Мордовский праздник инечи

• Мастер-класс 1. Традиционные игры в праздник Пасхи
• Мастер-класс 2. Праздничные пасхальные песни
• Мастер-класс 3. Пасхальные праздничные блюда
• Мастер-класс 4. Секреты народного творчества «Великий праздник Пасхи»

Па́сха является одним из важных и значительных праздников в календаре мордовского народа. В обрядах этого праздника просматривается особенно сильное смешение христианских и языческих элементов.

По-эрзянски Пасха называется Инечи (великий день). В переводе с эрзянского праязыка Пасха может означать следующее: Паз+ка = Бог + Начало; Паз+ки = Бог + Путь.

Инечи — это День Сотворения Земли, символ Земли, этот день связан с Богом-Творцом Инешкипазом: «Инечись сюлмазь Инешкипазонть (Чипазонть) — Модамасторонть теицянзо марто. Инечись — Модамасторонь Чачома Чи (День Сотворения Земли), сонзэ тешкстамс артыть-мазылгавтыть алт — Модамасторонь символ». Поэтому и называют эрзяне этот день ВЕЛИКИМ – ИНЕ ЧИ, именно этот изначальный смысл и несет в себе древний праздник Пазка – зарождение, божественное начало – совокупление мужского и женского начал.

Божеством, олицетворявшимся с данным праздником, являлся Инешкипаз. Инешкипаз (Инешки, Нишке) – это не небесное божество из ряда богов, недостижимых для человека, каким его представляют многие. Инешки является великим прародителем эрзян, притом реально существующим еще в далеком палеолите, и именно от него ведет свой отсчет эрзянский народ. Слово «Инешкипаз» можно разложить на образующие его корневые основы и, раскодировав при помощи эрзянского праязыка, получить его дословный русский перевод. Слово «Нишкепаз» состоит из коротких слов: «Ни» — жена, «Шка» — время, «Паз» — Бог. Таким образом, полное значение имени «Инешкипаз» будет следую-щее: великий прародитель, великий Бог времени плодородия, давший жизнь.

В этот праздник мордва устраивала поминовение предков. У них просили содействия в получении хорошего урожая, размножении скота, молили беречь людей от болезней и всякого зла. Для этого ходили всей семьей на кладбище. Затем приглашали умерших родичей домой, «помыться» в бане и «поесть». В субботу перед Пасхой в одном из родственных домов готовили атянь пуре (пиво предков). Мед для него покупался на общие деньги. Накрывали два стола: в красном углу для Пасхи и прадедов, другой — в противоположном углу — для пра-бабушек. Зажигали атянь штатол (свечу предков), который имелся в каждом роду. Возле него клали атянь шапку (шапку предков), в которую клали в дар покойным деньги и яйца. Пасху и предков просили благословить присутствующих на хорошее житье. После моления в одном доме обходили по порядку все родственные дома. Молодушки в каждом из них повязывали в дар покойным белые платочки на штатол. После окончания поминовения, перед закатом солнца, выходили за околицу «провожать» предков. Вслед им стреляли из ружей, чтобы очистить их «путь» от чертей. Для умерших детей в сторону кладбища катили яйца.

В некоторых местах мужчины на Пасху собирались по родам и варили сообща пасхальное пиво (инечинъ пуре) (э.). На место праздно-вания они приезжали обязательно на лошадях. Они пили пиво, обливали им лошадей, чтобы те были здоровыми и хорошо работали во время пахоты.

Описание обряда моления предкам

Накануне праздничного моления в пятницу топится баня предков, чтобы они попарились. В субботу в Пуре кудо хозяйка печет блины, Шумбракши, каши и расставляет это все на ритуальный стол на восточной стороне. Там же ставится кадка с пуре и Атянь штатол — родовая свеча. Возле входных дверей передней избы, ставят скамейку, на нее стелют постель из войлока, поверх кладут подушку, на нее чистое новое вышитое полотенце. В обед хозяйка дома намазывает несколько блинов медом, хозяин берет ковшик с пуре, приоткрывают входные двери и начинают звать, приглашать предков: «Инешкипаз! Благослови! Прабабушки и Прадедушки! Да, будет с нами ваше благословение! Стряхните с себя земную пыль! Для Вас мы приготовили угощение, пуре, постелили чистую постель, полотенчик. Соберите всех родных, кого мы, может быть, забыли, и их найдите, приведите. Может быть, кто -то из душ несчастлив, некому его пригласить и его приведите! Всем все хватит, пейте все, ешьте все! Устанете, отдохните, пусть постель будет вам мягкой и удобной! Инешкипаз, благослови!».

В воскресенье из Пурень кудо отправляют молодого гонца, который обходит всю родню, приглашая всех на Атянь пуре. Входя в дом, он говорит: «Вам Инечи, а мне крашенное яйцо, приходите в квасной дом пить пуре!».

После приглашения в Пурень кудо собирается весь род, дома остаются только невестки, взятые в этом году. Впереди идет глава семейства с Шумбракши — ритуальном хлебом в руках, за ним следуют остальные члены семьи. Когда весь род собирается, накрываются два стола, первый на восточной стороне избы посвящен Прадедушкам, напротив Прабабушкам, На каждый стол хозяйка дома расставляет ритуальную пищу, блины, мед, каши, мясо, яйца, кадку с брагой. Затем заносят Родовую свечу, ставят ее на восточном столе. Старший рода за-жигает свечу, возле штатола кладут шапку (Атянь шапка), куда опускают яйца и монетки. Начинается моление, лица молящихся обращены на вос-ток. Вслед за старшим молитву повторяют все молящиеся: «Инешкипаз, Благослови! Хозяюшка-матушка! Как благополучно мы дождались тебя, так же благополучно и пройди! Вот для тебя Инечи, мы приготовили Шумбракши-сал (хлеб и соль), чистыми руками, с добрыми помыслами, с чистой душой. Вот тебе каши горшок: сколько в каше крупинок столько дай нам добра. Мы даем тебе, Инечи, одной рукой, ты дай нам двумя. Пусть уродятся хлеба наши на счастье и благополучие всех; на счастье приходящих, на счастье просящих, на счастье детей наших. Инешкипаз, благослови! Инечи, услышь молитвы наши, прими пищу нашу и благослови, помоги!». Все низко кланяются три раза, говоря при этом: «Творец! Благослови, нас! Благослови!».

Затем произносится молитва — призыв – обращение к предкам рода: «Прадедушки, прабабушки, рода нашего! Вот пришла Инечи, мы пьем и едим. И вас приглашаем, и для вас настала Инечи, и вы ешьте с нами и пейте. Вот вам хлеб и соль, пусть он пойдет вам на пользу. Вот вам пуре-пиво, да будет великой водой оно для вас. Дедушка (называется имя самого древнего зачинателя рода), ты — старший среди нас, собери всех наших родных, детей и внучат, всех накорми и напои, чтобы никто не стоял в стороне и не завидовал нам. Вот вам пуд серебра, пуд меди (скоблят ножом монету сначала серебряную затем медную в атянь шапку). Пусть оно пригодится вам. Простите прадедушки-прабабушки, где угодили, где нет! Благословите нас на хорошее житье, на хлеба урожай, на размножение скота, приумножение рода нашего. Храните, охраняйте, нас от всякого зла, и на ходу, и при лежании, и при вставании. Против злодея поднимите свои руки, отведите чары колдовские. Поклонимся Творцу, матушке Инечи, предкам нашим!». Все кланяются сначала перед столом прадедушек, затем перед столом прабабушек, говорят; «Паз, чангодть! Творец, благослови!».

Вся родня приступает к поминальной, праздничной трапезе. Потом проходит обряд обхода родни. В каждом доме хозяйка заранее готовит стол и угощает родню. Обойдя всю родню, все снова возвращаются в Пуре кудо. Принося с собой по окороку, хозяин Пурень кудо отрезает по ломтю от окороков, остальное возвращает владельцам.

Из этих кусков на следующий день будет вариться кучем ям (суп, щи для проводов). В атянь чи (понедельник), он называется кучемямонь чи (день проводов предков), к обеду вновь весь род собирается в Пурень кудо. Хозяйка разливает всем кучем ям, каждый мысленно приглашает предков отобедать с ними перед дальней дорогой. Ближе к вечеру отправляются на околицу провожать предков. Выносят постель предков, Атянь шапку с деньгами и яйцами, ритуальные хлеба, блины и другую выпечку, кадку с пуре. Впереди несут зажженный Атянь штатол. Здесь снова угощают предков, скоблят монету на дорогу. Произносят молитву: «Инешкипаз, благослови! Прадедушки, прабабушки, ну, ступайте теперь, на свои места. Где угодили вам, где нет — не сердитесь! Соберите, и вновь умерших, одни они дорогу не найдут. Прадедушка (называется имя старшего из предков), ты сам постарайся! Ступайте с богом! Творец, благослови!».

Все кланяются и мысленно провожают души предков в сторону кладбища. Дети катят крашенные яйца, чтобы умершим детям рода было чем играть на том свете. Затем все допивают, доедают принесенные пуре и пищу, тихонько расходятся по домам. Родовую свечу заворачивают и отдают на хранение следующему хозяину двора данного рода, где пройдет Атянь пуре- озкс на будущий год.

Необходимо подчеркнуть, что до утверждения христианских традиций мордва в первый день Пасхи молилась и приносила жертвы верховному богу. Главной жертвой был жеребенок, которого покупали за несколько лет до этого и откармливали по очереди в каждом доме. Совершали в этот день и семейное моление. В дар богам хозяин лил под порог немного пуре, бросал на горячие угли печи кусочки еды, а хозяйка оделяла всех присутствующих яйцами.

«Провожали» Пасху всем селом. К этому событию варили много пива, которое распивали прямо на улице. Пасха «уходила» на запад, то есть в противоположную сторону от своего появления. Такое «движение» персонажа, олицетворявшего праздник, было связано с тем, что Пасху в мордовских песнях и молитвах величали сыном (или дочерью) верховного бога Вере паза (э.), который являлся воплощением солнца. Проявлением солярного культа были и обряды, связанные с огнем, которые часто вы-полнялись во время проводов Пасхи.

Таким образом, в праздник Пасхи обряды в большей мере были связаны с поминанием предков, что, несомненно, способствовало укреплению связи между поколениями.

Мастер-класс 1. Традиционные игры в праздник Пасхи

Действующие лица: ведущий, участники мастер — класса

Реквизит: веточки вербы, тексты песен

Ведущий. Добрый день, дорогие наши участники! Мы рады приветствовать вас на сегодняшнем мастер-классе, посвященном празднику Пасхи.

Веселье и празднование Пасхи начиналось в Вербное воскресенье.

Накануне Вербного воскресения девушки и парни справляли «Эрьбань салмат» («Вербное кушанья»). Собирались в «аштем-кудо». Ближе к полуночи собирали стол. В нескольких местах зажигали свечи. В назначенное время в дом приходила женщина постарше – прявт (ведущая). Во время исполнения праздничной песни она обращалась к Эрьбаве: дай нам здоровья, добрых мыслей – задумок, чтобы не забыли о девичьей красоте.

Молодежь садится за стол, покушав, начинают игру «Эрьбань хлыст». Все встают в два ряда: по одну сторону – девушки, по другую – парни. В руке каждого прутик вербы. Между ними по очереди проходят все, и каждый старается хлестать проходящего как можно чувствительнее, проговаривая при этом пожелания:

«Верба, верба, верба хлёст,
Вставай рано, бей до слёз.
Вставай рано, молись Богу:
За курицу, перьицо, за красное яйцо».

«Будь таким же сильным, как верба
Таким же здоровым, как её корни,
И таким же богатым как земля».

«Верба, верба, верба хлёст,
Бьёт до слёз.
Верба синя, бьёт не сильно,
Верба красна, бьёт напрасно,
Верба бела, бьёт за дело».

«Вай, спите, спите.
Не бойтесь, что проснётесь!
Вербой мы вас побьём
Для хорошего урожая,
Для доброго здоровья».

«Как вербочка растёт, так и ты расти».

Рано утром в воскресенье, когда солнце только вставало и первые лучи золотили крыши домов, молодежь группами обходила дома и пела у ворот:

«Стяка урькай, стяка
Келей ортань панжома
Тейтерь тякань нолдама,
Иляка пель, урякай,
Вербинесэ чавдадызь,
Омбонь теиекас прафтадызь!».

Зайдя в дом, молодые люди хлестали веточками вербы спящих детей. При этом пели:

«Эрьрбань хлыст, Эрьба кра!
Шумбрачи максозо пазось!»
(Вербный хлыст, Вербная почка!
Пусть здоровье даст покровитель!)

Хлестали вербой и скот, чтобы был здоров. Хлестали и приговаривали:

«Скалнем, ловцосо андыцям. эйдень кастыцям!
Эрьва тельня вазыяк кавтонь, кавтонь вазныть!».
(Коровушка, молоком кормящая!
Детей растить помощница!
В каждую зиму отелись по два теленка!)

Эрзяне верили, что на каждой вершинке вербной веточки таится божья сила, которая помогает от порчи, сглаза, болезней, способствует получению высоких урожаев хлеба, овощей, фруктов.

Ближе к обеду все село собиралось на берегу реки. Одна половина жителей по одну сторону, другая по другую. Начинаются соревнования, состязания в песне.

После выступления ведущего участникам мастер-класса предлагается поиграть в игру «Эрьбань хлыст».

Мастер-класс 2. Праздничные пасхальные песни

Добрый день, дорогие участники! Сегодня мы продолжим рассматривать праздник Пасхи и постараемся вспомнить пасхальные песни и напевы.

Мейле Озавась ды озкссыцятне евтасызь Ине Озолманть ды Покштятнень ливамо Ине Озолманть:

Инешкипаз! Вере-Чипаз! 
Тон, марицясь, кода тикше касы! 
Тон, неицясь кода пеште панжи! 
Неимизь, марямизь, 
Сюконятяно пильгезеть, 
Пшкадтяно валдо оймезеть. 

Верев кепедьсынек кеденек, 
Масторов нолдасынек сюкпрянок. 
Ознотано эрицянок кис, 
Ознотано раськенек кис, 
Ознотано эйденек кис, 
Паксясо видезенть кис, 
Кардазсо ракшанок кис. 

Инешкипаз!Макст тенек 
Сэтьме лембе пиземеть, 
Чачост-касост сюронок, 
Касост-кепедевест тяканок, 
Раштыцят, улест аванок, 
Макст Масторонтень ладямо, 
Вейкень-вейкеь вечкема, 
Лисьмакс парот лисезэ, 
Леекс эрьметь чудезе. 

Кенкшпряваяк совазо, 
Кеншалгаяк ютазо. 
Минь Тонеть- Шумбракши! 
Тон миненек –шумбрачи! 
Ванстомизь, идемизь 

Ятонь ломанде, ормадо-тармодо, 
Апародо-зыяндо, 
Даволдо-цярахмандо. 
Вана пидинек ашо кеднесэ, 
Вана панинек шожча мельнесэ, 
Зяро кашасонть ямкстнеде, 
Зняро макст эрьвантень ули паро. 
Инешкипаз !Чангодть! Паз Чангодть! Паз Чангодть! 

Кудазоравась саи кедезензе медьсэ ваднезь пачалксе, ванозь кенкшенте карми озномасо тердеме кулозтнень оймест.

Инешкипаз! Вере Чипаз! 
Чангодть! Паз Чангодть! 
Эрзянь Покшт-Покштинеть, 
Покштянь-Покшавинеть! 
Сырк мерезе Покштинеть, 
Матразь-оймазь киськиненк, 
Раужо човаля модыненк. 
Вана тердтядызь Озксов 
Кши-салонок варчамо 
Пурень-Брагань корштамо. 
Ашо кедьсэ панинек 
Шожча мельсэ пидинек. 
Садо ваксозонок 
Човоряводо юткозонок 
Начтынк коське турвиненк, 
Пештинк вачонь пекиненк, 
Таньшкавтынк сэпей кургиненк. 
Кинь лемезе кундави, 
Кинь лемезе стувтови, 
Илядо кежиявто, 
Веси тынь-седейсэнек, 
Веси тынь-минек верьсэ. 
Минь тынк эйсэ лисинек, 
Минь тыненк велявтано. 
Садо, весе садо! 
Илязт уле ве ендо ваныцят, 
Илястуле сельмень сявадыцят. 
Пачкодезе, Молезе! Паз, Чангодть! 
Паз, Чангодть! Паз, Чангодть!

Совадо, минь тыненк ашо тарка ацынек улезе сон чевте, пурнынк веси раськенек, весемене саты, ярсадо каваняводо. Паз чангодть!

— Дорогие участники, давайте вспомним какие песни пели в Вашем селе в праздник Пасхи (Инечи)?

Мастер-класс 3. Пасхальные праздничные блюда

Действующие лица: ведущий, участники мастер — класса

Реквизит: рецепты блюд.

Ведущий. Добрый день! Вам рассказали много интересного о весенних праздниках мордвы: Вербном воскресение и Пасхи. Какие блюда готовили в эти праздники?

Весенний цикл праздников начинался с призыва тепла, солнца, теплого ветра. Для этого выпекались из теста жаворонки или ласточки, с которыми дети поднимались на крыши домов и пели веснянки.

Во время Вербного воскресения справлялся праздник, по сути своей языческий, в честь Варма авы — матери вербы (или богини весеннего ветра), девушки устраивали моление. На нем обязательным блюдом должна была быть рыба или похлебка из рыбы с мукой, или рыбные пироги, которыми девушки угощали взрослых и детей, пришедших к ним «в гости». Возможно, это было связано с тем, что раньше примерно в это же время мордва совершала ашо кал озкс — моление покровительнице рыболовства Белой рыбе.

Предлагаем вам приготовить:

Рецепт:

Крупную речную рыбу чистят, тщательно прополаскивают проточной водой, насухо вытирают. Снаружи и изнутри натирают солью с черным перцем, небольшим количеством муки, обертывают перьями зеленого лука или щавелем, поверх которого оборачивают несколькими (4-5) слоями листьев капусты или молодого лопуха, иногда – клёна. Потом обвязывают для прочности нитками и в таком виде запекают в золе на горячих углях костра. Гарниром к такой рыбе служат печеный лук, отварная или пареная морковь, печеный или отварной картофель.

Похлебка из рыбы с мукой

Рецепт:

Понадобится в первую очередь – рыба 1 кг. (окунь, сиг, судак), 1,5-2 л. воды, головка репчатого лука, 2-3 картофелины, 1 лавровый лист, 4-5 горошин перца, соль по вкусу.

Когда вода с луковичкой закипит, в неё опускается выпотрошенная и тщательно вымытая белая рыба. Рыбу варить минут 15-25, в зависимости от её размера. Перед самым окончанием варки можно добавить несколько лавровых листиков и немного чёрного перца горошком. Как только рыба сварится, её из бульона выкладывают на большое блюдо и крепко присаливают, «чтобы и дальше лучше ловилась». Только после этого в кипящий бульон закладывается нарезанный картофель. Похлебка солится и варится ещё минут 15-20, до готовности картофеля. Для того чтобы сделать похлебку более густой и сытной, за несколько минут до окончания варки в неё добавляют мучную подболтку. Для этого необходимо взять от четверти до половины стакана холодной кипяченой воды, в которой нужно тщательно размешать столовую ложку муки. Чтобы мука разошлась равномерно, взболтайте её в стакане и потихоньку, при постоянном помешивании, вливайте подболтку в кипящий на тихом огне суп. Не прекращая помешивать, поварите похлебку с подболткой ещё минутки две-три. После чего в суп можно влить пол литра молока и снова довести его до кипения. И опять же – помешивать, помешивать. Ещё пара минут и… всё. Если кто не испытывает к молоку тёплых чувств, то его можно и не добавлять. Раскладываем рыбу и разливаем похлебку по тарелкам.

Праздник Пасхи встречают крашеными яйцами, куличами, большим количеством пирогов и специально приготовленным на праздник пивом – инечинь пуре. Все люди красят яйца, пекут куличи и готовят вкусные блюда.

Важное место на пасхальном столе занимали крашенные яйца. Именно яйцо стало символом праздника. Его едят первым, когда садятся за стол. Яйцами обменивались и обмениваются до сих пор, их дарят родным, соседям, всем, кто придёт поздравлять с праздником.

Покраска яиц луковой шелухой

Наши предки красили яйца натуральными красителями. Самым распространенным и доступным способом приготовления пасхальных яиц является покраска луковой шелухой.

Ингредиенты для покраски яиц: яйца в нужном количестве, много луковой шелухи, вода, соль, растительное масло.

Предварительно, чтобы яйца не полопались, их нужно выдержать при комнатной температуре хотя бы один час и добавить в воду, где будут вариться яйца пару чайных ложек соли. Луковую шелуху собрать в широкую кастрюлю. Залить водой так, чтобы кастрюля была неполная. И поставить шелуху вариться на медленном огне 45-50 минут, чтобы получилась тёмная, насыщенная краска. Когда сварилась краска из луковой шелухи, увеличиваем огонь и складываем яйца прямо в кастрюлю. Они варятся вместе с шелухой. Время варки яиц 10-12 минут. Во время варки яйца нужно временами переворачивать, чтобы они рав-номерно окрашивались. И конечно, вода должна полностью покрывать яйца. Варёные покрашенные яйца выложить в кастрюлю с холодной водой и поставить их остывать. Когда яйца остынуть, их нужно вытащить и тщательно протереть досуха. Готовые яйца цветные, но не очень красивые, они матовые. Чтобы яйца блестели, их можно смазать обычным растительным маслом. Получится красивое пасхальное угощение и украшение.

Приятного аппетита!

Итак, сегодня мы познакомились с некоторыми праздничными пасхальными блюдами эрзянской кухни.

В заключение хотелось бы выяснить ваше мнение, что интересного и полезного вы узнали?

Мастер-класс 4. Секреты народного творчества «Великий праздник Пасхи»

Действующие лица: ведущий, участники мастер — класса

Реквизит: заготовка яйца, кисточки разного размера, краски (медовые, гуашь, акриловые), можно также использовать акварельные карандаши, карандаш, губка, ватные палочки, примеры узоров.

Ведущий. Добрый день! Мы продолжаем знакомиться с праздником Пасхи. Остановимся на такой ее важной части как народное творчество, украшение дома и детские игры и забавы.

Эрзянские женщины готовятся к празднику Пасхи задолго. Неделя до светлого Христова Воскресения называется Страстной. Основной день недели — Великий, или Чистый четверг. В это время хозяйки подготавливают себя и свой дом к празднику и большое время проводят в молитве и уборке дома. Женщины мазали и белили стены, убирали в доме, перестирывали все белье. Мужчины наводили порядок во дворе, в хлеву, амбарах и погребе. Они начинали трудиться еще с понедельника, чтобы до восхода солнца четверга закончить все хозяйственные дела, поскольку к этому времени все в доме должно было сверкать чистотой.

В мордовских селениях на Пасху обязательно красят яйца.

С красивыми расписными яичками люди ходят друг к другу в гости и играют в различные игры, и вкусно едят.

Любимой забавой детей и взрослых в праздник было катание яиц. Оно начиналось в первый день Пасхи после обеда и продолжалось целую неделю. Их катали с какого-нибудь бугорочка. Яйцо играющего катится с вершины и ударяется в чьё-либо яйцо, одно из тех, что лежит на земле. Счастливец это яйцо берёт себе.

Но катание яиц было не столько забавой, сколько важным делом. Яйцо – символ зарождения новой жизни. Прикасаясь к земле, оно пробуждало вечную нашу кормилицу ото сна.

Также существовал такой обычай – в каждом дворе устраивать качели для детей, а на деревенской площади выкапывались ямы, вставлялись столбы, навешивались верёвки, прикреплялись доски – возводились общественные качели. Качались все. Пасха длилась целую неделю, она была наполнена различными играми, развлечениями, хождением в гости.

Сегодня мы предлагаем вам и вашим детям расписать пасхальные яйца для своих родных или сделать небольшой сувенир.

Для этого мы будем использовать деревянную, пластмассовую, пенопластовую, гипсовую или иную заготовку яйца. Можно просто взять вареное яйцо.

Азбука росписи пасхальных яиц

Чаще всего пасхальные яйца расписывают орнаментами. Орнамент (или узор) — это рисунок, в котором чередуются разные элементы (точки, пятнышки, круги, всевозможные линии, листья, цветы, плоды, веточки и т. д.)

Вот самые распространенные элементы орнаментов — от простых к сложным.

Сегодня я вам предлагаю попробовать расписать пасхальное яйцо.

Поделиться публикацией:

Очижи. Инечи. Великий день

Так получилось, что на нашем сайте мы в основном рассказывали про национальные праздники народов, населяющих Поволжье: мари, татар, чувашей, удмуртов, мордвы, кряшен. И как-то совсем забыли про русские праздники, и особенно про главный праздник – Воскресение Христово или Пасха! Так как сейчас этот великий праздник наступил, то хочется рассказать про традиции Пасхи среди регионов Поволжья.  

СТАТЬЯ ПРО МАРИЙСКИЙ НАРОД — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО ТАТАРСКИЙ НАРОД — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО ЧУВАШСКИЙ НАРОД — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО УДМУРТСКИЙ НАРОД — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО МОРДОВСКИЙ НАРОД — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО КРЯШЕНСКИЙ НАРОД — ТУТ!

В деревнях сохранилась традиции, когда дети вставали на заре и шли по улицам, чтобы собрать крашеные яйца и прочие угощения. По специально настеленным еловым лапам они входят в избу с возгласом: «Исус Христос терелеп торган», (с кряшенского: «Христос воскресе!»). Хозяева дома радостно отвечают детям: «Чынлап та терелеп торган», то есть: «Воистину воскресе!». Утром вся семья собирается за накрытым столом, чтобы разговеться после долгого поста, как правило, кряшен в этот день похожие «русские» угощения: кулич, творожная пасха, мясные блюда. Днем деревенская молодежь устраивает особое  состязание – «катание яиц». Крашеные яйца катают с горы, при этом непременно загадывают желание, чьё яйцо укатилось дальше всех и не разбилось – тот победил, а его желание непременно исполнится. А вечером обязательно устраивали хороводы за околицей деревни, где пели до темноты.
       

Марийцы:   
Как было указано выше, марийцы называют Пасху – Кугече. Этот праздник является одним из основных в весеннем цикле народного календаря. Мари-язычники фактически в одном праздники совместили языческие и христианские традиции и верования (синкретизм). Мари празднуют Кугече в четверг – через семь недель после марийской Масленицы (Уярня), то есть за три дня до православной Пасхи. В образ «воскресения» марийский народ как бы вложил идею вечно воскресающей природы, которая после зимнего сна снова оживает, и готова для сельскохозяйственных работ и будущего урожая. С этим праздником связаны и поминальные традиции усопших предков и прародителей.

В этот день также готовят специальную обрядовую еду и свечи домашнего изготовления – из настоящего воска (сорта). Общепринятым блюдом на праздничном столе является вяленый гусь или утка, эти птицы считаются особенными в финно-угорской традиции – «священными или жертвенными», так как по легендам именно из утки произошел весь мир.
В этот день также веселилась молодежь, на особом месте устраивали танцы, игры и песни, обязательно катались на качелях. Катания на качелях – эта традиция появилась в честь дочери бога Юмын Ӱдыр. По марийским легендам:  Юмын Ӱдыр каталась на небесных качелях, а потом с небес увидела землю – и спустилась в наш мир. Тут божественная дочь пасла свои огромные стада, а потом встретила и полюбила земного парня. Чтобы не возвращаться в небесный дом,  Юмын Ӱдыр отпустила шелковую нить качелей в небеса. Эта пара -божественная дочь и лесной парень — считаются прародителями всего марийского народа.

В Марий Эл к Кугече (Пасхе) пекут кокурки из ржаного хлебца, обернутого вокруг цельного вареного яйца. Марийцы подают слоеную горку блинов (коман мелна), смазанную маслом. Она состоит из трех слоев: нижний – сочень из пресного ржаного теста, средний – из пшеничного, кислого, верхний – из предварительно замоченной на молоке или сливках крупы, иногда с добавлением яиц. Ещё готовят пироги (когылё), обязательно с крупой и мясом птицы – утки или курицы. В гребешок пирога заворачивают кусочек шерсти, монетку, комок соли или муки. Кому что достанется, таким и год предстоящий будет. Монетка – к деньгам, шерсть – к прибавлению скота, соль – к несчастью, а мука – к сытой жизни. Вместе с пирогами на марийскую пасху обязательно готовят свекольный квас.
     

Чуваши:
 Чувашский народ праздник Воскресения называет — «Мǎнкун» — это один из главных чувашских праздников. Накануне чувашки обязательно моют и убираются в избе, моют окна и белят печи. Мужчины специально для праздника варят национальное пиво – в старину чуваши славились этим ремеслом. Ближе к полуночи народ собирался в местном храме на службу под названием — «Автан келли». На сам воскресный день одевают все чистое и нарядное, красят яйца, готовят особенное блюдо под названием: «чǎкǎт», пекут пироги с мясом, готовят различные угощения.

Чуваши очень гостеприимны, поэтому на Пасху ходят друг другу в гости, при этом есть традиция – первой в дом пропускать девочку, и ей дают самое красивое яйцо. Тогда считается, что в хозяйстве будет большой приплод у домашней птицы и скотины. 
Чувашская Пасха длится всю неделю, и каждый день раньше был чем-нибудь приметен. Молодежь проводила игрища, устраивала танцы и гулянья. Родственники ездили по разным деревням и навещали своих родных.
На Пасху часто выпекали — Йăва (колобок или гнезда) – сладкое ритуальное блюдо у чувашей из дрожжевого теста без сахара. В маленький кусочек теста в виде лепешки кладется дикий мёд, защипывается колобком и выкладывается швом вниз на круглую сковороду в виде пчелиных сот (символ новой жизни). Сверху кружочки смазываются мёдом и запекаются в духовке.
   

Удмурты:
У язычников-удмуртов годовой аграрный цикл начинался именно с праздника Пасхи, по-удмуртски, этот день назывался — Быдӟынал (в переводе: Великий или Большой день), этот день приходился на православное Воскресение Христово. Общая идея праздника, как и у народа мари, заключалась в вечном цикле пробуждения Матери-Природы после зимней спячки. Удмурты считали, что именно в этот день на землю сходит особая божественная благодать, которая дает всей природе творческую силу, после чего можно вести земледельческие работы, производить сев зерновых, посадку овощей и т.д. в праздник «Быдӟынал», как обрядовый комплекс, обязательно входило представление «Весна – Солнце», проводились торжественные моления в честь верховного бога Инмара, совершались особые хоровые песнопения, готовилось особенное пасхальное угощение. У молодежи были особенные гуляния, игры и скачки на конях. Взрослые ходили из дома в дом, везде угощались и всех поздравляли с праздником весны и обновления.

Мордва:
Мордва также почитала Воскресный день, по-эрзянски он имеет название:  Инечи (то есть Большой или Великий день). Аналогичное название этого праздника есть у мокши (вторая подгруппа мордовского народа).
Мордва считает, что Инечи – это день победы весны и солнца над зимой и холодом, также считается, что это день сотворения Земли. Праздник Инечи тесно связан с Творцом Инешкипазом, в молениях произносится: «Инечись сюлмазь Инешкипазонть (Чипазонть) — Модамасторонть теицянзо марто. Инечись — Модамасторонь Чачома Чи (День Сотворения Земли), сонзэ тешкстамс артыть-мазылгавтыть алт — Модамасторонь символ». 
Этот праздник у эрзя и мокша был также посвящен поминанию прародителей, которые ушли в загробный мир. Со своими предками они словно советовались и просили благословения на будущий год, просили беречь от болезней и порчи. Часто в этот день посещали кладбище.  

В субботу — накануне Пасхи в одном из родственных домов готовили атянь пуре (пиво предков). Мед для него покупался на общие деньги. Накрывали два стола: в красном углу для Пасхи и прадедов, другой — в противоположном углу — для прабабушек. Зажигали атянь штатол (свечу предков), который имелся в каждом роду. Возле него клали атянь шапку (шапку предков), в которую клали в дар покойным деньги и яйца. Пасху и предков просили благословить присутствующих на хорошее житье. После моления в одном доме обходили по порядку все родственные дома. Молодушки в каждом из них повязывали в дар покойным белые платочки на штатол. После окончания поминовения, перед закатом солнца, выходили за околицу «провожать» предков. Вслед им стреляли из ружей, чтобы очистить их «путь» от чертей. Для умерших детей в сторону кладбища катили яйца.
В пасхальное меню эрзянского и мокшанского народов часто включалась домашняя колбаса – турбухи. Мясо, внутренности животных, лук пропускали через мясорубку, солили, перчили и набивали в кишки. Варили в подсоленной воде. В начинку иногда добавляли яйца, манку и немного желатина.
   

                                                       катание яиц на Пасху — марийская традиция                                  
  

Мишари и татары:
У мишарей и казанских татар традиции праздновать Пасху как таковой не было, но был обычай отмечать интересный весенний праздник под названием «Сбор яиц». Этот обычай фактически был приурочен примерно к пасхальной неделе (апрель месяц) и состоял в том, что накануне этого праздника хозяйки красили яйца луковой шелухой, а также выпекали разные «вкусности». А рано утром деревенские ребятишки от 4 до 11 лет ходили по избам и собирали яйца и выпечку, принять таких маленьких гостей считалось хорошей приметой. 

В деревнях мишарей этот обряд был приурочен к первому дню Пасхи. Сами мишари и пермские татары этот праздник называли «большим, великим» — Олы көн (как и кряшен), а иногда, «царским праздником» -патша   бәйрәме.
Но у большей части мишарей этот праздник назывался «Кызыл йомырка» — «Красное яйцо». В Сергачском уезде – «йомырка бәйрәме» — «праздник яиц».
Касимовские татары сбор яиц проводили накануне Пасхи, стремясь тем самым отмежеваться от христианского (русского) праздника, «отпраздновать прежде русских» — «урыслар   ашаганчы   бәйрәм   итәбез» — как указывали они.
Сельские ребятишки ждали этот день как большой праздник. Для них готовили  обновки,   в  крайнем   случае,   новые   лапти,   белые суконные чулки. Матери готовили специальные мешочки для сбора яиц. Как правило, их шили из красных браных концов полотенец.
  

   
____________________________________________________________________________________________________________________________
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие.
Праздники народов Поволжья.

Церковный Календарь. Пасха // Православная энциклопедия, т. 29, с. 440—464.
 Народы России: Энциклопедия / Глав. ред. В. А. Тишков; Ред. кол.: В. А. Александров, С. И. Брук, Н. Г. Волкова и др.. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. — С. 320—331. — 480 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-85270-082-7.
Уразманова Р. К. Современные обряды татарского народа: историко-этнографические исследования. — Казань: Татарское книжное издательство, 1984. — 145 с.
Народы мира: Историко-этнографический справочник / Глав. ред. Ю. В. Бромлей; Ред. кол.: С. А. Арутюнов, С. И. Брук, Т. А. Жданко и др. Институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. — М.: Советская энциклопедия, 1988. — С. 433—434. — 624, [12] с. — 100 000 экз.
Энциклопедия Марий Эл.
Чуваши: этническая история и традиционная культура Иванов В. П., Николаев В. В., Димитриев В. Д. 1. Прародина Чувашей. 

Обряды и традиции удмуртского народа.

Большинство мордовских праздников соответствуют русским православным праздникам. Весенние и летние праздники группировались вокруг христианских, хотя обставлялись явно языческими обрядами, смыслом которых была встреча весны, новой жизни, надежда на благополучие.

В Вербное воскресенье, за неделю до Пасхи, ранним утром молодежь ходила по селу с ветками вербы и у ворот дома пела:

Вставай невестушка, вставай,
Широкие ворота открывать
Девиц молодых впускать,
Ты не бойся, невестушка,
Вербой мы тебя похлещем,
До другого года здоровья дадим!

Мордовский народ верил, что на каждой вершинки вербной веточки таится божья сила. Помогает она от порчи, сглаза, болезней, способствует получению высоких урожаев хлеба, овощей, фруктов.

Инечи (Ине Чи — Великий день)

Этот праздник в дохристианскую эпоху был сввязан с днем весеннего равноденствия. Отмечали  встречу и проводы Инечи, в ее роли выступала нарядно одетая девушка (в некоторых места это был обеленный сединами старик), которая появлялась с восточного края деревни. Вместе с ней шли её подруги. Они всю неделю ходили по деревне, обходили дома, желали хозяевам здоровья, благополучия, большого урожая, много скота. «Провожали» Инечи всем селом. Она уходила на запад. Взрослые провожали её до околицы, а девушки,  парни и дети провожали её дальше, до леса, рощи или до речки. Здесь все останавливались, угощали друг друга яйцами, блинами, пирогами,  украшали полюбившуюся березку разноцветными ленточками. А потом все возвращались домой.

Во время проводов Инечи часто совершались обряды, связанные с огнем. Сбрасывали в реку копны горящего сена, спускали с гор горящие колеса.

После принятия христианства, праздник Инечи стал ассоциироваться с Пасхой.

Тундонь ильтямо Чи (Проводы весны)

Этот народный праздник также имеет языческие корни, он отмечается в последний день Троицы. В этот день девушки наряжались парнями, парни — девушками, были персонажи, наряжавшиеся в костюмы медведя, коня  и т.д. Они ходили вдоль села  с песнями и плясками, затем шли к речке или к роднику бросали в воду венки, девушки гадали.

Шумбрат (Здравствуйте)

Шубрат — молодой праздник, отмечается последние 20 лет. Основная идея праздника это демонстрация лучших национальных культурных традиций мордовского народа, развитие самодеятельного художественного творчества.  У мордвы сохранилась древняя традиция перед началом всякого важного дела, а также перед началом любого народного праздника проводить обряд священной родовой свечи «Штатол». Именно с зажжения миниатюрной копии такой родовой свечи и начинается праздник «Шумбрат».

Скачать материал

Скачать материал

?

О районе
Администрация
Депутаты
района
Деловая жизнь
Культура и образование
Здравоохранение
Общественные организации
Отдых и туризм

Новости

Мокшень

English

Français

Участники калядования-таусинья на
«старый» Новый год в Зубовой Поляне, 2006 г.

СЕЗОННЫЕ ОБРЯДЫ И ПРАЗДНИКИ МОРДВЫ

Основным занятием мордвы издревле являлось земледелие, поэтому
обряды зем-ледельческого цикла занимали ведущее место в ее культуре.
Основной их целью было достижение плодородия в самом широком понимает
этого слова. Культ плодородия зародился в глубокой древности и прошел
длительный и сложный путь развития. Различным историческим периодам
соответствовали свои прояв-ления этого культа от простейших магических
заклинаний и действий до почи-тания божеств плодородия (Норов
авы, Пакся авы, Мастор авы), которых
по-степенно сменили христианские святые. В земледельческой обрядности
нашли отражение различные формы обожествления плодородия : гадания,
почитание стихий (воды, земли, солнца, огня, ветра, дождя), поклонение
духам предков, вы-ступавших как податели плодородия. Все это
прослеживается в обрядах годового цикла, остатки которого сохранились и до
настоящего времени.

Зимние праздники и обряды. Зимние календарные праздники
приурочивались к декабрьскому солнцестоянию и следующим за ним дням.
Кульминационные его точки — 25 декабря, 1 и 6 января определяются
христианскими праздниками и гражданским календарем. Основной темой этих
обрядов было предугадывание и обеспечение нового урожая. В этих целях
практиковались различные способы колдовства, игры, гадания об урожае, о
предстоящей судьбе людей на будущий год. Гадания переплетались с обрядами,
имевшими значение почина, так назы-ваемая магия первого дня. В первый день
Нового года совершали то, что должно было иметь воздействие
на весь последующий период : сытная еда, с набором ритуальных блюд (каша,
хлеб, пироги, свиная голова). Вера в магию первого дня проявлялась и в
представлениях о том, что первый посетитель или первое встре-ченное в этот
день лицо приносит счастье или несчастье. Сходен с функциями первого
встречного ритуал колядования. Он проводился накануне Рождества.
Этот день у мордвы так и назывался калядань чи (э.),
калядань ши (м.) — день коляды. Он олицетворял рождение солнца, сулил
изобилие в предстоящем году. Днем дети, а вечером молодежь ходили по домам
и исполняли песни, в которых желали хозяевам благополучия и хорошего
урожая.

Коляда ! Коляда !
Посеянная рожь выросла бы !
Коляда ! Коляда !
Расколола бы землю !
Коляда ! Коляда !
С оглоблю бы солома !
Коляда ! Коляда !
С кнутовище бы колос !
Коляда ! Коляда !
С яичный желток бы зерно !
Коляда ! Коляда !
С ореховую скорлупу бы мякина !
Коляда ! Коляда !
Принеси-ка, бабушка, пирожок !
Коляда ! Коляда !
С поймы-поля, с новой земли !
Коляда ! Коляда !
Из зерна урожайного года !
Коляда ! Коляда !
Намазанное масло с него !
Коляда ! Коляда !
По моей корзине текло бы !

Одним из важнейших моментов колядования было одаривание. Для
этого пекли специальные пирожки — калядань прякат (э.)
пярякат (м.) с различной начин-кой : картошкой, горохом, капустой,
калиной, свеклой и т. п. Благополучие семьи представлялось зависимым от
обилия розданных даров. Если колядники обходи-ли вниманием какое-то
хозяйство, это воспринималось хозяевами как тяжелое оскорбление,
неблагоприятный знак. Из их песен видно, что исполнители обряда
осознавали свою роль «подателей» благополучия и поэтому не просили, а
требо-вали вознаграждения, которыми были, как правило, мучные изделия
(хлеб, пиро-ги, орешки) и каша.

Участники предрождественского и рождественского обхода домов
совершали так называемый обряд посевания, т. е. обсыпание хозяев и скотины
зерном или рас-сыпание его по дому. Этим имитировались действия,
совершаемые во время се-ва, что должно было вызвать плодовитость людей и
животных, довольство в до-ме. Часто в качестве колядников выступали
пастухи. В некоторых местах они продолжали обходить дома перед
Рождеством даже после того, как молодежь оставила этот обычай. Возможно, что пастух был как бы
«представителем» до-машних животных, которых раньше носили с собой
колядники и первыми пус-кали в дом. Обычно это были петух или курица.
Хозяева этих животных обя-зательно кормили, чтобы их посещение было
добрым.

Следы культа плодородия усматриваются и в приемах ряжения молодежи во
вре-мя рождественских праздников в маски зверей. Особенно часто у мордвы
встре-чались лошадиные и медвежьи маски. Образы этих животных с давних пор
счи-тались носителями доброго начала, они также символизировали активную
жиз-ненную энергию и плодоносящую силу. Делались и устрашающие маски : из
луба или бумаги делали рога, большой нос, лица мазали сажей или делали из
бумаги крашенной в черный цвет личины — чамакс (э.), шамафкс
(м.). Иногда на голову одевали выдолбленную внутри тыкву с прорезями для
глаз и рта. Такую тыкву с зажженной внутри свечой могли нести и в руках.
Подобные маски были персо-нификацией духов умерших. От их благосклонности,
по народным воззрениям, зависело благополучие людей в новом году.
Устрашающие маски как бы сближа-ли одетых в них людей с потусторонними
силами, которые именно накануне Нового года были наиболее
сильны. «Сливаясь» с ними, человек старался таким образом оградить себя
от их дурного влияния.

Группу святочных ряженых возглавляли маски роштува бабат, их
роли испол-няли парень и девушка. На парня надевали женскую рубаху,
пулай (э.), на голову — кокошку (головной убор старой женщины),
а девушка наряжалась парнем. Ря-женые (картъ, хорю,
харятке) вели себя озорно, напористо, даже развязно. Они пугали детей,
обнимали девушек и женщин. Человек в костюме ряженого как бы выводился за
рамки обычных норм поведения, исполняя особую ритуальную функцию. Ряженые
были и своеобразными общественными контролерами : при входе в избу
требовали у хозяев показать, что они сделали за зиму — у хозяина и его
взрослых сыновей лапти, дуги и т. п., у женщин и девушек — пряжу. Если
ряженые считали, что хозяева трудились достаточно, их хвалили. В
противном случае — пели позорящие песни паря(ф)втнемат, а взрослых
девушек в нака-зание за лень валяли в снегу.

На Рождество молодежь устраивала гуляния. В некоторых местах с
Рождества до Крещения она собиралась в специальные
Рождественские дома — Рошту—ванъ
куд(о) или дома плясок — кштимань куд(о), которые были
на каждой улице. Кроме молодых людей;. сюда приходили их родители и
женатые молодые пары, последние также принимали участие в веселье. В играх, песнях часто присут—ствовала идея
плодородия не только земли, но и людей. Это выражалось в боль—шом
количестве эротических игр.

Большое место в рождественском цикле отводилось соломе злаковых растений.
Ею застилали пол в избах. В Рождественском доме молодежь,
остававшаяся там ночевать, спала на соломе. После окончания праздника ее
разбрасывали по по-лям, вешали на ветки плодовых деревьев, относили в
хлев, стелили в гнезда до—машней птице. Ее использовали и во время игр
молодежи. Так, во время игры в «поросят» мужчина, изображавший свиноматку,
подкладывал солому себе под кафтан. Юноши и девушки хлестали друг друга
горящими пучками соломы. Из со-ломы делали куклу или чучело лошади,
которые молодежь носила по селу. Со-лома широко применялась и ряжеными.
Они обвязывались соломенными пояса-ми, набивали её под одежду, делали
соломенные накидки. Эти элементы костю-ма ряженых, а также и куклы из
соломы, сжигались в конце Святок. В этих обы-чаях проявляется культ
плодородия : солома — синоним зерна, хлеба. А церемо-нии сожжения
соломенных чучел символизировали смерть старого года, на сме-ну которому
приходил новый.

ей судьбе на предстоящий год,
о возможных событиях. Девушки обычно гадали о суженых, сроках замужества. Для
этого они клали под блюдо различные предме-ты : рожь, кнут, военную
фуражку. Затем девушки по очереди доставали их, уга-дывая таким образом занятия будущего мужа. О цвете волос суженого судили, выдергивая у овец
клок шерсти. Бросали через ворота обувь : в какую сторону она упадет
носом, в ту и замуж выходить. Подобные виды гаданий существовали и у
русских, а также и других народов Поволжья.

Существовало также множество способов «предсказания» урожая. Один из них
состоял в том, что крестьяне под предводительством знахаря или ворожеи без
крестов с распущенными волосами отправлялись на перекресток трех дорог или
к проруби за село. Здесь все ложились на землю и слушали. Если слышали
скрип тяжело навьюченных телег, то считали, что год будет плодородный. А
если слы-шали веселую и скорую скачку лошадей с порожними телегами — это
считалось предвестием неурожая.

Перед Крещением проходили своеобразные проводы Шайтана,
который, по народным поверьям, все Святки находился среди людей.
Для его «изгнания» люди устраивали большой шум, ударяя в сковородки, тазы,
пилы и т. п. Хозяева с пучками горящей соломы обходили жилые и
хозяйственные помещения, изгоняя нечистую силу. Затем все жители с криком
и шумом шли за околицу, откуда по-спешно расходились по домам, уверенные в
действенности своего средства.

ней. За это последние катали их на салазках.
Молодожёны на Масленицу обяза-тельно ходили или ездили в гости к
родственникам. Фактически этот праздник был своеобразным этапом приобщения
вновь созданной семьи к родственному коллективу.

Весенне-летний цикл праздников. Этот цикл не менее богат обычаями,
чем зимний. Объясняется это тем, что первооснова всех календарных обрядов
— труд древнего земледельца, а весна и лето — самый важный период для
сельских жителей. Именно в это время совершаются главные работы
земледельца — вспашка поля, посев, высадка рассады, от которых зависели
благополучие всей жизни общины в течение года. Поэтому в весенне-летний
период люди еще бо-лее тщательно, чем зимой, наблюдали за явлениями
окружающей их природы, старались приспособиться к ним, чтобы сделать свой
труд более успешным. Чув-ствуя свою зависимость от природной среды,
крестьянин стремился всеми дос-тупными ему средствами обезопасить себя и
свой труд от неожиданных стихий-ных явлений, полагаясь и на магические
действия.

В весенне-летних праздниках особенно отчетливо прослеживаются два пласта :
дохристианский и православный. Языческие моления мордвы, сохранявшиеся
вплоть до начала XX века, постепенно сгруппировались вокруг крупных
хрис-тианских праздников. Весенний цикл начинался с призыва тепла, солнца,
теп-лого ветра. Для этого выпекались из теста жаворонки или ласточки, с
которыми дети поднимались на крыши домов и пели веснянки :

Жаворонки, услышьте нас,
Скорее заметьте нас !
Скорее прилетите,
Весеннее тепло принесите.
Нам зима уж надоела,
Все запасы хлеба съела.
Зимняя одежда износилась.
О вас мы соскучились.
Жаворонки, сюда прилетите,
Здесь гнезда свои свейте.
Много яиц насидите,
Много птенцов вырастите.

По утверждению М. Евсевьева, большая часть
этих песен-веснянок пелась по вечерам молодежью, главным образом
девушками, и назывались они песнями-лияна (лияна—морот),
а остальные — песни—вайханг. (вайхана морот) —
испол-нялись только женщинами. Они представляли собой законченные
произведения, как правило посвященные одному лицу, характеризуя его или
положительно, или отрицательно :

То-ли-ли, то-ли-ли,
То-ли Семенова Авдотья.
Она всегда нарядненькая,
Она беленькая, красивенькая.
Словно светлая звездочка.
То-ли-ли, то-ли-ли,
То-ли Васина Авдотья,
Эта Васина Авдотья,
Как красивый платочек,
Щеки, словно яблочки.

В песнях-веснянках героям чаще давались отрицательные
характеристики. По припеву они назывались еще песни-тояма. Здесь
припев исполнялся хором, а отрицательная или шуточная характеристика
давалась диалогом запевал :

–
Тоя-ли, тоя-ля-ли !

–

Давайте кого-нибудь заденем !

–
Заденем мы Машеньку !

–
Как заденем мы её ?

–
Ходит без прически,

   Носит грязные платки.

–
Тоя-ля-ли, тоя-ля-ли !

  
Ещё кого мы заденем ?

–
Тихона Марусю заденем !

–
Как мы её заденем ?

–
Ходит ночью воровать,

   А днём — кресты целовать.

Во время Вербного воскресения справлялся праздник, по сути
своей языческий, в честь Варма авы — матери вербы (или богини
весеннего ветра). Подходя к до-му, девушки пели :

Вставай-ка, невестушка, вставай-ка !
Широкие ворота отворяй-ка !
Девиц-молодиц впускай-ка !
Ты не бойся, невестушка,
Вербой мы тебя похлещем
Для хорошего урожая,
Для доброго здоровья.

Потом входили в дома и
ударяли спящих людей веточками вербы. Это делалось с целью передачи силы
растения человеку, о чём и пели сами исполнители обряда.

О, удодо, удодо !
Илядо пель стямдо !
Вербинесэ чавдадызь,
Омбонте шкас прафтадызь !

Ой, Вармава, Вармава !

Пришла, пришла весна,

Пошло весеннее половодье.

И-ва-вась !
 

В воде частые тальники,

В них водится много птиц,

Они сделали много гнездышек.

И-ва-вась !
 

В их гнездах уже яички,

Скоро выведутся птенчики,

Вырастут у них перья и крылья.

И-ва-вась !

Затем поочерёдно пелись песни-вийанамат
(уянамат) с припевом «тоя-ли» или «то-ли-ли». В этих
песнях восхвалялись трудолюбие, укорялиь ленивые и нера-дивые.

В честь Варма авы девушки устраивали моление. На нем
обязательным блюдом должна была быть похлебка из рыбы с мукой или рыбные
пироги, которыми де-вушки угощали взрослых и детей, пришедших к ним «в
гости». Возможно, это бы-ло связано с тем, что раньше примерно в это же
время мордва совершала ашо кал озкс — моление
покровительнице рыболовства Белой рыбе.

Большая группа обрядов сосредотачивалась вокруг Пасхи — одного из
главных христианских праздников. По-эрзянски Пасха называется
Инечи, по-мокшански — Очижи или Оцюши (великий день). В
этот праздник мордва устраивала по-миновение предков. У них просили
содействия в получении хорошего урожая, размножении скота, молили беречь
людей от болезней и всякого зла. Для этого ходили всей семьей на кладбище.
Затем приглашали умерших родичей домой, «помыться» в бане и «поесть». В
субботу перед Пасхой одном из родственных домов готовили атянь
пуре (пиво предков). Мед для него покупался на общие деньги.
Накрывали два стола : в красном углу для Пасхи и прадедов, другой —
в противоположном углу — для прабабушек. Зажигали атянь штатол
(свечу предков), который имелся в каждом роду. Возле него клали атянь
шапку (шапку предков), в которую клали в дар покойным деньги и
яйца. Пасху и предков про-сили благословить присутствующих на
хорошее житье. После моления в одном доме обходили по порядку все
родственные дома. Молодушки в каждом из них повязывали в дар покойным
белые платочки на штатол. После окончания по-миновения, перед закатом
солнца, выходили за околицу «провожать» предков. Вслед им стреляли из
ружей, чтобы очистить их «путь» от чертей. Для умерших детей в сторону
кладбища катили яйца.

В некоторых местах мужчины на Пасху собирались по родам и варили
сообща пасхальное пиво инечинъ пуре (э.), очижинь
пуре (м.). На место празднования они приезжали обязательно на лошадях.
Они пили пиво, обливали им лошадей, чтобы те были здоровыми и хорошо
работали во время пахоты.

До утверждения христианских традиций мордва в первый день Пасхи
молилась и приносила жертвы верховному богу. Главной жертвой был
жеребенок, которо-го покупали за несколько лет до этого и откармливали по
очереди в каждом доме. Совершали в этот день и семейное моление. В дар
богам хозяин лил под порог немного пуре, бросал на горячие угли печи
кусочки еды, а хозяйка оделяла всех присутствующих яйцами.

Есть сведения и о том, что мордва устраивала «встречи» и «проводы»
Пасхи. В её роли выступала нарядно одетая девушка или молодой мужчина
на лошади светлой (солнечной) масти, которые «появлялись» с восточного
края деревни. Девушки встречали их с ведром пуре, кланялись. Вместе с
этими персонажами молодежь всю пасхальную неделю обходила дома, совершая
обряд, напоминаю-щий колядование, желая хозяевам здоровья, благополучия,
большого урожая. Хо-зяева угощали их, одаривали яйцами, а иногда и
деньгами. В продолжении всей пасхальной недели молодежь за селом
устраивала гуляния с песнями и под-вижными играми.

«Провожали» Пасху всем селом. К этому событию варили много пива,
которое распивали прямо на улице. Пасха «уходила» на запад, то есть
в противополож-ную сторону от своего появления. Такое «движение»
персонажа, олицетворяв-шего праздник, было связано с тем, что Пасху
в мордовских песнях и молитвах величали сыном (или дочерью) верховного
бога Шкал (м.), Вере паза (э.), кото-рый являлся
воплощением солнца.
Проявлением солярного культа были и обря-ды, связанные с огнем, которые
часто выполнялись во время проводов Пасхи. Так, мокшане
Саратовской губернии сбрасывали в реку копны горящего сена, в
Самарской губернии молодежь в этот день бегала вокруг села с
зажженными факелами в руках или спускала с гор горящие колеса. Эти огни,
как и солнце, яв-лялись олицетворением света, тепла. Поэтому они зажигались
в даты солнечного календаря : зимнего и летнего солнцеворота, весеннего и
осеннего равноденст-вия, а также в начале даты, открывающей новый год как
нынешнего летоисчи-сления, так и старинных. Возможно, что до христианизации
мордва отмечала «великий день» именно во время весеннего равноденствия,
который у многих народов считался также и наступлением нового года.
Именно в этот период на-чинало сильнее греть солнце, несшее благодатное
тепло, расцветала природа, на-чинался сев.

Огню приписывалась и продуцирующая сила, влияющая, в частности, на
уро-жай. С культом огня, как символа плодородия, было связано моление в
честь «хо-зяйки» овина Авонь авы. Его устраивали или на
пасхальной неделе, или в сле-дующую за ней. Хозяева молились хранительнице
зерна о хорошем урожае, про-сили ее беречь хлеб от грозы и огня. Участники
моления, выпив кружку пуре, бросали ее вверх со словами : «Пусть таким
высоким будет хлеб !». Огонь так-же был и очищающей силой.
Предполагалось, что он может уничтожить всякое зло, поэтому его зажигали
перед началом каких-то важных событий. А так как Пасху обычно
праздновали перед началом посевных работ, то, естественно, лю-ди
стремились обезопасить себя, скот, поля от злых сил.

И сейчас в мордовских селениях продолжают праздновать Пасху.
Обязательно красят яйца, которые ходят собирать в основном дети. Ходят
семьями на клад-бище, поминать умерших. В некоторых селах, например в
Исаклинском районе Самарской области, до сих пор
сохраняется и обычай проводов Пасхи. На каж-дом конце села
ленточками, разноцветными лоскутками, бумажными цветами наряжают ветки
дерева {андямо). С ними идут в лес на место бывших пчель-ников, где
устраивают коллективную трапезу и веселятся.

Насыщены обрядами были дни перед началом сева, когда устраивали кереть
(э.), кяряд озкс (м.) — моление плуга. Готовились к нему
обстоятельно : на общест-венные деньги покупали быка, выбранные женщины
варили пиво. В назначен-ный день празднично одетые жители собирались на
околицу села. В чашках нес-ли хлеб, пироги, яйца. Старики резали быка и
варили в большом котле мясо. Каждый хозяин подходил с чашкой к котлу и
получал свою долю. Перед началом трапезы один из стариков обращался к богу
с просьбой дать хороший урожай, благодатную погоду, сохранить посевы от
зноя и слякоти. После этого все при-ступали к угощению. После обеда
назначали день сева и выбирали человека, ко-торый должен был выехать
первым. Этот человек должен был быть трудолю-бивым, добрым, честным, с
«легкой» рукой.

Наряду с общественным молением началу сева посвящались семейные и родовые
озксы. Вечером все члены семьи запирались в избе, хозяин зажигал
свечу и клал под образами горсть зерен, предназначенных для сева. Затем он
усердно молился об успешном севе, просил богов уродить хлеб не только для
себя, но и на долю нищих и безродных стариков. В доме предварительно
затыкались все щели, от-верстия, труба в печи, чтобы не могла уйти
нисшедшая от молитвы на зерна бла-годать. Эту горсть хозяин брал с собой в
карман вместе с лепешкой, куском мяса и яйцом. Все это он зарывал на
загоне. Этот обряд назывался каямс видьж ко-моро
(э.), каямс видьме комор (м.) — бросить семенную
горсть. После него мож-но было начинать сеять в любое время. Иногда
моления и жертвоприношения покровителям поля и урожая проводились перед
началом сева каждого вида зер-новых культур.

В жертву божествам плодородия приносили хлеб, пироги, блины, гуся или
кури-цу (кости, ноги и голову которых зарывали на посевном поле).
Обязательными приношениями были также яйца. Так, в Саранском
уезде после окончания сева на поле оставляли корзину с яйцами. В селе
Кочкурове яйца прямо в скорлупе запекали в хлеб, который делили
между участниками предпосевного моления. Во многих местах перед началом
сева яйцо зарывали около межи, чтобы зерна были такой же величины. Яйца
закапывали в землю и перед посадкой огородных куль-тур, чтобы был обильный
урожай. То есть яйцо воплощало собой идею плодо-родия. Оно играло заметную
обрядовую роль уже в пасхальном цикле : им одари-вали всех приходящих, их
относили на могилы умерших, оно служило предметом игр (катание яиц),
яичница была одним из основных блюд ритуальных трапез во время встречи и
проводов Пасхи.

В день сева соблюдалось множество запретов, которые должны были обеспечить
богатый урожай : съезжая со двора, по мере возможности старались не
огляды-ваться, не возвращаться назад, избегать встреч со скупым человеком,
никому не давать ничего взаймы.

Последним большим праздником весеннего цикла, который знаменовал конец
сева, была Троица. Еще до принятия христианства мордовские
крестьяне в это время совершали ряд молений, которые должны были
обеспечить благоприят-ную погоду, хороший урожай, здоровье людям и скоту,
благополучие в хозяйстве. Эти моления проводились как всей общиной (веленъ
озкс), так и отдельными группами мужчин (отянь озкс)
и женщин (бабань озкс, или бабань каша). Они
проводились у водного источника: реки, ручья или колодца, а также у
почитае-мых деревьев. Например, в селе Торновое Волжского
района Самарской об-ласти девушки после окончания сева
устраивали моление стирь озкс у священ-ной ивы.

Самым главным молением было общесельское моление : веленъ озкс
или веленъ пуре. Оно могло проводиться как на Троицкой
неделе, так и после нее — вплоть до Петрова дня.
Обычно моление длилось трое суток. В первые два дня моли-лись верховному
богу и покровителям различных природных стихий, а на третий день
устраивали солдат озкс — просили здоровья и легкой службы
для солдат. Во время молений совершали ряд магических действий : обливание
участников водой — чтобы вызвать дождь, подбрасывание вверх яиц — чтобы
зерно было с яичный желток и т. п.

Повсеместно проводилось женское моление, в котором участвовали и дети.
Ос-новным ритуальным блюдом на нем была каша, отсюда и название этого
озкса — бабань каша. Это блюдо, как и другие продукты,
отличающиеся множествен-ностью (орехи, бобы, зерна злаков), было
олицетворением изобилия. Если на другие моления кашу обычно приносили уже
сваренной, то здесь ее готовили на месте. Причем для усиления магического
воздействия часто ее делали из зерен разных сортов. Возможно, что это было
отголоском древнего обычая приготов-ления панспермии — каши из всех
злаковых и бобовых культур, которые вы-ращивали в той или иной местности.
Ей приписывалась большая магическая си-ла, которую якобы обеспечивала
именно такая смесь. Обрядовую кашу в качестве жертвы богам зарывали в
землю, бросали в воду, клали в дупло или вешали в лу-кошке на священные
деревья. Мордва Городищенского уезда Пензенской
гу-бернии считала, что чем выше подвесить это лукошко, тем выше
вырастут хлеба. Ритуальную кашу относили домой, где кормили ею семью и
домашний скот, что-бы обеспечить им здоровье и плодовитость.

Во время бабанъ озкс иногда варили и салму, которая
также была множествен-ным продуктом. Над ней молились о размножении овец :
«Сколько клецок в мис-ке, пусть на столько же прибавят в
поголовье серые овцы !». Как и на других молениях приносили в жертву
животных. Причем до конца XIX века во многих местах во время этого обряда
сохранялась имитация принесения человеческой жертвы. Для этого к шее одной
из участниц моления, чаще всего вдовы, несколь-ко раз подносили нож, делая
вид, будто «убивают» ее. Затем одежду «жертвы», как и шкуры животных,
развешивали на дышле повозки. А саму женщину клали в телегу и увозили в
деревню. Возвращаться к месту обряда ей не разрешалось.

После окончания моления женщины шли на поле, где просили верховного бога
не пускать на посевы своих «птиц», под которыми имелась в виду саранча.
Затем все присутствующие снимали пояса, распускали волосы и бегали по
полю, «из-гоняя саранчу».

С течением времени под влиянием христианства функции этих молений —
обес-печение дождей, здоровья людям и скоту, охрана посевов — перешли к
обрядо-вому обходу полей паксянь кругом велявтома,
паксянъ кружама. В этом обходе участвовали все члены общины :
дети, молодежь, взрослые, старики. Он обычно начинало у церкви, а в тех
селениях, где ее не было, — у кладбища. У водного источника (реки, ручья,
родника) совершали молебен о благоприятной погоде, обильном урожае. После
этого все обедали. Как на языческих молениях, всех участников шествия
обливали водой, чтобы не было засухи. Тех, кто сопротив-лялся, бросали в
воду. Бочки с водой привозили и в деревню, чтобы обрызгать животных, а
также людей, не принимавших участие в молении.

Кульминацией всей весенне-летней обрядности был сам праздник Троицы,
впи-тавший прежние дохристианские обычаи, связанные с почитанием
раститель-ности, которая в это время распускалась и цвела. Зеленью и
цветами во время летних праздников украшали дома, улицы, церкви. Девушки
во время всей Тро-ицкой недели ходили на гулянья в венках из
листьев, цветов или просто вты-кали цветы в волосы над ушами и вплетали их
в косу. Центральным предметом Троицкого цикла была
украшенная березка, вокруг которой развивались основ-ные события. За
березкой ходили девушки накануне или рано утром в Троицкий день.
Троицкую березку в песнях называли «летним днем» — кизонь ши
(м.), ки-зэнъ чи (э.), который девушки «приводили» в
деревню. Перед этим березку не-сколько раз окунали в реку, прося Ведь
аву «вымыть летний день». Затем ее про-носили по всему селу.

В конце Троицкой недели устраивался традиционный массовый
карнавал Тун-донь илыпямо (э.), Тунданъ илъхтема,
прважама (м.) — проводы весны, кото-рый и сейчас проводится во
многих мордовских селах. Для него опять же наря-жали березку, её несли
впереди праздничной процессии. Главным ее персона-жем была Весна —
девушка с большим венком на голове. Иногда этот венок или большой букет
несли на шесте или прикрепляли наверху березки. Во многих се-лениях

каждый конец выбирал
свою Весну и наряжал свою березку. Иногда вмес-то
березки впереди процессии несли девочку, наряженную платками, а в некото-рых местах — крест или фигуру из зелени и цветов. Образ Весны,
которая оли-цетворяла дух растительности, изображали и люди (Спужалат,
Калинат, Кук-лат, Вирь ломантъ, ломаттъ).
В костюме этих персонажей обязательно присут-ствовала различная зелень.
Спужалат и Калинат накручивали на голову травы и ветки,
пришивали к костюму листья папоротника, а Вирь ломанть (э.),
ло-матть (м.) (лесные люди) и Вирь ават (лесные
женщины) с ног до головы опу-тывались растительностью. Из ветвей, трав,
цветов изготовлялись и чучела лю-дей, животных — лошадей, женские фигуры —
цветочная и конопляная моло-душки, крапивная
сношенька, потишкат. На
последние надевались женские голов-ные уборы и другие элементы костюма.

В праздничном шествии принимали участие и другие обрядовые персонажи —
жених и невеста, дед и бабка, медведи и т. д. Навстречу им выносили
угощение, обычно пиво. За это ряженые должны были петь и плясать или
разыгрывать сценки, которые часто имитировали трудовые процессы. Во время
движения процессии ее участники совершали разнообразные магические
действия, кото-рые должны были обеспечить здоровье людей и животных, их
плодовитость. Для этого зрителей обливали вином или пивом, хлестали их
ветками, цветами, пучками зелени.

Заканчивался обряд на ржаном поле или у речки. Здесь бросали березку и
ри-туальный венок Весны, ряженые раскидывали цветы и ветви со своих
костю-мов, разрывали на части чучела, чтобы передать посевам и воде
плодоносящую силу растений. На поле девушки разбрасывали и свои кольца.
Таким образом они стремились отдать земле свою молодую силу. Если же
церемония оканчивалась у речки, то полагали, что вода от соприкосновения с
растительностью становится целебной, недаром все участники карнавала
купались в ней. А девушки, войдя в воду, били себя березовыми ветками,
приговаривая : «Келу паз ! Пошли нам гос-тя (то есть ребенка)». В
Нижегородской губернии по окончании праздничного шествия
березку сжигали. На этом огне девушки готовили кашу и яичницу. То есть
кушанья, которые также символизировали плодовитость.

В воду все девушки бросали и свои венки. Считалось, если венок тонул, то
его хозяйка заболеет или умрет, если же он плыл по течению, то она выйдет
замуж. Особое внимание уделялось венку Весны. Если он тонул, это
предвещало не-счастье всей общине.

Воспоминания о традиционных
мокшанских праздниках в Спасском уезде, записанные краеведом Б.
Смирновым.

Мордовские девушки украшали себя зеленью и цветами и в Петров
день. Нака-нуне они топили баню, где мылись мочалками из растений и
цветов, а затем раскидывали их на полу бани. В этот праздник молодые люди
хлестали друг дру-га зелеными ветками. Все это должно было обеспечить им
здоровье, красоту и плодовитость. Последнее свойство «усиливалось» и тем,
что девушки в бане ели яичницу.

В начале лета проводились обряды, которые должны были обеспечить
сохран-ность посевов. Так, между Троицей и Петровым днем
пожилые женщины со-вершали моление на меже — грань озкс. Оно
проводилось с целью задобрить Мода аву и Модань
паза, шкал (богиню и бога земли), которые обеспечивали
плодородие, чтобы они не «ушли» на соседние поля. Для этого их «угощали»
раз-личными блюдами и медовым квасом.

Во

время засухи
устраивались моления о дожде — пизем(ень) озксы.
Обычно про-водились они у родника, реки, озера и т. д., хотя считалось, что
не у каждого вод-ного источника можно молиться. Так, у жителей села
Сабанчеева бывшего Ала-тырского уезда Симбирской
губернии существовала легенда : «Не было дождя три года…
мордва молилась о дожде у многих источников, но напрасно. Тогда старик
Сабан (очевидно, основатель села) забил быка, сварил мясо, взял пуре и
пошел молиться о дожде. Он обошел три родника, пока у одного, во время его
молитвы, не пошел сильный дождь». И с этого момента жители села
молились только у этого источника, который назвали атя лисьма
(родник старика).

В время засухи был обычай и пропевать приговорки-заклички, с
которыми обра-щались к радуге :

Атямъенкс — мазы понкс,
Макета тейнек пиземе.
Атямъенкс-мазы понкс,
Тяка косьфта моданьконь.
Тяка симе веденьконь.

В селе Кузоватове, Симбриской же губернии, моление о
дожде проводили на озере, которое находилось в лесу. Женщины села
Старая Бинорадка Волжского района Самарской
области подобный обряд совершали у пруда, который до сих пор
называется баба озкс (женский молян).

Подобные моления сохраняются до настоящего времени. Так, в селе Атяшеве
Атяшевского района Республики Мордовия старые
женщины ходят для этого на родник Утом лисьма. Жители села
Захаровка Борского района Самарской области
молятся о дожде у колодца Бабанъ лисьма, который находится
недалеко от селения, в лесу. А в селе Большая Ега
Похвистневского района этой же об-ласти в таких случаях
поднимаются на гору Шихан пандо, где есть большое озе-ро.
Конечно, сейчас молитвы обращены главным образом к христианским свя-тым
(хотя обязательно упоминают в молитве Ведь аву), используют
атрибуты православного культа (иконы, лампады). Но и сейчас часто после
моления его участники обливают друг друга водой, а в дар Ведь
аве бросают в воду куски еды (хлеб, кашу, яйца).

По народным представлениям, длительная засуха могла быть вызвана
засорени-ем источников. Поэтому раньше в определенное время, обычно перед
Троицей, проводили их очищение, обновление срубов (там, где они
были). Совершалась эта процедура и во время засухи. Когда очищали родник,
«будили» Ведь аву и просили ее : «Не пугайся, кормилица,
земля горит, создай дождь».

Обряд вызывания дождя был тесно связан с культом предков. Существовала
вера в то, что умершие могут оказать содействие в ниспослании дождя.
Поэтому этот озкс часто совершался на кладбище. Например, в селе
Ачки Нижегородской гу-бернии в случае засухи два дня
молились на роднике, а на третий день — на кладбище. В селах
Благодаровка, Немчанка и Коноваловка Борского
района Самарской области такие моления на кладбище
проводили ночью, при свечах, причем молились у самых старых захоронений.
Часто после моления обильно поливали могилы водой, которую специально
привозили с собой в бочках. Этот обычай и сейчас соблюдается в селе
Новые Сосны Клявлинского района и селе Старая
Бинорадка Волжского района Самарской
области. Только моги-лы сейчас не поливают, а просто обрызгивают
водой, обходя все кладбище.

Во время цветения хлебов мордва молилась богине ветра Варма аве,
чтобы она утихомирилась, не губила посевы. Стараясь не рассердить ее, люди
стремились производить как можно меньше шума. Нельзя было петь, плясать,
пилить дрова, стучать и т. п. Вечерами все сидели дома с закрытыми окнами.

В течение лета проводились также моления перед началом сенокоса — лайме
озкс, на котором резали двух овец и просили богов помочь вовремя
скосить сено, сметать его в стога, и чтобы оно пошло на пользу скоту.
Перед началом прополки полей молились богине поля Пакся аве,
прося ее помочь в работе : «Силы ног не бери, силы глаз не уничтожь…».

Участницы молили богов об удачном урожае, благополучии своих семей. Они
также принимали в свое сообщество молодушек, вышедших замуж в течение
пос-леднего года. Одна из старших женщин, ударяя молодушку по спине,
приговари-вала : «Алыяк, алыяк», то есть «несись, несись».
Желая ей таким образом иметь побольше детей. После этого женщины
обрызгивали ритуальным напитком по-севы, скот, людей, чтобы они лучше
росли и плодились.

Таким образом, в весенне-летних праздниках применялись многие символы
пло-дородия, использовавшиеся и в зимнем цикле : зерно, хлеб, изобилие
мучных блюд (блинов, лепешек, пирогов, каш). Но весной и летом
использовались и дру-гие обрядовые элементы : растительность,
сельскохозяйственные орудия, яйца — как важный ритуальный символ
плодородия.

Осенние праздники и обряды. Осенний сезон аграрного календаря
мордвы на-чинался с августа и продолжался до декабря. В этот период почти
все обрядовые праздники совершались как языческие моления (озксы). В осеннем цикле самое важное место
занимают обряды, посвященные началу и окончанию уборочных работ и сбора
плодов. По народным поверьям, боги не всегда охотно расстава-лись с дарами
земли. Поэтому перед началом сбора фруктов, овощей и злаков в их честь
устраивались моления, на которых и освящались «новые» продукты пи-тания. У
богов просили благословения на сбор урожая и приносили им в дар первые
собранные продукты.

ми». Самого бога также звали за стол есть
яблоки, чтобы он помянул умерших предков, а также сохранил здоровье живым.
После этого все домочадцы сади-лись за стол, ели яблоки, отделяя кусочки
для покойных родичей.

Устраивались моления и в честь богинь земли — Мода авы, поля
— Пакся авы, плодородия — Норов авы. Им
молились перед началом жатвы, прося их благо-получно провести ее, чтобы не
порезать руки серпом, чтобы не получить солнеч-ный удар.

После окончания
жатвы проводили тарваз озкс — моление серпа. Богиня
поля, по представлениям мордвы, жила во ржи, поэтому каждый хозяин
оставлял для нее специально несжатую полоску. Перед ней стелили белое
полотенце, ставили на него хлеб-соль, втыкали в землю серпы, и все
присутствующие садились на снопы. Старшая из жниц благодарила Паксяву за хороший урожай
:

Милостивая Паксява,
Дала ты нам много зерна,
Не обижая наши сердца.
Колосья ржи полны
Серебряным, золотым зерном.

После этого она навертывала колосья на серп
и вырывала их с корнем. Зерна с этих колосьев скармливали курам, чтобы у
них было много яиц.

После посева озимых также проводился праздник озим озкс в честь
богини земли — Паксявы, плодородия — Норовавы.

Одним из самых торжественных, многолюдных и архаичных обрядов осеннего
цикла был большой трехдневный праздник велень озкс —
сельское моление. По другому его называли паронь панд ома
(букв. — плата за добро). На нем выпол-нялось множество ритуальных
действий : зажжение родовых свечей (штато-лов), проведение
обрядовой трапезы, пение молитвенных песен (пазморот), приношение
жертв и т. д. Это делалось с целью отблагодарить богов за получен-ный
урожай и добиться от них содействия в будущем. Руководили этим моле-нием
выборные старики (озати). Они благодарили богов за урожай, за дождь
и солнце, просили сохранить собранный хлеб от пожаров, от грызунов, от
гние-ния. В дар богам озати отламывали от каждого кушанья по
кусочку и зарывали их в землю, бросали в воду или вешали в специальном
туеске на дерево.

Примерно через неделю после велень озкса устраивали семейное
моление, в ко-тором принимали участие и замужние дочери. Оно посвящалось
домовому Ке-ренъ шочконъ (м.) и покровительнице дома и двора
Куд—Юрт аве (э.). Для них резали две овцы — черную и
белую, варили пиво. Все кушанья ставили на стол и просили у покровителей
дома здоровья и благополучия для хозяев, благодарили их за помощь. Затем
всех присутствующих обносили пивом и едой, которую кла-ли на горбушку
хлеба. Часть еды отделяли под порог — домовому и в подпол — Куц—Юрт
аве. Иногда в начале осени проводили озим озкс
(моление озимых). Его обязательно делали, если озимые плохо всходили.
Устраивали это моление прямо на поле. В жертву Пакся аве
приносили корову или двух овец. Ее молили защитить хлеб от ветра, града,
мороза и сильной жары.

Во время праздника Покрова мордовки совершали обряд покров
баба. На каждой улице одна из женщин надевала вывернутую наизнанку
шубу, обувала лапти, на шею вешала пучок пеньки, из пеньки же делала
бороду, садилась верхом на пал-ку, в руки брала веник и в таком виде
ходила из дома в дом. Там она пела, пля-сала и проводила веником по стенам
и потолку, желая хозяевам здоровья и до-статка. В каждом доме покров
бабе давали пирог.

Начиная с Покрова, в мордовских селениях проводился праздник,
который был своеобразным ритуалом перехода девушек в старшую молодежную
группу. Назы-вался он Тейтеренъ пия кудо (э.),
Стирень поза куд (м.) — девичий дом пива. Название его
отражало как основной состав участников — девушек, достигших брачного
возраста, так и основное угощение — пиво, которое варилось из соб-ранных
продуктов в специально нанятом доме. В больших населенных пунктах нередко
было несколько таких изб.

Расходы на проведение праздника несли семьи девушек, они выделяли продукты
для угощения, средства для оплаты музыкантов, поваров, по мере
необходимости предоставляли лошадей и транспорт. Иногда лошадей для
руководительниц пра-здника выделял сам сельский староста. То есть
родственники основных участ-ниц, а также весь общинный коллектив придавали
большое значение этому со-бытию. Это объясняется тем, что девичий праздник
как бы завершал весенне-летний цикл молодежных гуляний, во время которых
молодые люди и их роди-тели присматривали будущих супругов. Для тех, кто
не успел этого сделать, это празднество было хорошим шансом наверстать
упущенное перед зимним свадеб-ным сезоном.

Тема брака присутствовала на всем протяжении праздника. Так, в один из
дней девушки разыгрывали свадебный ритуал, причем в роли невесты выступала
одна из девушек, первый раз пришедшая в девичий дом. Сюда приходили
поучаст-вовать в веселье практически все жители села. Родственники юношей
и девушек наблюдали при этом, какие образуются пары, обсуждали поведение
молодежи, оценивали их умение петь и танцевать. Участницы этого праздника
несколько раз выезжали с визитами в другие села, а также в свою очередь
принимали гос-тей со всей округи. Этим самым расширялся круг знакомств
молодых людей, воз-растали их шансы на вступление в брак.

С темой брака тесно переплеталась тема плодородия, которая присутствовала
здесь, как и в других традиционных праздниках мордвы. Тем более, что
основ-ные участницы праздника — зрелые девушки, будущие матери,
олицетворяли ре-продуктивные силы природы. Поэтому их обрядовые действия
имели, по народ-ным поверьям, особую силу. Так как «девичий праздник»
проходил после окон-чания основных полевых работ, то его участницы часто
исполняли песни и при-певки, в которых отражена забота об урожае. Перед
началом праздника руково-дительницы праздника — Отоманки, или
Покшкеть ездили на озимое поле, где благодарили богиню плодородия
Норов аву за собранный урожай и просили не оставлять людей
своими милостями в будущем.

Девушки, наряженные в мужской костюм — казаки, также ходили по утрам
про-вожать за околицу стадо, желая скоту уберечься от хищников и принести
своим хозяевам больше молока, шерсти и т. п.

Не последнюю роль играли в девичьем празднике и развлекательные моменты.
Это было настоящим зрелищем с музыкой, песнями, танцами, играми, ряжением.
Оно собирало множество зрителей, которые и сами принимали участие в
весе-лье.

В конце октября проходило семейное моление в овине. Хозяин и его жена
при-носили в жертву Авонъ аве — держательнице овина — курицу
или красного пе-туха, за то чтобы она помогла им благополучно обмолотить
собранный хлеб, не сжечь его при сушке. По наступлении морозов хозяева
молились Мороз ате — старику Морозу. Для него
варили кисель из овса, ржи или гороха и выставляли его на окно. «Старика»
просили принять угощение и не бить озимые посевы. На этом осенние
земледельческие ритуалы заканчивались.

Таким образом, народные праздники мордвы были тесно связаны с ее
жизнен-ным укладом. Они привлекали людей не только своим
магическо-утилитарным назначением, но и зрелищностью, интересом к
определенному сюжету, желани-ем каждого человека повеселиться, показать
свои способности в плясках, хоро-водах, песнях. Полный цикл
земледельческих праздников полностью отмечался примерно до начала XX века.
Они являлись своеобразными вехами, которые де-лили трудовой год
крестьянина на определенные периоды. Теперь они утратили эту функцию
регулятора трудовых процессов, их число намного сократилось. Многие
традиционные праздники сейчас преобразуются в праздники проводов зимы,
встречи лета, Нового года, праздники урожая и т. п.

По материалам Г. Корнишиной, М. Ефимовой

Традиционная
обрядовая культура мордвы

УДК 394.2

Б01 10.17223/18137083/58/25

П. С. Шахов

Институт филологии СО РАН, Новосибирск

Мордовский календарно-обрядовый фольклорно-этнографический комплекс сибирского бытования (весенне-летний период)

Народный календарь православной мордвы как кодовая система представляет собой органичный симбиоз православно-христианского и дохристианского земледельческого календаря и рассматривается в настоящей работе на основе разновременных источников (записей последней трети XX в. и 2000-х гг.) сквозь призму этнической терминологии и различных обрядовых параметров (временного, пространственного, персонального, ак-ционального, атрибутивного, вербального и музыкального). Отмечается, что многие элементы весенне-летнего периода, в некоторой степени реконструированные, демонстрируют высокую степень включенности календарных дат в систему жизнедеятельности этноса.

Ключевые слова: мордва Сибири, народный календарь, полевые исследования, этническая терминология, кодовая система, фольклорно-этнографический комплекс.

Мордва, являясь наиболее многочисленным финно-угорским этносом России, расселена на ее территории чрезвычайно дисперсно — только треть мордовского населения страны проживает в Республике Мордовия. Компактные переселенческие группы мордвы есть в Поволжье, Заволжье, Приуралье, Сибири и на Дальнем Востоке.

К первым письменным записям фольклора сибирской мордвы относится фиксация поэтических текстов мордовских песен Алтайского и Красноярского краев, Кемеровской и Томской областей, которую осуществил историк, этнограф и фольклорист И. С. Поздяев (Сибиряк) с 1924 по 1960 г. Первые аудиозаписи сибирского фольклора мордвы были сделаны участницей комплексной экспедиции Э. Н. Таракиной 1 (1975) и руководителем музыкально-фольклорных экспедиций В. Б. Русяйкиным 2 (1983, 1986). В конце 1990-х — начале 2000-х гг. мате-

1 Таракина Э. Н. Фольклорный материал, собранный летом 1975 года в селах Зале-совского района Алтайского края // Архив Научно-исследовательского института при Правительстве республики Мордовия. Ед. хр. Л-517. 65 л.

2 Русяйкин В. Б. Фольклорный материал, собранный во время фольклорно-музыкаль-ных экспедиций (1983-1986 гг.) в мордовские населенные пункты Сибири: В 2 ч. // Ар-

Шахов Павел Сергеевич — ученый секретарь Института филологии СО РАН (ул. Николаева, 8, Новосибирск, 630090, Россия; pashahoff@mail.ru)

ISSN 1813-7083. Сибирский филологический журнал. 2017. № 1 © П. С. Шахов, 2017

риальная и духовная культура мордвы Сибири становится объектом историко-этнографических исследований сибирских (Т. К. Щеглова, М. А. Овчарова) и мордовских (Л. И. Никонова, Л. Н. Щанкина, М. С. Волкова) ученых.

С 2007 г. новосибирские фольклористы под руководством крупного исследователя в области изучения сибирских переселенцев Н. В. Леоновой [Леонова, 1999, с. 179] при участии автора статьи совершили ряд экспедиций в сибирские села 3, в которых проживают мордва-эрзя и мордва-мокша. Экспедиционные маршруты во многом повторяли путь исследователей последней трети XX в., давая возможность проведения диахронических сравнений. Собранный полевой материал и названные архивные источники легли в основу кандидатской диссертации [Шахов, 2015], а также настоящей статьи, задачами которой является обобщение разновременных источников, содержащих сведения о народном календаре мордвы Сибири, сопоставление и сравнение различных элементов весенне-летнего календарного комплекса в локальных сибирско-мордовских традициях 5.

Язык традиционной культуры имеет веками сложившуюся форму, систему выражения, которая в процессе развития цивилизации постоянно изменяется, дополнятся новыми элементами и значениями. Любой сегмент этнической традиции многосоставен, многослоен и имеет несколько планов выражения, которые, действуя синхронно или последовательно, усиливают друг друга.

Народный календарь православной мордвы как кодовая система представляет собой органичный симбиоз православно-христианского и дохристианского земледельческого календаря и рассматривается в настоящей работе сквозь призму этнической терминологии и различных обрядовых параметров (временного, пространственного, персонального, акционального, атрибутивного, вербального и музыкального).

Весенне-летний период календарно-обрядового комплекса сибирской мордвы открывается повсеместным празднованием Масленицы за неделю перед Великим постом (Сырная седмица). Сибирская мордва-эрзя именует этот праздник Мастя (Нов., Пав., Бор.), мокша — Масланьце (Н. Куж.) или Масла (М. К.). Практически во всех селах ее также называют Масленкой или просто по-русски Масленица (Инд.).

Акциональный ряд Масленой недели сибирско-мордовского населения весьма разнообразен — катались на санях (Бор., Пав.), при этом кони были ряженые как на свадьбу с колокольчиками (М. К.), катались с горы (Бор., М. К., Нов., Пав., Ал.) 6, дети играли «в борьбу за крепость» (М. К.), взрослые мужчины ездили

хив Научно-исследовательского института при Правительстве республики Мордовия. Ед. хр. Л-837. Ч. 1. 152 л.; Ед. хр. Л-836. Ч. 2. 128 л.

3 Экспедиции 2007-2009, 2011 гг. осуществлялись при финансовой поддержке РГНФ (проекты № 07-04-18033е, 08-04-18040е, 09-04-18020е, 11-04-18046е, 12-04-18035).

4 Мордовские коллекции сибирских музыкально-этнографических экспедиций // Архив традиционной музыки Новосибирской государственной консерватории имени М. И. Глинки. Ед. хр. № А0234, А0235, А0236, А0243, А0250, А0251, А0252.

5 Этнические термины, представленные в статье, выделены курсивом. Принятые в тексте работы сокращения касаются обследованных населенных пунктов: Борисово (Бор.), Никольск (Ник.), Малый Калтай (М. К.), Пещёрка (Пещ.), Думчево (Дум.) Залесовского района Алтайского края; Николаевка (Н.) Чебулинского района, Новорождественка (Нов.), Индустрия (Инд.) Прокопьевского района, Кочкуровка (Коч.), Сосновка (Сос.) Гурьевского района, Павловка (Пав.), Родниковский (Род.), Чусовитино (Чус.) Ленинск-Кузнецкого района Кемеровской области; Большая Ничка (Б. Н.), Жерлык (Жер.), Верхняя Коя (В. К.) Минусинского района, Нижний Кужебар (Н. Куж.), Алексеевка (Ал.), Верхний Кужебар (В. Куж.) Каратузского района Красноярского края.

6 Катались на корыте (Бор., Нов.); на обработанной навозом и водой доске или корзине, которую называли лоток, горкома (М. К.), ледяшка (Пав.), завозня (для катания до 20 человек) (Нов.); на простой доске для катания седяв (М. К.).

на лошадях «наперегонки» от города до деревни (Нов.) 7, жгли костры на горе во время проводов Масленицы (М. К.). На проводы Масленицы на горе делали соломенное чучело ростом около метра (масленка, кукла), которое наряжали как женщину «всяким старьем», тряпками, после чего сжигали на костре или даже скатывали ее на санках под гору (М. К.) 8. Проводы Масленицы в некоторых мордовских селах позже превратились в «проводы русской зимы» (Нов., В. К., Пав.). Также в течение недели «ходили по домам» (Пав., Жер.) 9 с самогоном, пивом или квасом (М. К.); в гости приходили крестные (крёснай тедей, крёснай аляй) с подарками (Жер.). Непременная масленичная еда во всех селах — блины (М. К., Нов., Жер., В. Куж., Пав.); кроме этого, готовили рыбу (налим, чебак) (М. К.), стружни, вафли (Нов.) и пеште (орешки) (Бор., Пав.) 10

Последний день Масленицы — Прощеное воскресенье 11 — прощальный день (Нов., Ал.) или прощёная недля чи (Нов.) — отмечали, собираясь у родителей за столом. В Новорождественке к этому дню специально готовили печенье теш-те-кофт ‘звезды-месяц’, кислые блины чапамо пачалксить 12, яйца. После застолья просили у родителей прощенья. На следующий день начинался Великий пост, поэтому остатки со стола хранились в корзине до Пасхи.

Во время празднования Масленицы песни исполнялись при разных обстоятельствах: когда девушки ходили по улице поперек дороги, взявшись за руки, исполняя любую песню, например «В селе жила-была Анюта» (Пав.) 13; пели песни, когда делали чучело Масленки из соломы, и пели вокруг костра, когда провожали Масленку (М. К.); пели и плясали на «прощальном вечере» в доме родителей (Нов.). Исполняли как русские (Бор.), так и мордовские (Нов.) песни.

Интересно отметить, что эрзянская песня «Сезяка, сезяка», записанная в 1975 г. в Пещерке, названа собирательницей Э. Н. Таракиной «детской песенкой» 14, а в систематизированном издании «Устно-поэтическое творчество мордовского народа» она относится к разряду масленичных песен. В экспедиции 2011 г. в Борисово зафиксированы два варианта этой песни, которые информанты называли «стишком, похожим на частушку» («гармошка играет — вот выйди и пляши и спой»). Первый борисовский вариант по образному строю (диалог с сорокой) и форме поэтического стиха близок пещёрскому:

— Сезяка, сезяка,

Мекс пулынеть кувака?

— Од уряжым максызе,

Од уряжым казизе

(Пещ., зап. 1975 г. от А. И. Редниковой, 1937 г. р.).

— Сорока, сорока, Почему хвостик длинный?

— Молодая невестка дала, Молодая невестка положила.

7 Наперегонки ездили от Прокопьевска до Кини (Новорождественки), после чего тот, кто проиграет на скачках, накрывает стол (Нов.).

8 Кочнева Н. М. (М. К., 2008): «А когда на санку пасадят куклу и сажгут и пракатяца под гару».

9 В соседней д. Новороссийка все гуляли в одном доме. В Павловке с пятницы начинается «густая масленица», «гульба»: 5-6 семей гуляют у каждого по очереди.

10 Орешки также пекли в мордовских селах на новогодние праздники.

11 В Алексеевке на Прощеное воскресенье, обращаясь друг к другу, говорили: Простя мак ‘Прости меня’ (Н. Куж.).

12 Пачалго в пер. с эрзянского — сковородка.

13 Павловка — деревня в одну улицу.

14 Таракина Э. Н. Фольклорный материал… Л. 45.

— А, сезяка, сезяка, Мекс пулынеть кувака?

— Тетям авам рамизи, Покштям бабам казизе

(Бор., зап. 2011 г. от А. Н. Понятай-киной, 1926 г. р.).

— А, сорока, сорока, Почему хвостик длинный?

— Отец матери купил, Старым бабам подарил.

Первые два стиха — обращение к сороке с вопросом. Следующее двустишие является ответом в шутливой форме. Второй борисовский вариант 2011 г. поэтического текста имеет развернутую форму ответа с непристойным окончанием:

— А, сезяка, сезяка, Мекс пулынеть кувака? Уху патей, а патей, Сак банясо парямо! Ашо реве ведь ганды, Раужо реве баня ушты. Сак банясо парямо! Чурцян, сернян банязыт, Цилкцят мукур варязот! (Бор., зап. 2011 г. от З. И. Камагайки-ной, 1939 г. р.)

— А, сорока, сорока, Почему хвостик длинный? Ух, старшая сестра, старшая сестра, Приходи в бане париться! Белая овца воду несет, Черная овца баню затопит. Приходи в бане париться! Нассу, насру на твою баню, Пропищу в дыру твоей задницы!

В Малом Калтае во время празднования Масленой недели мордвой-мокшей исполнялись короткие песни, называемые иногда «частушками» с конечным припевом «Кивась!» (или «Кива!»). Тексты припевок с таким окончанием пелись только в двух случаях — на свадьбе и Масленице и интонировались на один мотив, который всегда координировался с корильными поэтическими текстами, содержащими ненормативную лексику.

1. Ня кудатне коста сайхть? Ня кудатне коста сайхть? Лоткова, пандова,

Кафта пада ёткова. Кива!

2. Ня кудатне чудатне, Ня кудатне чудатне. Эльдень падонь губатне. Кивась!

Свадебная песня (М. К., зап. 2008 г.)

1. Масиньци траньце, Масиньци траньце, Аваль пада кальце. Кивась!

2. Сшрень варяга, Сшрень варяга, Варьжаманьза аряда. Кивась!

Масленичная песня (М. К., зап. 2011 г.)

1. Эти сваты откуда едут? Эти сваты откуда едут? По оврагам, по буграм, Между двумя п… Кива!

2. Эти сваты чудаки, Эти сваты чудаки. Губы, как у кобылы п. Кивась!

1. Масленица тёс, Масленица тёс,

Женщины п. — варежка, «шубенка» Кивась!

2. Девушки варежку, Девушки варежку Проверим пойдем. Кивась!

После Масленицы в Чистый понедельник по улицам уже никто не ходил (Пав.), так как наступало время Великого поста, во время которого песни не пели

(Н. Куж., Ал.). Только в эрзя-мордовских поселениях в это время исполняли специальные песни с припевом «Позяра!» (зафиксированы от жителей сел Борисово, Пещёрка, колхоза «7-й съезд Советов»). Песни «Позяра» называли тундунь мо-ротне (весенние песни) или «постные песни» (Бор.). Их исполняли «четыре девки на крыше, когда вечеруют» (Бор., 2008) или «на пригон залезут, где талое место» (Пещ., 2011), после чего садились прясть и ткать (Бор.) 15. Представленный ниже фрагмент поэтического текста с переводом записан в 1986 г. В. Б. Русяйкиным в Борисово 16

Позяра! Сурка пандысь пижелгадсь, Позяра! Сурка пандысь мазылгадсь.

Позяра! Лись баряка — порнезе, ды,

Позяра! Лись одерьва — панизе, ды.

Позяра! Одирьванть ваесь пильгизы,

ды,

Позяра! Листь, атявтым, таргамак (Бор., зап. в 1986 г. от А. А. Кеняйкиной, 1912 г. р. и И. Т. Долговой, 1909 г. р.).

Позяра! Сурочья гора зазеленела, Позяра! Сурочья гора

принарядилась. Позяра! Вышел барашек — (траву)

выщипал, ды, Позяра! Вышла молодка — прогнала

его, ды.

Позяра! У молодки утонула нога, ды.

Позяра! Выйди, свекор, вытащи

(меня).

В это же время от Масленицы до Пасхи на «материнской» территории мордва-эрзя исполняли так называемые песни примет весны (тундонь редямат [Памятники 1988, с. 26; Устно-поэтическое творчество., 1981, с. 282]; тундонь ре-дямот [Бояркина, 2011, с. 121]), которые являются разновидностью жанра весенних закликаний [Устно-поэтическое творчество., 1981, с. 282]. В исследовательской литературе описаны поволжские и заволжские варианты песен примет весны различных форм (пять форм поэтического стиха, различное строение мело-строфы), которые родственны по ладово-мелодическому строю лирическим песням [Там же, с. 284]. В настоящее время эти песни вошли в репертуар художественной самодеятельности [Там же]. В сибирских коллекциях имеется только поэтический текст песни данного жанра (опубликованный, однако, как текст мифологической песни) «Мезде тундось неяви» («Как весна узнается»), записанный И. С. Поздяевым в 1940 г. в г. Норильске Красноярского края [Устно-поэтическое творчество., 1982, № 3].

На день весеннего равноденствия приходится праздник народного календаря Сороки (22 марта), который приурочен к церковному дню памяти Сорока Сева-стийских мучеников (9 марта по старому стилю) 17. У мордовского населения Сибири этот праздник зафиксирован только у мокши и имел следующие названия: Сораки (Н. Куж), Жаваранки (Жер.), Жаваронки (Сос.), Сорак свитъгх (В. К.), Сорак свете (Ал.).

Во всех населенных пунктах в мокша-мордовских семьях, а также у русского населения этих сел (В. К., Ал.) делали из теста печенье в виде птиц, которое называли нармоне (Ал., Н. Куж.). Оно предназначалось для детей, которые бегали с ним по улице и бросали через крышу (Жер.), к небу (В. К.) или просто показывали птицам (Н. Куж., Ал.). Русские женщины в мордовских селах иногда клали

15 Мордовская молодежь Зубовополянского района Мордовии после Масленицы по вечерам собиралась в один дом заниматься рукоделием (Жер.).

16 РусяйкинВ. Б. Фольклорный материал. Ч. 1. Л. 25-26.

17 В этот день тюркские и иранские народы отмечают праздник нового года Навруз.

такое печенье во дворе дома на забор или на столб (Ал.). Дети при этом кричали по-русски или по-мордовски.

Русский вариант: Жаваронку прилети,

Красный лету принеси, Нам здаровья.

(Жер., зап. в 2009 г. от П. П. Нюхаевой, 1925 г. р.)

Мокшнский вариант:

Нармыне! Нармыне! Саты тязы! Саты тязы! Тутасть каре сай! Тутасть каре сай! (Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Подсадни-ковой, 1930 г. р.)

Птички! Птички!

Прилетайте сюда! Прилетайте сюда! Весна скорей наступит! Весна скорей наступит!

Отмечая 25 марта церковный праздник «Благавещение», варили из теста «прасвирки» 18 (Пав.).

В субботу накануне Вербного воскресенья (Вирма — Н. Куж.) в домах делали уборку (Нов.), ходили в тальник или «согру» за вербой (Бор., Пав.). В воскресенье готовили рыбу (Жер.). Утром мать новой вербой будила детей, произнося следующие слова:

Стяма давай! Вставай давай!

Верьба корьцк, Верба колет,

Верьба корьцк, Верба колет,

Верьба корьцк! Верба колет!

Штобы сила улизы! Чтобы сила была!

(Бор., зап. в 2008 г. от М. Н. Ёргиной, 1946 г. р.)

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Вербу наряжали «фантиками», ставили к «боженьке» и хранили до следующего года (Нов.). Старой вербой выгоняли на пастбище скот, приговаривая кудув сакшнык ‘возвращайся домой’ (Бор.). Прошлогоднюю вербу помещали в стайку или грядку (Пав.).

Помимо обычной словесной формулы, которую произносила мать, поднимая утром детей, в мокшанском с. Алексеевка также зафиксирован музыкально-вербальный образец.

Маскайкина Е. И. (Ал.): «Когда утром встанишь, например, ребятишек и своего, который лежит — и бьёшь: «Вирмась кишти, Вирмась морай, Вирмать аватсь аварди» (‘Верба пляшет, Верба поет, Верба-мать плачет’), а теперь живу, некава похлестать».

Коров тоже хлестали «вербачкой», выгоняя на пастбище (при этом ничего не говорили).

В тексте представленной формулы упоминается один из мифологических персонажей мордовского пантеона — Верба-мать (Вирмава). В этнографической литературе описывается, бытовавший ранее на автохтонной мордовской территории

18 «Из сдобного теста сперва большой такой клубочек сделаешь, патом сверху поменьше и варишь» (Пав.).

дохристианский обряд, связанный с культом покровительницы весеннего ветра Вармавы (варма ‘ветер’, ава ‘женщина, мать’), приуроченный к Вербному воскресенью 19 [Бояркин, 1983, с. 60].

На Вербное воскресенье продолжался Великий пост, в связи с чем петь песни не разрешалось (Н. Куж., Ал.). Этот запрет усиливался накануне Пасхи, когда гулять на улице и петь песни считалось грехом (шайтан поймает) (Н. Куж.) 20. Перед Пасхой мать запирала детей дома, не пускала на репетиции в клуб (Сос.). Накануне также усиливались ограничения в питании: в первую и последнюю неделю Великого поста ели только картошку и капусту (Бор., Сос.). Утром в день Пасхи до обеда совсем не ели (М. К.). Тем не менее пост не распространялся на трудовую деятельность: «Господь за руки не берет» (Бор.). Также накануне праздника в субботу ходили в баню (Бор.). Еще за месяц до Пасхи девушки собирали по домам конопляное волокно (по горсти) для того, чтобы вить веревки для качелей, а парни готовили жерди, копали ямки (Ал., Н. Куж.). В субботу на том месте, где раньше растает снег, привязывали качулю, что считалось «историческим приведением» (Бор.), то есть исстари заведенным.

Праздник Пасхи очень почитался в мордовской среде и назывался мордвой-эрзей (Бор., Нов., Пав.) Инечи (досл. ине чи ‘великий день’), мордвой-мокшей (Н. Куж., М. К.) — Очижи (оцю ши ‘большой день’). Особое отношение выражалось в повышенном аксиологическом статусе Пасхи — «светлейший праздник, праздников праздник, самый честный и хороший» (Ал.), которую очень редко называли официально Пасхой (Инд.), а говорили просто «Паска».

Всю ночь перед Пасхой в доме горел свет (Ал., Пав.). В это время готовили паньджякай (ватрушки) (Бор., Сос.), пельмени, сюкурушки (булочки) (Бор., Чус.), «паски», куличи (Бор., Нов., Жер.), блины пачат (М. К., Жер., Чус.), шаньги (Пок., Род.), сладкие пироги с ягодой (мокши М. К.; Сос., Бор.), пироги из кишки, иногда пирог из мяса (Бор.), вареники (эрзя М. К.), стружни, «вахли» (Нов.) и, конечно, красили яйца (Нов., Бор., Жер.). Ночью также шили детям новые платья «чтобы яички собирать» (Бор., М. К., Н. Куж., Ал.), а также длинную рубаху для взрослых алень панар (Ал.), «светлую кофту» (Инд.), «льняную наволочку» (Ал., Н. Куж.), а молодые при этом вышивали (Ал.). На ночь перед Пасхой также делали из соломы или камыша «кадилы» (Ник., Нов., М. К., Сос.). Такое украшение иногда называли по-мордовски нюди (М. К.) и вешали ночью к потолку возле икон, где оно кружилось в течение всей следующей недели.

У жителей мокши в Алексеевке сохранились интересные сведения о предпас-хальном цикле. Вечером перед Пасхой, как стемнеет, взрослые и старшие дети совершали обрядовый обход двора с внешней стороны изгороди, внутри двора, в стайках. Остальные при этом стояли дома и молились. С собой брали икону, хлеб с солью или свечку с ножом 21. Во время обхода двора обращались к Богу, просили сохранить двор, постройки, животных и людей:

19 По сведениям XIX в. в канун Вербного воскресенья устраивали моление (озкс), где молодежь веселилась, пела песни и играла в «соблазнительные игры». Песни кануна Вербного воскресенья на этнической территории мордвы пока записать не удалось [Памятники 1981, с. 14].

20 С нарушением этого запрета связаны изменения ценностных нормативов традиционной культуры, которые имели место во время Великой Отечественной войны: «Мать пошла перед Пасхой в кино, повесила к иконам портреты Сталина и Ленина. Стала материться (если бы был Бог, разве позволил бы войне быть?)» (Н. Куж.); «Война сгубила нас, проклятый» (Бор.).

21 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «Вечерам, толька стемнело — идут женщины, мама шла уже, меня с сабой брала как старшую. Берет иконку, свечку, хлебушка, соли на хлебушек и акружают с улицы весь двор. И при этом гаварит, к Богу абращаеца, штобы спаси и сахрани, Гасподь, весь наш двор, все наши пастройки, всех животных, всех людей. Па-

Шкаень Горьневецке! Спасай и сахраняй Юштонькай, кудонькай, Лапанянькай, ломаненькай, Жабанькай, атенькай, Симань, симань Спасай и сохраняй От нечистава духа, Злых людей, Хищных зверей (Н. Куж., Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Под-садниковой, 1930 г. р.).

Эта традиция обхода двора сохранилась у некоторых жителей Алексеевки до настоящего времени (Н. Куж.), кроме того, она была распространена в Малом Калтае, где мужчина со свечой или «ладанкой» должен был трижды окружить дом и пригон (М. К.).

Перед полуночью совершали «гадания слуховыми образами» (терм. В. Смирнова [Пропп, 1995, с. 117]), для этого выходили во двор к воротам или за деревню «слушать» (нужно было, чтобы пуговицы не были пришиты крестом) (Ал.) 22

Ровно в полночь с крыльца дома по всей деревне стреляли из ружей, заряженных солью, — «прогоняли нечистых духов», «стреляли чертей» 23. В этнографической исследовательской литературе также встречается акциональная ситуация стреляния из ружей в предпасхальный вечер, только происходило это после поминовения предков, когда выходили их «провожать» за околицу, стреляя им вслед, что очищало «путь от чертей» [Корнишина, 2004, с. 395].

В Сибири зафиксировано «христосование» на кладбище ночью (Ал.) или рано утром (Бор.), в обоих случаях это делали старые люди. Ночью взрослые также начинали ходить христосоваться по домам, собирая стряпню в сумку, а выпивку 24 в бидон (Пав.). Всю пасхальную неделю, начиная с воскресного утра, в основном дети (Сос., Пав., Чус., М. К., Род.) и молодежь (Нов.) ходили по домам собирать яйца («кокушки»). Взрослые ходили христосоваться к родственникам и к тем, у кого были маленькие дети (М. К.). В течение всей недели ходили в гости (Бор.),

Бог Всевышний! Спасай и сохраняй Двор, дом, Полки, людей, Детей, пожилых, Семью, семью Спасай и сохраняй От нечистого духа, Злых людей, Хищных зверей.

мардовски всё гаврит. Пришли дамой, эта всё паставили на стол — булку хлеба целую и квас паставят. Накроют палатенцем — эта все начует здесь».

22 Гадания у сибирской мордвы были распространены не только в период от Сочельника до Крещения, но и в предпасхальный вечер. Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «В полначь… близка к полночи нам дедушка. старые люди камандывали всё. близка к полночи: «Ну, пайдёмте слушать». Выходим ва двор к варотам. «Слушайте внима-а-ательна. Если услышите где-та плачь в каком-то дваре, улице — мне патом скажите. Услышите, может досками гремят где-та ва дварах — патом мне скажите. У вас уши харошие, харашо слышите». Вот, мы слушаем. У саседей напротив доски загремели и как-будта плач у них же. «Ну, пашли абратна. Ну, чё слушали?» Гаварю, вот напротив нас Слесаревы жили — доски гремели ва дваре, а сестрёнка гаварит: «Я плач какой-та немношка вроде слышала, негромкий плач слышала». Он гаварит: «Эта у них кто-та умрёт в этам гаду». И точна, в этам гаду хазяин дома умер и плакали».

23 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «Раньшэ в каждом доме была ружьё. Висит над дверями. В полначь, ровна в полначь ужэ заранее [дед] заридил ружьё солью. «Теперь пашли стрелять». Выходим, на крылечка становимся — дедушка стреляет. И везде слышишь стреляют, стреляют, стреляют везде. Ага, пастреляли, пришли дамой. Эта нечистых духов ат-гаяняли са дваров».

24 К Пасхе, как и к другим большим праздникам, готовили брагу (Пав., Нов.) или пиво (Сос., Б. Н.).

гуляли «по домам» (Нов.), собирались по 12-14 домов (М. К.). Повсеместно христосование проходило по-русски.

Качели ставили там, «где снег растает», в каждом крае села (Н.) или на традиционных местах сбора молодежи — на горе Песок пандо и Василень пандо, на поляне Верань озиме (Нов.). Качели называли в мокшанских селах качат (Сос.), нюрям (М. К., Дум., Жер.), урям (В. К.)25, в эрзянских — качуля (Бор., Ник.). На качелях качались как дети, так и старики. Парни-строители брали за качание плату яичками (Жер., Ал.). Если взрослые ходили гулять по домам, то дети ходили «по качелям» (М. К.). Ритуальные качания продолжались почти до Троицы (В. К.). В праздничную неделю дети играли на горе (Нов., М. К.) 26 и на качелях (Ал.) 27.

Качели являются важным традиционным этнографическим атрибутом пасхального периода не только потому, что люди разного возраста (дети и старики) и социального статуса 28 обязательно качались во время и после Пасхи, но еще и потому, что этот предмет-реалия маркировался музыкальным кодом. Известно, что когда только ставили качели, пели песню и водили хоровод «А мы просо сеяли» (Бор.), что вместе со значением, которое придавали старики 29, качаясь на качелях, создает определенное семантическое поле аграрного смысла. Именно возле качули на Пасху начинался весенне-летний цикл хороводов — «где качались, там и хараводили». Так, собираясь возле качелей «все кому не лень» (мужчины, женщины, молодые и старые), брались за руки и проходили цепочкой до конца деревни хороводом типа «стрелы» и исполняли песню на русском языке, возвращаясь обратно, тоже вели хоровод (М. К.). Также играли в линейный игровой хоровод «на два полка», исполняя песню «Бояры, да вы зачем пришли?» (Бор., Н., Пещ.), когда играющие парни и девушки шли линиями навстречу друг другу. Пение велось в виде диалогов в вопросно-ответной форме. В этот же хоровод играли на лугу или на поляне во время празднования Троицы (Бор., Пещ.). В Борисово также записана «круговая песня» «Наварю я пива» (1986), которая исполнялась в период от Пасхи до Троицы. Во время хождения по гостям пели «ранешные песни», русские и мордовские — «Комолявка», «Там в саду малина» (Н.).

В последний день светлой недели (в воскресенье) собиралась группа девочек около семи человек возрастом 10-13 лет «провожать Паску» (Ал.). В отдаленном месте (в лесу или за огородами) к вечеру под деревьями девочки сооружали из досок детскую комнату со скамейками и столом, где устраивали небольшое застолье (блины, яйца, квас) 30. Подбрасывание яиц вверх с определенными словами обозначало проводы Пасхи 31:

25 Дословно с мокшанского языка нюрям переводится ‘колыбель, качели’ [Мокшанско-русский словарь, 1998, с. 425]. Пасхальные качели называли большие нюрямы (М. К.).

26 Мальчики на горе или на могилках играли в чарик налксема — один человек подбрасывал деревянный шарик, другой отбивал палкой (шаровкой), третий ловил и бросал обратно, чтобы тот, кто подбрасывал, положил шарик в лунку. Если успел положить, то потом он будет отбивать (М. К.).

27 Того, кто качается «шлёпали», чтобы сказал «кто твоя подруга».

28 В Алексеевке на Пасху на качелях качали невесту (А. Кукушкина, в девичестве Кир-шева), которая при этом причитала (А. И. Подсадникова, Н. Куж.).

29 Зорькина А. Г. (Бор.): «Маладёшь и старые сабиралися. Старые сабиралися тожэ садилися: «Качните, штобы лён павышэ вырасла. Пакачайте меня, штобы лён павышэ вырасла». Тагда ведь сеяли каждый себе, вот и лён сеяли».

30 В эрзянской деревне записана игра кудЫньки, в которой девочки из четырех досок делали подобие избы, стол, готовили из листьев еду, делали из тряпок кукол, приглашали в гости детей из соседних кудынек, сами ходили в гости (Бор.).

31 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «К воскресенью последнему завадили блины апять же, яйца красили, им памагали, канешна и стряпать и всё, девчонки. Пайдём за агароды. Пихты расли за агародами. В пихтачах этих сделаем домики. Наладим как комнатку —

Очижи, Очижи! Пек лацыотать!

Пасха, Пасха! Хорошо

Сайкис од таксак!

прошла/отметили/праздновали! Через год опять приходи!

(Н. Куж., Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Под-садниковой, 1930 г. р.).

В несколько другом акциональном плане проводы Пасхи проходили на территории Мордовии и Самарской области. В роли Пасхи выступала нарядно одетая девушка или парень на лошади светлой масти, которых непосредственно провожали всем селом, распивая пиво на улице [Корнишина, 2004, с. 395-396].

Во время обходов по дворам мордва эрзя и мокша, а также русские обследованных сел пели тропарь «Христос воскресе из мертвых» три или пять раз (Род., Пав., Бор., М. К., В. Куж., Н. Куж., Нов.) 32 После праздника молитву пели в любое время до Троицы (М. К.) или до Вознесения (Н. Куж., Ал.), в том числе на поминках, а также когда заходили в дом или просто общаясь по телефону (М. К.).

Следом за пасхальной неделей в мордовском традиционном календаре Сибири располагаются праздники, так или иначе связанные с земледелием. Это Егорьев день (6 мая), который зафиксирован только у кемеровской мордвы-эрзя. В этот день сеяли рассаду капусты (Нов., Инд.), а также «варили» яичницу (омлет), «чтобы куры неслись», ходили гулять на гору (Нов.). Обязательным считалось появление крови животного в этот день, в связи с чем метили овечек, обрезая ушко

Особенно отмечался праздник «День борозды», во время которого жители деревни устраивали народные гуляния — перетягивание каната, лазание на высокий столб за подарком (сапогами) (М. К.). В некоторых селах в советский период этот традиционный праздник трансформировался в «День красной борозды», который также устраивался после посевной (Нов., Коч.). Однако даже в советское время, когда сеяли пшено, обязательно обращались к мифологическим покровителям природы, культ которых весьма развит у мордвы, в том числе на территории Сибири 34.

В мордовских (эрзянских и мокшанских) сибирских коллекциях только этнографическими сведениями представлен весенний церковный праздник Вознесе-

скамеечки-не скамеечки, а достачки принесём и столик вроде бы наладим туда. Тряпачек навешаем ещё туда, напривязываем, штоб красива-та была. Квасу нальём в бутылки, яичек вазьмём, настряпанава вазьмём и идём. В апределённае время назначим пад вечер. Харашо, если мальчишки не узнали и не разарили наши домики. Придём, яички паэтаваем. пакидаем, пакидаем — праважаем значит паску. Пакидаем яички, садимся, квас пьём, едим. Матери и бабушки рассказывали».

32 В селе Видоново, где проживали чалдоны, молитвы на Пасху не пели, как в соседней мордовской деревне Камышинка, а читали (М. К.).

33 Акциональный элемент жертвоприношения, выраженный в обязательном кровопускании, также зафиксирован у сибирской мордвы-эрзя на второй день свадьбы во время приготовления ритуального супа из петуха или курицы (Бор., Ник.). В автохтонной традиции приношение в жертву курицы — один из древнейших обычаев мокши и эрзя. Так, во время новоселья курице отрезали голову и орошали кровью порог нового дома: существовало поверье, что без этой жертвы в доме счастья не будет, а Кудава (покровительница дома) сама возьмет себе жертву из числа членов семьи [Памятники 1981, с. 14-15].

34 Подсадникова А. И. (Н. Куж., Ал.): «Бог растительности, имя-та не знают, а всё равно [говорят] «Растения шкай». Кидают в землю пшено и гаварят: «Расти, хлебушэк высок, корень глубок, колас велик — Катада кшиди, корьнеце оцю улеза, преце тожэ оцю, стебельце крепкай» — вот так выгаваривали».

(Нов.) 33.

ние, отмечаемый в четверг на сороковой день после Пасхи 35, неотъемлемым ак-ционально-предметным рядом которого являлось приготовление печенья в форме лестницы, которое ели и ставили на «божничку» (Жер.). Это печенье, которое различалось по способу приготовления, называли по-разному — жомки (Пав.) или куцеманят (Жер.).

На 50-й день после Пасхи православная церковь празднует день Троицы 36. Так называется сам праздничный день и период гуляний в большинстве мордовских сел Сибири, кроме Малого Калтая, где его именуют Тройцяня.

К празднику делали уборку дома (осокой набивали матрасы, натирали песком полы — Сос.). Дом украшали березовыми ветками — крыльцо с двух сторон (Бор.), наличники и ограду, делали березовую аллею от крыльца до ворот (М. К.). Сибирская мордва проводила гуляния на Троицу в лесу (Жер., Коч.), на горе (Инд., Нов.), на поляне (Пещ., Пав.) или просто ходили в лес за цветами, при этом столы ставили «в ограде» (М. К.). На природу шли всей деревней с 12 часов дня и гуляли до позднего вечера (Нов.) 37. На поляне расстилали холщовое покрывало, клали еду, «выпивку» (Пещ., Нов., Инд.). В некоторых селах девушки плели венки (Коч., Нов.) из березы, марьина корня (марья каряйни), а также из цветов огоньков (иногда сделанные венки оставляли «на могилках» — Бор.). Гадали также на цветочных венках, бросая их в воду (чей дальше уплывет, та нескоро «женится» — Жер.). Как девушки, так и парни плели плети из макушек березы, которые наряжали цветами («ходишь и хлещишь» — Нов.).

Досуг молодежи был весьма разнообразным — качалась на качелях (Нов., Сос.), играли в лапту (Инд.; чикаса — М. К.), в разные игры, связанные с парами «парень-девушка»: третий лишний (Пав.; кувака ласькинясь — М. К.), ручеек, кукареку яудо (Нов.). Последняя игра представляла собой хоровод-шествие 38. Парни с девушками начинали дружить благодаря подобным хороводным играм (М. К.) или «заставляли дружить» девчонок с ними — в случае отказа подговаривали ребятню забросать их воробьиными яичками (Пав.).

Музыкальный код троицкого периода у сибирской мордвы представлен хороводами и хороводными песнями — женщины пели песню и водили хоровод «проходная разлука» (М. К., 2008); водили круговой хоровод под песню «Сабира-лись девки, да на ягару» (М. К., 2011); под песню «Тюлинушка, тялинушка», называвшуюся тюлинь моро, девушки водили круговой хоровод, в центре которого находились парни (Пав., 1983) 39; весенняя круговая песня «.на часовенке два голубя сидят, один голубь ничего не говорит, другой голубь разговаривает» (без уточнения обстоятельств исполнения — Бор., 1986); упомянутый выше линейный игровой хоровод и песня «Бояры, мы к вам пришли» (Н., 1975; Пещ., 1986; Бор., 2011; Пещ., 2011).

35 Праздник Вознесения в Павловке называли Приплавление.

36 На Троицу сибирская мордва пела следующие православные молитвы («божественные песни»): «Пресвятая Троица», «Святый Боже», «Отче наш», «Богородице, Дево, радуйся» (Бор.).

37 Наиболее популярны были лесные гуляния всем селом с послевоенного времени до 1980-х гг.: «если бы загорелся дом, то вся деревня сгорела бы» (Нов.).

38 Шелковникова А. К. (Нов.): «Па парам встаём, а один встаёт впереди и кричит: «Кукареку яуду!» «Кукареку» — эта петух спел, а «яуду» — дескать, разайдитесь. И там двое [задняя пара] бегут — они далжны встретица, [а если тот, кто кричал] кого-то поймает — ани парай встают, а каторый астаёца без пары — апять кричит. Девчонка кричит — стараеца паймать мальчишку, мальчишка кричит — стараеца паймать девчонку, штоб парай встать». В этот хоровод играли уже поздно ночью. Расходились по домам, когда улица заканчивалась (Сарайкина Е. Л., Нов.).

39 Похожий тип хоровода водили в Борисово, исполняя русскую песню, только внутри круга стоял один парень, который «выбирал себе невесту» (Бор.).

Как видно из приведенного списка, русские хороводные песни прочно вошли в календарный репертуар троицкого весенне-летнего периода сибирской мордвы-мокша и мордвы-эрзя. В настоящее время в некоторых сибирских регионах вовсе не сохранились никакие весенние песни, а в лесу на Троицу исполнялись только русские лирические песни «У родимой мамоньки», «Рябина», «Деревенька моя» (авторская), «Катя-Катерина, купеческая дочь», «Потеряла я колечко» (Инд.), «Под окном черемуха колышется» (Коч.). Специальные троицкие мордовские песни (тройцянь морот), которые на территории Мордовии составляют отдельную жанровую группу весенне-летнего периода [Бояркин, Бояркина, 2004, с. 726], в сибирских музыкально-этнографических экспедициях 2007-2011 гг. не зафиксированы — «троицань эрзянь моротнень не специальная, а гуляночная песня» (Бор.).

Но в кемеровских записях 1983 г. обнаружены мордовские троицкие хороводные песни, связанные с обрядовой ситуацией проводов Весны. Эрзянская песня «А, слобода, слобода» (Коч., 1983) исполнялась группой девушек, идущих за «конём» во время шествия, сопровождающего проводы весны. За девушками шли женщины постарше. Конь представлял собой ряженое чучело, которое изготавливали в воскресенье после Троицы 40 и, видимо, проносили по деревне (Пав., 2011) 41. В. Б. Русяйкин высказывает предположение, что эта песня «из протяжной семейно-бытовой перешла в разряд хороводной» 42. В другой сибирской деревне исполнялась песня «Веснась ютась» (Чус., 1983), когда выносили «коня» за деревню для сожжения. На Алтае также сжиганию предавался другой троичный атрибут — «кукла» из соломы и тряпок, которую надевали на палку, девочки ходили с ней по домам с песнями, собирая яйца, из которых позже в одном доме «варили яичницу». Соломенную куклу потом зажигали и бросали в реку (Бор., 2008). Кемеровская мордва называла «куклами» двух ряженых девушек, которые в воскресенье после Троицы плясали перед каждым домом, а остальные пели под гармошку. Хозяева при этом выносили вареные яйца, которые молодежь съедала в лесу. Такой праздник назывался просто — Весна (Чус., 2011), Веснань чи (Пав., 2011). Можно предположить, что хороводная песня «Тюлинушка, тялинушка» (тюлинь моро), упомянутая выше (Пав., 1983), исполнялась именно в день проводов Весны. Возможно также, что информация, записанная в Чусовитино с промежутком около 30 лет, — о сжигании «коня» (1983) и ряжении девушек-кукол (2011) — дополняет друг друга, создавая более целостную картину окончания праздника Троицы.

В статье Л. Б. Бояркиной «Проводы весны» [Бояркина, 2011, с. 334-336] описывается традиционный мордовский праздник, приуроченный к последнему воскресенью троицкой недели, который проходил в три этапа: озкс (моление), Троицянь чувтонь мельга молема (поход за Троицким деревом) и карнавал тун-донь ильтямо. К статье прилагается нотация одной строфы долгой песни «Илязо пува варма вирь ланга» (эрзя, «Пусть не дует ветер над лесом»), которая, видимо, была приурочена к третьему этапу проводов Весны. Можно предположить, что записанные в экспедициях 1975-2011 гг. на территории Кемеровской области (Чус., Пав., Коч.) и Красноярского края (В. К.) четыре варианта песни «Вай, иля пува, варма вирь ланга», которые в Сибири не связаны с обрядовым комплексом народного календаря, когда-то были приурочены к обрядовым действиям проводов Весны.

40 Следующее воскресенье после Троицы в Новорождественке также было праздничным и называлось «Игрища» (Нов.).

41 Об этом рассказывала жительница Павловки, видевшая такую процессию в Мордовии.

42 Русяйкин В. Б. Фольклорный материал. Ч. 1. Л. 130.

Ряжение и хождение по деревне на проводы Весны в воскресенье после Троицы, видимо, образует общий акциональный ряд разных региональных, в том числе сибирских мордовских традиций, имеющих все же локальные разновидности. Так, в мокшанской Алексеевке на проводы Весны, которые также называли проводами Троицы, парня или девушку, а иногда сразу двух человек наряжали листьями па-

43

поротника и в сопровождении молодежи проходили через всю деревню с «гармониками» и балалайками под пение частушек. В этот же день жгли костер (Ал., 2009) 44.

По некоторым сведениям, Троицу провожали не через неделю, а на третий день после праздника (во вторник) днем (Ал., В. Куж.). При этом также рядился мужчина (делал брюхо, горб, привязывал на голову «кушаки» — некоторые жители называли его ругательно пад сильме ‘п. глаз’), выставляли на улицу столы, жарили яичницу, наряжали березку (В. Куж.).

Как видно из представленных описаний обряда проводов Весны или Троицы, он является общим для мордвы-эрзи и мордвы-мокши. В это время пели как хороводные мордовские песни, так и частушки под гармошку или балалайку, а также «совремённые» песни с гармошкой (Сос.).

Интересно заметить, что в другом сибирском региональном варианте «ряжение папоротником» является акциональной принадлежностью следующего за Троицей 45 Петрова дня (12 июля). Такой наряд назывался карёлгань наряд, который делала вся молодежь деревни (М. К.) 46. Обязательным на Петров день было приглашение гостей и приготовление баранины, из которой варили целый чугун мяса, а некоторые также варили в печке косы, заплетенные из бараньих кишок. Такая трапеза называлась боран пря ярцаму, что дословно можно перевести ‘баранью голову есть’ (М. К.). Баранину, хлеб и ягоду на Петров день также было принято нести на кладбище (Нов.). Хождение на кладбище на поминки в Петров день некоторыми информантами считалось присущим только мордве, поэтому Петров день носил статус «мордовского праздника» (Инд.).

43 В одной из песен, записанной в Сибири, говорится, как девушки наряжаются листьями деревьев (Коч., 1983: «Адя, мольтям, ялгай-душай»).

44 Подсадникова А. И. (Ал., Н. Куж.): «Троицу праважали более взрослые девчата, ребята. Вот сабируца вся маладёшь… в лесу [за деревней] папаратник рос и цветы всякие. Вот сабирёца маладёшь, а мелюзга ужэ за ними — учимся у них всему, перенимаем. Вот балалайка, этат балалаешник парень, ишо девушка была — зрелая девушка тожэ на балалайке харашо играла. Ани так играют — две балалайки, три гармоники. С аднаво дальнева канца деревни и через всю-ю-ю деревню играют ани, пляшут, частушки пают, мы за ними тожэ идём все, милюзга вся пад ручки идём и ани пад ручки все на всю ширину улицы и мы за ними также идём [в шеренге шли только девушки]. Вот дашли да этай паляны, да папаратника да этава. Вот аднаво челавека — в аснавном наряжался Андрей-балалаечник. Из папаратника, значит, юбка, из папаратника кофта, из папаратника рукава, из папарат-ника башлык, все в цветах навтыкают, весь в цветах. И вот атсюда уже кто балалайку, кто гармонь и пад частушки ужэ идём абратна, все идут в деревню. Он впереди идёт и наплясывает… А народ весь на улице, все смотрят, так рады, што так маладёшь атмечает праздники. Через всю деревню так вот праведём. В канце улицы снимает с себя всё эта адеяние. Эта была да вайны».

45 После Троицы в понедельник отмечали Духов день (Н.). Вполне традиционно отмечали праздник Ивана Купала — «обливай кого попало» (Жер.).

46 В традиционной культуре автохтонной мордвы описаны различные варианты обряда проводов Весны, в которых Весну изображали ряженые люди. В их костюмах обязательно присутствовала зелень (трава, листья папоротника, ветки, цветы и пр.), таким же образом украшали себя девушки на Петров день [Корнишина, 2004, с. 398-400].

Завершают весенне-летний период народного календаря сибирской мордвы три спаса (медовый, яблочный и ореховый) 47 и праздник сбора урожая. Последний отмечали «сабантуем», где резали быка, пили медовуху; гулянием в клубе (Нов.); награждением передовиков производства, проходившим с грузовой машины с опущенным бортом (М. К.); домашним ужином, на котором «по стопочке обносили» (Ал., Н. Куж.).

В заключение предварительного обзора обрядового комплекса сибирской мордвы следует отметить, что многие элементы весенне-летнего периода, обширно представленные разнообразными акционально-предметными и вер-бально-музыкальными планами и в некоторой степени реконструированные, демонстрируют высокую степень включенности календарных дат в систему жизнедеятельности этноса.

Список литературы

Бояркин Н. И. Мордовское народное музыкальное искусство / Под. ред. Е. В. Гиппиус. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1983. 184 с.

Бояркин Н. И., Бояркина Л. Б. Музыкальное искусство // Мордва: Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа / Гл. ред. Н. П. Макаркин. Саранск, 2004. С. 713-759.

Бояркина Л. Б. Мордовская музыкальная энциклопедия / Под общ. ред. Н. И. Бо-яркина. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2011. 432 с.

Корнишина Г. А. Традиционно-обрядовая культура мордвы // Мордва: Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа / Гл. ред. Н. П. Макаркин. Саранск, 2004. С. 388-445.

Леонова Н. В. Сибирские календарные напевы в контексте европейско-русских вариантов // Вопросы музыкознания: Сб. ст. Новосибирск, 1999. С. 179-189.

Мокшанско-русский словарь: 41 000 слов / Под ред. Б. А. Серебренникова и др. М.: Рус. яз.: Дигора, 1998. 920 с.

Памятники 1981 — Памятники мордовского народного музыкального искусства: В 3 т. Т. 1: Мокшанские приуроченные песни и плачи междуречья Мокши и Инсара / Сост. Н. И. Бояркин; Под ред. Е. В. Гиппиуса. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 292 с.

Памятники 1988 — Памятники мордовского народного музыкального искусства: В 3 т. Т. 3: Эрзянские приуроченные песни и плачи Заволжья / Сост. Н. И. Бояркин; Под ред. Е. В. Гиппиуса. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. 337 с.

Пропп В. Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования. СПб.: Терра-Азбука, 1995. 176 с.

Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Т. 7, ч. 3: Календарно-об-рядовые песни и заговоры. Общ. ред. Б. Кирдана. Саранск: Мордов. кн. изд-во,

1981. 304 с.

Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Т. 9: Мордовские народные песни Заволжья и Сибири / Сост. И. Сибиряк. Саранск: Мордов. кн. изд-во,

1982. 332 с.

Шахов П. С. Музыкально-фольклорные традиции мордвы Сибири (приуроченные жанры): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2015. 27 с.

47 На первый Спас угощали медом (Инд.), до праздника не разрешалось кушать ягоды (Нов.); на второй (яблочный) спас у мордвы-эрзя приходился родительский день (М. К.); «Третий спас — рукавички на запас» (Нов.).

P. S. Shakhov

Institute of Philology of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences Novosibirsk, Russian Federation; pashahoff@mail.ru

Mordovian calendar-ritual folklore-ethnographic complex of Siberian existence (spring-summer period)

The paper considers the national calendar of the Orthodox Mordva, as a code system that is an organic symbiosis of the Orthodox Christian and pre-Christian agricultural calendar and analyzes it through the prism of ethnic terminology and various ritual parameters (temporal, spatial, personal, actional, attributive, verbal and musical).

The spring-summer period in the Siberian Mordovian traditions is represented by Maslenitsa, Forgiveness Sunday, the Great Lent Period, the Memory Day of the Forty Martyrs of Sebaste, Palm Sunday. The central holiday is Easter followed by the Ascension and the Trinity.

The folklore-musical code of the Maslenitsa is represented by Russian lyrical songs, as well as Erzya children’s and Moksha abusive songs.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

During the Great Lent Period, singing songs was forbidden except in the Erzya village Borisovo of Altai Krai, where young girls, having climbed on the roofs of houses, sang «lenten» songs with erotic motifs. The Moksha folklore-verbal formulas mark the following festive actions: the appeal of children to the birds, the ritual «awakening» of children for the Forgiveness Sunday and the pre-Easter round of courtyards with a prayer.

From Easter till the Trinity, the period of spring and summer round dances began, and during the rounds of houses, the troparion was performed. The Russian round and lyrical songs have become a part of the Easter-Trinity song cycle of the Siberian Mordva. Along with the seeing-off ritual of the Maslenitsa, also being common among Russian people, the calendar-ritual-ethnographic complex of Siberian Mordva includes the ritual situations of the Easter and the Trinity (Spring) seeing-off that are held a week after the holiday dates. The Seeing off the Spring was accompanied by youth festivities, mummering and burning the horse scarecrow behind the village, with all being marked with a musical code.

The author makes the conclusion that many elements of the spring-summer period that were reconstructed demonstrate a high degree of inclusion of calendar rituals in the Siberian Mordovian existence.

Keywords: Siberian Mordva, folk calendar, field studies, ethnic terminology, code system, folklore-ethnographic complex.

DOI 10.17223/18137083/58/25

References

Boyarkin N. I. Mordovskoe narodnoe muzykal’noe iskusstvo [Mordovian folk music art]. E. V. Gippius (Ed.). Saransk: Mordov. kn. izd., 1983, 184 p.

Boyarkin N. I., Boyarkina L. B. Muzykal’noe iskusstvo [Musical art]. In: Mordva: Ocherki po istorii, etnografii i kul’ture mordovskogo naroda [Mordva. Essays on the history, ethnography and culture of the Mordovian people]. N. P. Makarkin (Ed.). Saransk, 2004, pp. 713-759.

Boyarkina L. B. Mordovskaya muzykal’naya entsiklopediya [Mordovian music encyclopedia]. N. I. Boyarkin (Ed.). Saransk, Mordov. kn. izd., 2011, 432 p.

Kornishina G. A. Traditsionno-obryadovaya kul’tura mordvy [Traditional-ritual culture of the Mordvians]. In: Mordva: Ocherkipo istorii, etnografii i kul’ture mordovskogo naroda [Mordva. Essays on the history, ethnography and culture of the Mordovian people]. N. P. Makarkin (Ed.). Saransk, 2004, pp. 388-445.

Leonova N. V. Sibirskie kalendarnye napevy v kontekste evropeysko-russkikh variantov [Siberian calendar tunes in the context of European-Russian variants]. In: Voprosy muzykoznaniya: Sbornik statey [Questions of musicology: Collection of articles]. Novosibirsk, 1999, pp. 179-189.

Mokshansko-russkiy slovar’: 41 000 slov [Moksha-Russian dictionary: 41 000 words]. B. A. Se-rebrennikova (Ed.). Moscow, Rus. yaz., Digora, 1998, 920 p.

Pamyatniki 1981 — Pamyatniki mordovskogo narodnogo muzykal’nogo iskusstva: V 3 t. T. 1: Mokshanskie priurochennye pesni i plachi mezhdurech’ya Mokshii Insara [Monuments of

Mordovian folklore music: In 3 vols. Vol. 1: Mokshan timed songs and weeping of the country between two rivers Moksha and Insara]. N. I. Boyarkin (Comp.), E. V. Gippius (Ed.). Saransk, Mordov. kn. izd., 1981, 292 p.

Pamyatniki 1988 — Pamyatniki mordovskogo narodnogo muzykal’nogo iskusstva: V 3 t. T. 3: Erzyanskie priurochennye pesni i plachi Zavolzh’ya [Monuments of Mordovian folklore music: In 3 vols. Vol. 3: Erzyan timed songs and laments of the Transvolga]. N. I. Boyarkin (Comp.), E. V. Gippius (Ed.). Saransk, Mordov. kn. izd., 1988, 337 p.

Propp V. Ya. Russkie agrarnye prazdniki: Opyt istoriko-etnograficheskogo issledovaniya [Russian agrarian holidays: The experience of historical ethnographic research]. St. Petersburg, Terra-Azbuka, 1995, 176 p.

Ustno-poeticheskoe tvorchestvo mordovskogo naroda. T. 7, ch. 3: Kalendarno-obryadovye pesni i zagovory [Oral-poetic creativity of the Mordovian people. Vol. 7, pt 3: Calendar ritual songs and conspiracies]. B. Kirdana (Ed.). Saransk, Mordov. kn. izd., 1981, 304 p.

Ustno-poeticheskoe tvorchestvo mordovskogo naroda. T. 9: Mordovskie narodnye pesni Zavolzh’ya iSibiri [Oral-poetic creativity of the Mordovian people. Vol. 9: Mordovian folk songs of the Trans-Volga and Siberia]. I. Sibiryak (Comp.). Saransk, Mordov. kn. izd., 1982, 332 p.

Shakhov P. S. Muzykal’no-fol’klornye traditsii mordvy Sibiri (priurochennye zhanry) [Musical and folklore traditions of the Mordovian Siberia (confined genres)]. Abstract of Art. Cand. Diss. Novosibirsk, 2015, 27 p.