лавин в Лиме похоронил тысячи людей, туда смогли направить лишь минимальную помощь, и возник закономерный вопрос: «Является ли планета наконец банкротом?»

These dire circumstances forced tough tradeoffs. In 2015, the U.S. reallocated a large share of its defense spending to domestic concerns, pulling out of Afghanistan — where the resurgent Taliban seized power once again. In Europe, Asia, South America, and Africa, more and more nation-states lost control of their public finances, along with the capacity to help their citizens and retain stability and order. Resource scarcities and trade disputes, together with severe economic and climate stresses, pushed many alliances and partnerships to the breaking point; they also sparked proxy wars and low-level conflict in resource-rich parts of the developing world. Nations raised trade barriers in order to protect their domestic sectors against imports and — in the face of global food and resource shortages — to reduce exports of agricultural produce and other commodities. By 2016, the global coordination and interconnectedness that had marked the post-Berlin Wall world was tenuous at best.

Эти тяжелые обстоятельства заставили идти на жесткие компромиссы. В 2015 году США перераспределили значительную долю расходов с обороны на внутренние проблемы, вышли из Афганистана, где возрождающийся Талибан захватил власть в очередной раз. В Европе, Азии, Южной Америки и Африки все больше и больше государств-наций потеряла контроль над своими государственными финансами, а также потенциал для оказания помощи своим гражданам, способность сохранить стабильность и порядок. Дефицит ресурсов и торговых споров, а также серьезные экономические и климатические стрессы  вызвали опосредованные войны и мелкие конфликты в богатых ресурсами частях развивающегося мира. Национальные государства подняли торговые барьеры для защиты своих внутренних секторов от импорта и, в условиях глобальной продовольственной нехватки ресурсов — к сокращению экспорта сельскохозяйственной продукции и других товаров.

With government power weakened, order rapidly disintegrating, and safety nets evaporating, violence and crime grew more rampant. Countries with ethnic, religious, or class divisions saw especially sharp spikes in hostility: Naxalite separatists dramatically expanded their guerrilla campaign in East India; Israeli- Palestinian bloodshed escalated; and across Africa, fights over resources erupted along ethnic or tribal lines. Meanwhile, overtaxed militaries and police forces could do little to stop growing communities of criminals and terrorists from gaining power. Technology-enabled gangs and networked criminal enterprises exploited both the weakness of states and the desperation of individuals. With increasing ease, these “global guerillas” moved illicit products through underground channels from poor producer countries to markets in the developed world. Using retired 727s and other rogue aircraft, they crisscrossed the Atlantic, from South America to Africa, transporting cocaine, weapons, and operatives. Drug and gun money became a common recruiting tool for the desperately poor.

Когда ослабла государственная власть, стала не способна обеспечить нужный уровень безопасности, начался подъём преступности, которая вскоре приняла угрожающие масштабы. В странах с многоэтническим населением, религиозными или классовыми различиями между людьми ситуация накалилась особенно сильно. Сепаратисты резко расширили партизанскую деятельность в Восточной Индии, израильско-палестинское кровопролитие обострилось, и по всей Африке началась борьба за ресурсы, в которую были вовлечены группы, созданные по этническому или племенному принципу. Между тем, огромные военные и полицейские силы мало что могли сделать, чтобы ограничить власть растущих банд преступников и террористов. Бандиты захватили предприятия. С легкостью, эти «глобальные партизаны» перемещали незаконную продукцию по криминальным каналам из бедных стран-производителей на рынки развитых стран. Используя отслужившие самолёты Боинг 727, другие самолеты изгоев, они пересекали Атлантику, от Южной Америки до Африки, транспортируя кокаин, оружие и боевиков. Наркотики и деньги стали обычным инструментом для вербовки в ужасающей нищете.

Criminal networks also grew highly skilled at counterfeiting licit goods through reverse engineering. Many of these “rip-offs” and copycats were of poor quality or downright dangerous. In the context of weak health systems, corruption, and inattention to standards — either within countries or from global bodies like the World Health Organization — tainted vaccines entered the public health systems of several African countries. In 2021, 600 children in Cote d’Ivoire died from a bogus Hepatitis B vaccine, which paled in comparison to the scandal sparked by mass deaths from a tainted anti-malarial drug years later. The deaths and resulting scandals sharply affected public confidence in vaccine delivery; parents not just in Africa but elsewhere began to avoid vaccinating their children, and it wasn’t long before infant and child mortality rates rose to levels not seen since the 1970s.

Криминальные сети также приступили к подделке законных товаров через обратный инжиниринг.

Многие из этих «рип-офф» и подражателей были низкого качества или просто опасны для потребителя. В совокупности со слабыми системами здравоохранения, коррупции и невнимания к стандартам, как внутри страны, так и со стороны глобальных органов, таких как Всемирная организация здравоохранения, испорченные вакцины попали в государственные системы здравоохранения в ряде африканских стран. В 2021 году 600 детей в Кот-д’Ивуаре погибли от фиктивных вакцин против гепатита В, но эти события бледнеют перед скандалом, связанным с массовой смертью от испорченного противомалярийного препарата несколько лет спустя. В результате скандалов резко изменилось отношение к вакцинации со стороны населения, родители не только в Африке, но и в других странах стали отказываться прививать детей, что привело к росту младенческой смертности, не наблюдавшейся с 1970 года.

(Любопытный момент. Или в США УЖЕ гангстеры захватили фармацевтические предприятия? Ведь рассылаемые ими по миру прививочные препараты опасны для детей, разрушающе действуют на головной мозг и моче-половую систему. Родители действительно опасаются этих прививок, и совсем не в Африке, а вовсе даже в России. Как этот момент понимать? Попытка заранее свалить всё на мифических бандитов? Или инструкция неведомому племени читателей как опровергать обвинения в отношении фармацевтических компаний на случай возникновения волнений? Очень любопытная информация.)

Technology hackers were also hard at work. Internet scams and pyramid schemes plagued inboxes. Meanwhile, more sophisticated hackers attempted to take down corporations, government systems, and banks via phishing scams and database information heists, and their many successes generated billions of dollars in losses. Desperate to protect themselves and their intellectual property, the few multinationals still thriving enacted strong, increasingly complex defensive measures. Patent applications skyrocketed and patent thickets proliferated, as companies fought to claim and control even the tiniest innovations. Security measures and screenings tightened.

Технологии хакеров также затрудняют работу. Письмами от Интернет мошенников и строителей «пирамид» завалены почтовые ящики. Между тем, более изощренные хакеры пытались обокрасть корпорации, государственные системы и банки с помощью фишинг-атак и кражи баз данных, что породило убытки на миллиарды долларов. Отчаянно пытаясь защитить себя и свою интеллектуальную собственность, несколько транснациональных корпораций занялись созданием все более сложных защитных мер.

This “wild west” environment had a profound impact on innovation. The threat of being hacked and the presence of so many thefts and fakes lowered the incentives to create “me first” rather than “me too” technologies. And so many patent thickets made the cross-pollination of ideas and research difficult at best. Blockbuster pharmaceuticals quickly became artifacts of the past, replaced by increased production of generics. Breakthrough innovations still happened in various industries, but they were focused more on technologies that could not be easily replicated or re-engineered. And once created, they were vigorously guarded by their inventors — or even by their nations. In 2022, a biofuel breakthrough in Brazil was protected as a national treasure and used as a bargaining chip in trade with other countries.

Эта криминальная обстановка оказала глубокое влияние на инновации. Угроза быть взломанным, и столь большое число краж и подделок снизили стимулы для создания оригинальных, инновационных изделий и технологий. Обновление ряда фармацевтических препаратов прекратилось. Прорыв инновации еще случился в различных отраслях промышленности, но они были сосредоточены больше на технологиях, которые не могли быть легко воспроизведены или модернизированы. И как только созданы, изобретатель, или вся его семья тут же брались под охрану. В 2022 году производство биотоплива было защищено патентом в Бразилии, и этим стали торговать как национальным достоянием, используя в качестве разменной монеты в торговле с другими странами.

Verifying the authenticity of anything was increasingly difficult. The heroic efforts of several companies and NGOs to create recognized seals of safety and approval proved ineffective when even those seals were hacked. The positive effects of the mobile and internet revolutions were tempered by their increasing fragility as scamming and viruses proliferated, preventing these networks from achieving the reliability required to become the backbone of developing economies — or a source of trustworthy information for anybody.

Проверка подлинности становилась всё затруднительней. Героическими усилиями нескольких компаний и неправительственных организаций для создания печатей безопасности оказались неэффективными, когда те печати были взломаны. Положительный эффект от мобильной и интернет-революции были омрачены усилением их хрупкости, вирусы распространились, мешая этим сетям достичь достаточной степени надежности, чтобы стать основой развивающейся экономики, или источником достоверной информации.

Interestingly, not all of the “hacking” was bad. Genetically modified crops (GMOs) and do-it-yourself (DIY) biotech became backyard and garage activities, producing important advances. In 2017, a network of renegade African scientists who had returned to their home countries after working in Western multinationals unveiled the first of a range of new GMOs that boosted agricultural productivity on the continent.

Интересно, что не все «взломы» принесли проблемы. Генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры (ГМО) и сделай-сам (DIY) биотехнологии позволили активизировать деятельность граждан, что привело к значительным успехам. В 2017 году несколько африканских ученых, вернувшихся на родину после работы в западных транснациональных корпорациях, представила первый из ряда новых ГМО, которые повысили производительность сельского хозяйства на континенте.

(Здесь не слишком понятно. Нынешние ГМО не повышают урожайность? Написано буквально так. В то же время, может имеется в виду то обстоятельство, что африканцы создали свои ГМО-растения, и им не нужно больше покупать семена в США. Второй вопрос о системе «сделай сам биотехнологии». Что это? Каждый у себя во дворе начнёт ломать морковь, скрещивая её со страусом, чтобы закапывалась успешней?)

But despite such efforts, the global have/have-not gap grew wider than ever. The very rich still had the financial means to protect themselves; gated communities sprung up from New York to Lagos, providing safe havens surrounded by slums. In 2025, it was de rigueur to build not a house but a high-walled fortress, guarded by armed personnel. The wealthy also capitalized on the loose regulatory environment to experiment with advanced medical treatments and other under-the-radar activities.

Но, несмотря на такие усилия, глобальная есть / есть, а не разрыв вырос шире, чем когда-либо. Очень богата еще финансовые средства, чтобы защитить себя; закрытых общинах возникло из Нью-Йорка в Лагос, предоставляя убежище окружении трущоб. В 2025 году стало хорошим тоном строить не дома, но крепости за высокими стенами, охраняемые вооруженным персоналом. Богатые также капитализируются на свободе нормативно-правовой среды для экспериментов с передовых медицинских процедур и других из-под радар деятельности.

(Это буквально срисовано с нынешней России).

Those who couldn’t buy their way out of chaos — which was most people — retreated to whatever “safety” they could find. With opportunity frozen and global mobility at a near standstill — no place wanted more people, especially more poor people — it was often a retreat to the familiar: family ties, religious beliefs, or even national allegiance. Trust was afforded to those who guaranteed safety and survival — whether it was a warlord, an evangelical preacher, or a mother. In some places, the collapse of state capacity led to a resurgence of feudalism. In other areas, people managed to create more resilient communities operating as isolated micro versions of formerly large-scale systems. The weakening of national governments also enabled grassroots movements to form and grow, creating rays of hope amid the bleakness. By 2030, the distinction between “developed” and “developing” nations no longer seemed particularly descriptive or relevant.

Тем, кто не мог заплатить за обеспечение безопасности и выход из хаоса, а таких большинство людей, не оставалось ничего иного, как искать любую возможность защитить себя. Стали возрождаться семейные связи, люди начали объединяться по религиозному или национальному признаку. Объединение обеспечивает безопасность, независимо от того, с кем объединишься, будь это  полевой командир, евангельский проповедник, или мать. В некоторых местах, развал государства привёл к возрождению феодализма. В других областях, люди сумели создать более устойчивые общины, работающие как изолированные микро версии ранее крупномасштабных систем. Ослабление национальных правительств также подняло низовые движения, которые сформировались, и начали расти, создавая лучи надежды среди мрака. К 2030 году различия между «развитыми» и «развивающимися» странами уже не казались особенно актуальными.

Поскольку срисовано с России, можно уверенно сказать, что массового объединения людей не последует. В США всё несколько не так – их народ вооружён, и некоторые вооружены очень хорошо, потому бандам будет сложно взять власть целиком. Они должны ограничиться лишь частью власти, либо пересесть на тяжёлую бронетехнику. В любом случае человек интересен дандиту до той поры, покуда у этого человека есть что отнять. Процесс террора в отношении населения этим ограничен. Далее такой террор делает бессмысленной всякую помощь гражданам со стороны государства или благотворительных организаций. Вся помощь достанется преступникам. Или должны быть источники дохода для гангстеров, которые будут столь велики, что сделают ограбление рядового гражданина неинтересным, хлопотным делом.

Главное то, что мы уже вошли в этот сценарий. Наши товары подделаны, даже те, что продаются в бутиках. Подделанная водка опасна для жизни. Подделанные иные продукты питания разрушают здоровье тоже, пусть и не так стремительно.

Как видим, автор сценария видит единственный выход из ситуации – это объединение граждан по любому признаку. Переход от общества, разбитого на атомы к обществу людей, сложенных в молекулы. По сути, это прогресс в деле строительства жизни. В общем, автору этого сценария не нужно было особо напрягать воображение, а достаточно пожить немного в нынешней России. Тогда он понял бы, что бандиты вскорости захватят государственную власть, и будут крышевать своих братьев в низовых структурах, оберегая их как от гнева законопослушных граждан, так и от законных требований низовых структур власти.

Millennium Development Goals Pushed Back to 2020 (2012) Цели развития тысячелетия перенесен на 2020 (2012)

Violence Against Minorities and Immigrants Spikes Across Asia (2014) Насилие в отношении меньшинств и иммигрантов Шипы всей Азии (2014)

Islamic Terror Networks Thrive in Latin America (2016) Исламский террор сети процветать в Латинской Америке (2016)

Congo Death Toll Hits 10,000 in Malaria Drug Scandal (2018) Конго Death Toll Просмотров 10000 в борьбе с малярией Скандал наркотиками (2018)

Doctors Without Borders Confined Within Borders (2020) Врачи без границ замкнутых в пределах границ (2020)

Nations Struggling with Resource Constraints Race to Scale Synthetic Biology (2021) Наций Борясь с нехваткой ресурсов Гонка Шкала Синтетическая биология (2021)

India-Pakistan Water War Rages (2027) Индо-пакистанской войны Rages воды (2027)

Warlords Dispense Vital Medicines to Southeast Asian Communities (2028) Военачальники Внесите жизненно важных лекарственных средств в Юго-Восточной Азии сообществ (2028)

ROLE OF PHILANTHROPY IN HACK ATTACK

Philanthropy is less about affecting change than about promoting stability and addressing basic survival needs. Philanthropic organizations move to support urgent humanitarian efforts at the grassroots level, doing “guerrilla philanthropy” by identifying the “hackers” and innovators who are catalysts of change in local settings. Yet identifying pro-social entrepreneurs is a challenge, because verification is difficult amid so much scamming and deception.

The operational model in this world is a “fortress model” in which philanthropic organizations coalesce into a strong, single unit to combat fraud and lack of trust. Philanthropies’ biggest assets are their reputation, brand, and legal/financial capacity to ward off threats and attempts at destabilization. They also pursue a less global approach, retreating to doing work in their home countries or a few countries that they know well and perceive as being safe.

Филантропия меньше о влияющих перемен, чем о содействии стабильности и решении основных жизненных потребностей. Благотворительные организации перейти на срочную гуманитарную поддержку усилий на низовом уровне, делая «партизанской благотворительность» путем выявления «хакеров» и новаторов которые являются катализаторами изменения локальных настроек. Однако выявление про-социальных предпринимателей является проблемой, потому что проверки трудно среди так много обмана и обман. Операционной модели в этом мире «крепость модель», в котором благотворительных организаций сливаются в сильное, единое целое по борьбе с мошенничеством и отсутствия доверия. Philanthropies «крупнейших активов является их репутация, бренд, и юридические / финансовые возможности для отражения угроз и попыток дестабилизации. Они также проводить менее глобальный подход, отступая к выполнению работ в своих странах или несколько стран, которые они хорошо знают и воспринимают в качестве безопасного.

Scenario Narratives HACK ATTACK

TECHNOLOGY IN HACK ATTACK

Mounting obstacles to market access and to knowledge creation and sharing slow the pace of technological innovation. Creative repurposing of existing technologies — for good and bad — is widespread, as counterfeiting and IP theft lower incentives for original innovation. In a world of trade disputes and resource scarcities, much effort focuses on finding replacements for what is no longer available. Pervasive insecurity means that tools of aggression and protection — virtual as well as corporeal — are in high demand, as are technologies that will allow hedonistic escapes from the stresses of life.

Technology trends and applications we might see:

• Echoing the rise of synthetic chemicals in the nineteenth century, synthetic biology, often state-funded, is used to “grow” resources and foodstuffs that have become scarce.

• New threats like weaponized biological pathogens and destructive botnets dominate public attention, but enduring technologies, like the AK-47, also remain weapons of choice for global guerrillas.

• The internet is overrun with spam and security threats and becomes strongly associated with illicit activity — especially on “dark webs” where no government can monitor, identify, or restrict activities.

• Identity-verification technologies become a staple of daily life, with some hitches — a database of retina recordings stolen by hackers in 2017 is used to create numerous false identities still “at large” in the mid-2020s.

• With the cost of cosmetic surgery dropping, procedures like the lunchtime facelift become routine among emerging middle classes.

Монтаж препятствия на пути доступа к рынкам и накопления знаний и обмена медленный темп технологических инноваций. Творческий повторное использование существующих технологий — для хороших и плохих — широко распространена, так как подделки и кражи IP ниже стимулы для оригинальных инноваций. В мире торговых споров и недостачи ресурсов, много усилий, нацелен на поиск замены для того, что больше не доступны. Pervasive нестабильности означает, что инструмент агрессии и защиты — виртуальные, так и телесной — пользуются большим спросом, как и технологии, которые позволят гедонистический побег от стрессов жизни. Технология тенденции и приложений, которые мы могли бы видеть: • Вторя рост синтетических химических веществ, в девятнадцатом веке, синтетической биологии, часто финансируемые государством, используется, чтобы «вырастить» ресурсы и продовольствие, которые стали редкими. • Новые угрозы, как боеприпас биологических патогенов и разрушительной ботнеты доминировать общественное внимание, но прочный технологии, такие как АК-47, также остаются оружие выбора для глобальных партизан. • Интернет наводнен спама и угроз безопасности и становится тесно связаны с незаконной деятельностью — особенно на «темной ткани», где ни одно правительство не может контролировать, выявлять, или ограничить деятельность. • Личностно-проверка технологии становятся основным элементом повседневной жизни, с некоторой заминки — база данных сетчатки записи украденные хакерами в 2017 году используется для создания многочисленных поддельных удостоверений личности до сих пор «в целом» в середине 2020-х годов. • В стоимость косметического падения хирургия, процедур, как подтяжка лица обеду стало обычным делом среди нарождающегося среднего класса.

LIFE IN HACK ATTACK

Trent never thought that his past experience as a government intelligence officer would convert into something…philanthropic. But in a world full of deceit and scamming, his skills at discerning fact from fiction and developing quick yet deep local knowledge were highly prized. For three months now he had been working for a development organization, hired to find out what was happening in the “grey” areas in Botswana — a country that was once praised for its good governance but whose laws and institutions had begun to falter in the last few years, with corruption on the rise. His instructions were simple: focus not on the dysfunctional (which, Trent could see, was everywhere) but rather look through the chaos to see what was actually working. Find local innovations and practices that were smart and good and might be adopted or implemented elsewhere. “Guerrilla philanthropy” was what they called it, a turn of phrase that he liked quite a bit.

Трент никогда не думал, что его прошлый опыт в качестве офицера разведки правительство будет конвертировать во что-то … благотворительные. Но в мире, полном лжи и обмана, его навыки на взыскательных факты от вымысла и развивающиеся краткое, но глубоким знанием местных особенностей были высоко ценится. В течение трех месяцев он работал для развития организации, нанял, чтобы узнать, что происходит в «серых» областей в Ботсване — стране, которая когда-то хвалят за хорошее управление, но чьи законы и институты начали давать сбои в Последние несколько лет, с коррупцией на подъеме. Его наставления были просты: ориентироваться не на дисфункциональные (который, Трент мог видеть, был везде), а ознакомиться с хаосом, чтобы посмотреть, что было на самом деле работает. Найти местных нововведений и практики, которые были умные и хорошие и могут быть приняты или осуществляются в другом месте. «Партизанская благотворительности» было то, что они называли это, оборот речи, что он любил совсем немного.

His trip into Botswana had been eventful — to put it mildly. On-time flights were rare these days, and the plane got diverted three times because of landing authorization snafus. At the Gaborone airport, it took Trent six hours to clear customs and immigration. The airport was bereft of personnel, and those on duty took their time scrutinizing and re-scrutinizing his visa. Botswana had none of the high-tech biometric scanning checkpoints — technology that could literally see right through you — that most developed nations had in abundance in their airports, along their borders, and in government buildings. Once out of the airport Trent was shocked by how many guns he saw — not just slung on the shoulders of police, but carried by regular people. He even saw a mother with a baby in one arm and an AK-47 in the other. This wasn’t the Botswana he remembered way back when he was stationed here 20 years ago as an embassy employee.

Его поездка в Ботсване была насыщенной — мягко говоря. По времени рейсы были редки в эти дни, и самолет попал отвлекаются три раза из-за snafus посадки авторизации. В Габороне аэропорта, потребовалось Трент шесть часов, чтобы очистить таможенных и иммиграционных. Аэропорт был лишен персонала, и те, дежурный взял свое время тщательного и повторного тщательного его визы. Ботсвана ни один из высокотехнологичного биометрического сканирования контрольно-пропускные пункты — технологию, которая может буквально видеть тебя насквозь, — что наиболее развитые страны были в изобилии в их аэропортах, вдоль их границ, и в правительственных зданиях. Выйдя из аэропорта Трент был шокирован тем, сколько оружия он увидел — не просто повесил на плечи милиции, но перевозится по обычным людям. Он даже видел мать с ребенком в одной руке и АК-47 в другом. Это не было Ботсвана он вспомнил, пути назад, когда он находился здесь 20 лет назад в качестве сотрудника посольства.

The organization that hired him was probably more right than it realized in calling it guerrilla philanthropy. After many weeks spent chasing down leads in Gaborone, then an unfortunate stint that had him hiking for miles alone through the Kalahari Desert, Trent found himself traveling deep into the Chobe Forest (a nice reprieve, he thought, from inhaling all that sand). One of his informants had told him about a group of smart youngsters who had set up their own biotechnology lab on the banks of the Chobe River, which ran along the forest’s northern boundary. He’d been outfitted with ample funds for grant-making, not the forest bribes he had heard so much about; regardless of what was taking place in the world around him, he was under strict orders to behave ethically. Trent was also careful to cover his tracks to avoid being kidnapped by international crime syndicates — including the Russian mafia and the Chinese triads — that had become very active and influential in Botswana. But he’d made it through, finally, to the lab, which he later learned was under the protection of the local gun lord. As expected, counterfeit vaccines were being manufactured. But so were GMO seeds. And synthetic proteins. And a host of other innovations that the people who hired him would love to know about.

Организация, которая наняла его, наверное, больше прав, чем это реализовано в назвав его партизанской благотворительность. После многих недель, проведенных гоняться приводит в Габороне, то несчастный пребывания, которые его походы на многие мили только через пустыни Калахари, Трент оказался путешествия в глубь лесной Чобе (хороший отсрочку, думал он, от вдыхания все, что песок). Один из его информаторов рассказал ему о группе умных молодых людей, которые создали свои лаборатории биотехнологии на берегу реки Чобе, которая шла вдоль северной границы леса. Он был оснащен достаточно средств для предоставления грантов, а не лес взятки он слышал так много о, независимо от того, что происходит в окружающем его мире, он был строгий приказ вести себя этично. Трент был также осторожны чтобы замести свои следы, чтобы избежать похищения международных преступных синдикатов — в том числе русской мафии и китайских триад, — что стало очень активным и влиятельным в Ботсване. Но он сделал это через, наконец, в лабораторию, которую он позже узнал, был под защитой местных господин пистолет. Как и ожидалось, поддельной вакцины производятся. Но так было ГМО семян. И синтетических белков. И множество других новшеств, которые люди, которые наняли его, хотелось бы знать.

SMART SCRAMBLE

An economically depressed world in which individuals and communities develop localized, makeshift solutions to a growing set of problems

Экономически депрессивный мир, в котором отдельные лица и общины разрабатывают локализованные, временные решения для растущего комплекса проблем

The global recession that started in 2008 did not trail off in 2010 but dragged onward. Vigorous attempts to jumpstart markets and economies didn’t work, or at least not fast enough to reverse the steady downward pull. The combined private and public debt burden hanging over the developed world continued to depress economic activity, both there and in developing countries with economies dependent on exporting to (formerly) rich markets. Without the ability to boost economic activity, many countries saw their debts deepen and civil unrest and crime rates climb. The United States, too, lost much of its presence and credibility on the international stage due to deepening debt, debilitated markets, and a distracted government. This, in turn, led to the fracturing or decoupling of many international collaborations started by or reliant on the U.S.’s continued strength. Also in trouble was China, where social stability grew more precarious. Depressed economic activity, combined with the  cological consequences of China’s rapid growth, started to take their toll, causing the shaky balance that had held since 1989 to finally break down. With their focus trained on managing the serious political and economic instability at home, the Chinese sharply curtailed their investments in Africa and other parts of the developing world. Indeed, nearly all foreign investment in Africa — as well as formal, institutional flows of aid and other support for the poorest countries — was cut back except in the gravest  humanitarian emergencies. O verall, economic stability felt so shaky that the occurrence of a sudden climate shock or other disaster would likely send the world into a tailspin. Luckily, those big shocks didn’t occur, though there was a lingering concern that they could in the future.

Глобальная рецессия, которая началась в 2008 г. не исчезла в 2010 году, но продолжилась. Энергичные попытки придать импульс развития рынкам и экономикам не работает, или, по крайней мере, работают не достаточно быстро, чтобы обратить вспять устойчивое следование вниз. Комбинированный частный и государственный долг, разросшийся в развитых странах продолжал угнетать экономическую деятельность, что мешала и развивающимся странам с переходной экономикой, которые зависели от экспорта в (ранее) богатые рынки. Не имея возможности для повышения экономической активности, многие страны увеличивали свои долги, что привело к появлению гражданских беспорядков, и подъёму уровня преступности. Соединенные Штаты, также, во многом утратили свое присутствие и авторитет на международной арене в связи с углублением долга, ослаблением рынков. Это, в свою очередь, привело к ГРП или развязки многих международных коллабораций, созданных или полагающихся на возрастающую помощь США. Проблемы возникли и в Китае, где социальная стабильность могла в любой момент быть разрушена. Замедление экономической деятельности, в сочетании с cological – это последствия быстрого экономического роста Китая, начало уносить жизни людей, в результате чего шаткое равновесие, которое возникло в 1989 году могло быть уничтожено. Китай резко сократил свои инвестиции в Африке и других частях развивающегося мира. Экономическая стабильность была столь шатка, что любые климатические изменения или другое стихийное бедствие могло послать весь мир в штопор. К счастью, таких больших потрясений не произошло, хотя не было уверенности, что они не произойдут в будущем.

Not that anyone had time to think about the future — present challenges were too pressing. In the developed world, unemployment rates skyrocketed. So did xenophobia, as companies and industries gave the few available jobs to native-born citizens, shunning foreign-born applicants. Great numbers of immigrants who had resettled in the developed world suddenly found that the economic opportunities that had drawn them were now paltry at best. By 2018, London had been drained of immigrants, as they headed back to their home countries, taking their education and skills with them. Reverse migration left holes in the communities of departure — both socially and literally — as stores formerly owned by immigrants stood empty.

Настоящие проблемы были столь плотно спрессованы, что не было времени думать о будущем. В развитых странах уровень безработицы взлетел. Возросла так же ксенофобия, поскольку компании и отрасли дали работу для коренного населения, избегая иностранцев. Большое число иммигрантов, которые переселились в развитые страны мира, внезапно обнаружили, что экономические возможности стали ничтожны. К 2018 году из Лондоне убыли на родину почти все иммигранты. Возвращение иммигрантов на родину привело к закрытию магазинов, принадлежащих ранее иммигрантам.

And their homelands needed them. Across the developing world and especially in Africa, economic survival was now firmly in local hands. With little help or aid coming through “official” and organized channels — and in the absence of strong trade and foreign currency earnings — most people and communities had no choice but to help themselves and, increasingly, one another. Yet “survival” and “success” varied greatly by location — not just by country, but by city and by community. Communities inside failed states suffered the most, their poor growing still poorer. In many places, the failures of political leadership and the stresses of economic weakness and social conflict stifled the ability of people to rise above their dire circumstances.

Страны, из которых они уехали, нуждаются в них. Во всех развивающихся странах и особенно в Африке, экономическое выживание теперь взято в руки местных элит. С небольшой помощью или помощью, поступающей через «официальные» и организованным каналам — и в отсутствие сильных торговых и валютных поступлений — большинство людей и общин, не было другого выбора, кроме как помочь себе и все больше друг с другом. Тем не менее «выживание» и «успех» значительно разнятся в разных странах и территориях. Сообщества внутри несостоявшихся государств пострадали больше всего. Во многих местах, неудачи политического руководства подчеркнуто экономической слабостью и социальным конфликтом, что подавляет способность людей подняться над своими проблемами.

Not surprisingly, across much of the developing world the rural-urban divide gaped wider, as more limited availability and access to resources like IT and trade made survival and self-sufficiency much more challenging for non-urban dwellers. Communications and interactions that formerly served to bridge one family or one village or one student with their counterparts in other places — from emailing to phone calls to web postings — became less reliable. Internet access had not progressed far beyond its 2010 status, in part because the investment dollars needed to build out the necessary infrastructure simply weren’t there. When cellphone towers or fiber optic cables broke down, repairs were often delayed by months or even years. As a result, only people in certain geographies had access to the latest communication and internet gadgets, while others became more isolated for lack of such connections.

Не удивительно, что в большей части развивающегося мира разрыв между селом и городом расширялся. Он выразился в ограниченном доступе сельских жителей к ресурсам, таким как ИТ, что затруднило торговлю, а вместе с ней и выживание. Связи и взаимодействия, которые ранее служили мостом одной семьи или одного села или одного студента с их коллегами в других местах — с электронной почтой на телефонные звонки на веб-сообщений — стали менее надежными. Доступ в интернет не продвинулись далеко за ее 2010 статус, отчасти потому, что инвестиции долларов, необходимых для построения необходимой инфраструктуры просто не было. Когда мобильный телефон башни или волоконно-оптические кабели сломалась, ремонт, часто задерживается на месяцы или даже годы. В результате, только люди в некоторых регионах имели доступ к последним связи и интернет-гаджетов, в то время как другие стали более изолированными из-за отсутствия таких связей.

But there were silver linings. Government capacity improved in more advanced parts of the developing world where economies had already begun to generate a self-sustaining dynamic before the 2008-2010 crisis, such as Indonesia, Rwanda, Turkey, and Vietnam. Areas with good access to natural resources, diverse skill sets, and a stronger set of overlapping institutions did far better than others; so did cities and communities where large numbers of “returnees” helped drive change and improvement. Most innovation in these better-off places involved modifying existing devices and technologies to be more adaptive to a specific context. But people also found or invented new ways — technological and non-technological — to improve their capacity to survive and, in some cases, to raise their overall living standards. In Accra, a returning Ghanaian MIT professor, working with resettled pharma researchers, helped invent a cheap edible vaccine against tuberculosis that dramatically reduced childhood mortality across the continent. In Nairobi, returnees launched a local “vocational education for all” project that proved wildly successful and was soon replicated in other parts of sub-Saharan Africa.

Но были и удачи. Правительства некоторых развивающихся стран приняли меры, приведшие к возрождению экономики, какой она была до 2008-го года. Это такие страны как Индонезия, Руанда, Турция и Вьетнам. Области с хорошим доступом к природным ресурсам, разнообразным набором навыков местного населения, а также мощный набор перекрывающихся учреждений сделали гораздо больше, чем другие, так же города и общины. Начался вал изобретательской деятельности, направленной на улучшение технологий более приспособленных к местным условиям, нежели имеющиеся. Но люди также обнаружили или изобрели новые способы — технологические и не технологические — для повышения потенциала, чтобы выжить и, в некоторых случаях, повысить общий уровень жизни. В Аккре, вернувшийся в Гану профессор Массачусетского технологического института, работая с приехавшими исследователями в области фармацевтической промышленности, изобрёл дешевую съедобную вакцину против туберкулеза, которая резко снижает детскую смертность по всему континенту. В Найроби, репатрианты организовали «профессиональное образование для всех», проект, который оказался очень успешным, и вскоре был воспроизведен в других частях Африки южнее Сахары.

Makeshift, “good enough” technology solutions — addressing everything from water purification and harnessing energy to improved crop yield and disease control — emerged to fill the gaps. Communities grew tighter. Micro-manufacturing, communal gardens, and patchwork energy grids were created at the local level for local purposes. Many communities took on the aura of co-ops, some even launching currencies designed to boost local trade and bring communities closer together. Nowhere was this more true than in India, where localized experiments proliferated, and succeeded or failed, with little connection to or impact on other parts of the country — or the world.

Хорошие технологические решения  привели к улучшению всего, начиная с очистки воды и использования энергии для повышения урожайности сельскохозяйственных культур и борьбы с болезнями. Малые производства, коллективные сады, и сети доставки электроэнергии были созданы на местном уровне для местных нужд. Многие общины взяли на себя создание кооперативов, некоторые не пользуясь валютой, были предназначены для улучшения местной торговли и сближению сообщества. В наибольшей степени это проявилось в Индии где локальные эксперименты приобрели широкое распространение, имея успех или неудачи.

These developments were encouraging, but also frustrating. In the absence of enduring trade and FDI channels, local experiments and innovations could neither scale nor boost overall growth. For those looking, it was difficult to find or access creative solutions. Scaling was further inhibited by the lack of compatible technology standards, making innovations difficult to replicate. Apps developed in rural China simply didn’t work in urban India.

Всё это дало обнадёживающие результаты, но одновременно и разочаровали. При отсутствии стабильных торговых связей и иностранных инвестиций местные эксперименты не могли приобрести широкого масштаба, и общего роста. Было трудно получить доступ к творческим решениям. Дальнейший рост был затруднён отсутствием совместных стандартов, что делало нововведения трудно воспроизводимыми. То, что придумано в сельских районах Китая не работает в городах Индии.

High-speed internet access — which gradually emerged in some areas despite weak government or philanthropic support — did help, enabling students in isolated pockets in the developing world to access knowledge and instruction through the written word and other media like video. But the development of tangible devices, products, and innovations continued to lag in places where local manufacturing skills and capacities had not yet scaled. More complex engineering solutions proved even more difficult to develop and diffuse.

By 2025, collaboration was finally improving, with ecosystems of research and sharing — many of them “virtual” — beginning to emerge. Yet without major progress in global economic integration and collaboration, many worried that good ideas would stay isolated, and survival and success would remain a local — not a global or national — phenomenon.

Высокоскоростной Интернет,  дал студентам доступ к знаниям. Но развитие техники, производства продуктов и инноваций продолжает отставать во многих местах. Более сложные инженерные решения, оказались ещё менее доступны для внедрения. К 2025 году сотрудничество было, наконец, улучшено. Однако без значительного прогресса в глобальной экономической интеграции и сотрудничества, многие опасаются, что хорошие идеи останутся изолированными, и выживание и успех будут оставаться на местном уровне.

National Medical Labs in Southeast Asia Herald New Diagnostics for Native Diseases (2013) ‘Returnee’ Innovators Struggle to Expand Sales Beyond Home Markets (2020)

VC Spending Within Sub-Saharan Africa Triples (2025)

Low-Cost Water Purification Device Halves Diarrhea Deaths in India (2015)

Chinese Government Pressured as Protests Spread to 250 Cities (2017)

Famine Haunts Ethiopia—Again (2022)

Maker Faire Ghana Partners with ‘Idol’ Franchise to Spotlight Young Innovators (2027)

Национальной медицинской лаборатории в Юго-Восточной Азии Вестник Диагностика Новое в родной болезней (2013)

Новаторы Борьба «возвращенцев», чтобы расширить продажи Помимо внутренних рынков (2020)

VC расходов в югу от Сахары Африке тройки (2025)

Low-Cost очистки воды Устройство Половинки Диарея смертей в Индия (2015)

Под давлением китайского правительства как протестов распространилась на 250 городов (2017) Голод Haunts Эфиопия-Again (2022)

Maker Faire Гане Партнерам «Идол» Франчайзинг в центре внимания молодых инноваторов (2027)

ROLE OF PHILANTHROPY IN SMART SCRAMBLE

Philanthropic organizations look to fund at the grassroots level, in order to reach people more quickly and solve short-term problems. The meta-goal in this world is to scale up: to identify and build capacity from the individual through the institutional, because without global coordination, innovation cannot scale on its own. Philanthropy requires a keen screening capacity to identify highly localized solutions, with specialized pockets of expertise that make partnerships more challenging and transitions between sectors and issues harder to achieve.

Philanthropy operations are decentralized; headquarters are less important, and the ability to quickly access different parts of the world and reconfigure teams on short notice is key. Office space is rented by the day or week, not the month or year, because more people are in the field — testing, evaluating, and reporting on myriad pilot projects.

Благотворительные организации обращаются к фонду на низовом уровне для того, чтобы достучаться до людей быстрее и решить краткосрочные проблемы. Мета-цели в этом мире, является увеличение масштабов: по выявлению и наращиванию потенциала, личности с помощью институциональных, потому что без координации на глобальном уровне, инновация не может масштабироваться по себе. Благотворительность требует острый мощностью скрининга для выявления высоко локализованные решения, со специализированными карманами опыта, которые делают партнерство более сложным и переходы между секторами и вопросы труднее. Филантропия операции децентрализованной; штаб-квартира находится менее важно, и возможность быстрого доступа к различным частям мира и перенастроить команды в короткие сроки является ключевым фактором. Офисные помещения в аренду на день или неделю, не месяц или год, потому что все больше людей в полевых условиях — тестирования, оценки и отчетности по мириады пилотных проектов.

TECHNOLOGY IN SMART SCRAMBLE

Economic and political instability fracture societies in the developed world, resources for technology development diminish, and talented immigrants are forced to return to their countries of origin. As a result, capacity and knowledge are distributed more widely, allowing many small pockets of do-it-yourself innovation to emerge. Low-tech, “good enough” solutions abound, cobbled together with whatever materials and designs can be found. However, the transfer of cutting-edge technology through foreign direct investment is rare. Structural deficiencies in the broader innovation ecosystem — in accessing capital, markets, and a stable internet — and in the proliferation of local standards limit wider growth and development.

Technology trends and applications we might see:

• Energy technology improvements are geared more toward efficiency — getting more from existing sources of power — than new-generation technologies, though some local improvements in generating and distributing wind and geothermal energy do occur.

• Breakdowns in the global medicine supply chain accelerate the emergence of locally bioengineered super-strength homeopathic remedies, which replace antibiotics in the dispensaries of many developing-world hospitals.

• Widespread micro-manufacturing, using 3D printers, enables the fabrication of replacement components for engines and machines, allowing “perpetual maintenance” to compensate for broken trade links.

• Garden allotments proliferate in mega-cities as new urban-dwellers seek to supplement a scarce food supply and maintain their agricultural heritage.

• Technically advanced communities use mesh networks to ensure high-speed internet access, but most rural poor remain cut off from access.

Экономическая и политическая нестабильность перелом обществ в развитых странах мира, ресурсов для развития технологий уменьшается, и талантливых иммигрантов вынуждены вернуться в свои страны происхождения. В результате, потенциал и знания распределены более широко, что позволяет многим небольшие очаги сделай себе инновации, чтобы появиться. Низкий-тек, «достаточно хороший» решения предостаточно, слепленной с любыми материалов и конструкций могут быть найдены. Тем не менее, передачи передовых технологий за счет прямых иностранных инвестиций является редкостью. Структурные недостатки в более широкой инновационной экосистемы — в получении капитала, рынков и стабильное интернет — и в распространение местных стандартов лимит более широкий рост и развитие. Технология тенденции и приложений, которые мы могли бы видеть: • совершенствование энергетических технологий ориентированы в большей степени на эффективность — все больше из существующих источников энергии — чем новые поколения, хотя некоторые местные усовершенствований в производстве и распределении ветра и геотермальной энергии происходят. • сбои в глобальной цепи поставок лекарств ускорить появление локально биоинженерных супер-силу гомеопатических средств, которые заменяют антибиотиков в диспансерах многих развивающихся мира больницах. • Широкое микро-производства, с помощью 3D принтеров, позволяет изготовление запасных частей для двигателей и машин, что позволяет «вечный обслуживание», чтобы компенсировать и неисправные ссылки торговли. Наделов • Сад распространяться в крупных городах, как новые городские жители стремятся дополнить скудные продовольственного снабжения и поддержания своего сельскохозяйственного наследия. • Технически продвинутые общины используют сетку сетей для обеспечения высокоскоростного доступа в Интернет, но большинство сельского населения остаются отрезанными от доступа.

LIFE IN SMART SCRAMBLE

The beat-up six-seater plane in which Lidi was the lone passenger lurched suddenly. She groaned, grabbed the armrests, and held on as the plane dipped sharply before finally settling into a smooth flight path. Lidi hated small planes. But with very few commercial jets crisscrossing Africa these days, she didn’t have much choice. Lidi — an Eritrean by birth — was a social entrepreneur on a mission that she deemed critical to the future of her home continent, and enduring these plane flights was an unfortunate but necessary sacrifice. Working together with a small team of technologists, Lidi’s goal was to help the good ideas and innovations that were emerging across Africa to spread faster — or, really, spread at all.

In this, Lidi had her work cut out for her. Accelerating and scaling the impact of local solutions developed for very local markets was far from easy — especially given the patchiness of internet access across Africa and the myopic perspective that was now, in 2025, a widespread phenomenon. She used to worry about how to scale good ideas from continent to continent; these days she’d consider it a great success to extend them 20 miles. And the creative redundancy was shocking! Just last week, in Mali, Lidi had spent time with a farmer whose co-op was developing a drought-resistant cassava. They were extremely proud of their efforts, and for good reason. Lidi didn’t have the heart to tell them that, while their work was indeed brilliant, it had already been done. Several times, in several different places.

During her many flights, Lidi had spent hours looking out the window, gazing down on the villages and cities below. She wished there were an easier way to let the innovators in those places know that they might not be inventing, but rather independently reinventing, tools, goods, processes, and practices that were already in use. What Africa lacked wasn’t great ideas and talent: both were abundant. The missing piece was finding a way to connect those dots. And that’s why she was back on this rickety plane again and heading to Tunisia. She and her team were now concentrating on promoting mesh networks across Africa, so that places lacking internet access could share nodes, get connected, and maybe even share and scale their best innovations.

Потрепанный шестиместный самолет, на котором Лиди был одинокий пассажир вдруг покачнулся. Она застонала, схватила подлокотники, и держался, как самолет резко ближнего, прежде чем окончательно обосноваться в плавный полет. Лиди ненавидел небольших самолетов. Но очень немногие коммерческие самолеты пересекающих Африке в эти дни, у нее не было особого выбора. Лиди — эритрейских по рождению — был социальный предприниматель в командировку, что она считается критическим для будущего своего дома континенте, и переживают в эти полеты самолетов было печально, но необходимые жертвы. Работая вместе с небольшой группой технологов, цель Лиди в том, чтобы помочь хороших идей и инноваций, которые стали появляться по всей Африке распространяются быстрее — или, действительно, распространение на всех. В этом, Лида была ее работа вырезал для нее. Ускорение и масштабирование влияние местных решений, разработанных для очень местных рынках далеко не просто — особенно с учетом мозаичности доступа в Интернет по всей Африке и близорукой точки зрения, что в настоящее время, в 2025 году, широко распространенным явлением. Она имела обыкновение беспокоиться о том, как сократить хорошие идеи с континента на континент, в эти дни она считает большим успехом распространить их 20 миль. И творческая избыточность было шоком! Только на прошлой неделе в Мали, Лиди провел время с фермер, чье кооператива развивающихся засухоустойчивых маниоки. Они были чрезвычайно гордятся своими усилиями, и не зря. Лиди не было сердца, чтобы сказать им, что, хотя их работа была действительно блестящей, оно уже было сделано. Несколько раз, в нескольких разных местах. Во время ее многочисленных рейсов, Лиди провел часы, глядя в окно, глядя вниз на села и города ниже. Она хотела было более простой способ, чтобы новаторов в тех местах, знают, что они могут быть не изобретать, а самостоятельно изобретать, инструментов, товаров, процессов и практики, которые уже были в использовании. Что Африки не хватало не великие идеи и талант: оба были в изобилии. Недостающая часть была найти способ соединить эти точки. И именно поэтому она снова оказалась на этой шаткой самолет снова и отправиться в Тунис. Она и ее команда были теперь сосредоточиться на продвижении ячеистых сетей в Африке, так что места хватает интернет могли бы поделиться узлов, подключиться, и возможно даже доли и масштаба свои лучшие инновации.

Concluding Thoughts

As you have seen, each of the scenarios, if it were to unfold, would call for different strategies and have different implications for how a range of organizations will work and relate to changes in technology. But no matter what world might emerge, there are real choices to be made about what areas and goals to address and how to drive success toward particular objectives.

Как вы видели, в каждом из сценариев, если бы это было разворачиваться, назвали бы для различных стратегий и иметь различные последствия для того, как ряд организаций будет работать, и связаны с изменениями в технологии. Но независимо от того, что мир мог бы возникнуть, Есть реальный выбор, чтобы быть о том, какие направления и цели для решения и, как двигаться к успеху конкретных целей.

We hope that reading the scenario narratives and their accompanying stories about philanthropy, technology, and people has sparked your imagination, provoking new thinking about these emergent themes and their possibilities. Three key insights stood out to us as we developed these scenarios.

First, the link between technology and governance is critical to consider in better understanding how technology could be developed and deployed. In some futures, the primacy of the nation-state as a unit of analysis in development was questioned as both supra- or sub-national structures proved more salient to the achievement of development goals. In other futures, the nation-state’s power strengthened and it became an even more powerful actor both to the benefit and to the detriment of the development process, depending on the quality of governance. Technologies will affect governance, and governance in turn will play a major role in determining what technologies are developed and who those technologies are intended, and able, to benefit.

Мы надеемся, что чтение сценария повествования и сопровождающие их рассказы о благотворительности, технологии и люди вызвало ваше воображение, провоцирует новое мышление об этих возникающие темы и их возможности. Три ключевых идей выделялись для нас, как мы разработали эти сценарии. Во-первых, связь между технологией и управления имеет решающее значение для рассмотрения в лучшее понимание того, как технологии могут быть разработаны и развернуты. В некоторых фьючерсов, примате национального государства как единицы анализа развития была поставлена под сомнение, как и над-и суб-национальном структуры оказались более актуальными для достижения целей в области развития. В других фьючерсы, власть нации-государства укреплять и он стал еще более мощным актером и к выгоде и в ущерб процессу развития, в зависимости от качества управления. Технологии повлияет на управление, и управление в свою очередь, будет играть важную роль в определении того, какие технологии будут разрабатываться и кто эти технологии предназначены, а также возможность, чтобы извлечь выгоду.

A second recurring theme in the scenarios is that development work will require different levels of intervention, possibly simultaneously. In some scenarios, philanthropic organizations and other actors in development face a set of obstacles in working with large institutions, but may face a yet-unfolding set of opportunities to work with nontraditional partners — even individuals. The organization that is able to navigate between these levels and actors may be best positioned to drive success. The third theme highlights the potential value of scenarios as one critical element of strategy development. These narratives have served to kick-start the idea generation process, build the future-oriented mindset of participants, and provide a guide for ongoing trend monitoring and horizon scanning activities. They also offer a useful framework that can help in tracking and making sense of early indicators and milestones that might signal the way in which the world is actually transforming.

Второй постоянной темой в сценарии является то, что опытно-конструкторские работы потребуют различных уровней вмешательства, возможно, одновременно. В некоторых сценариях, благотворительными организациями и другими участниками процесса развития лицом набор препятствий для работы с крупными институтами, но может столкнуться с еще не разворачивается набор возможностей для работы с нетрадиционными партнерами — даже отдельных лиц. Организация, которая имеет возможность перемещаться между этими уровнями и актеры могут быть в наилучшем положении, чтобы диск успех. Третья тема подчеркивает потенциальную ценность сценарии как один из важнейших элементов стратегии развития. Эти рассказы служили, чтобы дать толчок процессу генерации идей, строить перспективное мышление участников, а также обеспечить руководство для постоянного мониторинга тенденций и горизонт сканировании деятельности. Они также предлагают полезную основу, которая может помочь в отслеживании и осмысления ранних показатели и ориентиры, которые могут сигнализировать о том, как мир на самом деле преобразования.

While these four scenarios vary significantly from one another, one theme is common to them all: new innovations and uses of technology will be an active and integral part of the international development story going forward. The changing nature of technologies could shape the characteristics of development and the kinds of development aid that are in demand. In a future in which technologies are effectively adopted and adapted by poor people on a broad scale, expectations about the provision of services could fundamentally shift. Developing a deeper understanding of the ways in which technology can impact development will better prepare everyone for the future, and help all of us drive it in new and positive directions.

Хотя эти четыре сценария значительно отличаться друг от друга, одна тема является общей для всех: новые инновации и использует технологии будет активной и неотъемлемой частью международной историю развития в будущем. Меняющийся характер технологий могли бы формировать особенности развития и видов помощи на цели развития, которые пользуются спросом. В будущем, в котором технологии эффективно приняты и адаптированы для бедных людей в широком масштабе, ожидания в отношении предоставления услуг могут кардинально смены. Разработка более глубокое понимание того, каким образом технологии могут воздействовать на развитие будет все лучше подготовиться к будущему, и помочь всем нам ездить в новых и положительные стороны.

Appendix

CRITICAL UNCERTAINTIES

The following is a list of the 15 critical uncertainties presented to participants during this project’s primary scenario creation workshop. These uncertainties were themselves selected from a significantly longer list generated during earlier phases of research and extensive interviewing. The uncertainties fall into three categories: technological, social and environmental, and economic and political. Each uncertainty is presented along with two polar endpoints, both representing a very different direction in which that uncertainty might develop.

Ниже приведен список из 15 важнейших неопределенностей представлен участникам семинара во время первичного сценарий создания этого проекта. Эти неопределенности сами были выбраны из списка значительно дольше, образующихся при ранних стадиях исследований и обширные интервью. Неопределенности, делятся на три категории: технологические, социальные и экологические, и экономические и политические. Каждый неопределенности представлен вместе с двумя полярными концами, как представляющих очень разные направления, в котором, что неопределенность может развиваться.

TECHNOLOGICAL UNCERTAINTIES

SOCIAL & ENVIRONMENTAL UNCERTAINTIES

ECONOMIC & POLITICAL UNCERTAINTIES

LIST OF PARTICIPANTS

This report is the result of extensive effort and collaboration among Rockefeller Foundation initiative staff, Foundation grantees, and external experts. The Rockefeller Foundation and GBN would like to extend special thanks to all of the individuals who contributed their thoughtfulness and expertise throughout the scenario process. Their enthusiastic participation in interviews, workshops, and the ongoing iteration of the scenarios made this co-creative process more stimulating and engaging that it could ever have been otherwise.

 ROCKEFELLER FOUNDATION STAFF

Project Leads

Claudia Juech, Managing Director

Evan Michelson, Senior Research Associate

Core Team

Karl Brown, Associate Director

Robert Buckley, Managing Director

Lily Dorment, Research Associate

Brinda Ganguly, Associate Director

Veronica Olazabal, Research Associate

Gary Toenniessen, Managing Director

Thank you as well to all Foundation staff who participated in the scenario creation workshop in December.

A special thank you also to Laura Yousef.

ROCKEFELLER FOUNDATION GRANTEES

G.K. Bhat, TARU Leading Edge, India

Le Bach Duong, Institute for Social Development Studies, Vietnam

Aidan Eyakuze, Society for International Development, Tanzania

Michael Free, PATH, Seattle, WA

Namrita Kapur, Root Capital, Boston, MA

Paul Kukubo, Kenya ICT Board, Kenya

Joseph Mureithi, Kenyan Agriculture Research Institute, Kenya

EXTERNAL EXPERTS

Stewart Brand, Cofounder of GBN and President of the Long Now Foundation

Robert de Jongh, Managing Regional Director, SNV Latin America

José Gomez-Marquez, Program Director for the Innovations in International Health initiative (IIH), Massachusetts Institute of Technology

Natalie Jeremijenko, Experimental Designer and Director of xdesign Environmental Health Clinic, New York University

Athar Osama, Visiting Fellow, Frederick S. Pardee Center for the Study of the Longer-Range Future, Boston University

Isha Ray, Professor, School of Information (Energy and Resources Group), University of California-Berkeley

Enrique Rueda-Sabater, Director of Strategy and Business Development for Emerging Markets, Cisco

Caroline Wagner, Senior Analyst, SRI International and Research Scientist, Center for International Science and Technology Policy, The George Washington University

GLOBAL BUSINESS NETWORK

Andrew Blau, Co-President

Tara Capsuto, Senior Practice Associate

Lynn Carruthers, Visual Practitioner

Michael Costigan, Practitioner

Jenny Johnston, Senior Editor

Barbara Kibbe, Vice President of Client Services, Monitor Institute

Brie Linkenhoker, Senior Practitioner

Peter Schwartz, Chairman

Рокфеллер всё знал заранее: Коронавирус – лишь часть программы глобального правительства?

В вышедшем ещё в мае 2010 года докладе Фонда Рокфеллера о будущих принципах филантропической деятельности практически один в один описана нынешняя эпидемия коронавируса. Причём с деталями, наводящими на мысль, что авторы заглядывали в будущее…

В 2012 году пандемия, которую мир ожидал в течение многих лет, наконец-то разразилась. В отличие от H1N1 2009 года, этот новый штамм гриппа, происходящий от диких гусей, был чрезвычайно вирулентным и смертельно опасным. Даже самые подготовленные к пандемии страны были быстро поражены, когда вирус распространился по всему миру, заразив почти 20 процентов мирового населения и убив 8 миллионов человек всего за семь месяцев, большинство из которых были здоровыми молодыми людьми.

Да, пока всё начинается, как обычный ужастик. «Вирус-апокалипсис» вместо унылого «зомби-апокалипсиса». Но это не начало нового фантастического романа. Это доклад одного из самых известных и авторитетных в мире аналитических центров – Фонда Рокфеллера «Сценарии будущего технологий и международного развития». Опубликован текст в мае 2010 года.

Отсюда естественные тогда аллюзии на птичий грипп. Но зато всё остальное…

Пандемия также оказала смертельное воздействие на экономику: международная мобильность как людей, так и товаров резко остановилась, что привело к истощению таких отраслей, как туризм, и нарушению глобальных цепочек поставок. Даже местные, обычно шумные магазины и офисные здания пустовали месяцами, лишённые как сотрудников, так и клиентов.

Хорошо и дальше: «Пандемия охватила всю планету – хотя непропорционально большое число людей погибло в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке, где вирус распространялся подобно лесному пожару в отсутствие официальных протоколов сдерживания«.

Фото: скриншот страницы nommeraadio.ee

Дальше, правда, для комментария годятся строки Александра Блока «И дикой сказкой был для вас провал…»: «Но даже в развитых странах сдерживание было проблемой. Первоначальная политика Соединённых Штатов по «решительному отговариванию» граждан от полётов оказалась смертельно опасной в своей снисходительности, ускорив распространение вируса не только внутри США, но и за их пределами».

Оно и понятно: такого дикого провала своей перехваленной медицины ни один западный эксперт предвидеть не мог даже во сне про русских. Но зато, что примечательно, предельно точно описаны действия китайских властей:

Однако в некоторых странах дела обстояли лучше – в частности, в Китае. Быстрое введение китайским правительством обязательного карантина для всех граждан, а также его мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасли миллионы жизней, остановив распространение вируса гораздо раньше, чем в других странах, и обеспечив более быстрое восстановление после пандемии.

Бинго! 

Напомню – 2010 год!

А вот дальше прогноз с элементами… прогноза. Для нас нынешних:

Китайское правительство было не единственным, кто предпринимал крайние меры для защиты своих граждан от риска и риска разоблачения. Во время пандемии национальные лидеры во всём мире усилили свою власть и ввели жёсткие правила и ограничения, начиная с обязательного ношения масок для лица и заканчивая проверкой температуры тела на входе в общественные места, такие как железнодорожные вокзалы и супермаркеты. Даже после того, как пандемия исчезла, этот более авторитарный контроль и надзор за гражданами и их деятельностью остался и даже усилился. Для того чтобы защитить себя от распространения всё более глобальных проблем – от пандемий и транснационального терроризма до экологических кризисов и растущей нищеты, – лидеры во всём мире стали крепче держаться за власть.

Откуда такая прогностическая сила?

Фонд Рокфеллера, заявила его президент Джудит Родин, подтверждает свою новаторскую филантропическую миссию, с 1913 года, чтобы способствовать благосостоянию человечества. С её стороны это, впрочем, такие же звонкие слова, что и в описании «миссии» фонда на его официальном сайте: «Мы улучшаем жизнь людей и планету, а также раскрываем человеческий потенциал с помощью инноваций. Мы стремимся продвигать эти цели за счёт более эффективного использования научных знаний и данных, а также за счёт сотрудничества с партнёрами и получателями грантов. Выявляя и ускоряя прорывные решения, идеи и разговоры, Фонд Рокфеллера работает над улучшением благосостояния людей во всём мире».

Словом, организация позиционирует себя как строго филантропическая, то есть человеколюбивая, желающая и готовая помочь человечеству. Проблема, однако, в том, что это – американский фонд. А Америка отродясь не была замечена в филантропических поползновениях. А если да – то за этим всегда стоял хищный интерес американского и транснационального капитала. Впрочем, американский и есть транснациональный. Точнее, оба они – два сообщающихся сосуда, золотая жидкость в которых в конечном итоге принадлежит десятку семей. Среди которых клан Рокфеллеров – один из ведущих.

И Фонд Рокфеллера с его почти 4 миллиардами долларов эндаумент-активов и сложно переплетёнными связями по всему миру (в том числе и в России) – тоже одна из самых влиятельных неправительственных организаций планеты.

И в этой своей позиции фонд – одна из самых мощных «мыслительных фабрик» мира с соответствующей аналитикой. На этом сходятся даже не склонные к «всемирнозаговорщицким» конструкциям, но внимательно отслеживающие тему наблюдатели. А от аналитики уже «танцует» и прогностика. Необходимая для такого планирования «филантропической» деятельности, которое позволяло бы верное и точное установление контроля над тем, что происходит и будет происходить в мире.

Рокфеллеры были одними из создателей современного мира. Фото: Scherl / Globallookpress   

Фигурально говоря, банкстерам, как и всяким гангстерам, нужно точно знать, где поедет дилижанс с золотом. И какая охрана на нём будет, чтобы знать, какое брать против неё оружие.

Собственно, рокфеллеровские «благотворители» этого и не скрывают. Они открыто говорят о своей комплексной аналитической и футурологической работе в целях определения основных тенденций XXI века. Если из нижеследующей фразы Джудит Родин убрать фиговый листок «филантропии», то цели Фонда Рокфеллера явятся во всей своей определённости: «Мы считаем, что сценарное планирование имеет большой потенциал в филантропии для выявления уникальных вмешательств (unique interventions), моделирования и репетиции важных решений, которые могут иметь глубокие последствия».

В общем, для моделирования важных решений и уникальных интервенций предпринимается всё…

Сценарий будущего или моделирование реакции на интервенцию?

Впрочем, в этом, одном из четырёх сценариев Рокфеллеровского фонда, названном «Шаг в ногу» (LOCK STEP), речь шла не только о гипотетической – но, как видим, блестяще предсказанной на практике – вирусной пандемии. Это совпадение ряд наблюдателей приметили и без нас. Важнее то, как в этом сценарии выглядело для рокфеллеровских аналитиков тогдашнее будущее и нынешнее настоящее.

Так вот, это было определено так:

Мир более жёсткого правительственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства, с ограниченными инновациями и растущим сопротивлением граждан.

Вот так, просто и неизящно: авторитарное руководство = ограниченные инновации и гражданское сопротивление.

Почему так?

Да просто поначалу «граждане добровольно отдали часть своего суверенитета – и свою частную жизнь – более патерналистским государствам в обмен на большую безопасность и стабильность». Они «даже стремились к руководству сверху вниз и надзору». Соответственно, «национальные лидеры имели больше свободы для установления порядка так, как они считали нужным».

В качестве форм надзора предполагаются биометрические удостоверения личности, ужесточение регулирования ключевых отраслей промышленности, «стабильность которых считалась жизненно важной для национальных интересов». Узнаваемо, не правда ли? Предсказывалось – а сценарии, напомним, создавались сразу после всемирного кризиса 2008-2009 годов, – что такой подход «восстанавливал порядок и, что немаловажно, экономический рост».

Но – только в развитых странах. В развивающихся ситуация была иной. Здесь власть в значительной степени формировалась в зависимости «от возможностей, калибра и намерений их лидеров».

Индию, уже тогда всё более уходившую в американскую сферу влияния и, как следствие, под американский протекторат, Фонд Рокфеллера, например, похвалил, предсказав ей «сильных и вдумчивых лидеров». А вот в странах с более авторитарным руководством и «управляемых безответственными элитами, которые использовали свою возросшую власть для достижения собственных интересов за счёт своих граждан», всё работало «менее эффективно – и в некоторых случаях трагично».

Тут – в этой связи – увесистый камень брошен в Россию. Оказывается, «рост яростного национализма создавал новые опасности: зрители на чемпионате мира 2018 года, например, носили пуленепробиваемые жилеты, на которых красовалась нашивка их национального флага». Сегодня, после такого мирного и даже где-то уютного чемпионата, прошедшего в тот год у нас в стране, читать об этом смешно. Но тогда для этих предсказаний существовал довольно примечательный контекст. Решение о проведении мирового первенства в России было принято в декабре 2010 года. Доклад фонда опубликован в мае. Да, но! Но уже тогда было ясно, что выбор свой исполком ФИФА будет делать между Россией, Англией, а также подавшими совместные заявки Испанией – Португалией и Бельгией – Голландией.

ЧМ-2018, прошедший в России, стал лучшим по организации и проведению. Фото: Komsomolskaya Pravda / Globallookpress   

Ну, и кому из названных стран аналитики рокфеллеровской структуры могли прочить «безудержный национализм» и бронежилеты для зрителей? Хотя, возможно, они были менее политизированными и более изящными в своём мышлении, чем кажется, исходя из репутации западных аналитических центров – ведь сегодня мы точно можем быть уверены, что пройди чемпионат мира в Англии, тамошние власти так и поступили бы.

Но не волнуйтесь – скоро мы начнём сопротивляться

Но дальше, однако, политизация уже безальтернативно взяла верх над изяществом. Оказалось, что «сильное технологическое регулирование сдерживало инновации, поддерживало высокие издержки и сдерживало их внедрение». Ну да, расскажите это военным и оборонно-промышленному комплексу. Там, где требования жёсткие, регулирование стремится к приказному, но где как раз и инновации, и внедрение всегда опережают гражданскую сферу.

Аналогичным образом рассуждается и об экономике: «В развитых странах наличие такого количества нисходящих правил и норм сильно тормозило предпринимательскую активность». Как будто оная активность не от спроса вящего зависит и им в первую голову и регулируется!

С технологиями государственное регулирование, оказывается, тоже всё только портит. Но главное, по мнению авторов сценария, то, что интеллектуальная собственность оказывается «запертой за строгой национальной или корпоративной защитой». И тут опять России (и на сей раз Индии) противостоят США и ЕС. Первые «ввели жёсткие внутренние стандарты для контроля и сертификации продуктов, связанных с шифрованием, – категория, которая в действительности означала все IТ-инновации». Вторые в ответ ввели свои «национальные стандарты, вставив палку в колёса развитию и распространению технологий по всему миру».

Этого, как видим, не произошло. Хотя в области военных технологий и торговли оружием ситуация именно такая. Вспомнить хоть эпическую битву американского ЗРК «Пэтриот» против российского С-400 в Турции.

А далее – совсем в точку! Ну, что «инвестиции Китая в Африку расширились» в обмен на доступ к ключевым минеральным ресурсам – такое предсказать можно не с семью, а даже с половинкой пяди во лбу. А вот про нацистский переворот на Украине в 2014 году рокфеллеровские люди то ли знали, то ли блестяще угадали: «В то время когда развёртывание иностранных групп безопасности приветствовалось в некоторых из самых ужасных несостоятельных государств, единые для всех решения принесли мало положительных результатов». Ну, прямо про санкции речь и разрыв ими прежних общих дел!

Однако «к 2025 году люди, казалось, начали уставать от такого большого контроля сверху вниз и позволять лидерам и властям делать выбор за них». Это у нас пошли традиционные глобалистские мантры. И либералистические, типа: «Там, где национальные интересы сталкивались с индивидуальными интересами, возникал конфликт». А дальше – прямо программа «арабской весны», начавшая, правда, осуществляться гораздо раньше 2025 года:

Спорадическое сопротивление становилось всё более организованным и скоординированным, поскольку недовольная молодёжь и люди, которые видели, что их статус и возможности от них ускользают – в основном в развивающихся странах, – провоцировали гражданские беспорядки. Даже те, кому нравилась большая стабильность и предсказуемость этого мира, начинали чувствовать себя неуютно и стеснённо под столь многими жёсткими правилами и строгостью национальных границ.

В конце сценария аналитики Фонда Рокфеллера пустили слюнки: «Не покидало ощущение, что рано или поздно что-то неизбежно нарушит аккуратный порядок, который так старательно устанавливали правительства».

Что же, надо признать: наш нынешний мир в данном сценарии описан довольно близко к тому, что в нём сегодня происходит. Можно только снять шляпу перед авторами доклада. Если это был прогноз.

Но грызёт червячок сомнения: не было ли это – программой?

В мире наступила страшная пандемия, вызванная коронавирусом. Из-за этого прекратились перемещения людей и товаров между странами, а в самих странах местные власти ограничили передвижение граждан, урезали права человека, установив авторитарный режим. Торговые центры и офисы закрылись, на входах в супермаркеты меряют температуру, ношение лицевых масок стало обязательным…

Кажется, это сюжеты сегодняшних новостей, не так ли? Нет. Это – вырезка из доклада – презентации Фонда Рокфеллера, от мая 2010 года, и всё что сейчас происходит, а так же что за этим последует, было опубликовано еще 10 лет назад в инструкции по установлению Нового мирового порядка в презентации Фонда Рокфеллера.

Это тот самый документ, о котором я уже упоминал несколько раз, вот дошли до него руки. Никаким секретом он не является, скачать его и внимательно изучить может любой. Правда, доклад на английском, но есть онлайн-переводчики.

Итак, вкратце о сути того что сейчас происходит, в свете сценария десятилетней давности. Читайте, смотрите в окно, и сами сравнивайте.

Там четыре сценария, один из них про «пандемию» и все эти «карантины» с «самоизоляциями», про тотальный контроль якобы здоровья дистанционными методами, о принудительной медицине и даже прообраз нынешней Грэты Тундберг там тоже упоминается. Этот вариант меня заинтересовал.

Главный, на мой взгляд, тезис –К 2025 году люди, похоже, устали от такого сверхконтроля со стороны властей и позволили лидерам и властям (марионеткам тех, кто обладает реальной властью над всеми этими «национальными лидерами») делать за них выбор. 

С датами могут быть несоответствия. Полагаю, сценарий не стали запускать вовремя, потому что в 2012-м еще техническая инфраструктура не была готова к функциям тотального контроля за всем и всеми. Но тизер к нему сняли в 2011-м, фильм «Заражение», который многие сейчас вспомнили. 

Вот здесь описан сценарий, который они воплотили в жизнь. Обездвижение.

Доклад я переводил гугл-транслейтом, но страшный его смысл понятен, важные места я выделил дополнительно.

Мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства, с ограниченными инновациями и растущим отпором граждан

В 2012 году, наконец, разразилась пандемия, которую мир ожидал годами. В отличие от вируса H1N1 2009 года, этот новый штамм гриппа, происходящий от диких гусей, был чрезвычайно опасным и смертельным. Даже самые подготовленные к пандемии страны были быстро поражены, когда вирус распространился по всему миру, заразив почти 20 процентов населения мира и убив 8 миллионов человек всего за семь месяцев, большинство из них — здоровые молодые люди. 

Пандемия также оказала смертельное воздействие на экономику: международная мобильность людей и товаров остановилась, что привело к ослаблению таких отраслей, как туризм, и разрыву глобальных цепочек поставок. Даже на местах, обычно шумные магазины и офисные здания месяцами были пусты, без сотрудников и клиентов.

Пандемия охватила планету — хотя непропорционально большое количество людей погибло в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке, где вирус распространялся как лесной пожар при отсутствии официальных протоколов сдерживания. Но даже в развитых странах сдерживание было проблемой. Первоначальная политика Соединенных Штатов, направленная на то, чтобы «решительно не поощрять» граждан летать, оказалась смертельно опасной, поскольку они ускорили распространение вируса не только в США, но и через границы. 

Тем не менее, несколько стран показали себя лучше, в частности, Китай. Быстрое навязывание и обеспечение обязательного карантина для всех граждан китайским правительством, а также его мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасло миллионы жизней, остановив распространение вируса намного раньше, чем в других странах, и сделав его более быстрым. восстановление после пандемии.

Правительство Китая было не единственным, кто предпринял крайние меры для защиты своих граждан от риска и воздействия. 

Во время пандемии национальные лидеры во всем мире усилили свои полномочия и установили герметичные правила и ограничения, от обязательного ношения лицевых масок до проверки температуры тела на въездах в общественные места, такие как вокзалы и супермаркеты. 

Даже после того, как пандемия исчезла, этот более авторитарный контроль и надзор за гражданами и их деятельностью застряли и даже усилились. Чтобы защитить себя от распространения все более глобальных проблем — от пандемий и транснационального терроризма до экологических кризисов и растущей нищеты — лидеры во всем мире стали более жестко контролировать общество.

Сначала понятие более управляемого мира получило широкое признание и одобрение. 

Граждане охотно отдали часть своего суверенитета — и свою частную жизнь — более патерналистским государствам в обмен на большую безопасность и стабильность. 

Граждане были более терпимыми в отношении нисходящего направления и надзора, а у национальных лидеров было больше возможностей для наведения порядка так, как они считали нужным. 

В развитых странах этот усиленный надзор принимал разные формы: например, биометрические идентификаторы для всех граждан и более жесткое регулирование ключевых отраслей, стабильность которыхсчиталось жизненно важным для национальных интересов. 

Во многих развитых странах принудительное сотрудничество с набором новых правил и соглашений медленно, но неуклонно восстанавливало как порядок, так и, что важно, экономический рост.

Однако в развивающемся мире история была другой — и гораздо более изменчивой. 

Нисходящий авторитет принимал разные формы в разных странах, в значительной степени опираясь на возможности, калибр и намерения своих лидеров. 

В странах с сильными и вдумчивыми лидерами общий экономический статус и качество жизни граждан повысились. 

В Индии, например, качество воздуха резко улучшилось после 2016 года, когда правительство запретило автомобили с высоким уровнем выбросов. 

В Гане внедрение амбициозных правительственных программ по улучшению базовой инфраструктуры и обеспечению доступности чистой воды для всех ее жителей привело к резкому снижению заболеваемости. Но более авторитарное руководство работало хуже — и в некоторых случаях трагически — в странах, управляемых безответственными элитами, которые использовали свою возросшую власть, чтобы преследовать свои собственные интересы за счет своих граждан.

Были и другие недостатки, так как рост вирулентного национализма создавал новые опасности: зрители на чемпионате мира 2018 года, например, носили пуленепробиваемые жилеты, которые носили патч их национального флага.

Строгие технологические нормы сдерживали инновации, поддерживали высокие расходы и сдерживали внедрение. В развивающемся мире доступ к «одобренным» технологиям расширился, но за пределами этого остался ограниченным: локус технологических инноваций в основном находился в развитых странах, в результате чего многие развивающиеся страны получают доступ к технологиям, которые другие считают «лучшими» для них. 

Несколько правительств посчитали это покровительственным и отказались распространять компьютеры и другие технологии, которые они высмеивали как «вторые руки». Тем временем развивающиеся страны с большим объемом ресурсов и более широкими возможностями начали внедрять инновации внутри страны, чтобы самостоятельно устранить эти пробелы.

Между тем, в развитом мире наличие такого количества нисходящих правил и норм сильно тормозило предпринимательскую деятельность. 

Ученые и новаторы часто говорили правительствам о том, какие направления исследований следует проводить, и ориентировались в основном на проекты, которые приносили бы прибыль (например, разработка продукта на основе рынка) или были «верными ставками» (например, фундаментальные исследования), оставляя более рискованные или инновационные области исследований в значительной степени неиспользованные. Зажиточные страны и монополистические компании с большими бюджетами на исследования и разработки все еще добились значительных успехов, но интеллектуальная собственность, стоящая за их достижениями, осталась за строгой национальной или корпоративной защитой. 

Россия и Индия ввели строгие внутренние стандарты для контроля и сертификации продуктов, связанных с шифрованием, и их поставщиков — категория, которая на самом деле означала все ИТ-инновации. 

США и ЕС нанесли ответный удар по национальным стандартам, бросив рывок в развитие и распространение технологий во всем мире.

Особенно в развивающихся странах, действовать в собственных национальных интересах часто означало поиск практических альянсов, которые соответствовали бы этим интересы — будь то получение доступа к необходимым ресурсам или объединение для достижения экономического роста. 

В Южной Америке и Африке региональные и субрегиональные альянсы стали более структурированными. Кения удвоила объем торговли с южной и восточной Африкой, поскольку на континенте выросли новые партнерские отношения. 

Инвестиции Китая в Африку расширились, поскольку договоренность о создании новых рабочих мест и инфраструктуры в обмен на доступ к основным минеральным ресурсам или экспорт продуктов питания оказалась приемлемой для многих правительств. Трансграничные связи распространялись в форме официальной помощи в сфере безопасности. Хотя развертывание иностранных групп безопасности приветствовалось в некоторых самых ужасных неудачных штатах, решения «один размер для всех» дали несколько положительных результатов.

К 2025 году люди, похоже, устали от такого большого контроля сверху и позволили лидерам и властям делать за них выбор.

Везде, где национальные интересы сталкивались с индивидуальными интересами, возникал конфликт. 

Спорадический отпор становился все более организованным и скоординированным, поскольку недовольная молодежь и люди, которые видели свой статус и возможности ускользать — в основном в развивающихся странах — вызывали гражданские беспорядки. 

В 2026 году протестующие в Нигерии свергли правительство, сытые по горло укоренившимся кумовством и коррупцией. Даже те, кому нравилась большая стабильность и предсказуемость этого мира, начали чувствовать себя неловко и стесняться из-за множества жестких правил и строгости национальных границ. 

Чувствовалось, что рано или поздно что-то неизбежно нарушит аккуратный порядок, который так усердно установили правительства мира.

Технологии, применяемые в сценарии «Обездвиживание». 

Хотя невозможно точно предсказать, какими будут важные технологические достижения в будущем, описательные сценарии указывают на области, в которых условия могут способствовать или ускорять развитие определенных видов технологий. Таким образом, для каждого сценария мы предлагаем ощущение контекста для технологических инноваций, принимая во внимание темп, географию и ключевых создателей. Мы также предлагаем несколько технологических тенденций и приложений, которые могут процветать в каждом сценарии.

Технологические инновации в «Lock Step» в значительной степени определяются правительством и направлены на решение вопросов национальной безопасности, охраны здоровья и безопасности. Большинство технологических усовершенствований создаются развитыми странами и для них, что обусловлено двойным желанием правительств контролировать и контролировать своих граждан. В государствах с плохим управлением изобилуют крупномасштабные проекты, которые не в состоянии прогрессировать.

Технологические тренды и приложения, которые мы можем увидеть:

• Сканеры, использующие усовершенствованную технологию функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ), становятся нормой в аэропортах и ​​других общественных местах для выявления ненормального поведения, которое может указывать на «антиобщественные намерения».

• После пандемических угроз более разумная упаковка для продуктов питания и напитков применяется сначала крупными компаниями и производителями в среде «бизнес для бизнеса», а затем применяется для отдельных продуктов и потребителей.

• Разработана новая диагностика для выявления инфекционных заболеваний. Применение скрининга здоровья также меняется; скрининг становится необходимым условием для освобождения из больницы или тюрьмы, что успешно замедляет распространение многих заболеваний.

• Технологии дистанционного присутствия отвечают потребностям в менее дорогих, более совершенных системах связи с низкой пропускной способностью для групп населения, чьи поездки ограничены.

• Под влиянием протекционизма и проблем национальной безопасности страны создают свои собственные независимые региональные ИТ-сети, имитирующие брандмауэры Китая. Правительства имеют различную степень успеха в контроле интернет-трафика, но эти усилия, тем не менее, разрушают «всемирную» сеть.

Полную версию доклада я залил на дропку, в течении недели вы её можете скачать и перевести/почитать сами. Файл так же есть на моём телеграм канале. #яМЫнецифра 

Друзья,  подписывайтесь на мой телеграм канал. Нас уже  2000

Там всё оперативные заметки, и публикации которых нет на Дзене и ЖЖ.

Этот отчет был подготовлен Фондом Рокфеллера и Global Business Network. Версия HTML,
май 2010 г.
Автор: Родриго Поло. Оригинальная PDF-версия здесь .

Содержание

• Письмо Джудит Роден
• Письмо Питера Шварца
• Вступление
  • ПОЧЕМУ СЦЕНАРИИ?
  • ПОЧЕМУ ТЕХНОЛОГИИ?
  • ОСНОВНОЙ ВОПРОС
  • ЗАВЛЕЧЕНИЕ ВАШЕГО ВООБРАЖЕНИЯ
• Структура сценария
  • ВЫБОР КРИТИЧЕСКИХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЕЙ
  • ГЛОБАЛЬНОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОГЛАСОВАНИЕ
  • АДАПТИВНАЯ СПОСОБНОСТЬ
  • СЦЕНАРИЙ
    • Шаг блокировки
    • Вместе умны
    • Взломать атаку
    • Умная схватка
• Заключительные мысли
• Приложение

Письмо Джудит РоденПрезидент Фонда Рокфеллера

Фонд Рокфеллера поддерживает работу, которая расширяет возможности и повышает устойчивость к социальным, экономическим, медицинским и экологическим проблемам, подтверждая свою новаторскую благотворительную миссию с 1913 года по «содействию благополучию» человечества. Мы используем синергетический, стратегический подход, который высоко ценит инновационные процессы и поощряет новые способы поиска идей, устранение разрозненности и поощрение междисциплинарного мышления.

Одним из важных и новаторских компонентов нашего инструментария стратегии является планирование сценария, процесс создания повествования о будущем на основе факторов, которые могут повлиять на конкретный набор проблем и возможностей. Мы считаем, что сценарное планирование имеет большой потенциал для использования в благотворительности для выявления уникальных вмешательств, моделирования и репетиции важных решений, которые могут иметь серьезные последствия, и выделения ранее не обнаруженных областей взаимосвязи и пересечения. Самое главное, предоставляя методологическую структуру, которая помогает нам сосредоточиться на том, чего мы не знаем, а не на том, что мы уже знаем, планирование сценариев позволяет нам более эффективно добиваться воздействия.

Результаты нашего первого упражнения по планированию сценариев демонстрируют провокационное и увлекательное исследование роли технологий и будущего глобализации, как вы увидите на следующих страницах. Этот отчет является важным чтением для всех, кто заинтересован в творческом рассмотрении множества расходящихся путей, которыми может развиваться наш мир. Искры проницательности, вдохновляющие эти рассказы, а также их влияние на филантропию в целом, возникли в результате неоценимого сотрудничества представителей грантополучателей, внешних экспертов и сотрудников Фонда Рокфеллера. Я выражаю особую благодарность Питеру Шварцу, Эндрю Блау и всей команде Global Business Network, которые помогли нам пройти через этот стимулирующий и воодушевляющий процесс.

Эти усилия в Фонде Рокфеллера возглавляет наше исследовательское подразделение, которое анализирует возникающие риски и возможности и творчески думает о том, как реагировать на сложный, быстро меняющийся мир вокруг нас. Эта внешне ориентированная интеллектуальная функция использует комплексное мышление, которое синтезирует и интегрирует знания, которые повышают нашу способность действовать более быстро и эффективно. Это также помогло сформировать и укрепить понятие «предвидения в интересах бедных», которое направлено на применение перспективных инструментов и методов для улучшения жизни бедных и уязвимых групп населения во всем мире.

Я надеюсь, что эта публикация проясняет, почему мы с моими коллегами так взволнованы обещанием использования сценарного планирования для разработки надежных стратегий и предложим свежую точку зрения на возможности, которые ждут впереди. Мы будем рады вашим отзывам.

Джудит Роден
Президент
Фонда Рокфеллера

Письмо Питера ШварцаСоучредитель и председатель Global Business Network

Мы живем в исторический момент, полный возможностей. Технологии готовы изменить жизнь миллионов людей во всем мире, особенно тех, кто имел ограниченный доступ или вообще не имел доступа к инструментам, которые могут обеспечить устойчивые улучшения для их семей и сообществ. От фермеров, использующих мобильные телефоны для покупки и продажи сельскохозяйственных культур, до врачей, удаленно контролирующих и лечящих вспышки гриппа в сельских деревнях, технологии быстро становятся все более и более неотъемлемой частью темпов и прогресса развития.

Филантропия призвана сыграть в этом процессе уникальную и решающую роль. Сосредоточив свое терпение, капитал и внимание на связях между технологиями и международным развитием, благотворительность изменит не только жизнь, но и сам контекст, в котором действует филантропия. Этот отчет представляет собой первый шаг в этом направлении. В нем исследуются четыре очень разных — но вполне возможных — сценария будущего технологий и развития, чтобы осветить проблемы и возможности, которые могут возникнуть в будущем. Это способствует более глубокому пониманию сложных сил и динамики, которые будут ускорять или сдерживать использование технологий для стимулирования роста, возможностей и устойчивости, особенно в развивающихся странах. Наконец, это станет началом нового стратегического разговора между ключевыми государственными, частными и филантропическими заинтересованными сторонами о технологиях и развитии на политическом, программном и человеческом уровнях.

Использование Фондом Рокфеллера сценарного планирования для изучения технологий и международного развития было одновременно вдохновляющим и амбициозным. За свою более чем 40-летнюю карьеру в качестве планировщика сценариев я работал со многими ведущими мировыми компаниями, правительствами, фондами и некоммерческими организациями — и я не понаслышке знаю о силе этого подхода.Планирование сценариев — мощный инструмент именно потому, что будущее непредсказуемо и определяется множеством взаимодействующих переменных. Сценарии позволяют нам творчески и строго думать о различных способах взаимодействия этих сил, заставляя при этом подвергать сомнению наши собственные предположения о том, во что мы верим или на что надеемся в будущем. Сценарии охватывают и объединяют несколько точек зрения и обеспечивают постоянную основу для выявления и осмысления важных изменений по мере их появления.Возможно, самое главное, сценарии дают нам новый общий язык, который углубляет наши разговоры о будущем и о том, как мы можем помочь в его формировании.

Фонд Рокфеллера уже использовал этот проект как возможность прояснить и улучшить взаимосвязь между технологиями и разработками.Посредством собеседований и семинаров по сценариям они привлекли самых разных людей — из разных географических регионов, дисциплин и секторов — для определения ключевых движущих сил изменений, изучения наиболее критических неопределенностей и разработки сложных, но правдоподобных сценариев и последствий. Они расширили свое мышление далеко за пределы теоретических моделей технологических инноваций и распространения, чтобы представить, как технологии могут на самом деле изменить жизни людей из самых разных слоев общества.Это только начало важного разговора, который продолжит определять потенциал технологий и международного развития в будущем. Я с нетерпением жду возможности оставаться частью этого разговора и надеяться на лучшее будущее, которое он принесет.

Питер Шварц,
соучредитель и председатель
Global Business Network

Вступление

На протяжении десятилетий технологии кардинально меняют не только жизнь людей в развитых странах, но и все больше и больше жизни и средств к существованию людей во всем развивающемся мире. Будь то общественный мобильный телефон, солнечная панель, новая сельскохозяйственная практика или новейшее медицинское устройство, технологии меняют ландшафт возможностей в тех местах, где раньше возможности были ограничены.

И все же, глядя в будущее, нельзя сказать ни одной истории о том, как технологии будут и дальше помогать формировать — или даже революционизировать — жизнь в развивающихся странах. Есть много возможностей, некоторые из них хороши, некоторые меньше, некоторые известны, а некоторые неизвестны. В самом деле, несмотря на все, что, как мы думаем, мы можем предвидеть в отношении того, как технологии и международное развитие будут взаимодействовать и переплетаться в следующие 20 лет и далее, есть гораздо больше, чего мы пока не можем даже представить.

Для благотворительных организаций, а также для других организаций это представляет собой уникальную задачу: учитывая неопределенность в отношении будущего, как мы можем лучше позиционировать себя не только для выявления технологий, которые улучшают жизнь бедных сообществ, но и для помощи в масштабировании и выкладывать те что всплывают? И как социальные, технологические, экономические, экологические и политические условия будущего позволят или ограничат нашу способность делать это?

Фонд Рокфеллера считает, что для того, чтобы понять, как технологии повлияют на международное развитие в будущем, мы должны сначала расширить и углубить наше индивидуальное и коллективное понимание диапазона возможностей. Этот отчет и проект, на котором он основан, — одна из попыток сделать это. В нем мы делимся результатами и идеями из годичного проекта, предпринятого Фондом Рокфеллера и Глобальной бизнес-сетью (GBN), разработанного для изучения роли технологий в международном развитии с помощью сценарного планирования, методологии, в которой GBN является давний лидер.

Этот отчет основан на растущей работе Фонда Рокфеллера в развивающейся области предвидения в интересах бедных. В 2009 году Институт альтернативного будущего при поддержке Фонда Рокфеллера опубликовал отчет «Предвидение разумной глобализации: ускорение и расширение возможностей развития в интересах бедных». Эти усилия были отражением твердой приверженности Фонда исследованию инновационных процессов и освоению новых путей понимания, направленных на помощь бедным слоям населения мира. В этом отчете Фонд делает еще один шаг в продвижении вперед в области предвидения в интересах бедных, на этот раз через призму сценарного планирования.

ПОЧЕМУ СЦЕНАРИИ?

Цель этого проекта не состояла в том, чтобы подтвердить то, что уже известно и известно о том, что происходит прямо сейчас на стыке технологий и развития. Скорее, он заключался в изучении множества способов, которыми технология и развитие могут совместно развиваться — могут как подталкивать, так и препятствовать друг другу — в будущем, а затем начать изучение того, что эти возможные альтернативные пути могут означать для бедных и уязвимых в мире населения. Такое упражнение потребовало, чтобы участники проекта выдвинули свое мышление далеко за рамки статус-кво, на неизведанную территорию.

Сценарное планирование — это методология, призванная помочь группам и отдельным лицам пройти именно через этот творческий процесс.Процесс начинается с определения сил изменения в мире, а затем объединения этих сил по-разному для создания набора различных историй — или сценариев — о том, как может развиваться будущее. Сценарии разработаны, чтобы расширить наши представления о возможностях и препятствиях, которые могут возникнуть в будущем; посредством повествования они исследуют события и динамику, которые могут изменить, подавить или усилить текущие тенденции, часто неожиданным образом. Вместе набор сценариев отражает диапазон будущих возможностей, хороших и плохих, ожидаемых и удивительных, но всегда правдоподобных. Важно отметить, что сценарии — это не прогнозы. Скорее, это продуманные гипотезы, которые позволяют нам придумывать, а затем репетировать различные стратегии того, как лучше подготовиться к будущему — или, что более амбициозно, как помочь нам сформировать лучшее будущее.

ПОЧЕМУ ТЕХНОЛОГИИ?

Технологии были выбраны в качестве координационного центра этого проекта из-за их потенциально преобразующей роли — как в позитивном, так и в негативном плане — в решении широкого круга проблем развития, от изменения климата, здравоохранения и сельского хозяйства до жилья, транспорта и образования. Тем не менее, хотя нет никаких сомнений в том, что технологии будут продолжать быть двигателем изменений во всем развивающемся мире в будущем, точная траектория, по которой будут развиваться технологические инновации, весьма неопределенна.Например, будут ли важнейшие технологические достижения исходить от развитого мира или же новаторы и их инновации будут более рассредоточены географически? Или как глобальная экономическая и политическая среда может повлиять на темпы развития технологий?

Важно отметить, что, сфокусировавшись на технологиях, этот проект не ставил своей целью определить набор точных, но еще не изобретенных технологий, которые помогут сформировать и изменить будущее. Скорее, цель состояла в том, чтобы получить более широкое и глубокое понимание различных путей, по которым могут развиваться технологии — путей, на которые будет сильно влиять общая глобальная среда, в которой изобретатели и последователи этих технологий будут работать и жить. Технология как категория не может быть отделена от контекста, в котором она развивается. Сценарии, представленные в этом отчете, исследуют четыре таких контекста, каждый из которых, как вы увидите, предлагает совершенно разные ландшафты для технологий и их потенциального воздействия на развивающийся мир.

Наконец, примечание о том, что мы подразумеваем под «технологией». В этом отчете мы используем этот термин для обозначения широкого спектра инструментов и методов организации. Технологии могут варьироваться от инструментов для базового выживания, таких как педальный насос и базовые технологии фильтрации, до более передовых инноваций, таких как методы сбора и использования данных в медицинской информатике и новые строительные материалы с возможностью определения состояния окружающей среды в реальном времени. В этом отчете основное внимание уделяется темам, связанным с повсеместной масштабируемостью, внедрением и оценкой технологий в развивающихся странах. Хотя сами сценарии представляют собой повествования о глобальной окружающей среде, мы уделили особое внимание тому, как события могут происходить в Африке к югу от Сахары, Юго-Восточной Азии и Индии.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС

У каждого проекта сценария есть главный вопрос — широкий, но стратегический запрос, который служит якорем для сценариев. Для этого проекта центральным вопросом был:

Как технологии могут повлиять на препятствия на пути повышения устойчивости и справедливого роста в развивающемся мире в следующие 15–20 лет?

Другими словами, какие новые или существующие технологии можно использовать для улучшения способности отдельных лиц, сообществ и систем реагировать на серьезные изменения или какие технологии могут улучшить жизнь уязвимых групп населения во всем мире? Временные рамки от 15 до 20 лет были выбраны исходя из предположения, что они достаточно продолжительны, чтобы значительные технологические изменения были правдоподобными, и достаточно короткими, чтобы мы могли представить себе некоторые возможности для тех видов технологий, которые могут быть разработаны и применены. Сосредоточение внимания на том, как преодолеть ряд препятствий, связанных с применением технологий для решения проблем развития, помогло как ограничить исследование, так и продвинуть подход к решению проблем, который направлен на выявление потенциальных возможностей систематического вмешательства.

ЗАВЛЕЧЕНИЕ ВАШЕГО ВООБРАЖЕНИЯ

Мы надеемся, что эти сценарии помогут вдохновить такую ​​же ориентацию на будущее в других инициативах, которые в целом связаны с технологиями и международным развитием. Конечно, точных данных о будущем нет — никто еще точно не знает, какие технологии будут успешными в удовлетворении новых и развивающихся потребностей в области развития. Скорее, когда вы читаете сценарии, думайте о них как о путешествии — четырех путешествиях — в будущее, которое актуально, наводит на размышления и возможно. Представьте себе, как будет функционировать мир и как он будет организован для решения стоящих перед ним задач. Кто будет отвечать за реализацию местных и глобальных инициатив в области развития и что для этого потребуется? И какова ваша собственная роль в том, чтобы привести вашу организацию, сообщество или регион к желаемому будущему?

Сценарии — это среда, с помощью которой можно не только представить себе, но и реализовать большие перемены. Чем внимательнее вы их читаете, тем больше вероятность того, что вы осознаете их важные, но менее очевидные последствия для вас, вашей работы и вашего сообщества. Мы настоятельно рекомендуем вам поделиться и широко обсудить этот отчет, использовать его в качестве трамплина для дальнейшего творческого размышления о том, как технологии могут повлиять на развитие, и соответственно протестировать и скорректировать свои стратегии или личные действия.

Мы также надеемся, что эти сценарии помогут определить потенциальные области будущей работы для правительств, благотворительных организаций, корпораций и некоммерческих организаций, и что они проливают свет на выбор и обязательства, которые широкий круг организаций может пожелать взять на себя в этих областях в будущем.

Структура сценария

Фонд Рокфеллера и GBN начали процесс сценария с выявления множества движущих сил, которые могут повлиять на будущее технологий и международное развитие. Эти силы были сформированы как в результате вторичных исследований, так и в результате подробных интервью с сотрудниками Фонда, грантополучателями Фонда и внешними экспертами.

Затем все эти составляющие собрались вместе в нескольких исследовательских семинарах для дальнейшего мозгового штурма содержания этих сил, которые можно было разделить на две категории: предопределенные элементы и критические неопределенности. Хорошей отправной точкой для любого набора сценариев является понимание тех движущих сил, которые, как мы можем быть достаточно уверены, будут формировать миры, которые мы описываем, также известные как «предопределенные элементы». Например, почти геополитическая уверенность в том, что с подъемом Китая, Индии и других стран возникает многополярная глобальная система. Одна демографическая уверенность заключается в том, что рост мирового населения будет продолжаться и окажет давление на энергетические, продовольственные и водные ресурсы, особенно в развивающихся странах. Другая связанная с этим определенность: мир будет стремиться получать больше энергии из возобновляемых источников и может добиться успеха, но, вероятно, все еще будет существовать значительный уровень глобальной взаимозависимости от энергетики.

Предопределенные элементы важны для любой сюжетной истории, но они не являются фундаментом, на котором строятся эти истории. Скорее всего, сценарии формируются вокруг «критических неопределенностей» — движущих сил, которые считаются одновременно очень важными для основной проблемы и весьма неопределенными с точки зрения их будущего решения. В то время как заранее определенные элементы являются предсказуемыми движущими силами, неопределенности по своей природе непредсказуемы: их результат можно угадать, но не узнать.

Хотя любая неопределенность может бросить вызов нашему мышлению, будущее будет определяться множеством сил, действующих с течением времени. Структура сценария обеспечивает структурированный способ рассмотрения того, как эти критические неопределенности могут разворачиваться и развиваться в сочетании. Выявление двух наиболее важных неопределенностей гарантирует, что результирующие сценарии будут различаться способами, которые были сочтены критическими для ключевого вопроса.

ВЫБОР КРИТИЧЕСКИХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЕЙ

Во время семинара по созданию сценария этого проекта участники, представлявшие ряд региональных и международных точек зрения, выбрали две критические неопределенности, которые лягут в основу структуры сценария. Они выбрали эти две неопределенности из более длинного списка потенциальных неопределенностей, которые могут формировать более широкую контекстуальную среду сценариев, включая социальные, технологические, экономические, экологические и политические тенденции. К числу рассмотренных факторов неопределенности относятся, например, распространенность конфликта в развивающемся мире; частота и серьезность потрясений, таких как экономические и политические кризисы, болезни и стихийные бедствия; и средоточие инноваций для важнейших технологий развития. (Полный список критических неопределенностей, выявленных в ходе проекта, а также список участников проекта можно найти в Приложении.)

Две выбранные неопределенности, представленные ниже, вместе определяют набор из четырех сценариев будущего технологий и международного развития, которые являются расходящимися, сложными, внутренне последовательными и правдоподобными. Каждая из двух неопределенностей выражена осью, которая представляет собой континуум возможностей в диапазоне между двумя конечными точками.

ГЛОБАЛЬНОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОГЛАСОВАНИЕ

Эта неопределенность относится как к степени экономической интеграции — потоку товаров, капитала, людей и идей, — так и к степени, в которой устойчивые и эффективные политические структуры позволяют миру справляться со многими глобальными проблемами, с которыми он сталкивается. На одном конце оси мы увидим более интегрированную глобальную экономику с высокими объемами торговли, которая дает доступ к более широкому спектру товаров и услуг за счет импорта и экспорта, а также растущей специализации экспорта. Мы также увидим большее сотрудничество на наднациональном уровне, способствующее расширению сотрудничества, укреплению глобальных институтов и формированию эффективных международных сетей для решения проблем. С другой стороны, потенциал экономического развития в развивающемся мире будет уменьшен из-за хрупкости глобальной экономики в целом — в сочетании с протекционизмом и фрагментацией торговли — наряду с ослаблением режимов управления, которые создают барьеры для сотрудничества, тем самым затрудняя согласование и реализация крупномасштабных взаимосвязанных решений актуальных глобальных проблем.

АДАПТИВНАЯ СПОСОБНОСТЬ

Эта неопределенность относится к способности различных уровней общества справляться с изменениями и эффективно адаптироваться. Эта способность к адаптации может означать проактивное управление существующими системами и структурами для обеспечения их устойчивости к внешним силам, а также способность трансформировать эти системы и структуры, когда изменившийся контекст означает, что они больше не подходят. Адаптивная способность обычно связана с более высоким уровнем образования в обществе, а также с наличием возможностей для тех, у кого есть образование, которое способствует их индивидуальному и социальному благополучию. Высокий уровень адаптационной способности обычно достигается за счет доверия в обществе; наличие и терпимость новизны и разнообразия; сила, разнообразие и пересечение человеческих институтов; и свободный поток коммуникации и идей, особенно между разными уровнями, например, снизу вверх и сверху вниз.При отсутствии этих характеристик возникают более низкие уровни адаптационной способности, что делает население особенно уязвимым к разрушительным последствиям непредвиденных потрясений.

После пересечения эти оси создают матрицу из четырех очень разных вариантов будущего:

LOCK STEP — мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства с ограниченными инновациями и растущим сопротивлением граждан

УМНЫЕ ВМЕСТЕ — мир, в котором возникают хорошо скоординированные и успешные стратегии решения как неотложных, так и укоренившихся мировых проблем.

ХАК-АТАКА — Экономически нестабильный и подверженный потрясениям мир, в котором правительства слабеют, преступники процветают и появляются опасные инновации.

SMART SCRAMBLE — Экономически депрессивный мир, в котором отдельные лица и сообщества разрабатывают локализованные временные решения растущего набора проблем.

СЦЕНАРИЙ

Приведенные ниже сценарии не предназначены для того, чтобы быть исчерпывающими — скорее, они призваны быть одновременно правдоподобными и провокационными, чтобы задействовать ваше воображение, а также поставить перед вами новые вопросы о том, как это будущее может выглядеть и ощущаться. Каждый сценарий рассказывает историю о том, как мир, и в частности развивающийся мир, может развиваться в течение следующих 15-20 лет, с акцентом на те элементы, которые связаны с использованием различных технологий и взаимодействием этих технологий с жизнью людей. бедные и уязвимые. Каждый сценарий сопровождается рядом элементов, которые стремятся еще больше осветить жизнь, технологии и благотворительность в этом мире. Это включает:

• Хронология возможных заголовков и знаковых событий, разворачивающихся в период действия сценария.
• Краткое описание технологий и технологических тенденций, которые мы можем увидеть
• Первоначальные наблюдения за меняющейся ролью благотворительности в этом мире, подчеркивая возможности и проблемы, с которыми столкнутся благотворительные организации, и на что может быть похожа их рабочая среда
• Набросок «день из жизни» человека, живущего и работающего в этом мире.

Помните, что сценарии в этом отчете представляют собой истории, а не прогнозы, и правдоподобность сценария не зависит от наличия каких-либо конкретных деталей. В сценарии под названием «Вместе умны», например, «консорциум наций, НПО [неправительственных организаций] и компаний создает Управление глобальной оценки технологий» — деталь, символизирующая, как высокая степень международной координации и адаптации может привести к к формированию тела, которое предвидит потенциальные социальные последствия технологии. Эта деталь, наряду с десятками других в каждом сценарии, предназначена для того, чтобы дать вам более ощутимое «ощущение» мира, описанного в сценарии.Пожалуйста, рассматривайте имена, даты и другие подобные особенности в каждом сценарии как прокси для типов событий, а не как необходимые условия для развертывания какого-либо конкретного сценария.

Теперь мы предлагаем вам погрузиться в каждый мир будущего и рассмотреть четыре различных видения эволюции технологий и международного развития до 2030 года.

Сценарные повествования

БЛОКИРОВКА ШАГА

Мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства с ограниченными инновациями и растущим сопротивлением граждан

В 2012 году наконец разразилась пандемия, которую мир ожидал годами. В отличие от H1N1 2009 года, этот новый штамм гриппа, происходящий от диких гусей, был чрезвычайно опасен и смертоносен. Даже самые подготовленные к пандемии страны были быстро поражены, когда вирус пронесся по миру, заразив почти 20 процентов населения мира и убив 8 миллионов всего за семь месяцев, большинство из которых — здоровые молодые люди. Пандемия также оказала смертельное воздействие на экономику: международная мобильность людей и товаров резко прекратилась, что ослабило такие отрасли, как туризм, и нарушило глобальные цепочки поставок. Даже на местном уровне обычно шумные магазины и офисные здания месяцами пустовали, не имея ни сотрудников, ни клиентов.

Пандемия охватила планету, хотя непропорционально большое количество погибло в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке, где вирус распространился со скоростью лесного пожара в отсутствие официальных протоколов сдерживания. Но даже в развитых странах сдерживание было проблемой. Первоначальная политика Соединенных Штатов по «категорическому отговору» граждан от полетов оказалась смертельной из-за ее снисходительности, ускорив распространение вируса не только внутри США, но и за границу. Однако в некоторых странах дела шли лучше, в частности в Китае. Быстрое введение и соблюдение правительством Китая обязательного карантина для всех граждан, а также его мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасли миллионы жизней, остановив распространение вируса намного раньше, чем в других странах, и позволив быстрее постпандемическое восстановление.

Правительство Китая было не единственным, кто принял крайние меры для защиты своих граждан от риска и воздействия. Во время пандемии национальные лидеры по всему миру проявили свою власть и ввели жесткие правила и ограничения, от обязательного ношения лицевых масок до проверки температуры тела при входе в общественные места, такие как вокзалы и супермаркеты. Даже после того, как пандемия утихла, этот более авторитарный контроль и надзор за гражданами и их деятельностью остались и даже усилились. Чтобы защитить себя от распространения все более глобальных проблем — от пандемий и транснационального терроризма до экологических кризисов и роста бедности — лидеры по всему миру крепче взяли власть в свои руки.

Сначала идея более управляемого мира получила широкое признание и одобрение. Граждане добровольно отказались от части своего суверенитета и частной жизни в пользу более патерналистских государств в обмен на большую безопасность и стабильность. Граждане были более терпимыми и даже нетерпеливыми к руководству и надзору сверху вниз, а национальные лидеры имели больше свободы для установления порядка так, как они считали нужным. В развитых странах этот усиленный надзор принимал различные формы: например, биометрические удостоверения личности для всех граждан и более жесткое регулирование ключевых отраслей, стабильность которых считалась жизненно важной для национальных интересов. Во многих развитых странах принудительное сотрудничество с набором новых правил и соглашений медленно, но неуклонно восстанавливало как порядок, так и, что немаловажно, экономический рост.

Однако в развивающихся странах ситуация была иной — и гораздо более разнообразной. Власть сверху вниз принимала разные формы в разных странах, во многом зависящие от возможностей, калибра и намерений их лидеров. В странах с сильными и вдумчивыми лидерами общий экономический статус и качество жизни граждан повысились. В Индии, например, качество воздуха резко улучшилось после 2016 года, когда правительство объявило вне закона автомобили с высоким уровнем выбросов. В Гане внедрение амбициозных государственных программ по улучшению базовой инфраструктуры и обеспечению доступности чистой воды для всего ее народа привело к резкому снижению заболеваемости болезнями, передаваемыми через воду. Но более авторитарное руководство работало хуже — а в некоторых случаях трагически — в странах, которыми управляют безответственные элиты, которые использовали свою возросшую власть для преследования собственных интересов за счет своих граждан.

Были и другие недостатки, поскольку рост яростного национализма создал новые опасности: например, зрители на чемпионате мира по футболу 2018 носили бронежилеты с нашивкой их национального флага. Жесткие технологические нормы сдерживают инновации, удерживают высокие затраты и сдерживают внедрение. В развивающемся мире доступ к «одобренным» технологиям увеличился, но оставался ограниченным: локус технологических инноваций в основном находился в развитом мире, в результате чего многие развивающиеся страны получали технологии, которые другие считают «лучшими» для них. Некоторые правительства сочли это покровительственным и отказались распространять компьютеры и другие технологии, которые они считали «подержанными». Тем временем развивающиеся страны, располагающие большим объемом ресурсов и лучшим потенциалом, начали внедрять внутренние инновации, чтобы восполнить эти пробелы собственными силами.

«МОЖНО ДИСЦИПЛИНИРОВАТЬ И КОНТРОЛИРОВАТЬ НЕКОТОРЫЕ ОБЩЕСТВА В течение некоторого времени, но НЕ ВСЕГО МИРА ВСЕГДА».

Между тем в развитом мире наличие такого количества нисходящих правил и норм сильно сдерживает предпринимательскую деятельность.Правительство часто указывало ученым и новаторам, какие направления исследований им следует проводить, и они ориентировались в основном на проекты, которые приносили прибыль (например, разработка продукта, ориентированного на рынок) или являлись «верными ставками» (например, фундаментальные исследования), оставляя более рискованные или инновационные области исследований в основном неосвоенные. Состоятельные страны и компании-монополисты с большими бюджетами на исследования и разработки по-прежнему добились значительных успехов, но интеллектуальная собственность, лежащая в основе их достижений, оставалась заблокированной под строгой национальной или корпоративной защитой. Россия и Индия ввели строгие внутренние стандарты для контроля и сертификации продуктов, связанных с шифрованием, и их поставщиков — категория, которая на самом деле означала все ИТ-инновации. США и ЕС нанесли ответный удар национальными стандартами, помешав развитию и распространению технологий во всем мире.

В частности, в развивающемся мире действовать в своих национальных интересах часто означало поиск практических союзов, соответствующих этим интересам — будь то получение доступа к необходимым ресурсам или объединение для достижения экономического роста. В Южной Америке и Африке региональные и субрегиональные союзы стали более структурированными. Кения удвоила объем торговли с южной и восточной Африкой, поскольку на континенте росли новые партнерские отношения. Инвестиции Китая в Африку увеличились, поскольку сделка по созданию новых рабочих мест и инфраструктуры в обмен на доступ к ключевым минералам или экспорту продуктов питания оказалась приемлемой для многих правительств. Трансграничные связи получили распространение в форме официальной помощи в сфере безопасности. В то время как развертывание иностранных групп безопасности приветствовалось в некоторых из самых ужасных государств-неудачников, универсальные решения принесли мало положительных результатов.

К 2025 году люди, похоже, устали от такого огромного контроля сверху вниз, позволяющего лидерам и властям делать выбор за них.

Там, где национальные интересы вступали в противоречие с интересами индивидов, возникали конфликты. Спорадическое сопротивление становилось все более организованным и скоординированным, поскольку недовольная молодежь и люди, которые увидели, что их статус и возможности ускользают, — в основном в развивающихся странах, — провоцировали гражданские беспорядки. В 2026 году протестующие в Нигерии свергли правительство, пресытившись укоренившимся кумовством и коррупцией. Даже те, кому нравилась большая стабильность и предсказуемость этого мира, начали испытывать дискомфорт и испытывать ограничения из-за множества жестких правил и строгих национальных границ. Сохранялось ощущение, что рано или поздно что-то неизбежно нарушит тот аккуратный порядок, который мировые правительства так усердно старались установить.

ЗАГОЛОВКИ В ШАГЕ

УМНЫЕ ВМЕСТЕ

Мир, в котором появляются хорошо скоординированные и успешные стратегии решения как неотложных, так и укоренившихся мировых проблем.

Рецессия 2008-2010 годов не превратилась в спад мировой экономики, который длился десятилетия, чего опасались многие. На самом деле, как раз наоборот: активный глобальный рост вернулся в силу, и мир снова вернулся к демографическим и экономическим прогнозам, прогнозируемым до спада. Индия и Китай приближались к тому, чтобы к 2020 году их средний класс увеличился до 1 миллиарда. Мегаполисы, такие как Сан-Паулу и Джакарта, расширялись стремительными темпами, поскольку миллионы людей хлынули из сельских районов. Страны спешили к индустриализации любыми необходимыми средствами; на мировом рынке кипела жизнь.

Но возникли две большие проблемы. Во-первых, не все люди и места в равной степени извлекли выгоду из этого возврата к глобальному росту: все лодки поднимались вверх, но некоторые явно поднимались еще больше. Во-вторых, те, кто был одержим развитием и расширением, в значительной степени игнорировали вполне реальные экологические последствия своего неограниченного роста. Несомненно, климат планеты становился все более нестабильным. Уровень моря быстро повышался, хотя страны продолжали строить прибрежные мегаполисы. В 2014 году река Гудзон вылилась в Нью-Йорк во время штормового нагона, превратив территорию Всемирного торгового центра в озеро глубиной три фута.Изображение моторных лодок, курсирующих по нижнему Манхэттену, заставило самые могущественные страны мира понять, что изменение климата — это проблема не только развивающегося мира. В том же году новые измерения, показывающие, что уровни углекислого газа в атмосфере стремительно растут, создали новую необходимость и заставили правительства (на самом деле, всех) сделать что-то быстро.

В таком взаимосвязанном мире, где поведение одной страны, компании или отдельного человека потенциально оказывало сильное влияние на все остальные, отдельных попыток одной нации здесь, одного небольшого коллектива экологических организаций там было бы недостаточно, чтобы предотвратить климатическая катастрофа — или, если уж на то пошло, эффективное решение множества других проблем планетарного масштаба. Но хорошо скоординированные мировые стратегии решения столь неотложных вопросов вполне могут. Что было необходимо, так это системное мышление — и системы, действующие — в глобальном масштабе.

Международная координация началась медленно, а затем ускорилась быстрее, чем можно было представить. В 2015 году критическая масса стран со средним уровнем дохода и развитых стран с высокими темпами экономического роста публично взяла на себя обязательство использовать свои ресурсы для решения глобальных проблем, начиная с изменения климата. Вместе их правительства разработали планы мониторинга и сокращения выбросов парниковых газов в краткосрочной перспективе и повышения абсорбционной способности природной среды в долгосрочной перспективе. В 2017 году было достигнуто международное соглашение о секвестрации углерода (к тому времени у большинства транснациональных корпораций был главный специалист по углеродным выбросам), а интеллектуальные и финансовые ресурсы были объединены для создания процессов улавливания углерода, которые наилучшим образом поддержали бы глобальную экосистему. Была также создана действующая глобальная система ограничения выбросов и торговли квотами. Во всем мире стремление сократить отходы и повысить эффективность экологически безопасными способами было огромным. Были внедрены новые глобально скоординированные системы для мониторинга мощности использования энергии, включая интеллектуальные сети и восходящие технологии распознавания образов. Эти усилия дали реальные результаты: новые прогнозы показали значительное замедление роста уровня углерода в атмосфере к 2022 году.

Вдохновленные успехом этого эксперимента в области коллективных глобальных действий, активизировались крупномасштабные скоординированные инициативы. Возникли централизованные глобальные структуры надзора и управления не только в отношении использования энергии, но также в отношении болезней и технологических стандартов. Такие системы и структуры требовали гораздо более высокого уровня прозрачности, что, в свою очередь, требовало более технологичного сбора, обработки и обратной связи. Огромные, безупречные системы «надзора» позволяли гражданам получать доступ к данным — всем общедоступным — в режиме реального времени и реагировать.Национальные государства потеряли часть своего могущества и важности по мере укрепления глобальной архитектуры и появления региональных структур управления. Международные надзорные органы, такие как ООН, приобрели новые уровни полномочий, как и региональные системы, такие как Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Новое партнерство в интересах развития Африки (НЕПАД) и Азиатский банк развития (АБР). Мировой дух сотрудничества также способствовал возникновению новых союзов и согласований между корпорациями, НПО и сообществами.

«ЧТО ЧАСТО В НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЯХ ЧАСТО УДИВЛЯЕТ СЛУЖЕБНЫЙ УЩЕРБ: МАСШТАБА ПРОБЛЕМЫ, КОТОРАЯ ВЫ МОЖЕТЕ СОЗДАТЬ, РЕШЕНИЕ ДРУГОЙ ПРОБЛЕМЫ, ВСЕГДА ДОЛЖНА СЮРПРИЗОМ».

Эти прочные союзы заложили основу для более глобальных и совместных попыток решить большие проблемы и поднять уровень жизни каждого. Были приняты скоординированные усилия по решению застарелых проблем, таких как голод, болезни и доступ к основным потребностям. Новые недорогие технологии, такие как лучшая медицинская диагностика и более эффективные вакцины, улучшили оказание медицинской помощи и улучшили результаты для здоровья. Компании, НПО и правительства, часто действующие вместе, запустили пилотные программы и учебные лаборатории, чтобы выяснить, как наилучшим образом удовлетворить потребности конкретных сообществ, увеличивая базу знаний о том, что работает, а что нет. Фармацевтические гиганты выпустили тысячи лекарственных соединений, доказавших свою эффективность против таких заболеваний, как малярия, в общественное достояние в рамках программы «открытых инноваций»; они также открыли свои архивы НИОКР по забытым болезням, которые считались коммерчески нежизнеспособными, предлагая начальное финансирование ученым, которые хотели продолжить исследования.

Был толчок к крупным инновациям в области энергетики и водных ресурсов для развивающихся стран, поскольку эти области считались ключом к повышению справедливости. В повестке дня также стояло улучшение распределения продуктов питания, и большее количество открытых рынков и торговля Юг-Юг помогли сделать это реальностью. В 2022 году консорциум наций, НПО и компаний учредил Управление глобальной оценки технологий, которое в режиме реального времени предоставляет доступную информацию о затратах и ​​преимуществах различных технологических приложений как развивающимся, так и развитым странам. Все эти усилия привели к реальному прогрессу в решении реальных проблем, открыв новые возможности для удовлетворения потребностей беднейшего миллиарда и позволив развивающимся странам стать двигателями роста сами по себе.

Во многих частях развивающегося мира темпы экономического роста увеличились из-за множества факторов. Улучшенная инфраструктура ускорила мобильность людей и товаров, а городские и сельские районы стали лучше связаны. В Африке рост, начавшийся на побережье, распространился внутрь по новым транспортным коридорам. Рост торговли стимулировал специализацию отдельных фирм и общую диверсификацию экономики. Во многих местах традиционные социальные препятствия на пути преодоления бедности становились менее актуальными по мере того, как все больше людей получало доступ к спектру полезных технологий — от одноразовых компьютеров до ветряных мельниц «сделай сам».

Учитывая обстоятельства, которые привели к достижению этих новых высот глобального сотрудничества и ответственности, неудивительно, что большая часть роста в развивающемся мире была достигнута более чистым и «зеленым» образом. В Африке был большой толчок к солнечной энергии, поскольку физическая география и низкая плотность населения большей части континента позволили распространить солнечные фермы. Инициатива Desertec по созданию крупных тепловых электростанций для снабжения как Северной Африки, так и Южной Европы по подводным кабельным линиям имела огромный успех. К 2025 году большая часть электроэнергии в Магрибе поступала от солнечной энергии, а экспорт этой энергии приносил ценную иностранную валюту. Переход на солнечную энергию создал новые «солнечные» рабочие места, резко сократил выбросы CO2 и ежегодно приносил правительству миллиарды долларов. Индия использовала свое географическое положение для создания подобных «солнечных долин», в то время как децентрализованные системы капельного орошения на солнечных батареях стали популярными в странах Африки к югу от Сахары.

Снижение энергетической зависимости позволило всем этим странам и регионам лучше контролировать и управлять своими собственными ресурсами. В Африке политическая архитектура выше уровня национального государства, такая как Африканский союз, укрепила и способствовала движению «хорошего управления». Региональная интеграция через КОМЕСА (Общий рынок Восточной и Южной Африки) и другие учреждения позволила странам-членам лучше организоваться для удовлетворения своих коллективных потребностей как потребителей и во все большей степени как производителей.

В течение двух десятилетий были сделаны огромные шаги, чтобы сделать мир менее расточительным, более эффективным и более инклюзивным. Но мир был далек от совершенства. По-прежнему оставались несостоятельные государства и места с ограниченными ресурсами.Более того, такой быстрый прогресс создал новые проблемы. Повышение стандартов потребления неожиданно породило новый набор проблем: например, улучшенная система распределения продуктов питания вызвала кризис производства продуктов питания из-за роста спроса.Действительно, спрос на все рос в геометрической прогрессии. К 2028 году, несмотря на продолжающиеся усилия по обеспечению «умного роста», становилось ясно, что мир не может поддерживать такой быстрый рост вечно.

ЗАГОЛОВКИ В УМНОМ ВМЕСТЕ

ВЗЛОМ АТАКА

Экономически нестабильный и подверженный потрясениям мир, в котором правительства слабеют, преступники процветают и появляются опасные инновации.

Разрушительные потрясения, такие как 11 сентября, цунами в Юго-Восточной Азии в 2004 году и землетрясение на Гаити в 2010 году, безусловно, подготовили мир к внезапным бедствиям. Но никто не был готов к миру, в котором крупномасштабные катастрофы будут происходить с такой захватывающей дух частотой. 2010–2020 годы были названы «десятилетием гибели» не зря: за взрывом на Олимпийских играх 2012 года, в результате которого погибло 13 000 человек, последовало землетрясение в Индонезии, унесшее жизни 40 000 человек, цунами, почти уничтожившее Никарагуа, и наступление на Западе. Китай Голод, вызванный засухой, которая случается раз в тысячелетие, связана с изменением климата.

Неудивительно, что эта первая серия смертоносных асинхронных катастроф (их было больше) оказала огромное давление на и без того перенапряженную мировую экономику, которая вступила в десятилетие, все еще находясь в состоянии рецессии. Массовые усилия по оказанию гуманитарной помощи стоили огромных сумм денег, но у основных источников — от агентств по оказанию помощи до правительств развитых стран — закончились средства, которые можно было бы предложить. Большинство национальных государств больше не могли позволить себе замороженные расходы, не говоря уже о том, чтобы отвечать на растущие требования граждан к большей безопасности, большему медицинскому страхованию, большему количеству социальных программ и услуг и большему ремонту инфраструктуры. В 2014 году, когда оползни в Лиме похоронили тысячи людей, помощь была оказана минимальной, что вызвало заголовок журнала Economist: «Неужели планета окончательно обанкротилась?»

Эти ужасные обстоятельства вынудили пойти на жесткие компромиссы. В 2015 году США перераспределили значительную часть своих оборонных расходов на внутренние нужды, уйдя из Афганистана, где возрождающийся Талибан снова захватил власть. В Европе, Азии, Южной Америке и Африке все больше и больше национальных государств теряли контроль над своими государственными финансами, а также способность помогать своим гражданам и сохранять стабильность и порядок. Нехватка ресурсов и торговые споры вместе с серьезными экономическими и климатическими проблемами довели многие союзы и партнерства до критической точки; они также спровоцировали опосредованные войны и конфликты на низком уровне в богатых ресурсами частях развивающегося мира. Страны подняли торговые барьеры, чтобы защитить свой внутренний сектор от импорта и — перед лицом глобальной нехватки продовольствия и ресурсов — сократить экспорт сельскохозяйственной продукции и других товаров. К 2016 году глобальная координация и взаимосвязанность, которые характеризовали мир после Берлинской стены, были в лучшем случае незначительными.

По мере ослабления государственной власти, стремительного распада порядка и исчезновения сетей социальной защиты насилие и преступность становились все более безудержными. В странах с этническим, религиозным или классовым разделением наблюдался особенно резкий всплеск враждебности: сепаратисты-наксалиты резко расширили свою партизанскую кампанию в Восточной Индии; Эскалация израильско-палестинского кровопролития; а по всей Африке разразились бои за ресурсы на этнической или племенной основе. Между тем, чрезмерно загруженные вооруженные силы и полиция мало что могли сделать, чтобы остановить рост власти преступных сообществ и террористов. Банды, основанные на технологиях, и сетевые преступные предприятия использовали слабость государства и отчаяние отдельных лиц. Эти «глобальные партизаны» все с большей легкостью перемещали незаконные товары по подпольным каналам из бедных стран-производителей на рынки развитых стран. Используя списанные 727 и другие нелегальные самолеты, они пересекли Атлантический океан, от Южной Америки до Африки, перевозя кокаин, оружие и оперативников. Деньги на наркотики и оружие стали обычным инструментом вербовки для отчаянно бедных.

Преступные сети также научились подделывать законные товары с помощью обратного инжиниринга. Многие из этих «грабежей» и подражателей были низкого качества или просто опасны. В условиях слабости систем здравоохранения, коррупции и невнимания к стандартам — либо внутри стран, либо со стороны глобальных организаций, таких как Всемирная организация здравоохранения, — зараженные вакцины вошли в системы общественного здравоохранения нескольких африканских стран. В 2021 году 600 детей в Кот-д’Ивуаре умерли от поддельной вакцины против гепатита В, что бледнеет по сравнению со скандалом, вызванным массовыми смертями от испорченного антималярийного препарата годы спустя. Смерти и последовавшие за этим скандалы резко подорвали доверие общества к поставкам вакцины; родители не только в Африке, но и в других местах начали избегать вакцинации своих детей, и вскоре показатели младенческой и детской смертности выросли до уровней, невиданных с 1970-х годов.

«У НАС ЭТА ЛЮБОВНАЯ СВЯЗЬ С СИЛЬНЫМИ ЦЕНТРАЛЬНЫМИ ГОСУДАРСТВАМИ, НО ЭТО НЕ ЕДИНСТВЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ. ТЕХНОЛОГИИ СДЕЛАЮТ ЭТО ЕЩЕ БОЛЕЕ РЕАЛЬНО ДЛЯ АФРИКИ. В СОМАЛИ ТАКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ МОБИЛЬНЫХ ТЕЛЕФОНОВ, КАК В РУАНДЕ. В ЭТОМ ОТНОШЕНИИ СОМАЛИ РАБОТАЕТ ».

Технологические хакеры тоже усердно работали. Интернет-мошенники и финансовые пирамиды преследовали почтовые ящики. Тем временем более изощренные хакеры пытались уничтожить корпорации, правительственные системы и банки с помощью фишинговых атак и кражи информации баз данных, и их многочисленные успехи принесли убытки в миллиарды долларов. Отчаявшись защитить себя и свою интеллектуальную собственность, несколько все еще процветающих транснациональных корпораций приняли решительные и все более сложные защитные меры. Количество заявок на патенты стремительно росло, а количество патентов росло, поскольку компании боролись за право требовать и контролировать даже самые крошечные инновации. Меры безопасности и проверки ужесточены.

Эта среда «Дикого Запада» оказала огромное влияние на инновации. Угроза взлома и наличие такого количества краж и подделок снизили стимулы к созданию технологий «прежде всего я», а не «я тоже». И такое количество патентных зарослей в лучшем случае затрудняло перекрестное опыление идей и исследований. Фармацевтические препараты-блокбастеры быстро превратились в артефакты прошлого, на смену им пришло увеличение производства дженериков. Прорывные инновации все еще происходили в различных отраслях, но они были больше сосредоточены на технологиях, которые нелегко воспроизвести или модернизировать. И когда они были созданы, их энергично охраняли их изобретатели — или даже их народы. В 2022 году прорыв в области биотоплива в Бразилии был защищен как национальное достояние и использовался в качестве разменной монеты в торговле с другими странами.

Проверять подлинность чего-либо становилось все труднее. Героические усилия нескольких компаний и НПО по созданию признанных знаков безопасности и одобрения оказались неэффективными, когда даже эти печати были взломаны. Положительные эффекты мобильной и интернет-революции были смягчены их растущей хрупкостью по мере распространения мошенничества и вирусов, что не позволяло этим сетям достигать надежности, необходимой для того, чтобы стать основой экономики развивающихся стран или источником достоверной информации для кого бы то ни было.

Интересно, что не все «взломы» были плохими. Генетически модифицированные культуры (ГМО) и биотехнологии для самостоятельной работы (DIY) стали деятельностью на заднем дворе и в гараже, что привело к важным достижениям. В 2017 году сеть африканских ученых-отступников, которые вернулись в свои страны после работы в западных транснациональных корпорациях, представила первый из ряда новых ГМО, которые повысили продуктивность сельского хозяйства на континенте.

Но, несмотря на такие усилия, глобальный разрыв между имуществом и имуществом стал больше, чем когда-либо. У очень богатых по-прежнему были финансовые средства, чтобы защитить себя; От Нью-Йорка до Лагоса возникли закрытые поселки, которые стали безопасным убежищем в окружении трущоб. В 2025 году требовалось построить не дом, а крепость с высокими стенами, охраняемую вооруженным персоналом. Богатые также извлекли выгоду из слабой нормативно-правовой базы, чтобы экспериментировать с передовыми методами лечения и другими видами деятельности, скрытыми от радара.

Те, кто не мог купить выход из хаоса — а это большинство людей — отступили в любую «безопасность», которую смогли найти. Когда возможности заморожены, а глобальная мобильность практически остановилась — больше людей не было места, особенно бедных, — это часто было отступлением к привычному: семейным связям, религиозным убеждениям или даже национальной принадлежности. Доверие было оказано тем, кто гарантировал безопасность и выживание — будь то военачальник, евангельский проповедник или мать. В некоторых местах крах государственного потенциала привел к возрождению феодализма. В других областях людям удалось создать более устойчивые сообщества, работающие как изолированные микроверсии ранее крупномасштабных систем. Ослабление национальных правительств также дало возможность формироваться и расти массовым движениям, создавая лучи надежды среди мрачности. К 2030 году различие между «развитыми» и «развивающимися» странами больше не выглядело особенно описательным или актуальным.

НОВОСТИ В HACK ATTACK

УМНЫЙ СКРЕМБЛ

Экономически депрессивный мир, в котором отдельные лица и сообщества находят локальные временные решения растущего набора проблем.

Глобальная рецессия, начавшаяся в 2008 году, не прекратилась в 2010 году, а затянулась. Энергичные попытки дать толчок рынкам и экономике не увенчались успехом или, по крайней мере, недостаточно быстрыми, чтобы повернуть вспять устойчивое нисходящее движение. Совокупное бремя частного и государственного долга, нависшее над развитым миром, продолжало сдерживать экономическую активность как там, так и в развивающихся странах, экономика которых зависит от экспорта на (ранее) богатые рынки. Не имея возможности стимулировать экономическую активность, многие страны столкнулись с ростом долга и ростом гражданских беспорядков и преступности. Соединенные Штаты также потеряли большую часть своего присутствия и доверия на международной арене из-за растущего долга, ослабленных рынков и рассеянного правительства. Это, в свою очередь, привело к разрыву или разъединению многих международных коллабораций, начатых или зависящих от продолжающейся силы США.

Также в беде был Китай, где социальная стабильность стала более нестабильной. Подавленная экономическая активность в сочетании с экологическими последствиями быстрого роста Китая начали сказываться, в результате чего шаткое равновесие, сохранявшееся с 1989 года, окончательно нарушилось. Сосредоточив свое внимание на управлении серьезной политической и экономической нестабильностью внутри страны, китайцы резко сократили свои инвестиции в Африку и другие части развивающегося мира. Действительно, почти все иностранные инвестиции в Африку, а также официальные институциональные потоки помощи и другой поддержки для беднейших стран были сокращены, за исключением самых серьезных гуманитарных чрезвычайных ситуаций. В целом экономическая стабильность казалась настолько шаткой, что внезапный климатический шок или другая катастрофа, вероятно, поставили бы мир в штопор. К счастью, этих больших потрясений не произошло, хотя сохранялось опасение, что они могут произойти в будущем.

Не то чтобы у кого-то было время подумать о будущем — нынешние проблемы были слишком серьезными. В развитых странах резко вырос уровень безработицы. Так же была и ксенофобия, поскольку компании и отрасли предоставляли немногочисленные рабочие места местным гражданам, избегая претендентов из других стран. Большое количество иммигрантов, которые переселились в развитый мир, внезапно обнаружили, что экономические возможности, которые их привлекли, теперь в лучшем случае мизерны. К 2018 году Лондон лишился иммигрантов, поскольку они вернулись в свои страны, забрав с собой свое образование и навыки. Обратная миграция оставила дыры в общинах отъезда — как в социальном, так и в буквальном смысле, — поскольку магазины, ранее принадлежавшие иммигрантам, оставались пустыми.

И их родина нуждалась в них. Во всем развивающемся мире, особенно в Африке, экономическое выживание теперь твердо находится в руках местных жителей. При небольшой помощи или помощи, поступающей по «официальным» и организованным каналам — и при отсутствии сильной торговли и поступлений в иностранной валюте — у большинства людей и сообществ не было иного выбора, кроме как помогать себе и, во все большей степени, друг другу. И все же «выживание» и «успех» сильно различались в зависимости от местоположения — не только по стране, но и по городу и сообществу. Сообщества внутри несостоявшихся государств пострадали больше всего, их бедняки стали еще беднее. Во многих местах неудачи политического руководства и стрессы, связанные с экономической слабостью и социальными конфликтами, подавляли способность людей подняться над своими ужасными обстоятельствами.

Неудивительно, что в большей части развивающегося мира разрыв между городом и деревней стал шире, поскольку более ограниченная доступность и доступ к таким ресурсам, как ИТ и торговля, сделали выживание и самообеспечение гораздо более сложными для жителей других городов. Связь и взаимодействие, которые раньше служили связующим звеном между одной семьей, одной деревней или одним студентом с их коллегами в других местах — от электронной почты до телефонных звонков и сообщений в Интернете — стали менее надежными. Доступ к Интернету не продвинулся далеко дальше своего статуса 2010 года, отчасти потому, что инвестиционных долларов, необходимых для создания необходимой инфраструктуры, просто не было. Когда вышки сотовой связи или оптоволоконные кабели выходили из строя, ремонт часто откладывался на месяцы или даже годы. В результате только люди в определенных географических регионах имели доступ к новейшим коммуникационным и интернет-гаджетам, в то время как другие стали более изолированными из-за отсутствия таких подключений.

«РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИДЕЙ ЗАВИСИТ ОТ ДОСТУПА К СВЯЗИ, ГРУПП СОВМЕСТНИКОВ И ПРАКТИКИ СООБЩЕСТВ. ДАЖЕ ЕСЛИ КТО-ТО ЕСТЬ БЛУПРИНТЫ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО, ОНИ МОЖЕТ НЕ ИМЕТЬ МАТЕРИАЛОВ ИЛИ НОУ-ХАУ. КАК СОЗДАТЬ ЭКОСИСТЕМУ ИССЛЕДОВАНИЙ СРЕДИ ЭТИХ СООБЩЕСТВ В ТАКОМ МИРЕ? »

Но были серебряные накладки. Возможности правительства повысились в более развитых частях развивающегося мира, где экономика уже начала формировать самоподдерживающуюся динамику до кризиса 2008–2010 годов, таких как Индонезия, Руанда, Турция и Вьетнам. Области с хорошим доступом к природным ресурсам, разнообразным набором навыков и более сильным набором пересекающихся институтов преуспели намного лучше, чем другие; так же поступали города и общины, где большое количество «репатриантов» способствовало переменам и улучшениям. Большинство инноваций в этих более благополучных местах связано с изменением существующих устройств и технологий, чтобы они лучше адаптировались к конкретному контексту. Но люди также нашли или изобрели новые способы — технологические и нетехнологические — для улучшения своей способности к выживанию и, в некоторых случаях, для повышения общего уровня жизни. В Аккре вернувшийся профессор Массачусетского технологического института из Ганы, работая с переселенными фармацевтическими исследователями, помог изобрести дешевую съедобную вакцину против туберкулеза, которая резко снизила детскую смертность на всем континенте. В Найроби репатрианты запустили местный проект «Профессиональное образование для всех», который оказался чрезвычайно успешным и вскоре был воспроизведен в других частях Африки к югу от Сахары.

Чтобы заполнить пробелы, появились временные, «достаточно хорошие» технологические решения, охватывающие все, от очистки воды и использования энергии до повышения урожайности и борьбы с болезнями. Сообщества стали более тесными. Микропроизводство, общественные сады и лоскутные энергосистемы были созданы на местном уровне для местных целей. Многие сообщества приобрели ауру кооперативов, некоторые даже запустили валюту, предназначенную для стимулирования местной торговли и сближения сообществ. Нигде это не было так верно, как в Индии, где локальные эксперименты множились и удавались или не удавались, практически не имея связи с другими частями страны или мира и не оказывая на них никакого влияния.

Эти события были обнадеживающими, но и разочаровывающими. В отсутствие устойчивых каналов торговли и прямых иностранных инвестиций местные эксперименты и инновации не могут ни масштабировать, ни стимулировать общий рост. Тем, кто искал, было сложно найти или получить доступ к творческим решениям. Масштабирование также сдерживалось отсутствием совместимых технологических стандартов, что затрудняло копирование инноваций. Приложения, разработанные в сельских районах Китая, просто не работали в городских районах Индии.

Высокоскоростной доступ в Интернет, который постепенно появился в некоторых областях, несмотря на слабую поддержку со стороны правительства или благотворителей, действительно помог, позволив студентам из изолированных районов в развивающихся странах получить доступ к знаниям и инструкциям с помощью письменного слова и других средств массовой информации, таких как видео. Но разработка материальных устройств, продуктов и инноваций продолжала отставать в тех местах, где местные производственные навыки и мощности еще не увеличивались. Более сложные инженерные решения оказалось еще труднее разработать и распространить.

К 2025 году сотрудничество наконец улучшилось, и начали возникать экосистемы исследований и обмена, многие из которых были «виртуальными». Однако без значительного прогресса в глобальной экономической интеграции и сотрудничестве многие опасались, что хорошие идеи останутся изолированными, а выживание и успех останутся локальным, а не глобальным или национальным явлением.

НОВОСТИ В SMART SCRAMBLE

Заключительные мысли

Как вы видели, каждый из сценариев, если бы он развернулся, потребовал бы различных стратегий и имел бы разные последствия для того, как ряд организаций будет работать и относиться к изменениям в технологиях. Но независимо от того, какой мир может возникнуть, необходимо сделать реальный выбор в отношении того, какие области и цели следует решать и как добиться успеха в достижении конкретных целей.

Мы надеемся, что чтение сценариев и сопутствующих им историй о благотворительности, технологиях и людях пробудило ваше воображение и побудило по-новому задуматься об этих возникающих темах и их возможностях. Когда мы разрабатывали эти сценарии, мы обратились к нам с тремя ключевыми выводами.

Во-первых, связь между технологиями и управлением крайне важна для лучшего понимания того, как технологии могут быть разработаны и внедрены. В некоторых случаях примат национального государства как единицы анализа развития ставился под сомнение, поскольку как наднациональные, так и субнациональные структуры оказались более важными для достижения целей развития. В других вариантах будущего могущество национального государства усилилось, и оно стало еще более мощным игроком как на пользу, так и в ущерб процессу развития, в зависимости от качества управления. Технологии будут влиять на управление, а управление, в свою очередь, будет играть важную роль в определении того, какие технологии будут разработаны и кому эти технологии предназначены и могут получить выгоду.

Вторая повторяющаяся тема в сценариях заключается в том, что работа по развитию потребует различных уровней вмешательства, возможно, одновременно. В некоторых сценариях благотворительные организации и другие участники процесса развития сталкиваются с рядом препятствий в работе с крупными учреждениями, но могут столкнуться с еще не раскрывающимся набором возможностей для работы с нетрадиционными партнерами — даже с отдельными лицами. Организация, которая может перемещаться между этими уровнями и участниками, может быть лучше всего подходит для достижения успеха.

«ВМЕШАТЕЛЬСТВА, СВЯЗАННЫЕ С РАЗРАБОТКОЙ, ЧАСТО НЕОБХОДИМЫ В ОТНОШЕНИИ ТЕХНОЛОГИИ, ЧТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ РАБОТЫ НА ТРИ, ПЯТИ ИЛИ СЕМЬ ЛЕТНИХ ЦИКЛОВ. КАКОЙ МАСШТАБ НЕОБХОДИМО ДЛЯ УСПЕШНОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ? КАКОЙ УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ НЕОБХОДИМО, ЧТОБЫ БЫТЬ УСТОЙЧИВЫМ В ОБЛАСТИ ОБСЛУЖИВАНИЯ? КАК ЭТИ ТРЕБОВАНИЯ меняются со временем?

Третья тема подчеркивает потенциальную ценность сценариев как одного из важнейших элементов разработки стратегии. Эти повествования послужили толчком к процессу генерации идей, формированию ориентированного на будущее мышления участников и предоставили руководство для текущего мониторинга тенденций и действий по сканированию горизонтов. Они также предлагают полезную основу, которая может помочь в отслеживании и осмыслении ранних индикаторов и этапов, которые могут сигнализировать о том, как на самом деле меняется мир.

Хотя эти четыре сценария значительно отличаются друг от друга, их всех объединяет одна тема: новые инновации и использование технологий будут активной и неотъемлемой частью будущего международного развития. Изменяющийся характер технологий может повлиять на характеристики развития и виды помощи в целях развития, которые пользуются спросом. В будущем, в котором технологии будут эффективно внедряться и адаптироваться бедными людьми в широком масштабе, ожидания в отношении предоставления услуг могут коренным образом измениться. Более глубокое понимание того, как технологии могут повлиять на развитие, лучше подготовит всех к будущему и поможет всем нам вести его в новых и позитивных направлениях.

Приложение

КРИТИЧЕСКИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

Ниже приводится список из 15 критических неопределенностей, представленных участникам во время семинара по созданию основного сценария этого проекта. Эти неопределенности сами по себе были выбраны из значительно более длинного списка, составленного на более ранних этапах исследования и обширных интервью. Неопределенности делятся на три категории: технологические, социальные и экологические, а также экономические и политические. Каждая неопределенность представлена ​​вместе с двумя полярными конечными точками, каждая из которых представляет собой совершенно разные направления, в которых эта неопределенность может развиваться.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

новые технологии		технологии, оказывающие наибольшее влияние на развитие		существующие технологии
как в развитых, так и в развивающихся странах		происхождение технологических инноваций, важных для развития		развитый мир и некоторые страны БРИК
замедлить внедрение новых технологий		социальные и культурные нормы		позволяют быстро внедрять новые технологии
немного		новые инновации, которые существенно снижают детскую и младенческую смертность (вакцины, методы лечения, лекарства)		много

СОЦИАЛЬНЫЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

статичный, традиционный		идентичность сообщества в развивающемся мире		динамичный, открытый для романа и нетрадиционный
ограниченный		возможности получения образования и трудоустройства для женщин		расширение
нечастый и управляемый		возникновение «потрясений», таких как болезни, голод и стихийные бедствия		частые и очень разрушительные
бедный и ухудшающийся		качество местной окружающей среды в развивающихся странах (воздух, вода, санитария, искусственная среда и т. д.)		улучшено и улучшено
лишенный приоритета		осведомленность о глобальном изменении климата и действия		приоритетный

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

хуже, чем ожидалось		мировые экономические показатели 2010-2015 гг.		значительно улучшается
подавление		правила и нормы предпринимательской деятельности		поддерживающий
статический		возможности образования и обучения в развивающихся странах		увеличение
маргинальный и содержащийся		конфликт в развивающемся мире		всепроникающий и широко распространенный
слабый, с препятствиями для сотрудничества		международные экономические и стратегические отношения		сильный, с более наднациональным сотрудничеством
хуже и более склонны к сбоям		продовольственная безопасность в развивающемся мире		лучше и безопаснее

СПИСОК УЧАСТНИКОВ

Этот отчет является результатом обширных усилий и сотрудничества между сотрудниками инициативы Фонда Рокфеллера, грантополучателями Фонда и внешними экспертами. Фонд Рокфеллера и GBN хотели бы выразить особую благодарность всем людям, которые внесли свой вклад в процесс создания сценария своим вниманием и опытом. Их энтузиазм участие в интервью, семинарах и постоянная итерация сценариев сделали этот совместный творческий процесс более стимулирующим и увлекательным, чем он мог бы быть в ином случае.

ПЕРСОНАЛ ФОНДА РОКФЕЛЛЕР

Руководители проекта Клаудия Юех, управляющий директор
Эван Михельсон, старший научный сотрудник
Основная группа
Карл Браун, заместитель директора
Роберт Бакли, управляющий директор
Лили Дормент, научный сотрудник
Бринда Гангули, заместитель директора
Вероника Олазабал, научный сотрудник
Гэри Тоенниссен, управляющий директор
Спасибо вам все сотрудники Фонда, которые участвовали в семинаре по созданию сценария в декабре.
Особое спасибо также Лауре Юсеф.

ГРАНТЫ ФОНДА РОКФЕЛЛЕР

Г.К. Бхат, TARU Leading Edge, Индия
Ле Бах Зыонг, Институт исследований социального развития, Вьетнам
Эйдан Эякузе, Общество международного развития, Танзания
Майкл Фри, PATH, Сиэтл, Вашингтон
Намрита Капур, Root Capital, Бостон, Массачусетс
Пол Кукубо, Кения ICT Правление, Кения
Джозеф Мурейти, Кенийский научно-исследовательский институт сельского хозяйства, Кения

ВНЕШНИЕ ЭКСПЕРТЫ

Стюарт Брэнд, соучредитель GBN и президент фонда Long Now
Роберт де Йонг, управляющий региональный директор SNV в Латинской Америке
Хосе Гомес-Маркес, программный директор инициативы «Инновации в международном здравоохранении» (IIH)
Массачусетского технологического института
Натали Джеремиженко, экспериментальный Дизайнер и директор клиники гигиены окружающей среды xdesign Нью-Йоркского университета
Атар Усама, приглашенный научный сотрудник Центра изучения долгосрочного будущего им. Фредерика С. Парди, Бостонский университет
Иша Рэй, профессор Школы информации (Группа энергетики и ресурсов), Калифорнийский университет в Беркли
Энрике Руэда-Сабатер, директор по стратегии и развитию бизнеса для развивающихся рынков, Cisco
Кэролайн Вагнер, старший аналитик SRI International и научный сотрудник Центра международной политики в области науки и технологий Университета Джорджа Вашингтона

ГЛОБАЛЬНАЯ БИЗНЕС-СЕТЬ

Эндрю Блау, сопрезидент Тара Капсуто, старший научный сотрудник
Линн Каррутерс, специалист по визуализации
Майкл Костиган, практикующий
Дженни Джонстон, старший редактор
Барбара Киббе, вице-президент по работе с
клиентами, Monitor Institute
Бри Линкенхокер, старший практикующий
Питер Шварц, председатель

Фонд Рокфеллера
420 Fifth Ave
New York, NY 10018
тел. +1212869 8500 факс +1212764 3468
www.rockefellerfoundation.org

Global Business Network
101 Market Street
Suite 1000
Сан-Франциско, Калифорния 94105
тел. + 1415 932 5400 факс +1415 932 5401
www.gbn.com

Всего за несколько месяцев до пандемии COVID-19 — и почти за два года до того, как представители глобального здравоохранения предупредили о кризисе нехватки продовольствия, — Фонд Рокфеллера опубликовал отчет, в котором предсказал кризис и предложил решения, в том числе “переход к онлайн—регистрации, онлайн-покупке продуктов питания”.

В опубликованном 28 июля 2020 года отчете “Перезагрузите таблицу: наступил момент для преобразования продовольственной системы США”, фонд описал “кризис голода и питания … не похожий на тот, который эта страна видела в предыдущих поколениях”.

RF-FoodPolicyPaper_Final2

Авторы обвинили в кризисе COVID-19.

В отчете сделан вывод, что кризис придется решать не путем укрепления продовольственной безопасности для наиболее уязвимых слоев населения, а путем обновления всей продовольственной системы и связанной с ней цепочки поставок — другими словами, нам нужно будет «перезагрузить систему».

Фонд Рокфеллера призвал к “перезагрузке” продовольственной системы менее чем через два месяца после того, как Всемирный экономический форум (ВЭФ) 3 июня 2020 года обнародовал свое видение “Великой перезагрузки«.

Некоторые из авторов отчета Фонда Рокфеллера являются членами ВЭФ; некоторые из них, наряду с другими сторонниками “перезагрузки системы”, также имеют связи с организациями, продвигающими паспорта вакцин и схемы цифрового удостоверения личности.

Фонд Рокфеллера: «Необходимы изменения в политике, практике и нормах»

ВЭФ описывает Фонд Рокфеллера как “научную” благотворительную организацию, которая “стремится вдохновлять и способствовать широкомасштабному человеческому воздействию, способствующему благополучию человечества во всем мире” и которая “продвигает новые рубежи науки, данных, политики и инноваций для решения глобальных проблем, связанных со здоровьем, питанием и экономической мобильностью”.

В предисловии к отчету “Перезагрузите систему” за 2020 год президент фонда доктор Раджив Дж. Шах, который является бывшим администратором Агентства США по международному развитию (USAID), заявляет:

«Америка сталкивается с голодом и кризисом питания, не похожим ни на один из тех, что эта страна видела в поколениях.

“Во многих отношениях Covid-19 вызвал давно назревшие проблемы, от которых страдает продовольственная система Америки. То, что началось как кризис общественного здравоохранения, привело к экономическому кризису, в результате чего 33 процента семей не смогли позволить себе необходимое количество или качество продуктов питания.

«Закрытие школ ставит под угрозу 30 миллионов учащихся лишиться питания, необходимого им для учебы и процветания”.

В отчете не объясняется, как Фонд Рокфеллера смог узнать об этом продовольственном кризисе всего через несколько месяцев после начала пандемии, тем более что в отчете говорится, что он был разработан на основе “обсуждений на видеоконференциях в мае и июне 2020 года”.

В отчете также не было никакого представления о роли мер противодействия пандемии, таких как карантины, которые фонд отстаивал вместе с ВЭФ, способствовали продовольственному кризису.

В своем отчете Фонд Рокфеллера предлагает ряд решений, основанных на «диалогах с более чем 100 экспертами и практиками”.

Одна из рекомендаций призывает отказаться от “сосредоточения внимания на максимизации прибыли акционеров” к “более справедливой системе, ориентированной на справедливую прибыль и выгоды для всех заинтересованных сторон — создание более справедливого процветания во всей цепочке поставок”.

Это может показаться хорошей идеей, пока не будет учтено, что “заинтересованные стороны” в данном случае относятся к “капитализму заинтересованных сторон” — концепции, активно продвигаемой теми же самыми крупными корпорациями, которые были бенефициарами акционерной капиталистической системы.

ВЭФ также активно пропагандирует “капитализм заинтересованных сторон”, определяя его как “форму капитализма, при которой компании стремятся к созданию долгосрочной стоимости, принимая во внимание потребности всех заинтересованных сторон и общества в целом”.

В определенном контексте экономический фашизм, олицетворяемый режимами нацистской Германии и фашистской Италии, охватывал санкционированные правительством ”партнерства“ между бизнесом, правительством и профсоюзами, организованные системой региональных ”экономических палат», и философию, согласно которой “общее благо важнее частного”.

Конечно, неясно, как определяются “потребности общества в целом” — или кем.

В отчете Фонда Рокфеллера говорится: “Успех потребует многочисленных изменений в политике, практике и нормах”.

Что влечет за собой такой “успех”? В отчете названы три основные цели:

• Сбор и оцифровка данных: в отчете содержится призыв “перейти к онлайн-регистрации, онлайн—покупке продуктов питания, прямым закупкам от фермы к потребителю, телемедицине, телеконсультациям, а также [широкополосному доступу, который необходим для] образования, финансов и занятости”.

В отчете отсутствие универсального широкополосного доступа в этом контексте описывается как “фундаментальный разрыв в устойчивости и справедливости”.

• “Заинтересованные стороны” работают вместе с целью формирования “совместного правозащитного движения”.
• “Изменения в политике, практике и нормах”, которые, как говорится в отчете, будут “многочисленными”.

Эти цели, сформулированные на “инклюзивном” языке, далее описываются в отчете как полезные для здоровья человека, обеспечивающие “здоровое и защитное питание”, которое “позволит американцам процветать и снизить удушающие расходы нашей страны на здравоохранение”.

В отчете говорится, что это “наследие” COVID-19, и даже предсказывается, что врачи будут “прописывать” продукты пациентам.

Согласно отчету:

“Одним из наследий Covid-19 должно быть то, что именно в этот момент американцы осознали необходимость относиться к питательной пище как к части здравоохранения, как к ее роли в профилактике, так и в лечении заболеваний.

Альтернативный белок

“Интегрируя здоровую пищу в систему здравоохранения, врачи могут назначать продукты так же легко, как и фармацевтические препараты, и сократить использование дорогостоящих медицинских услуг, которые часто требуются из-за отсутствия безопасности в питании”.

Но, как отметил доктор Джозеф Меркола, несмотря на предполагаемый акцент на здоровой, питательной пище, слова “органический”, “натуральный” и “травяной” в отчете не фигурируют.

Что действительно появляется, так это фраза “альтернативные белки”, в данном случае относящаяся к белкам, полученным в результате употребления насекомых — еще одна концепция, продвигаемая ВЭФ.

Например, в 2021 году ВЭФ опубликовал отчет под названием “Почему мы должны отводить насекомым ту роль, которую они заслуживают в наших продовольственных системах”, предполагая, что “разведение насекомых для производства продуктов питания и кормов для животных может предложить экологически безопасное решение надвигающегося продовольственного кризиса”.

И снова прогнозируется «надвигающийся продовольственный кризис», что может заставить некоторых задаться вопросом, как такие организации, как Фонд Рокфеллера и ВЭФ, вообще знали, что это произойдет.

Как заявил Mercola:

“COVID был объявлен пандемией 11 марта 2020 года, поэтому к моменту публикации этого отчета Рокфеллера пандемия существовала всего четыре месяца, и, хотя некоторые группы высокого риска действительно испытывали нехватку продовольствия, например, дети, чей основной прием пищи — школьный обед, широко распространенная нехватка продовольствия, с точки зрения пустых полок не были широко распространены или особенно серьезны в США.

«Кажется, ничто не ускользает от пророческих умов самопровозглашенных дизайнеров будущего. Они точно предвидят «стихийные бедствия» и предсказывают случайные «действия Бога». Они знают все до того, как это произойдет.

“Возможно, они действительно пророки. Или, возможно, они просто описывают неизбежные последствия своих собственных действий ”.Меркола предполагает, что такие кризисы неизбежны, потому что они являются частью “преднамеренного плана” тех же самых действующих лиц.

Удивительные «предсказания» Фонда Рокфеллера о будущих кризисах и его связи с крупными технологическими и фармацевтическими компаниями

Подтверждая точку зрения Мерколы, Фонд Рокфеллера, ВЭФ и другие организации точно предсказали значительное количество кризисов, которые затем произошли.

Например, мероприятие 201, проведенное в октябре 2019 года и организованное Фондом Рокфеллера, точно “предсказало” глобальную вспышку коронавируса.

Аналогичным образом, Инициатива по ядерной угрозе (NTI), которая совместно организовала «настольную симуляцию», предсказывающую глобальную вспышку оспы обезьян в марте 2021 года с воображаемой датой начала мая 2022 года, получила гранты в размере 1,25 миллиона долларов от Фонда Рокфеллера с января 2021 года.

В свою очередь, другой соорганизатор “настольной симуляции» оспы обезьян, Мюнхенская конференция по безопасности, в мае 2022 года провела круглый стол с Фондом Рокфеллера на тему «Трансатлантическое сотрудничество в области продовольственной безопасности”.

Среди предложений, вытекающих из этого круглого стола, «сосредоточиться на преобразовании глобальной продовольственной системы и сделать ее более устойчивой к будущим потрясениям, предпринимая шаги сейчас и в долгосрочной перспективе”.

Фонд Рокфеллера также является партнером, членом правления и донором ГАВИ: Альянс по вакцинам — наряду с ВЭФ, Фондом Билла и Мелинды Гейтс и Школой общественного здравоохранения Джона Хопкинса Блумберга, которая принимала мероприятие 201.

Альянс ГАВИ провозглашает своей миссией “спасение жизней и защиту здоровья людей” и заявляет, что он “помогает вакцинировать почти половину детей в мире от смертельных и изнурительных инфекционных заболеваний”.

ГАВИ также является основным партнером Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

Альянс ГАВИ и Фонд Рокфеллера также тесно сотрудничают с Альянсом ID2020. Основанная в 2016 году, ID2020 утверждает, что выступает за “этичные, защищающие конфиденциальность подходы к цифровому удостоверению личности”, добавляя, что “правильное использование цифрового удостоверения личности означает защиту гражданских свобод”.

Партнерами-основателями ID2020 являются Фонд Рокфеллера, ГАВИ, ЮНИСЕФ, Microsoft, Фонд Билла и Мелинды Гейтс и Всемирный банк, а генеральными партнерами ID2020 являются Facebook и Mastercard.

В течение последних двух лет Фонд Рокфеллера и такие организации, как ID2020 и ВЭФ, принимали активное участие в продвижении цифровых «паспортов вакцин«.

Например, 9 июля 2020 года проект Commons, сам основанный Фондом Рокфеллера, начал “глобальные усилия по созданию безопасного и проверяемого способа для путешественников сообщать о своем статусе COVID-19”, то есть паспорт вакцины.

Проект Commons также стоял за разработкой CommonPass, еще одной инициативы по паспорту вакцины, разработанной совместно с ВЭФ.

В свою очередь, ID2020 запустил Good Health Pass в рамках сотрудничества между Mastercard, Международной торговой палатой и ВЭФ. Он был одобрен бывшим премьер-министром Великобритании Тони Блэром, который в настоящее время является исполнительным председателем Института глобальных изменений Тони Блэра.

В число других участников совместной программы Good Health Pass входят Accenture, Deloitte и IBM, которые разработали нью—йоркскую систему паспортов вакцин “Excelsior Pass”.

Фонд Рокфеллера вместе с Фондом Билла и Мелинды Гейтс также профинансировали документ от 27 августа 2021 года, выпущенный ВОЗ, озаглавленный “Цифровая документация сертификатов COVID-19: статус вакцинации”.

Документ описывается следующим образом:

“Это руководящий документ для стран и партнеров-исполнителей по техническим требованиям к разработке цифровых информационных систем для выдачи совместимых цифровых сертификатов на основе стандартов о статусе вакцинации против COVID—19, а также соображения по внедрению таких систем в целях обеспечения непрерывности лечения и подтверждения вакцинации”.

И в другом удивительно пророческом “предсказании” Фонд Рокфеллера в 2010 году опубликовал отчет “Сценарии будущего технологий и международного развития”, в котором представлены четыре сценария будущего.

Rockefeller-Foundation

Одним из таких гипотетических сценариев был “Шаг блокировки”, описанный как “мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства, с ограниченными инновациями и растущим сопротивлением граждан”.

Далее в описании этого сценария “стопорного шага” говорится:

“Технологические инновации в «Lock Step» в значительной степени управляются правительством и сосредоточены на вопросах национальной безопасности, здоровья и безопасности.

«Большинство технологических усовершенствований создаются развитыми странами и для них, что обусловлено двойным желанием правительств контролировать и контролировать своих граждан”.

Этот сценарий также предсказывал “умную” упаковку продуктов питания:

«После паники, вызванной пандемией, более разумная упаковка для продуктов питания и напитков сначала применяется крупными компаниями и производителями в бизнес-среде, а затем применяется для отдельных продуктов и потребителей”.

Более того, сценарий “стопорного шага” замечательно предсказывал, что в случае гипотетической пандемии Китаю будет лучше, чем большинству стран, из-за жестких мер, которые он будет применять:

«Тем не менее, в нескольких странах дела обстояли лучше — в частности, в Китае.

“Быстрое введение и обеспечение соблюдения обязательного карантина китайским правительством для всех граждан, а также мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасли миллионы жизней, остановив распространение вируса намного раньше, чем в других странах, и обеспечив более быстрое восстановление после пандемии”.

Участие Фонда Рокфеллера в общественном здравоохранении не ново.

Более века назад фонд активно продвигал ”научную медицину» и формализовал медицинскую практику, основанную на европейской модели, в глобальном масштабе, за счет гомеопатии и других традиционных и натуральных средств.

“Филантропическая” деятельность фонда была описана как “фактический колониализм в странах, включая Китай и Филиппины”.

Более того, фонд помог создать первые глобальные организации общественного здравоохранения, Международную комиссию здравоохранения (1913-16) и Международный совет по здравоохранению (1916-1927).).

Это также помогло финансировать самые ранние программы общественного здравоохранения в таких университетах, как Гарвард и Джонс Хопкинс, где сегодня находится Школа общественного здравоохранения Джона Хопкинса Блумберга.

Вот в чем вопрос: это все совпадения или спланированная схема действий?

Майкл Неврадакис, доктор философии

Вернер фон Браун:«И помни Кэрол, последняя карта — это карта пришельцев. Нам придется создавать космическое оружие против пришельцев — и все это ложь! »

Как объединить всех людей и весь мир в единое государство?

Нужна единая угроза. Т.е. проблема возникшая единовременно и повсеместно.

Оказывается, кроме инопланетного вторжения есть и более земные планы по объединению или подготовке к объединению.

• Вспомнился такой анекдот: 
• Придумали ученые универсальную маску —  аппарат для бритья . И вот подходит к разработчикам  «директор» лаборатории и интересуется как  работает прибор. 
• — Сначала вы надеваете универсальную маску для бритья на свое  лицо, нажимаете на кнопку и затем вас одновременно бреют 24 лезвия со всех сторон. Вуаля!
• — Но ведь у каждого человека индивидуальная форма лица.
• — Ну, это только в первый раз. А потом…

А потом происходит обезличивание.

А потом вас побреют до костей так, что  станете универсальным «общечеловеком» с заданными параметрами. С государствами  все точно  так же. Бреются ресурсы, традиции, история, языки, образование, социальная защита, религия. Бреется все ради того , чтобы оголить лицо всей земли так, чтобы можно было натянуть на него «новую универсальную маску» Единого государства.

Для создания Единого Государства прежде чем будет разыграна карта вторжения пришельцев, подготовлены и другие карты. 

Четыре из них были представлены 11 лет назад Фондом Рокфеллера. 

Весьма интересна заглавная картинка буклета. Это континенты в цифровом коде на фоне большой воды, в которой произошел некий взрыв с расходящимися  от эпицентра волнами охватывающими всю планету. Эта тематика Всемирного Потопа, которую именуют Большой Перезагрузкой происходящей через переход всех сфер учета  в цифровую платформу.

Итак, четыре уровня  сценариев развития мира:

1.Lock Step– Мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства с ограниченными инновациями и растущим сопротивлением граждан.
2. УМНЕЕ ВМЕСТЕ – Мир, в котором возникают высоко скоординированные и успешные стратегии решения как неотложных, так и укоренившихся мировых проблем.
3. ХАКЕРСКАЯ АТАКА – Экономически нестабильный и подверженный шокам мир, в котором ослабевают правительства, процветают преступники и появляются опасные инновации.
4. УМНАЯ СХВАТКА – Экономически депрессивный мир, в котором отдельные люди и сообщества разрабатывают локализованные, импровизированные решения растущего набора проблем;

Все четыре сценария и их реализация подготовлены заранее, а это  значит , что каждый из них будет реализовываться один за другим, до тех пор пока организаторы не добьются намеченных целей.

Все четыре сценария развиваются параллельно и внедряются уже сегодня.

Сценарий прошлого года начался с образа белого коня Апокалипсиса. 

Для оккультной элиты объединение глобальных ритуалов с религиозной тематикой это обыденность.  А это может означать, что следующие 3 сценария или 3 коня апокалипсиса могут быть  символически привязаны к событиям описанным в Откровении. Чума, война, голод и смерть. Лжечума Ковида  уже пошла.

Переводя описанные в документе сценарии на реалии нашей действительности получаем:. 

1. LOCKSTEP 

LOCKSTEP=  OPERATION COVID-19- Глобальная изоляция и блокировка    также разыгранное на  «Событии 201».

Меры прописанные в документе по результатам проведения операции(слева  на фото — оригинал , справа — реальность):

• — «Сканеры становятся нормой в аэропортах и других общественных местах для обнаружения аномального поведения, которое может указывать на «антиобщественные намерения».»
• — Rfid маркирование всех товаров.
• — ПЦР тесты для выявления »зараженых«.
• — Удаленка как норма.
• — Ликвидация свободного интернета!!!.

Фраза из документа: «Международная координация началась медленно, а затем ускорилась быстрее, чем кто-либо мог себе представить.»

2. Clever Toghether

 Clever Toghether = объединение мира как мера выхода из ситуации. Цель — создание международного управляющего органа как основы «Нового мирового государства.»

Меры прописанные в документе по результатам проведения операции(слева  на фото — оригинал , справа — реальность):

— Удешевление учета товаров и людей как товаров  посредством маркировки наносенсорами(через вакцины).

— Смарт города для вакцинированных, интернет доступ в их мозг  становится неотъемлемым правом «Единого государства» для контроля стабильности и порядка.

— Вакцинация людей  как мера их  «маркировки» под предлогом лечения болезней.

— Киборгизация.

— Солнце как платный ресурс.

—Отказ от наличных денег и  Переход на цифровую валюту «мобильных платежей» как меру тотального контроля.

Фраза из текста: « Новые недорогие технологии, такие как улучшенная медицинская диагностика и более эффективные вакцины, улучшили качество оказания медицинской помощи и ее результаты.»

3. Hack Attack

 Hack Attack =  «Cyber Poligon 2021» или электронная перезагрузка системы через хаос.

В этой части плана было предсказано:  появление ИГИЛ, биологический терроризм, хакерский  переворот и банкротство стран .

Меры прописанные в документе по результатам проведения операции(слева  на фото — оригинал , справа — реальность):

— Искусственная еда как норма.

— Отвлечение внимания нагнетанием страха и постоянными новостями об угрозе.

— Интернет  как угроза(всегда догадывался, что «Телеграм» курируют «свои люди» для часа «Х», когда объявят такие сети угрозой стабильности и безопасности мира). 

 — Внедрение био-   и телеметрии в «качестве единственной меры»  борьбы с терроризмом и кибертерроризмом.

— Омолаживающая биотерапия,  доступная новому классу модифицированных сапиенсов.

На фото вверху из текста: В лесах Ботсваны аборигены строгают синтетические белки и поддельные вакцины, Карл! Еще в 2010 году. 

Странно, не правда ли? Зачем аборигенам строгать поддельные вакцины?

Ответ нашел недавно. Посмотрите видео.

Ответ — отмена патентного права на вакцины для  распространения их производства. 

При этом  будут отбираться под залог земли и учреждается надгосударственный контролирующий орган на уровне ООН, который берет под контроль все это дело.

Т.е. вакцины будут клепать везде. А если что-то пойдет не так и люди начнут массово помирать, то это можно будет списать на биотерроризм «аборигенов», клепающих «левые вакцины» в лесах Ботсваны.

Также, такая вакцинная франшиза снимет полностью всю ответственность с производителя, т.к. официально компании уже не  будут контролировать процесс производства.

Филантропия в документе наделяется особой ролью для достижения поставленных целей.

Слева в тексте прописан план  отказа от патентного права  и все последующие меры.

4. SMART SCRAMBLE

4. SMART SCRAMBLE

 Этот план — есть ничто иное как раскрытие причин развития т.н. «экоэнергетики» и климатических войн. Экоэнергетика заведомо убыточная и провальная отрасль, и объяснение ее появления — это подготовка для использования технологий в условиях изоляции, отсутствия привычной мировой торговли, дефицита ресурсов в   удаленных   смартгородах постковидного мира для возможности  их автономного самообслуживания. Без мирового развития и вливания в эту сферу кучи денег , эта сфера так и не смогла бы развиться. Поэтому этот план будет реализовывается параллельно, но предназначен для финального запуска  одним из последних.

В данном плане описано    вскользь и  создание съедобных , питьевых вакцин. О этом  уже заявляют сегодня, в 2021. 

Меры прописанные в документе по результатам проведения операции(слева  на фото — оригинал , справа — реальность):

— Развитие  технологий автономной поддержки жизнедеятельности.

— Поддержание населения на наркоте по типу «Сомы» из «Нового дивного мира» О.Хаксли.

— Развитый 3Д принтинг —  для замены запасных частей как мера поддержки  автономности в  смартгородах .

— Гибридное сожительство города и природы — Экосады для самообеспечения.

— Разделение мира на «Дикий»(лишенный былого и оставленный на произвол) и на «Новый дивный», мир разбросанных ячеек  смартгородов, с доступом ко всем коммуникациям и технологиям.

Очевидно, что данный план разработан не для всех, а для особой категории «граждан» для жизни в Ненебесном Земном Иерусалиме в случае  коллапса нынешней мировой системы  через войну и разруху, и последующее  разделения мира на дикий и технократический.

Из документа:

«Филантропы-спасатели вперед!»

из документа:

«Граждане охотно уступали часть своего суверенитета — и частную жизнь — более патерналистским государствам в обмен на большую безопасность и стабильность. Граждане были более терпимы и даже стремились к руководству сверху и надзору, а национальные лидеры имели больше свободы для наведения порядка так, как они считали нужным.» 

«Наконец, заметка о том, что мы подразумеваем под «технологией.» В настоящем докладе мы используем этот термин для обозначения широкого спектра инструментов и методов организации.

Технологии могут варьироваться от инструментов для базового выживания, таких как педальный насос и базовые технологии фильтрации, до более продвинутых инноваций, таких как методы сбора и использования данных в области медицинской информатики и новых строительных материалов с возможностями зондирования окружающей среды в реальном времени.»

Всем советую почитать эту брошюру.

Вот как она заканчивается:

«Когда мы разрабатывали эти сценарии, нам открылись три ключевых момента.  

Во-первых, связь между технологией и управлением имеет решающее значение для лучшего понимания того, как технология может быть разработана и внедрена.

В некоторых случаях приоритет национального государства как единицы анализа в процессе развития ставился под сомнение, поскольку как наднациональные, так и субнациональные структуры оказывались более значимыми для достижения целей развития.

Иными словами, власть национального государства укреплялась, и оно становилось еще более могущественным актором как на благо, так и во вред процессу развития, в зависимости от качества управления.

Технологии будут влиять на управление, а управление, в свою очередь, будет играть важную роль в определении того, какие технологии разрабатываются и кому эти технологии предназначены и способны принести пользу.  

В некоторых сценариях благотворительные организации и другие субъекты развития сталкиваются с рядом препятствий в работе с крупными институтами, но могут столкнуться с еще не раскрывающимся набором возможностей для работы с нетрадиционными партнерами- даже отдельными людьми.

Организация, способная перемещаться между этими уровнями и субъектами, может оказаться в наилучшем положении для достижения успеха.»

Ссылки на документ.

Версия оригинала 2010:

http://www.nommeraadio.ee/meedia/pdf/RRS/Rockefeller%20Foundation.pdf

Русская версия машинного перевода:https://files.dp.ua/ru/Ka2NxeMX

или тут : ссылка 

переведено онлайн  тут.

https://www.rockefellerfoundation.org/wp-content/uploads/2021/05/One-for-All-An-Updated-Action-Plan-for-Global-Covid-19-Vaccination-Final-06012021.pdf

Всего за несколько месяцев до начала пандемии COVID-19 и почти за два года до того, как представители глобального здравоохранения предупредили о кризисе нехватки продовольствия, Фонд Рокфеллера выпустил доклад, предсказывающий кризис и предлагающий решения, включая «переход к онлайн-регистрации и онлайн-покупке продуктов питания».

В опубликованном 28 июля 2020 года отчете «Перезагрузка стола: Встречайте момент для преобразования продовольственной системы США», фонд описал «кризис голода и питания… не похожий ни на один из тех, что эта страна видела на протяжении поколений».

Авторы возложили вину за кризис на COVID-19.

Авторы доклада пришли к выводу, что кризис придется преодолевать не путем укрепления продовольственной безопасности для наиболее уязвимых слоев населения, а путем реорганизации всей продовольственной системы и связанной с ней цепочки поставок — другими словами, нам придется «перезагрузить стол».

Фонд Рокфеллера призвал к такой «перезагрузке» продовольственной системы менее чем через два месяца после того, как 3 июня 2020 года Всемирный экономический форум (ВЭФ) обнародовал свое видение «Великой перезагрузки».

Некоторые из авторов доклада Фонда Рокфеллера являются членами ВЭФ; некоторые из них, наряду с другими сторонниками «перезагрузки стола», также имеют связи с организациями, продвигающими вакцинные паспорта и схемы цифровых удостоверений личности.

Фонд Рокфеллера: необходимы «изменения в политике, практике и нормах»ВЭФ описывает Фонд Рокфеллера как «научно-ориентированную» филантропическую организацию, которая «стремится вдохновлять и стимулировать крупномасштабное человеческое воздействие, способствующее благополучию человечества во всем мире» и которая «продвигает новые рубежи науки, данных, политики и инноваций для решения глобальных проблем, связанных со здоровьем, продовольствием, властью и экономической мобильностью».

В предисловии к докладу «Перезагрузить стол» за 2020 год президент фонда д-р Раджив Дж. Шах, бывший администратор Агентства США по международному развитию (USAID), заявляет:

«Америка сталкивается с кризисом голода и питания, подобного которому страна не видела за последние несколько поколений».

«Во многих отношениях Covid-19 вызвал давно назревшие проблемы, от которых страдает продовольственная система Америки. То, что началось как кризис общественного здравоохранения, привело к экономическому кризису, в результате чего 33 процента семей не смогли позволить себе необходимое количество или качество продуктов питания».

«Из-за закрытия школ 30 миллионов учащихся рискуют лишиться питания, необходимого им для учебы и процветания».

В докладе не объясняется, как Фонд Рокфеллера мог узнать о продовольственном кризисе всего через несколько месяцев после начала пандемии, тем более что в отчете говорится, что он был разработан на основе “обсуждений на видеоконференциях в мае и июне 2020 года”.

В докладе также не содержится никаких сведений о том, какую роль в возникновении продовольственного кризиса сыграли такие меры противодействия пандемии, как локдауны, за которые фонд выступал совместно с ВЭФ.

В своем докладе Фонд Рокфеллера предлагает ряд решений, полученных в результате «диалога с более чем 100 экспертами и практиками».

В одной из рекомендаций содержится призыв перейти от «ориентации на максимизацию прибыли акционеров» к более справедливой системе, ориентированной на справедливую прибыль и выгоды для всех заинтересованных сторон — создание более справедливого процветания по всей цепочке поставок».

Это может показаться хорошей идеей, если не учитывать, что “заинтересованные стороны” в данном случае относятся к “капитализму заинтересованных сторон” — концепции, активно продвигаемой теми же самыми крупными корпорациями, которые являются бенефициарами системы акционерного капитализма.

ВЭФ также активно пропагандирует “капитализм заинтересованных сторон”, определяя его как “форму капитализма, при которой компании стремятся к созданию долгосрочной стоимости, принимая во внимание потребности всех заинтересованных сторон и общества в целом”.

В определенном контексте экономический фашизм, олицетворяемый режимами нацистской Германии и фашистской Италии, включал в себя санкционированные государством «партнёрства» между бизнесом, правительством и профсоюзами, организованные системой региональных «экономических палат» и философию, согласно которой “общее благо превыше частного”.

Конечно, неясно, как и кем определяются «потребности общества в целом».

В докладе Фонда Рокфеллера говорится: «Для достижения успеха потребуются многочисленные изменения в политике, практике и нормах».

Что подразумевается под таким «успехом»? В докладе названы три основные цели:

1. Сбор и оцифровка данных. В докладе содержится призыв к «переходу к онлайн-регистрации, онлайн-покупке продуктов питания, прямым покупкам от фермы к потребителю, телемедицине, телеконсультациям, а также к широкополосному доступу, который необходим для образования, финансов и занятости».

В этом контексте отсутствие всеобщего широкополосного доступа описывается  в докладе как «фундаментальный пробел в устойчивости и справедливости».

2. «Заинтересованные стороны», работающие вместе с целью формирования «совместного правозащитного движения».

3. «Изменения в политике, практике и нормах», которые, как говорится в докладе, будут «многочисленными».

Эти цели, облеченные в «инклюзивный» язык, далее описываются в докладе как полезные для здоровья человека, обеспечивающие «здоровое и безопасное питание», которое «позволит американцам процветать и снизить удушающие расходы на здравоохранение нашей страны».

Доклад доходит до того, что описывает это как «наследие» COVID-19 и даже предсказывает, что врачи будут «прописывать» продукты пациентам.

Согласно докладу:

«Одним из наследий Ковид-19 должно стать то, чтобы именно в этот момент американцы осознали необходимость рассматривать полноценное питание как часть здравоохранения с точки зрения его роли как в профилактике, так и в лечении заболеваний».

«Включив здоровую пищу в систему здравоохранения, врачи смогут назначать продукты так же легко, как лекарства и сократить использование дорогостоящих медицинских услуг, которые часто требуются из-за отсутствия безопасности в питании».

Но, как отметил доктор Джозеф Меркола, несмотря на этот якобы акцент на здоровой, питательной пище, слова «органический», «натуральный» и «вскормленный на траве» в докладе не встречаются.

Зато появляется фраза «альтернативные белки», в данном случае относящаяся к белкам, полученным от употребления насекомых — ещё одна концепция, продвигаемая ВЭФ.

В 2021 году, например, ВЭФ опубликовал доклад под названием «Почему мы должны отвести насекомым ту роль, которую они заслуживают в наших продовольственных системах», предположив, что «разведение насекомых для производства продуктов питания и кормов для животных может предложить экологически чистое решение надвигающегося продовольственного кризиса».

И снова прогнозируется «надвигающийся продовольственный кризис», что может заставить некоторых задаться вопросом, откуда такие организации, как Фонд Рокфеллера и ВЭФ, вообще знали о его приближении.

Как утверждает Меркола:

«COVID был объявлен пандемией 11 марта 2020 года, поэтому к моменту публикации доклада Рокфеллера пандемия существовала всего четыре месяца. И хотя некоторые группы риска испытывали нехватку продовольствия, например, дети, чьим основным питанием является школьный обед, широко распространенный дефицит продовольствия в виде пустых полок не был широко распространенным или особенно острым в США».

«Кажется, ничто не ускользает от пророческих умов самопровозглашенных проектировщиков будущего. Они точно предвидят „стихийные бедствия“ и предсказывают случайные „действия Бога“. Они знают всё до того, как это произойдёт».

«Возможно, они действительно пророки. Или, возможно, они просто описывают неизбежные последствия своих собственных действий».

Меркола считает, что такие кризисы неизбежны, потому что они являются частью «преднамеренного плана» тех самых действующих лиц.

Удивительные «предсказания» Фонда Рокфеллера о будущих кризисах и его связи с крупными технологическими и фармацевтическими компаниямиПодтверждая мнение Мерколы, и как недавно сообщил The Defender, Фонд Рокфеллера, ВЭФ и другие организации точно предсказали поразительное число кризисов, которые затем произошли.

Например, мероприятие Event 201, проведенное в октябре 2019 года и организованное Фондом Рокфеллера, точно «предсказало» глобальную вспышку коронавируса.

Аналогичным образом Инициатива по уменьшению ядерной угрозы (NTI), которая выступила одним из организаторов «настольного моделирования», предсказавшего глобальную вспышку обезьяньей оспы в марте 2021 года с воображаемой датой начала в мае 2022 года, с января 2021 года получила от Фонда Рокфеллера гранты в размере 1,25 миллиона долларов.

В свою очередь другой соорганизатор настольного моделирования» обезьяньей оспы, Мюнхенская конференция по безопасности, в мае 2022 года провела круглый стол с Фондом Рокфеллера на тему «Трансатлантическое сотрудничество в области продовольственной безопасности».

Среди предложений, высказанных в ходе этого круглого стола, — «сосредоточиться на преобразовании глобальной продовольственной системы и повышении её устойчивости к будущим потрясениям с помощью шагов, предпринятых как сейчас, так и в долгосрочной перспективе».

Фонд Рокфеллера также является партнёром, членом правления и донором GAVI: The Vaccine Alliance (Альянса по вакцинам) — наряду с ВЭФ, Фондом Билла и Мелинды Гейтс и Школой общественного здравоохранения Джона Хопкинса (Johns Hopkins Bloomberg School of Public Health), которая проводила Мероприятие 201.

Фонд Рокфеллера также является партнером, членом правления и донором ГАВИ: Альянса по вакцинам, наряду с ВЭФ, Фондом Билла и Мелинды Гейтс и Школой общественного здравоохранения Блумберга при Джоне Хопкинсе, которая принимала Мероприятие 201.

Как ранее сообщал The Defender, Альянс GAVI провозглашает своей миссией «спасение жизней и защиту здоровья людей» и заявляет, что «помогает вакцинировать почти половину детей в мире против смертельных и изнурительных инфекционных заболеваний».

GAVI также является основным партнером Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

Альянс GAVI и Фонда Рокфеллера также тесно сотрудничают с Альянсом ID2020. Основанный в 2016 году, ID2020 утверждает, что выступает за «этические, защищающие частную жизнь подходы к цифровой идентификации (цифровому удостоверению личности)», добавляя, что «правильная цифровая идентификация означает защиту гражданских свобод».

Как ранее сообщал The Defender, в число партнеров-учредителей ID2020 входят Фонд Рокфеллера, GAVI, ЮНИСЕФ, Microsoft, Фонд Билла и Мелинды Гейтс и Всемирный банк, а генеральными партнерами ID2020 являются Facebook и Mastercard.

В течение последних двух лет Фонд Рокфеллера и такие организации, как ID2020 и ВЭФ, принимали активное участие в разработке и продвижении цифровых «паспортов вакцин».

Например, 9 июля 2020 года проект Commons Project, основанный Фондом Рокфеллера, начал “глобальные усилия по созданию безопасного и проверяемого способа для путешественников сообщать о своем статусе COVID-19”, то есть вакцинного паспорта.

Проект Commons также стоял за разработкой CommonPass, ещё одной инициативы по созданию вакцинного паспорта, разработанной в тандеме с ВЭФ.

В свою очередь, пропуск Good Health Pass был запущена ID2020 в рамках сотрудничества между Mastercard, Международной торговой палатой и ВЭФ. Он был одобрен бывшим премьер-министром Великобритании Тони Блэром, ныне исполнительным председателем Института глобальных изменений Тони Блэра.

В число других членов «Good Health Pass Collaborative» входят компании Accenture, Deloitte и IBM, которые разработали нью-йоркскую систему вакцинных паспортов «Excelsior Pass».

Фонд Рокфеллера вместе с Фондом Билла и Мелинды Гейтс также профинансировали документ ВОЗ от 27 августа 2021 года под названием «Цифровое документирование сертификатов COVID-19: статус вакцинации».

Документ описывается следующим образом:

«Это руководящий документ для стран и партнеров-исполнителей по техническим требованиям к разработке цифровых информационных систем для выдачи основанных на стандартах интероперабельных (совместимых) цифровых сертификатов о статусе вакцинации против COVID-19 и соображениям по внедрению таких систем в целях обеспечения непрерывности лечения и подтверждения вакцинации».

И в другом удивительно дальновидном «предсказании» Фонд Рокфеллера в 2010 году опубликовал отчет «Сценарии будущего технологий и международного развития», в котором были представлены четыре сценария будущего.

Один из этих гипотетических сценариев — «Lock Step» — описывался как «мир более жесткого государственного контроля сверху вниз и более авторитарного руководства, с ограниченными инновациями и растущим противодействием граждан».

Далее в описании сценария «Lock Step» говорится следующее:

«Технологические инновации в „Lock Step“ в значительной степени определяются правительством и сосредоточены на вопросах национальной безопасности, здоровья и безопасности.

Большинство технологических усовершенствований создается развитыми странами и для развитых стран, формируясь под влиянием двойного желания правительств контролировать своих граждан и следить за ними».

Этот сценарий также предсказывает «более умную» упаковку для продуктов питания:

«После паники, вызванной пандемией, более разумная упаковка для продуктов питания и напитков сначала будет применяться крупными компаниями и производителями в business-to-business среде, а затем использоваться для отдельных продуктов и потребителей».

Более того, сценарий «Lock Step» удивительным образом предсказал, что Китай окажется в лучшем положении, чем большинство стран в случае гипотетической пандемии благодаря жестким мерам, которые он предпримет:

«Однако в некоторых странах дела обстояли лучше, в частности в Китае».

«Быстрое введение китайским правительством обязательного карантина для всех граждан, а также мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасло миллионы жизней, остановив распространение вируса намного раньше, чем в других странах и обеспечив более быстрое восстановление после пандемии».

Участие Фонда Рокфеллера в здравоохранении не является чем-то новым.

На протяжении более века фонд активно продвигал «научную медицину» и формализовал медицинскую практику, основанную на европейской модели, в глобальном масштабе в ущерб гомеопатии и другим традиционных и натуральным (природным) средствам.

«Филантропическая» деятельность фонда была описана как «фактический колониализм в странах, включая Китай и Филиппины».

Кроме того, фонд помог создать первые глобальные организации общественного здравоохранения: Международную комиссию по здравоохранению (1913–1916 гг.) и Международный совет по здравоохранению (1916–1927 гг.).

Он также помогал финансировать самые первые программы общественного здравоохранения в таких университетах, как Гарвардский и Джона Хопкинса, где сегодня находится Школа общественного здравоохранения Джона Хопкинса.

Взгляды и мнения, выраженные в этой статье, принадлежат авторам и не обязательно отражают точку зрения организации Children’s Health Defense.

Автор: Майкл Неврадакис, доктор философии, независимый журналист и исследователь из Афин, Греция.

Источник: childrenshealthdefense.org