Праздник перехода через экватор

Н. А. Кузнецов (Москва)

ПРАЗДНОВАНИЕ ПЕРЕХОДА ЧЕРЕЗ ЭКВАТОР 

КАК ФОРМА ДОСУГА МОРЯКОВ РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ФЛОТА

…люди, видящие перед собой одни необозримые пространства воды и неба, отделенные многими тысячами верст от любезного Отечества и только одной доской от бездны, в сем скучном существовании умеют находить удовольствия. Удовольствия сии тем для них драгоценнее, что встречаются не столь часто, как на сухом пути, посреди всегдашнего шума, и оные вовсе неизвестны тому, кто не был мореходцем.

Лазарев А. П. Записки о плавании военного шлюпа «Благонамеренного» в Берингов пролив и вокруг света для открытий в 1819, 1820, 1821 и 1822 годах, веденные гвардейского экипажа лейтенантом А. П. Лазаревым.

Торжественное отмечание перехода через экватор – один из старинных морских обычаев, пришедших в отечественный флот с Запада. О нем неоднократно упоминали в своих работах, посвященных флотским традициям, авторы исследований, изданных в России, Русском Зарубежье, Советском Союзе и Российской Федерации1. Отдельно хотелось бы выделить труды Н. П. Боголюбова (1821-1898) и М. Ю. Горденева (1884-1955). Оба – военные моряки, они в своих работах сумели дать блестящий обзор и анализ морских традиций, в том числе праздника перехода через экватор. Последующие исследователи во многом брали за основу именно их труды.

 В данной работе приводится попытка рас­смотреть место и роль данного праздника среди видов досуга и в системе воспитания моряков, проследить эволюцию его сценария и отношение к нему со стороны самих офицеров флота. Источниками послужили записки и мемуары российских мореплавателей XIX – начала XX вв.

Изначально торжественно отмечался переход не экватора, а какой-либо определенной параллели (в зависимости от исторического периода и национальной принадлежности судна). М. Ю. Горденев пишет: «Исторически доказано, что эта церемония была в обычае задолго до того времени, как суда впервые пересекли 30-ю параллель и прошли через Гибралтарский пролив. По своей идее это было испытание новичков в морской службе в предстоящей им тяжелой, полной лишений службе на море. История указывает, что уже викинги, пересекая некоторые параллели, исполняли этот обычай. Весьма возможно, что они и были создателями этого обычая. В первые дни мореплавания эта церемония совершалась с благоговением и полным уважением к мифологическому Богу Нептуну – владыке морей и морских стихий, во что тогда искренне верили моряки»2. 

Н. Боголюбов относит начало традиции к более поздним временам и подчеркивает, что она, напротив, возникла для того, чтобы занять экипаж в период штиля и дать ему некоторый отдых и разнообразие. «Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда Португальцы проникли за мыс Доброй Надежды. Тогда плавания совершались гораздо медленнее чем нынче, что зависело отчасти от несовершенства в судостроении и парусности, а более от незнания условий, при которых следовало переходить через экватор в известных долготах и в определенное время года. Известно, что два пассатные ветра, встречаясь под экватором, образуют полосу безветрия в несколько градусов, где царствуют продолжительные штили, сменяемые штормами. Мореходцы прежних времен, попадая в эту полосу, нередко задерживались штилями недели и даже месяцы, подвергаясь мучительной тоске в ожидании вет­ра. Бывали такие несчастные случаи, что экипаж съедал всю провизию, выпивал всю воду и гибнул с голоду и жажды. Понятно, что это время проходило в полнейшей недеятельности и что по всей вероятности плодом досужей фантазии и был придуман такой праздник, чтобы занять экипаж»3. 

В Российском Императорском флоте праздник перехода через экватор был впервые отмечен во время первого русского кругосветного плавания на шлюпах «Нева» и «Надежда» в 1803-1806 гг. Его инициаторами выступили командиры кораб­лей – капитан-лейтенанты И. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский, ранее пересекавшие экватор во время службы волонтерами в британском флоте. Описание этого события сохранилось в трудах мореплавателей.

«26-го [ноября 1803 г.] в половине одиннадцатого часа пополуночи перешли мы через экватор под 24° 20′ западной долготы, по совершении тридцатидневного плавания от Санта-Круса. Обыкновенное игрище в честь Нептуна не могло быть совершено, потому что никто, кроме меня, из находившихся на корабле нашем, не проходил прежде экватора. Однако матрос Павел Курганов, имевший отменные способности и дар слова, быв украшен трезубием, играл свою роль в самом деле так хорошо, как будто бы он был уже старым, посвященным служителем морского бога и приветствовал россиян с первым прибытием в южные нептуновы области с достаточным приличием», – писал Крузенштерн4.

Более подробное и живое описание этого же события содержится в дневнике участника плавания «Надежды» – мичмана (впоследствии – лейтенанта) Е. Е. Левенштерна. «14 (26), сб. С нетерпением сегодня ожидали обеда, и после того, как мы рассчитали широту, оказалось, что мы были на 6 минут южнее экватора. Как только колокол пробил рынду5, так „Нева” повернулась, проплыла мимо нас и приветствовала нас троекратным „ура”, на которое мы растроганно ответствовали. Мы сами не знали, почему мы были тронуты до слез. Курганова переодели в Нептуна, и после того, как Крузенштерн окрестил его, он получил задание окрестить своих друзей. По одеянию было видно, что наш Нептун русский, так как он вырядился в овечьи шкуры, вывешенные на баке6 для просушки, и хотя он погибал от жары, но не отказался от водки, предложенной людям. И наш Нептун был первый, кто выпил лишнюю рюмку и вынужден был лечь.

Резанов7 подарил каждому матросу от имени императора испанский талер. Лисянского пригласили к обеду, но он не принял [приглашения]; и вот все пошли к столу, кроме моей скромной особы, так как я был на вахте. За здоровье императора выстрелили из пушек 11 раз. 7 залпов – за здоровье императрицы. Опорожнено было очень много бутылок. Пили за здоровье всех, и каждый провозгласил много здравиц. После стола Крузенштерна качали с троекратным „ура”. После этого и Резанову мы должны были оказать ту же честь. И неожиданно в этом приняли участие и лейтенанты, стоявшие на вахте. Нас подкинули вверх и мы выделывали сальто-мортале. Резанов был совершенно пьян и мог только бормотать: „Ура, Крузенштерн!”. Все были довольны и веселы и только одна „Надежда” была спокойной. Шум длился до позднего вечера, пока, наконец, все не бросились в объятия Морфея»8.

Отметили переход экватора и на борту «Невы». Командир корабля рассказал об этом в своих записках. «26 ноября. В 10 часов утра перешли экватор, а в полдень, по наблюдению, были мы под 10′ ю. ш. и под 29° 09′ з. д. по хронометрам. Удостоверившись в этом, я немедленно приказал поднять на своем корабле флаг, гюйс и вымпел и, подойдя к своему товарищу, поздравил его с благополучным прибытием в южное полушарие. В это время мои матросы были расставлены по вантам и прокричали несколько раз „ура”. То же самое было произведено и матросами корабля „Надежда”.

27 ноября. Вчерашний обряд служил только введением к сегодняшнему празднику. Поутру после парада команда и офицеры собрались на шканцы. Поздравив их с благополучным прибытием в южную часть света, я пил вместе с прочими.

Так как еще ни один русский корабль, кроме „Невы” и „Надежды”, не проходил экватора, то, желая отметить столь редкий случай, я приказал на каждую артель зажарить по две утки, сделать по пудингу и сварить свежий суп с картофелем, тыквой и прочей зеленью, которая у нас сохранилась от самого Тенерифа, прибавив к этому по бутылке портера на каждых трех человек. В 3 часа пополудни сели мы за стол, в конце которого пили опять. В это время был поднят военный флаг, и производилась стрельба из всех пушек. Вечером вся команда выражала свое удовольствие песнями, и мы проводили время в приятных разговорах и в воспоминаниях о своих родственниках и знакомых»9. 

Интересно отметить, что на «Надежде» праздник отмечали один день, а на «Неве» – два. При этом Лисянский, в отличие от Крузенштерна, не стал организовывать «обыкновенное игрище в честь Нептуна», хотя, несомненно, знал о подобной традиции и сталкивался с ней во время плавания на английских кораблях.

25 июля 1807 г. из Кронштадта вышел шлюп «Диана», который, под командованием лейтенанта В. М. Головнина отправился на Камчатку. В своей книге командир «Дианы» – не только выдающийся мореплаватель, но и талантливый писатель, дал подробное описание церемонии перехода экватора, в том виде, в каком она проходила в начале XIX века. «У иностранных мореплавателей есть обыкновение совершать при переходе через экватор некоторый смешной обряд, издавна введенный и по сие время наблюдаемый на англий­ских, французских и голландских су­дах. Оный состоит в том, что все те, которые в первый раз проходят экватор, должны богу морей (коего обыкновенное местопребывание пола­гать должно на самой границе север­ного и южного полушария) приносить некоторую дань, обмывшись прежде в морской воде.

На английских военных кораблях обряд сей иногда отправляется с большой церемонией и парадом, к которому за несколько дней начи­нают приготовляться. Один матрос представляет Неп­туна, другой – супру­гу его Амфитриду, третий – сына их Тритона. Некоторые из них играют роль морских существ, составляющих свиту или двор бога морей. Не нуж­но сказывать, я думаю, что мифоло­гия не призывается в совет к состав­лению приличных нарядов для сей водяной труппы; им позволяется при таких случаях обыкновенно руковод­ствоваться собственным своим вку­сом, который отгадать немудрено: чем безобразнее, тем лучше.

В час прохождения экватора, если это случится днем, а когда ночью, то поутру на другой день, Нептун и вся его свита в полном уборе сбираются на бак. Он спускается по веревке с носу корабля почти до самой воды и кричит в рупор страшным голосом: „На корабле – ало?” Тогда непре­менно капитан сам должен ему отве­чать со шканец: „По ответе – ало”. 

Нептун начинает делать вопросы: какой корабль, кто командир, откуда и куда идет, и есть ли на нем такие, которые в первый раз проходят экватор. 

Получа ответы на каждый вопрос порознь, он кричит: „Ложись в дрейф”. На сие капитан приказывает класть грот-марсель на стеньгу, не в самом деле, а только примерно, а корабль продолжает плыть без остановки. Тогда Нептун поднимается на бак, садится в сделанную для сего нарочно колесницу и, будучи окружен всей свитой своей, едет по шкафуту на шканцы. Колесницу его везут шесть или восемь совер­шенных чудовищ, с длинными распу­щенными волосами и с распещренным разными красками нагим телом, от головы до поясницы; музыка ему предшествует.

По прибытии на шканцы строй солдат отдает честь. Капитан принимает его и подает список всем тем, которые прежде не проходили экватора. После нескольких вопросов и ответов с той и другой стороны, в коих Нептун всегда старается ввернуть сколько можно более остроумных и замысловатых шуток, он с такой же церемонией при громе музыки отправляется со шканец на палубу. Там царедворцы его ставят пребольшую кадку, наполненную водой и Нептун посылает, выкликая по списку, за теми, кто не проходил экватора прежде, чтобы представились ему для изъявления своего почтения и для принесения должной дани. В ответ на его призыв обыкновенно офицеры и пассажиры посылают к нему бутылку или две водки, извиняясь, что дурное состояние здоровья, домашние хлопоты и пр. лишают их удовольствия иметь высокую честь представиться владыке морей.

Все такие извинения всегда принимаются отменно благосклонно. Но кто не в состоянии или не хочет сде­лать упомянутого приношения, тот должен сам явиться непременно и выдержать следующую церемонию: завязывают ему глаза и сажают на доску, положенную поперек кадки, наполненной водой. Один из свиты – представляющий нептунова брадо­брея, намазывает ему бороду, а часто и все лицо, вместо мыла смолою и бреет куском дерева с аршин в длину, обрубленным наподобие брит­вы. После сего, по данному знаку, доску с кадки из-под сидящего на ней вмиг выдергивают, и он погру­жается в воду, и лишь едва успеет выкарабкаться, как вдруг ведрами со всех сторон его обливают.

Все представляющиеся Нептуну непременно должны следовать сему порядку; этикет его двора требует того. Последствием всех таких церемониальных дней обыкновенно бы­вает то, что на другой день Нептун, Амфитрида, Тритон, все царедворцы и их друзья чувствуют необыкновенную головную боль от действия многих приношений.

Желая сделать для наших матро­сов сколько возможно памятнее сей день, в который российское судно проходило экватор, я позволил им следовать подобному обряду, с одним только исключением, а именно: запретил давать им водку; но по окончании церемонии велел сварить для них пунш»10.

Когда Головнину, командовавшему шлюпом «Камчатка», довелось переходить через экватор десять лет спустя, он не упоминает в своих записках о каких-либо торжествах, говоря лишь о том, что личному составу был зачитан приказ о представлении офицеров и гардемаринов к награде и выплате денежной премии нижним чинам за усердие в службе11.

Немецкий писатель и естествоиспытатель А. Шамиссо, в 1815-1818 гг. участвовавший в плавании вокруг света на бриге «Рюрик», под командованием О. Е. Коцебу, отметил в своей книге день первого перехода экватора кораблем. «23 ноября [1815 г.] в 8 часов вечера мы впервые пересекли экватор. На „Рюрике” был поднят флаг, дан залп из всех орудий и устроен праздник. Мат­росы-новички не знали толком, что надо делать; их Нептун выглядел весьма нелепо. Однако они были настроены очень весело, а к вечеру разыграли комедию, и день завершился хотя и поздно, но радостно. Капитан приказал выдать всем по довольно большой порции пунша»12.

Приведем описание командира корабля. «25 ноября (даты в описаниях А. Шамиссо и О. Е. Коцебу различаются. – Н. К.) в 8 часов вечера мы перешли через экватор под 26° 26′ з. д. Я вознамерился праздновать этот день, для чего уже с утра сделаны были все нужные распоряжения. К вечеру, когда корабль был обмыт и все приведено в порядок, офицеры и матросы оделись по-праздничному и в глубоком торжественном молчании ожидали перехода из одного полушария в другое. Ровно в 8 часов был поднят флаг и южное полушарие приветствовано восемью пушечными выстрелами; мы поздравляли друг друга и пили лучшее наше вино; матросам был дан хороший пунш. Затем явился Нептун, приветствовал нас с прибытием в южное полушарие и окрестил каждого, кто в первый раз коснулся экватора. Из всего экипажа только я один не имел надобности подвергаться этому обряду. Веселие было общее и продолжалось до глубокой ночи»13.

Во время этого плавания «Рюрику» довелось пересекать экватор еще два раза. 11 мая 1816 г. это событие не было отмечено никак. Почти через два года – 8 февраля 1818 г. бриг под Андреевским флагом перешел через эту линию в третий раз. «Для русских и алеутов, которых мы взяли в городе Св. Петра и Павла, Сан-Франциско и на Уналашке, это было впервые. Наши бывалые матросы запугали их – особенно алеутов – фантастическими россказнями об этой странной линии, об опасностях и ужасах, связанных с ее пересечением. На том дело и кончилось; не было ни „крещения”, ни других праздничных церемоний», – писал А. Шамиссо14.

О. Е. Коцебу пишет о большом воспитательном значении церемонии перехода через экватор. «Такие увеселения на корабле, находящемся в дальнем плавании, покажутся, может быть, кому-либо смешными; но, по моему мнению, надо использовать все средства, чтобы сохранить веселость духа у матросов и тем самым помочь им переносить тягости, неразлучные со столь продолжительным путешествием»15. 

Оставил описание перехода экватора и выдающийся мореплаватель – один из первооткрывателей Антарктиды – Ф. Ф. Беллинсгаузен, командовавший в чине капитана 2 ранга шлюпом «Восток» во время кругосветного плавания в 1819-1821 гг. Событие было отмечено традиционным «крещением», но без театрализованного представления. Формально роль Нептуна сыграл сам командир корабля и начальник экспедиции. «На шлюпе „Востоке” был только я один, проходивший экватор, и следуя общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутою с южного полушария морской водою окропил офицеров и ученых, дабы, так сказать, познакомить их с водами южного полушария.

Комиссар16, над коим вместе с прочими совершен сей обряд, исполнил тоже над командою, с той только разностью, что вместо капель выливаема была полная кружка воды в лицо каждому. Все с удовольствием подходили к комиссару, и в ознаменование перехода в южное полушарие я велел раздать по стакану пунша, который пили при пушечных выстрелах за здоровье его величества императора Александра I»17.

Беллинсгаузен также подчеркивает важное значение праздника для моряков, находящихся в дальнем плавании. «Обыкновение особенным образом торжествовать переходы экватора хотя кажется маловажным и совершенно детскою забавою, однако производит большое действие на мореплавателей. Скучный и единообразный путь между тропиками разделен экватором на две части; достигнув экватора, мореплаватель радуется, что совершил половину сего пути, празднует и начинает снова вести счет дням, забывая прошедшие. Остальная часть плавания кажется ему не столь продолжительною; он не вспоминает о протекших скучных, томительных знойных днях, приятные чувствования удовольствия способствуют сохранению здоровья мореплавателей»18.

За первую половину XIX столетия (с 1803 по 1848 гг.) кораблями российского флота было совершено 34 кругосветных плавания. Описания восьми из них были изданы19. Практически в каждом из них присутствует рассказ о праздничной церемонии, связанной с пересечением экватора. На их основе можно сделать вывод о том, что эта традиция была принесена из британского флота русскими офицерами, проходившими там службу в качестве волонтеров. Она быстро и прочно закрепилась на русских кораблях. Сохранился и основной сценарий праздника – официальная часть, чаще всего включающая в себя салют и собственно празднование (театрализованное представление – «визит» Нептуна, обряд «крещения», угощение команды). Программа зависела от командира корабля, инициативы матросов, условий плавания. Празднику придавалось большое значение, ­прежде всего как форме отдыха для команды, выполнявшей самую тяжелую работу. Но при этом в нем с радостью участвовали офицеры и ученые, находившиеся на кораблях.

Известный русский мореплаватель Ф. П. Литке в своем описании кругосветного плавания шлюпа «Сенявин» 1826-1829 гг. (впервые издано в 1834-1836 гг.), упоминая о переходе экватора и соответствующей этому событию церемонии, с грустью отмечает, что «в наш век просвещения, эгоизма и иронии этот обряд стал выводиться из обыкновения, как остаток времен варварских, даже на английских судах, где прежде обряд этот соблюдался с некоторого рода торжественностью. Едва ли есть чему радоваться! Называют его смешным, глупым, но то же самое более или менее относится ко всякому игрищу. Нептуналии наши – обряд не только совершенно невинный, но и весьма полезный; он развлекает, веселит людей, не привыкших еще к томительному однообразию морской жизни, и всякий пекущийся о своих людях капитан должен поощрять их не только к этому, но и ко всякого рода игрищам и забавам»20.

Вопреки предсказаниям Литке, традиция празднования перехода через экватор сохранилась на отечественном флоте и в XIX-XX вв., и в наши дни. Развернутое и яркое описание праздника приводит в своей повести «Вокруг света на „Коршуне”» классик русской маринистики, названный современниками «Айвазовским слова» – К. М. Станюкович. Писатель после окончания Морского корпуса в 1860-1863 гг. провел в дальних плаваниях три года. Впечатления от этого легли в основу повести, впервые напечатанной в 1895-1896 гг. и по праву вошедшей в сокровищницу русской литературы. 

«В четвертом часу следующего дня „Коршун” пере­секал экватор.

Это событие было ознаменовано традиционным мор­ским празднеством в память владыки морей Нептуна и обливанием водой всех тех, кто впервые вступал в но­левую широту.

В половине четвертого с бака медленно двигалась процессия. На пушечном станке, везомом вымазан­ными в черную краску полунагими матросами, изображавшими, вероятно, морских коней, важно восседал марсовый Ковшиков, игравший роль Нептуна. Он был в вывороченном тулупе, с картонною короной на го­лове, с длинною седою бородой из белой пакли и с тре­зубцем в руках. Лицо его было раскрашено настолько, насколько нужно было, чтобы придать лицу владыки морей строгий и даже устрашающий вид. Сбоку шла супруга его Амфитрида, которая в лице рябого бата­лера, хотя и изрядно вымазанном суриком, тем не менее не представляла привлекательности и не свидетельст­вовала о хорошем вкусе Нептуна. По бокам и сзади шла свита, изображавшая наяд, тритонов, нереид. Это все были молодые матросы в „экваториальном” ко­стюме, то есть в простынях, опоясывающих чресла, и с венками из цветной бумаги на головах. Ни охры, ни сурика, ни черной краски подшкипер, видимо, не пожалел, и вся свита Нептуна вымазалась даже более, чем следовало бы в интересах хотя бы отдаленного правдо­подобия.

Но что за дело до этого? Похожи или непохожи были матросики на морские божества, они тем не менее двигались с подобающею торжественностью, окружен­ные довольными зрителями.

Когда колесница с Нептуном подъехала на шканцы и остановилась против мостика, на ­котором стояли ка­питан и офицеры, Нептун сошел с нее и, отставив не без внушительности вперед свою босую ногу, стукнул трезубцем и велел подать описок офицеров. Когда одно из лиц свиты подало Нептуну этот список, владыка морей, прочитав имя, отчество и фамилию капитана, обратился к нему с вопросом:

– Какого государства вы люди? Откуда и куда идете, и как зовется ваше судно?

Удерживая улыбку, капитан отвечал:

– Мы русского государства люди. Идем из Кронш­тадта на Дальний Восток, а зовется наше судно „Кор­шуном”.

– Хорошо, так ответствуйте, господин капитан, – продолжал Нептун в несколько приподнятом театраль­ном тоне, как и подобало владыке морей, – угодно ли вам счастливого плавания и попутных ветров?

– Конечно, угодно.

– Так я могу вам все сие даровать, но только надо вас окатить водой, ежели не желаете от меня откупиться.

Капитан согласился и сказал, что дает ведро рома.

За это Нептун обещал попутные ветры вплоть до Зондского пролива.

Подобным же образом откупились и все офицеры и гардемарины, только, разумеется, за меньшую цену.

Тогда Нептун снова сел на колесницу и приказал крестить морским крещением прочих российских людей.

И при общем смехе свита Нептуна хватала матро­сов, мазала им лица сажей, сажала в большую бочку с водой и после окачивала водой из брандспойта. Осо­бенно доставалось „чиновникам”.

Не избежали, несмотря на взятку, окачивания и офицеры, бывшие наверху. После того как все матросы были вымазаны и выкупаны, Нептун велел направить брандспойт на офицеров, и все, кроме капитана, были вымочены до нитки при дружном и веселом смехе матросов.

Вслед за тем процессия двинулась на бак. После переодевания вынесена была ендова рома, и матросы выпили за счет капитана по чарке. А вечером, когда спал томительный зной, на баке долго раздавались песни и шла пляска.

Так отпраздновали на „Коршуне” первый переход через экватор»21.

В конце XIX – начале XX вв. в дальних плаваниях кораблей российского флота стали принимать участие высочайшие особы, служившие по морскому ведомству. Они тоже принимали участие в традиционном празднике. Лейтенант Г. Ф. Цывинский, старший офицер крейсера «Владимир Мономах» в 1890-1892 гг., рассказывая о праздновании перехода через экватор в 1891 г. (во время плавания наследника цесаревича Николая Александровича на крейсере «Память Азова»), упомянул о том, что «с нашего мостика было видно, что на „Азове” происходило тоже самое, но Наследника не купали»22. 

В 1910-1911 гг. крейсер «Аврора» ходил в дальнее плавание в Сиам. На борту корабля находился великий князь Борис Владимирович. Старший офицер корабля старший лейтенант Г. К. Старк вспоминал о том, что представителю Дома Романовых не удалось избежать традиционного купания. «Было традиционное шествие короля морского, а после этого крещение всех, не переходивших экватор, в большой ванне, сделанной из тента, начали с Великого князя, а окончили последним матросом, в конце туда же бросили живого поросенка»23. Очевидно, что участие или не участие в «игрище» зависело целиком от воли высочайшей особы. Стоит отметить и еще один важный моральный аспект этого праздника – формальное «уравнивание» офицеров и команды перед «Нептуном», как олицетворением морской стихии.

Не прерывалась традиция отмечания пересечения экватора и в период войн. Напротив, этот праздник придавал бодрости офицерам и командам, несколько отвлекал их от тревожных мыслей. П. А. Вырубов – офицер эскадренного броненосца «Князь Суворов» – флагманского кораб­ля 2-й Тихоокеанской эскадры, разгромленной во время Цусимского сражения 14-15 мая 1905 г. писал своим родным: «19-го [ноября 1904 г.] мы торжественно отпраздновали переход через экватор, по старым морским традициям. На корабль явился Нептун с супругой и огромной свитой всевозможной чертовщины, допросил командира о причине нашего появления на экваторе и собрал изрядную дань чарками с господ офицеров. После этого всех, не переходивших экватор, поливали из пожарных шлангов и купали в огромной ванне, сделанной из целого брезента. Перед купанием мазали физиономию малярной кистью, мылом, разведенным в целой бочке, и брили саженной бритвой. Затем Нептун дал нам свободный пропуск, обещав благоприятные ветры и беспошлинное рыбное продовольствие. Артисты были очень хороши, костюмы прямо бесподобны, все празднество сошло очень мило. Самого адмирала [З. П. Рожественского] облили с ног до головы, а прочее офицерство все перебывало в ванне; командира купали под звуки туша»24.

Во время дальних походов, совершавшихся в период боевых действий, «диалогам с Нептуном» придавался патриотический характер, русские моряки старались подчеркнуть справедливый характер войн, которые вела Россия, свою верность престолу и присяге. 

Гардемарин В. Тархов участвовал в переходе экватора на вспомогательном крейсере «Орел» в 1915 г. Этот корабль тоже не обошел своим визитом «владыка морей» (автор воспоминаний подчеркивает, что «командир решил сделать нам удовольствие и вместо прямого курса на Лабуан (остров, находящийся недалеко от острова Борнео. – Н. К.) сделать небольшой крюк и пересечь экватор…»25). 

«Когда по счислению мы переходили экватор, вахтенный гардемарин с бака прибежал на мостик и доложил: „Господин вахтенный начальник, какие-то чудовища лезут из моря на палубу!”. В это время Нептун уже показался на полубаке и громогласно спросил вахтенного начальника – гардемарина: „Кто без моего разрешения посмел зайти в мои владения и задеть за мой нос?”. На это вахтенный начальник ответил: „Ваше Величество, это Его Величества Государя Императора Российского крейсер „Орел”! На что Неп­тун сказал: „А, ну это корабль моего брата, и я Вам разрешаю плавать в моих владениях. Однако, как я вижу, вы все небриты и не купаны, поэтому приказываю моему брадобрею и моей свите вас побрить и выкупать!”26.

Младший артиллерийский офицер крейсера «Варяг» в 1916 г. (и один из талантливейших писателей русского морского зарубежья впоследствии) – лейтенант Б. П. Апрелев подробно описал переход через экватор во время похода «Варяга» с Дальнего Востока на Север в составе Отряда особого назначения. Приведем диалог «морского царя» и «командира» (в данном случае его роль, равно как и «вахтенного начальника» играли матросы).

«Нептун, не подавая руки, грозно, спросил „командира”: „А на каком основании вы позволили себе без спросу появиться в царстве моем?”

„Командир” ответил, что крейсер „Варяг” идет по повелению Его Императорского Величества Российского Государя Императора из Владивостока на Мурман. Что причина тому срочная – „по обстоятельствам военного времени”, потребовалось это по телеграфу, и что времени испросить разрешения из подводного царства не было. Оба актера и „командир” и Нептун импровизировали свой диалог замечательно.

„А что случилось у вас? Почему вашему Государю так срочно потребовалось посылать вас?” – грозно спросил Нептун.

„Да как же Ваше Королевское Величество”, покорным голосом ответил „командир”: – совсем у нас на земле теперь не ладно. Немецкий и Австрийский императоры, да еще султан Турецкий, да царь Болгарский объявили нам войну. Вот и торопимся. Надо Россию защищать с севера”.

„А почему же они объявили вам войну? Может быть вы сами их задирали или от них, что отнять хотели?”

„Никак нет Ваше Королевское Величество, вовсе мы тут ни при чем”, уверено доложил „командир”, – они всей силой на нас навалились и без всякого международного права, просто зря, значит думали, что мы еще, мол, не готовы, народ, мол, у нас не военный, ну да с нами пошли Франция да Англия тут им значит и не удалось это дело”.

„Так, так!” – задумчиво промолвил Нептун – „слыхал я что-то об этом, англичане тут путались уже; а вот вашего брата, что-то было не видно”.

„Ваше Королевское Величество, – угодливо заговорил снова „командир”, – дозвольте нашему крейсеру спокойно, без ветров, без штормов пройти по назначению. Господа офицеры и команда наша молодец к молодцу. Присягу свою сполняют не за страх, а за совесть и ждут нас там на Мурмане»»27.

Еще одним важным моментом, связанным с «нептуналиями», является отношение церкви к морским суевериям. Со времен создания регулярного флота императором Петром Великим в штат кораблей входили судовые священники. По петровскому Морскому Уставу одни из самых строгих наказаний следовали за вероотступничество и различную «ворожбу». Не одобряло многие морские традиции и флотское начальство. В 1887 г. начальник Бобруйского дисциплинарного батальона писал о татуировках чинов флота: «Изображения эти, начертанные на теле человека, воспринявшего таинство Св. Крещения, совершенно противны христианской религии, тем более, что с этими непотребными изображениями на теле заключенные ходят в храм Божий и принимают Св. Причащение»28. 

Никаких документов или иных свидетельств, подтверждающих отрицательное отношение церкви к обычаю празднования перехода экватора до настоящего времени не выявлено. На наш взгляд, это связано с тем, что этот обряд всегда относили к числу «скорее шутовских, чем суеверных»29. Цитированный выше Апрелев описывает случай, когда один из матросов «Варяга» категорически отказался участвовать в праздновании именно по религиозным соображениям. «Однако, в одном месте, едва не произошла драма. Пришедшие в азарт черти, забрались в камбуз, и хотели вытащить оттуда кока. Вдруг последний схватил нож и, уставившись фанатическим фиксирующим взглядом на чертей, исступленно заявил: „Подойдите только! Или вас переколю или себя жизни лишу, а душу свою на эту дьявольскую забаву не отдам. Я человек крещеный”»30. Впрочем, опасная ситуация разрешилась быстро – «к счастью вбежавший офицер увидел во время эту сцену и „вышиб” чертей вон; кок был старообрядец, и не вмешайся офицер, дело могло бы кончиться плохо»31.

Нельзя не согласиться с мнением М. Ю. Горденева о том, что «каждому плававшему и действительно жившему жизнью корабля, а не отбывавшему известные часы на борту судна, должно быть ясно, что обычай и церемония также необходимы для дисциплины, как хорошие манеры для офицера-джентельмена, ибо они отдают должное каждому, поддерживают порядок и отчетливость общей совместной жизни, удаляют трения, уничтожают раздоры и создают равномерно и бесшумно работающую машину»32. Образно выражаясь, в ряду морских обычаев и церемоний, праздник перехода экватора является своеобразным клапаном, через который «стравливается пар», благодаря чему «равномерно и бесшумно работающая машина» экипажа продолжает функционировать. В силу этого, а также из-за своего «внерелигиозного» и совершенно аполитичного характера, праздник перехода через экватор практически без изменений перешел из Российского Императорского флота в советский флот. Продолжают его отмечать и современные моряки.

1 Боголюбов Н. История корабля. Общедоступное изложение судостроения и судоходства у всех прибрежных народов от древнейших времен до наших дней включительно. – М., 1879. – Т. 1. – С. 280-283; Горденев М. Ю. Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского Флота. – Сан-Франциско, 1937. – 

С. 157-161; Дыгало В. Откуда и что на флоте пошло. – М., 1993. – С. 321-324; Крицкий Н. Н., Зайцев Ю. М., Марухно В. С., Шугалей И. Ф. Традиции русского флота. – Владивосток, 2005. – С. 298-301; Манвелов Н. Обычаи и традиции Российского Императорского флота. – М., 2008. – С. 268-272.

2 Горденев М. Ю. Указ. соч. – С. 157.

3 Боголюбов Н. Указ. соч. – С. 280.

4 Крузенштерн И. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве». – М., 1950. – С. 39.

5 Рында (англ. ring the bell) – три троекратных удара в корабельный колокол в полдень. Прим. сост. книги Е. Е. Левенштерна.

6 Бак (голл. bak) – носовая часть верхней (основной) палубы корабля от форштевня до фок-мачты. Прим. сост. книги Е. Е. Левенштерна.

7 Камергер Н. П. Резанов был назначен посланником России в Японию. Прим. авт. 

8 Левенштерн Е. Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном. Дневник лейтенанта «Надежды» (1803-1806). Самое полное описание первого российского кругосветного плавания. – СПб., 2003. – С. 51-52.

9 Лисянский Ю. Ф. Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803-1806 годах. – М., 1947. – С. 54-55.

10 Головнин В. М. Сочинения. Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку, совершенное в 1807, 1808 и 1809 гг. В плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 гг. Путешествие вокруг света на шлюпе «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 гг. С приложением описания примечательных кораб­лекрушений, в разные времена претерпенных русскими мореплавателями. – М.-Л., 1949. – С. 39-41.

11 Там же. – С. 278.

12 Шамиссо А. Путешествие вокруг света. – М., 1986. – 

С. 43.

13 Коцебу О. Е. Путешествия вокруг света. – М., 1948. – С. 42-43.

14 Шамиссо А. Указ. соч. – С. 231.

15 Коцебу О. Е. Указ. соч. – С. 43.

16 Чиновник, занимавшийся вопросами пищевого довольствия. Прим. авт.

17 Беллинсгаузен Ф. Ф. Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 г. г., совершенное на шлюпах «Восток» и «Мирный» под начальством капитана Беллинсгаузена, командира шлюпа «Востока». Шлюпом «Мирный» начальствовал лейтенант Лазарев. – М., 1960. – С. 109.

18 Там же.

19 Ивашинцов Н. Русские кругосветные путешествия, с 1803 по 1849 год. – СПб., 1872. – С. V-VI. Разд. паг.

20 Литке Ф. П. Путешествие на военном шлюпе «Сенявин» 1826-1829. – М., 1948. – С. 20.

21 Станюкович К. М. Вокруг света на «Коршуне» // Станюкович К. М. Собрание сочинений в шести томах. Морские повести и рассказы 1895-1896. – М., 1958. – Т. 2. – С. 334-336.

22 Цывинский Г. 50 лет в Императорском флоте. – Рига, 1929. – С. 109.

23 Старк Г. К. Моя жизнь. – СПб., 1998. – С. 81.

24 Вырубов П. А. Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою (В письмах к отцу) 1895-1905. – Киев, 1910. – С. 120.

25 Тархов В. Отдельные гардемаринские классы // Военная быль. – 1973. – № 120. – С. 23.

26 Там же.

27 Апрелев Б. П. На «Варяге». Жизнь после подвига. – М., 2013. – С. 199-200.

28 «Всякая татуировка нижних чинов впредь воспрещена». Об одном из флотских обычаев. Подготовка к публикации, вступительная статья и комментарии А. А. Бочарова // Кортик. – 2009. – № 10. – С. 107.

29 Боголюбов Н. Указ. соч. – С. 280.

30 Апрелев Б. П. Указ соч. – С. 204.

31 Там же.

32 Горденев М. Ю. Указ. соч. – С. 133.

Продолжение….; о Празднике Нептуна — Переход-(Пересечение)- Экватора.

ВПЕРВЫЕ НА ЭКВАТОРЕ

Автор: Капитан 1 ранга в отставке И. КАУТСКИЙ.
Первой в истории отечественного подводного флота пересекла экватор и вышла в Южное полушарие подводная лодка Камчатской военной флотилии Б-66 под командованием Николая Ивановича Царева. Это событие произошло -3 сентября 1957 года в 12 часов 37 минут по Камчатскому времени. (Центральный военно-морской архив. Фонд 4748, опись 8 с, дело 22, лист 21).

1 августа 1957 года в 19.45 из бухты Крашенинникова без музыки и без огней вышла в Тихий океан одна из первых больших океанских советских подлодок Б-66 (проект 611) на полную автономность 75 суток, что вдвое превышало возможности предыдущих проектов подводных лодок страны. До этого похода в автономном плавании советские подводники только однажды достигли тропических широт — подводная лодка Б-63 в осенне-зимнем походе 1956 года. Теперь предстояло доказать, что лодки могут автономно, без обеспечения в пути, достигать любые районы Мирового океана и плавать в Южном полушарии. И не просто плавать, но и скрытно выполнять серьезные правительственные задания. Официальная цель похода — «Обеспечение работ по плану геофизического года». На лодке была установлена специальная аппаратура для производства гравиметрических измерений, что, как позднее выяснилось, было необходимо для расчетов траекторий первого в мире спутника Земли, запуск которого состоялся в октябре 1957 года, и межконтинентальных баллистических ракет. Кроме того, имея на борту группу радиотехнической разведки, экипаж, проходя в зонах базирования и боевой подготовки ВМС США, решал задачу вскрытия оперативной обстановки на театре.
Назначение в такой поход подводной лодки Б-66 не было случайным. Это была по тому времени самая современная подлодка. Она вошла в строй 31 декабря 1954 года и вступила в состав бригады подлодок Краснознаменной Кронштадтской военно-морской крепости. Летом 1955 года Б-66 перешла на Северный флот в знаменитую Краснознаменную ордена Ушакова I степени дивизию подводных лодок и, выполнив все учебные задачи, была включена в боевое ядро первой очереди, что означало тогда высшую степень боевой готовности.
В ноябре того же года Б-66 совершила поход на «штормовые испытания». Это была первая фактическая океанская проверка 611 проекта на мореходность. В жестокий шторм, когда всем плавсредствам было приказано укрыться, Б-66 несколько суток в надводном положении (погружаться было запрещено) разными курсами по отношению к ветру и волне проверяла прочность своей конструкции. Однажды немецкий подводник образно написал, что в Баренцевом море во время шторма сходятся все черти ада… Известнейший советский подводник Герой Советского Союза адмирал А.П. Михайловский, будучи командиром Б-77, в мае 1957 года повторил поход
Б-66 на «штормовые испытания» и сказал об этом так («Вертикальное всплытие», СПб, «Наука», с. 285): «Нужно дождаться шторма… и выйти в море, когда любой здравомыслящий мореплаватель стремится укрыться где-нибудь… Мне казалось, что уже порядочно плавал по морям и представляю, что это такое, однако я ошибался. То безобразие, которое способен творить ветер с поверхностью воды, превзошло все мои ожидания». Б-66 преодолела это «безобразие» на 1,5 года раньше. В самые тяжелые периоды командир «Б-66» отсылал вниз сигнальщика и оставался на мостике привязанным в одиночку, прикрыв верхний рубочный люк, чтобы вода не заливала центральный пост…
В декабре 1955 года Б-66, как лучший корабль соединения, была представлена министру обороны маршалу Г.К. Жукову, инспектировавшему Северный флот. Говорят, что маршал тогда первый и единственный раз был на подводной лодке. Он прошел все отсеки и… не сделал ни одного замечания, что было совершенно невероятно. Ознакомившись в носовом отсеке с торпедопогрузочным устройством, министр долго не мог понять, как заряжаются кормовые торпедные аппараты, пока один из сопровождавших генералов не пояснил, что «они заряжаются с дула». Этот артиллерийский термин внес ясность… Уходя с пирса, Г.К. Жуков пожал командиру лодки руку.
Весной 1956 года Б-66 совершила уникальный поход на «полную подводную автономность». Погрузившись в заданном районе Баренцева моря в 23.05 19 апреля, Б-66 на перископной или на безопасной глубине экономическим ходом прошла 200 часов и 37 минут и всплыла в надводное положение в 7.42 28 апреля. Наша лодка практически доказала правильность расчетов конструкторов проекта 611. Ни одна дизельная лодка к тому времени подобных походов не выполняла.
Б-66 был первой на Северном флоте большой океанской лодкой, полностью отработавшей курс задач боевой подготовки, её не планировали куда-либо переводить, но после «подводной автономности» неожиданно пришел приказ готовиться к переходу Северным морским путём из Полярного в Тарью Камчатскую — «направо за угол», как тогда говорили подводники. Вышли в море 15 июля 1956 года. Ледовые условия были очень тяжелые. Из 14 подлодок, шедших в составе экспедиции особого назначения (ЭОН), только две дошли в ту навигацию до Камчатки — Б-66 и Б-68, обе — 611 проекта. Остальные — 12 средних лодок проекта 613 — не смогли форсировать забитый сплошным льдом пролив Лонга и пришли на ТОФ только в следующем году. Б-66 с поврежденными цистернами 24 сентября 1956 года вошла в Авачинскую губу и была включена в состав Камчатской военной флотилии Тихоокеанского флота. Наш экипаж за этот переход был награжден недавно учрежденными знаками «За дальний поход».
Вот почему именно Б-66, имевшая огромный опыт плавания в различных условиях, и была назначена в 75-суточный поход для выполнения правительственного задания.
Режим плавания был строго регламентирован: через 10 часов погружение на глубину 80 метров и два часа хода на этой глубине для производства замеров, которые производили прикомандированные специалисты. Были плановые погружения большей продолжительности (до 10 часов), а также внеплановые срочные погружения при обнаружении самолетов, кораблей и судов и их радиолокаторов для соблюдения скрытности. Если в начале похода погружения выполнял командир и старпом (в присутствии командира), то затем все вахтенные офицеры были полностью отработаны и срочно погружались самостоятельно.
Б-66 шла на юг вдоль берегов Японии, где находились американские военно-морские базы, затем на юго-восток мимо Гавайских островов через зону действий основных сил Тихоокеанского флота США, потом на северо-восток и вдоль берегов Северной Америки домой. За все время похода нас никто не обнаружил (на подходе к нашей базе был случай, но о нем расскажем отдельно), возможно, еще и потому, что тогда никто не мог ожидать появления советских подводников в водах, которые американцы считали своими.
Более месяца Б-66 находилась в тропических и экваториальных районах. Долго командир прилагал усилия к соблюдению хоть какой-то формы одежды хотя бы в кают-компании, но вынужден был утвердить форму «в трусах». Температура забортной воды на глубине 80 метров достигала 30° Цельсия, а кондиционеров не было. Подводники, особенно в электромоторном отсеке, накидывали на себя простыни и каждые несколько минут их выжимали… Примерно в это же время в Атлантике в автономном походе находилась Б-77 Северного флота. В уже упомянутой книге адмирал А.П. Михайловский так описал момент получения задачи на поход и условия плавания при тропической жаре: «Я бросил взгляд на карту и обомлел. Через весь Атлантический океан проложен грандиозный маршрут от Полярного до самого экватора и обратно… По мере приближения к экватору жизненная активность падала. От изнуряющей жары не спасали ни ночи, ни погружения. Все поголовно страдали потницей. Пропал аппетит. У многих, в том числе у меня, начали опухать ноги.
Поэтому, когда в ста милях от экватора я повернул на северо-запад, в отсеках кричали «Ура!».
Какова была реакция командира Б-66 Н.И. Царева, когда он впервые увидел на карте наш маршрут, узнать невозможно, к сожалению, — он книгу об этом не написал. Однако достоверно известно, что Н.И. Царев не взял ни одного дополнительного человека — в поход шел только штатный личный состав, а на Б-77 были второй командир, третий штурман и третий механик. Также известно, что экипаж Б-66 прошел те сто миль до экватора и еще более двухсот миль южнее экватора туда и обратно, пока командир, повернув на северо-восток, дал возможность в отсеках вздохнуть с облегчением. Экипаж Б-66 выдержал все, в том числе эти самые тяжелые сотни миль. При этом не было допущено поломок и аварий, все вернулись здоровыми (в походе была благополучно сделана в подводном положении операция аппендицита).
Сам факт пересечения экватора и первого выхода советской подводной лодки в Южное полушарие весьма значителен и символичен, ибо это рубеж в покорении Мирового океана нашими подводниками. Потом за экватор, причем гораздо дальше на юг, ходили несколько дизельных и многие атомные лодки, но первым был и всегда будет экипаж Б-66.
С тех пор прошло полвека, но о походе Б-66 и по сей день мало кто знает. Работая над этим материалом, я обратился в ЦВМА с просьбой ознакомиться и восстановить в памяти детали похода по вахтенным журналам. Один вахтенный журнал мне показали, посмотрели на записи в нем, сделанные моей рукой (я был в автономке вахтенным офицером), и предложили сделать запрос в Москву, поскольку документы о нашем походе и сегодня не рассекречены. Спасибо, что любезно дали архивную справку с выпиской из страницы вахтенного журнала, на которой зафиксировано, что первое пересечение экватора произошло 3 сентября 1957 года в 12 часов 37 минут по Камчатскому времени.
Пересечение экватора всегда считается знаменательным событием. Недавно прочел воспоминания подводника Ю.Пономарева, участника перехода двух ракетных атомоходов в 1979 году с Северного флота на Тихоокеанский через Атлантику и вокруг Южной Америки («Вестник Волго-Балта», № 8, август 2006 г). Поход выдающийся, но я обратил внимание на слова: «Пересечение экватора — первое неординарное событие, нарушившее наш равномерный, спокойный ритм боевой службы, ведь не каждый день советский моряк пересекает экватор». И далее идет описание торжественного праздника по этому поводу.
Подумать только: атомоходы прошли под водой «равномерно и спокойно» 22000 миль, и это, так сказать, ординарно, а пересечение экватора — не одинарно! У нас было все наоборот: каждая, или почти каждая, миля нашего пути была не ординарная, а пересечение экватора — почти ординарно. Это, наверное, потому, что почти полтора месяца люди не получали глотка свежего прохладного воздуха и два с половиной месяца не могли помыться пресной водой вволю. Но пусть читатель не сомневается — никто не жаловался, хотя крепкие слова в адрес жары бывали.
А праздник 3 сентября был, и даже двойной, а для некоторых — тройной. По поводу экватора никаких грамот от Нептуна не было (все ритуалы появились позднее), хотя сам «Нептун» (в лице младшего штурмана Хмелёва).
И был и виночерпий был (в лице торпедного электрика Чибисова. ), и даже пустили воду на пожарный рожок, чтобы окропить тех, кто был на мостике, но морская вода оказалась с примесью соляра. Было поздравление командира: и за экватор, и за День Победы над Японией (тогда это праздновалось торжественно), чему была в этот день 12-я годовщина, и — начальнику РТС и связи и командиру торпедной группы — за день выпуска из училища и получения офицерских погон. Так что запомнился этот день всем.
Много было в этом походе примечательного, поучительного, удивительного, нового для всех. Не было чрезвычайных происшествий, не было психологических неурядиц. Все это — заслуга опытнейших командира Н.И. Царева и его заместителя по политической части В.Ю. Людвича, которые были на этой лодке с самого её начала, с её рождения.
Командир Б-66 капитан 2 ранга Николай Иванович Царев родился в 1922 году на Волге, в Горьковской области. В 1943 году окончил ВВМКУ им М.В. Фрунзе и прибыл на Северный флот, участвовал в боевых походах на
Л-22, М-108 и В-4 в качестве командира минно-торпедной и артиллерийской боевой части, был награжден двумя орденами Отечественной войны и орденом Красной Звезды, с 1947 года командовал малой, потом средней, затем большой подводными лодками, с февраля 1954 года — командир Б-66. Главная его черта — уверенность в своих силах, убежденность в том, что ему любая задача по плечу, что его лодка и экипаж всегда лучшие. И в этом был убежден весь экипаж. В доме командира, и в Полярном, и на Камчатке, бывали все офицеры корабля, дни рождения командира и его жены праздновали все.
Замполит капитан 2 ранга Виктор Юрьевич Людвич был на два года старше командира, родился в Ленинграде, всю Великую Отечественную был на фронте в танковых войсках. После войны, когда началось массовое строительство подводных лодок, надел морскую форму и удивительно быстро освоился в новом качестве. Семья его оставалась в Ленинграде, а он с лодкой, на которую пришел раньше командира, переходил с Балтики на Север, с Севера на Камчатку, всегда жил на береговой базе вместе с личным составом, а свою комнату (ему, как старшему офицеру, давали для семьи комнату) уступал женатому офицеру своей лодки. Он был в курсе дел всех членов экипажа, умел всегда помочь и вовремя предусмотреть неприятности. В каюту офицеров Б-66 любили приходить офицеры с других лодок, зная, что командир и его заместитель всегда доброжелательны, что имело для нас большое значение.
Остальные офицеры были молодые. Старпом Николай Смирнов, капитан-лейтенант, был на Б-66 минером, помощником командира. Недавно стал капитан-лейтенантом помощник командира Юрий Грибунин, ранее бывший на этой же лодке штурманом. Старшими лейтенантами шли в автономку штурман Иван Хмелев, минер Игорь Пакальнис, механик Борис Журавлев. Остальные были лейтенантами — Анатолий Поляков, Анатолий Кузнецов, Игорь Каутский, Владимир Тимошин, Евгений Ильин.
Молодым был и экипаж. Сверхсрочников практически не было, основу экипажа составляли моряки, пришедшие на лодку еще на Севере из учебного отряда.
Не только не каждый день моряк пересекает экватор, но и очень малая часть моряков вообще хоть раз в жизни пересекает экватор, поэтому и придумали особый ритуал праздника.
Б-66 — первый «заэкваторный» корабль в российских подводных силах, и каждый член экипажа заслуживает быть названным по имени и фамилии. К сожалению, не имея возможности по архивным документам восстановить поименно тех, кто в 1957 году был в автономке на Б-66, ныне здравствующие офицеры, участники того похода, по памяти составили общий алфавитный список старшин и матросов: Аверин, Агапов, Аксенов, Андреев, Аникин, Асламов, Бакелов, Баранов Юрий, Белоус Александр, Бизунов, Богачев Игорь, Богданов, Бобров, Быков, Васильев, Вертянкин, Викулов Александр, Виноградов Владимир, Воротников, Востряков, Горбоконь, Горишный Владимир, Гришаев, Грушин, Давыдов, Драб, Дьяков, Задорожный, Замятин, Кадочников Владимир, Капустин, Карачев, Кириллов, Киселев, Ковшов, Колев, Колузганов, Костров, Кузьмин, Кулаков, Курицын Ренадий, Кучаев Андрей, Кушников, Минин, Мокин, Найденов, Нищенков Алик, Поддубный, Пономаренко, Пужалин, Самсонов Иван, Симонов Геннадий, Смоляков, Сотников, Сурин Евгений, Ткач, Третьяков, Федоренко, Виктор Чеботарёв, Черемухин, Чибизов Николай, Чуприн Николай, Шевцов, Шевяков, Шемякин Клим, Яковлев, Якунин. Не исключено, что в этом списке могут быть неточности.
Многое, конечно, стерлось из памяти. Запомнилось ощущение огромной удаленности от своих берегов. «Чужие воды, откуда можно и не вернуться», — мелькнула однажды мысль, и это не было трусостью, это была реальная оценка обстановки. Так далеко от дома советские подводники еще не ходили. Однажды перед вахтой поднялся на мостик взглянуть на погоду — темень непроглядная. Зашел в штурманскую рубку — где мы? Ваня Хмелев, штурман, успокоил: «Сыграешь за борт, до земли не доберешься. До ближайшего островка полторы тысячи миль. Вниз — почти 5 километров. Утонешь — все равно кто-нибудь съест по дороге»…
На лодке не укачивался ни один офицер, отсутствием аппетита тоже не страдали. В команде несколько человек таких было, но справлялись сами, вахту стояли все. В океане хватило всего: могучая зыбь, которую не сразу углядишь, а крен до 30°; в шторм лодку кладет на борт так, что почти лежишь в ограждении рубки, а надстройки поочередно полностью скрываются под водой, на мостике и в рубочном люке шумит настоящий водоворот… Бывает и наоборот — полный штиль, все вокруг светло-голубое, у борта мелькают акульи плавники, летают громадные альбатросы и какие-то малые пичужки, как назвал сигнальщик Курицын этих птичек, неизвестно как оказавшихся у лодки, когда не видно земли… Залетают прямо на мостик летающие рыбки, а после всплытия в рыбинах мостика находим застрявших морских звезд. Ночью ярко горят южные созвездия, а у бортов и за кормой лодки сверкают фосфоресцирующие полосы такой яркости, что возникает даже впечатление нереальности. Но удивительнее всего предрассветное время и рассвет в океане, рассказать об этих красках нельзя, это надо видеть, и в такие моменты не верится, что где-то есть туманы и противный моросящий дождик, при котором, что не надень, капли все равно попадут за шиворот…

Были и комичные случаи. Налетел тропический ливень. Потоки преснейшей воды! А нам дают в неделю чайник пресной воды помыть голову. «Товарищ лейтенант, разрешите голову с мылом помыть», — просит сигнальщик. Океан пустынен, на мостике мы двое, раннее утро, около 5 часов. Разрешаю. Не успевает Курицын намылить голову, в рубочном люке появляется голова замполита. Курицын спешит смыть безобразие, но Виктор Юрьевич видит всегда все и даже больше. Реакция его своеобразна. Он машет сигнальщику рукой, а мне говорит: «Саныч, давай и ты тоже, а я посмотрю за морем, воздухом, командиром и старпомом». Через 3 секунды у меня голова в мыле и — кончился дождь…
При приближении к дому нам назначили встречу с нашими кораблями, в точке рандеву мы должны быть в надводном положении. Всплыли в назначенное время, и тут объявился еще один «Нептун» — американский противолодочный самолет. Он облетел вокруг лодки, затем прошел над ней (хорошо было видно лицо летчика!) и пошел на второй круг. Командир приказал вынести… автоматы Калашникова. Больше самолет над лодкой не пролетал, а когда появилась наша камчатская подлодка Б-24, а за ней эсминец (бортовой номер 26), «Нептун» ретировался.
13 октября 1957 года в 12.50 Б-66 ошвартовалась у пирса в родной базе. Нас встречали командующий Камчатской флотилией Герой Советского Союза вице-адмирал Г.И. Щедрин, командир дивизии подводных лодок контр-адмирал П.И. Парамошкин, командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга A.M. Гонтаев. Эти имена знают все советские подводники.
Правительственное задание экипаж Б-66 выполнил отлично. В походе у нас был полный боекомплект торпед, две из которых для испытания находились в морской воде в торпедных аппаратах все время. Одну из них мы выстрелили по скале в полигоне 5 ноября 1957 года в 14.32. её взрыв был салютом в честь славной Б-66 и её замечательного экипажа. Прошло 50 лет с тех пор, нет уже с нами дорогих Николая Ивановича Царева, Виктора Юрьевича Людвича, Володи Тимошина, потеряна связь с оставшимися в Прибалтике Юрой Грибуниным, Борисом Журавлевым, Толей Кузнецовым, но «другая половина» (в Питере, Москве, Владивостоке) по-прежнему дружна.

Фото предоставлены Виктором Фёдоровичем Чебаторёвым -в то время в звании старший матрос, одного из участников того похода!!!
Все фото из личного архива и сделанные собственноручно Чебаторёвым В.Ф. в том походе, так как был личный фотоаппарат «ФЭД-2».

Некоторые Материалы получены из открытых источников и опубликованы в информационных целях.
В случае неосознанного нарушения авторских прав, информация будет убрана, после соответствующей просьбы в письменном виде от авторов или издателей.

Продолжение следует…………………………
С уважением ЛЕОНИД,

Продолжая подготовку к переходу: Коломбо, Шри-Ланка — Флорида, США я продолжаю освежать в памяти морские традиции которым будет место в этом плавании.  Грамоту, любезно сделаную прекрасным художником-дизайнером Владом mercator Вы уже видели.
Еще короткий экскурс в историю празднования Праздника Нептуна при пересечении экватора и полистаем, что мы помним о проходе мыса Доброй Надежды, буду признателен если Вы присоединитесь к уточнению этих древних, интересных для нас, живущих в море, традиций.

…Этот веселый морской праздник со времени плавания «Надежды» и «Невы» стал в русском флоте традиционным. Но родился он значительно раньше и назывался праздником перехода через экватор.

«Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда португальцы проникли за мыс Доброй Надежды»,  —  писал  Н. Боголюбов в своей книге «История корабля».

В то далекое время мореплаватели еще не знали условий, при которых следовало проходить через экватор в известных долготах и в определенное время года, и по тому часто попадали в полосу безветрия. Нередко парусные суда задерживались штилями на недели и месяцы, мучительно ожидая ветра. Известны случаи, когда экипаж  съедал всю провизию, выпивал всю воду и погибал от голода и жажды.

Суеверные моряки и придумали такой праздник, чтобы ублажить морского царя Нептуна и просить его о ниспослании попутного ветра. И еще  —  чтобы занять экипаж.

Известно, как праздновался переход через экватор на клипере «Изумруд» при его возвращении на родину в 1867 году. Корабельный врач Богданов подготовил целое представление с национальным русским колоритом. Действующими лицами в этом шутовском представлении были Нептун, его жена Амфитрида, их сын Тритон, дочь Нептуна Зыбь, Кощей Бессмертный, великий визирь и звездочет, он же це ремониймейстер при Нептуне, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Попутчик, Штиль, Шторм, Шквал, ветры О, N, S, W, русалки, водяные, песенники, горнисты и барабанщик. Все они облачились в одежды, изготовленные из подручных материалов — ворсы, каболок, овчины, обрывков старых флагов, — а лица и тела разукрасили сажей, мелом, суриком, охрой. Нептун был в ог ромном парике, с седой бородой и неиз менным трезубцем. «Дамы» были одеты в платья из флагдука. Муссона нарядили в китайское платье и снабдили длинной косой. Пассат был размалеван сажей под негра. На Смерче был чехол от главного компаса. Шквал был весь в каболках, шевелившихся при малейшем движении. Штилю связали ноги, и он едва передвигался. Под конец представления Нептун приветствовал всех мореплавателей, уже побывавших за экватором, и приказал посвятить в мореходы тех, кто переходит его впервые. Это посвящение, завершаемое обливанием, а иногда и полным погружением новичков в купели, наполненные забортной водой, являлось кульминацией всего праздника.

Тех, кто переходил экватор, как было принято в русском флоте, называли бывалыми-солеными. Обычно бывалые на всю жизнь сохраняли удостоверение, выданное им Нептуном, — доказательство своего морского опыта и гарантию того, что бы не подвергаться морскому крещению повторно. Вот примерное содержание такого шутейного удостоверения: «Всем русалкам, сиренам, змеям, китам, акулам, дельфинам, скатам, пиявкам, крабам, а также и всем многим другим нашим вер ноподданным. Удостоверяется сим, кто (далее следует должность, корабль, звание, фамилия, имя и отчество) признан нами достойным быть сопричисленным к на шим верноподданным бывалым-соленым как пересекший экватор и подвергшийся  крещению морской водою с посвящением в орден океанских глубин. Нептун, владыка морей и океанов и морских стихий».

Далее указывались широта, долгота, время, месяц, число, год, национальность и название судна. Подпись Нептуна скреплялась специально изготовленной на этот случай «гербовой печатью» владыки морей.

Особенно почетным всегда считалось пересечение экватора в точке начала отсчета широты и долготы — в нулевом градусе, то есть в точке, которая у моряков на зывается центром Земли или золотой точкой. В эпоху парусного флота моряки, пересекшие экватор в этом месте, получали право носить золотую серьгу в левом ухе и сидеть в портовых кабачках, положив ногу на стол. Если же моряку доводилось еще и неоднократно огибать мыс Горн, то «Совет старых морских волков» награждал его специальным дипломом и серьгой, на которой были изображены мыс Горн и созвездие Южного Креста. Такой моряк имел право… красить ноготь на мизинце левой руки, что вызывало зависть у моряков, не имевших этих «привилегий».

Ну вот, вроде все, что удалось накопать, если будут добавления — буду искренне признателен!
Остается надеяться, что все будет как запланировано и выйдем мы не позже первых чисел марта. Закончить бы бумаготворчество вовремя…
Кстати, так и есть еще 1-2 места на лодке, хоть и чувствую, работают многие, изыскивая возможность к нам присоединиться, что уже достойно всякого уважения, что тут скрывать! Если что, карту перехода и условия можно освежить здесь.  Скидку гарантирую!

Кстати, маршрут будет пролегать по пути чайных клиперов из Индии или Китая в Америку. Исторические места во всех отношениях!

Уверен, что чаем и парусами там пахнет до сих пор! Так кто с нами?
Я продолжаю тему моря и морских приключений у себя на YouTube Канале. Заходите, там много интересного!

У моряков дальнего плавания за многолетнюю историю развития флота появилось много замечательных традиций. Так, моряк, обогнувший мыс Доброй Надежды, имел почётное право носить в левом ухе серебряную серьгу. Прошедший суровый мыс Горн одевал золотую серьгу. В любой приморской таверне, служившей своеобразным клубом моряков, обладателя серьги в ухе встречали с уважением и оказывали заслуженные им почести. В Российском флоте по мере его развития и выхода на мировые океанские просторы стало традицией проведение праздника в честь бога морей Нептуна при пересечении экватора. Вот как описывает это событие в военно-морском флоте России в рассказе «Вдали от берегов» выдающийся писатель-маринист Константин Михайлович Станюкович, чьими рассказами зачитывалась и продолжает зачитываться молодёжь:

«Переход через экватор был отпразднован, согласно старинному морскому обычаю, традиционным обливанием тех, кто первый раз попадал в нулевую широту. Облиты были, впрочем, только матросы, за исключением десяти человек, уже ходивших в «кругосветку» и, так сказать, «крещёных». Капитан и офицеры откупились от удовольствия быть окаченными широкой струей пожарного брандспойта бочкой рома, потребованной для всей команды стариком Нептуном. В вывороченном тулупе, с длинной седой бородой из белой пакли, с картонной короной на голове и с трезубцем в руке владыка морей, в лице бойкого матроса из кантонистов и лучшего на клипере «царя Максимилиана», важно восседал на пушечном станке, представлявшем колесницу, везомый четырьмя испачканными чёрной краской матросами. Предполагалось, что это морские кони. Несколько полуголых матросов, раскрашенных суриком и охрой, с бумажными венками на головах и в туниках из простынь, составлявших свиту, изображали собой, вероятно, наяд, тритонов и нереид, а один матрос, загримированный бабой, надо полагать, намекал на Амфитриду. Колесница с бака подъехала на шканцы и остановилась против мостика, на котором стояли капитан и офицеры. Тогда Нептун сошёл с пушечного станка, театрально отставил вперёд босую ногу и, стукнув трезубцем, спросил:

– Какой державы вы люди? Откуда и куда идёте и много ли вас на судне офицеров и команды?

 Капитан отвечал:

– Мы русской державы люди. Идём из Кронштадта на Дальний Восток. Нас восемнадцать офицеров и сто шестьдесят человек команды.

– Российские, значит, люди. Наслышаны и мы о них в подводном нашем царстве и готовы им помочь. Угодно ли вам, господин капитан российского корабля, попутных ветров? Ответствуйте!

Разумеется, капитан пожелал попутных ветров.

Тогда Нептун предложил на выбор: крещение водой или выкуп бочкой рома.

– Разве Нептун пьёт? – спросил, улыбаясь, капитан.

– Точно так, вашескобродие! Выпивает по малости!

Сделка состоялась к полному удовольствию и актёров и зрителей. И Нептун, снова входя в роль, произнёс:

– Жалую вас, славные российские люди, попутным ветром и благополучным плаванием. Быть по сему. Ура!

Крик этот был подхвачен всей командой.

И, вновь ударив трезубцем по палубе, Нептун сел на колесницу. Процессия отправилась на бак. Затем, при общем смехе, началось окачивание из брандспойта, после чего вынесена была ендова рома, и все матросы получили за счёт капитана по чарке.»

Ушла в далёкое прошлое традиция Российского флота совершать кругосветные плавания. Исчезли красавцы-парусники с лихими марсофлотами, справлявшимися с огромными парусами в любую погоду. Как напоминание об этом славном времени покорения морей и океанов на не всегда надёжных парусниках, остались учебные парусные суда в морских учебных заведениях. В морскую практику курсантам засчитывается день плавания под парусами как три дня на самоходных судах. Славные парусники «Товарищ», «Крузенштерн», «Восток» и несколько других служат замечательной школой хождения под парусами современным судоводителям.

На смену парусному флоту пришёл огромный флот моторных судов: сухогрузов, лайнеров, контейнеровозов, паромов, военных кораблей и рыболовецких сейнеров. А люди, увлечённые парусной романтикой, получают хорошие порции адреналина, взяв в руки румпель парусной яхты. Развивался и совершенствовался флот. Только в СССР насчитывалось шестнадцать пароходов. В самом крупном из них, бездарно распроданном Украинским правительством после развала СССР, насчитывалось триста современных океанских судов, совершавших перевозки грузов и пассажиров во всех морях и океанах земного шара и многократно пересекавших экватор. Традиция празднования пересечения экватора, так красочно описанного Станюковичем, совершенствовалась и развивалась. И вот так я увидел это праздник, став моряком дальнего плавания.

Управление рыбного флота обратилось к Черноморскому пароходству с просьбой отвести в район Южной Африки пять сменных экипажей рыболовецких сейнеров, проводивших промысел в водах Атлантики в районе Дакара и Кейптауна. Перегонять сейнера в советские порты для смены экипажей, отработавших тяжёлых полгода в открытом океане, было нецелесообразно, поэтому замену производили прямо на месте промысла. Для этой цели выделили теплоход «Украина». «Украина» использовалась в каботажных рейсах на Крымско-Кавказкой линии. Для выхода заграницу с судна сняли старый экипаж, состоявший из лишённых визы (выхода за рубеж) за различные провинности моряков, и заменили его визированными «бичами» – моряками, находившимися в резерве отдела кадров в ожидании направления на суда, в число которых попал и я. На второй день нашего плавания в машинное отделение во время моей вахты спустились электромеханик и «дед» – старший механик, занимавшие эти места при проходе различных узкостей и швартовок. Электромеханик спросил у меня, проходил ли я раньше пролив Босфор, и, услышав, что это мой первый загранрейс, разрешил подняться наверх и полюбоваться замечательными пейзажами пролива, соединяющего Чёрное и Мраморное моря и разделяющего город на две части: Стамбул, находящийся в Европе, и Константинополь в Азии. Пролив узкий, его ширина в некоторых местах составляет всего пару сотен метров, а движение судов интенсивное и весьма быстрое. Во избежание столкновений суда в зависимости от направления движения придерживаются определённой стороны, подобно движению автомобилей на улице. Так как мы шли из Чёрного моря в Мраморное, то «Украина» придерживалась европейской стороны берега. Вдоль берега, над самой водой расположена шоссейная дорога, часто уходящая вглубь береговой линии при объездах шикарных вилл, дворцов, старинных крепостей и многочисленных мечетей. Особенно выделяются массивные стены старинной крепости, построенной в виде буквы «М», мечеть Айя-София, округлённая четырьмя минаретами, и Голубая мечеть с шестью минаретами. Зрелище незабываемое.

На третий день миновали Матапанов пролив Греции, обычно встречающий моряков свежей погодой и крутой волной, а ещё через несколько дней остался позади Гиб­ралтар, и мы оказались в водах Атлантического океана. При подходе к экватору нас встретила штилевая, жаркая тропическая погода, способствовавшая проведению старинного морского ритуала – крещения моряков, впервые пересекавших нулевую широту.

На прогулочной палубе теплохода началась подготовка к предстоящему празднику, а на баке в подшкиперской изготовлялись наряды свиты Нептуна. Моряки, впервые пересекавшие экватор, волновались, наслушавшись о различных экзекуциях, которые их ожидали. На судне находился многочисленный экипаж теплохода, а также 5 экипажей сейнеров, в связи с чем решили проводить обряд крещения по максимально сокращённой программе, ограничившись только окунанием в купель и вручением дипломов за переход экватора. На прогулочной палубе собрались все пассажиры и свободные от вахты члены экипажа. Нептун и царица морская в окружении русалок, звездочёта и чертей появились у приготовленной купели.

Звездочёт по судовой роли (списку экипажа) стал вызывать подлежащих крещению, а черти подхватывать их и окунать в купель. Принявшие обряд крещения подходили к Нептуну, который торжественно вручал диплом за переход экватора.

Из неоднократного пересечения экватора во многочисленных рейсах, в которых мне пришлось участвовать, наиболее яркие воспоминания оставил в моей памяти праздник Нептуна на теплоходе «Валентина Терешкова». Мы везли чугунные слитки, загруженные в трюмы в порту Туапсе, в далёкую Японию

Т.к. после «Семидневной» войны между Египтом и Израилем Суэцкий канал был разрушен, загромождён затонувшими в нем судами и начинён минами, приходилось обходить Африку, чтобы попасть в Индийский океан.

Я, как бывалый моряк, участвовавший в переходе через экватор и ранее принявший крещение в его владениях, был включён в свиту Нептуна. Нептуном был выбран бывалый немолодой моряк, третий помощник капитана, многократно участвовавший в этом морском празднике и отличавшийся солидным телосложением и высоким ростом. На роль царицы морской никого найти не удалось, т.к. из 46 членов команды было только 2 женщины, одна из которых буфетчица кают-компании, должна была вместе с капитаном встречать свиту Нептуна и угощать ее. Вторая женщина, дневальная столовой команды, впервые пересекала экватор и должна была принять обряд крещения. Было решено нарядить царицей морской моториста. Так как женской обуви 46 размера на судне не было, к его туфлям прибили высокие каблуки, а на голове соорудили шикарную причёску из распущенных прядей пенькового троса. Но, несмотря на все старания, придать мотористу достойный вид царицы морской никак не удавалось. Поэтому было решено заменить царицу на проститутку, придав ей соответствующий вид, что с успехом удалось. В состав свиты Нептуна также входили: звездочёт, брадобрей, виночерпий, черти и лорд хранитель печати, которым стал я. Судовой плотник, искусный мастер резьбы по дереву, изготовил печать с трезубцем и надписью «Нептун» по окружности диаметром в 100 миллиметров. Боцман подобрал какую-то краску, которая не смывалась никакими растворителями, а четвёртый помощник с содроганием сердца расстался в дар Нептуну с отличной штемпельной подушкой. Эти атрибуты стали моими «орудиями труда». В конце крещения я был должен поставить прошедшему все этапы обряда эту печать сзади, ниже пояса, чтобы черти не спутали и не повторили крещение. Отмеченные печатью моряки в течение нескольких недель не могли смыть, как теперь называют, морское тату. Шеф-повар приготовил для чертей несколько больших мослов, которыми черти должны были стучать по крышкам кастрюль, сопровождая такой какофонией обряд крещения. Рядом с бассейном соорудили из досок чистилище длиной метров в пять, шириной и высотой таких размеров, чтобы можно было только ползти по-пластунски. Из машинного отделения принесли пару вёдер отработки топлива из сепараторов – сметанообразной чёрной жидкости. Еще в одном ведре размешали зубную пасту, которой брадобрей должен был мазать лица крещённых. Для доктора сделали метровый термометр, а вместо стетоскопа использовали вантуз. Черти стали черными после вымазывания тела графитом. На руках и ногах у них закрепили красивые манжеты из прядей манильского троса, а вокруг пояса одели причудливые юбки из пеньки.

И вот вся свита Нептуна собралась на баке, где для храбрости пропустили по хорошей порции вина. Затем процессия под звуки ударов мослами по кастрюльным крышкам и всхлипывание туманного горна со спасательной шлюпки торжественно направилась на корму к плавательному бассейну, где собрался весь экипаж теплохода.

Капитан и буфетчица, одетые в парадную форму, встретили свиту Нептуна.

Капитан отрапортовал Нептуну, что мы, судно российское с грузами мирными, просим у царя морского разрешение на продолжение плавания и в знак нашего уважения просим отведать угощения. Буфетчица на красивом подносе угостила свиту Нептуна коньяком и бутербродами с икрой.

Нептун сказал, что бывалых моряков, пересекавших экватор, он беспрепятственно пропускает, а остальных желает подвергнуть обряду крещения. Звездочёт открыл большой свиток со списком всех 46 членов команды и стал вызывать к Нептуну по очереди каждого моряка. Бывалые моряки рапортовали владыке морей, что они уже бывали в его владениях и в знак подтверждения предъявляли диплом о переходе экватора. Свита внимательно изучала диплом, стараясь к чему-нибудь придраться. Т.к. Нептун был неграмотным, то диплом должен был быть подписан крестиками, а не подписью исполнявшего ранее роль Нептуна. Чтоб не гневить подгулявшую свиту Нептуна, моряк с неправильно оформленным дипломом обращался к стоявшему рядом артельщику, ведавшему продовольственным складом, и просил записать на его счёт в пользу свиты одну или две бутылки вина, в зависимости от погрешности, обнаруженной в дипломе. После этого виночерпий зачерпывал из бочки, на дне которой стояло ведро с вином, чарку и подносил ее бывалому моряку.

Подлежащие крещению моряки подхватывались чертями, руки которых были вымазаны отработкой соляра из сепаратора и подводились к доктору, который «проверял» их здоровье.

После этого брадобрей маховой костью мазал лица, крещённых разведённой зубной пастой и «брил» их огромной бритвой. Затем предстояло чистилище. Моряка заставляли пролазить через длинный ящик, в щели которого были продеты пряди пеньки, смоченной в отработке.

По мере продвижения жертвы черти над его головой стучали мослами по доскам и поливали в щели отработку. И если в чистилище вползал чистый моряк, то из чистилища показывался человек, весь измазанный отработкой и оглушённый стуком мослов по доскам.

Жертва подхватывалась чертями и вбрасывалась в купель – в воду плавательного бассейна. Вылезший из купели моряк подходил к лорду-хранителю печати, который торжественно ставил печать Нептуна на обнажённый зад моряка.

Окрещённому моряку подносилась чарка зелья, и после поздравления Нептуна звездочёт вручал диплом о переходе экватора.

Если вызываемого по судовой роли моряка не оказывалось на палубе, Нептун давал команду «Черти, искать!» и черти находили жертву, где бы она не спряталась. Но четвёртому механику удалось спрятаться в тоннеле гребного вала так надёжно, что черти его не обнаружили. Вечером, когда утомлённая свита Нептуна удалилась на отдых и занялась «уничтожением» бутылок с вином, полученных в качестве откупного из артелки, неожиданно в белой тропической форме с батареей бутылок появился четвёртый механик, который стал с извинениями выставлять их на стол и просить, чтоб его не крестили по полной форме, т.к. он принёс большие откупные. Свита Нептуна собралась на совещание и постановила, что можно со щедрым моряком ограничиться окунанием в купель, что было немедленно выполнено.

Так как работа свиты Нептуна была «не из лёгких», был предлог лишний раз приложиться к чарке, стали требовать у виночерпия зачерпнуть из бочки зелья. Виночерпий попытался возразить, за что был наказан погружением в купель, а свита Нептуна приняла по внеочередной чарке вина.

На флоте остаются те, кто знает свою «ватерлинию», умеет пить в меру и готов выполнить любую сложную работу даже после принятия доброй порции зелья. Пьяницы на флоте не приживаются и быстро оказываются на берегу. Поэтому ни помполит, ни капитан не ограничивали в выпивке моряков, которые на следующий день привели замазанный на празднике теплоход в идеальное состояние.

Празднование перехода через экватор – замечательная морская традиция. Обряд крещения, которому подвергаются моряки, впервые пересекающие экватор, навсегда остается в их памяти и многократно вспоминается в рассказах родным и близким.

7 августа 1803 года из Кронштадта в первое русское кругосветное плавание вышли два небольших парусных шлюпа — «Надежда» и «Нева» под командованием капитан-лейтенантов Ивана Федоровича Крузенштерна и Юрия Федоровича Лисянского.

14 ноября корабли впер вые «вступили» в Южное полушарие. В честь этого события личный состав экипажей надел парадную форму, были подняты военные флаги и произведены выстрелы из всех орудий.

Затем на флагманском корабле устроили инсценировку: мифический морской царь Нептун, сопровождаемый свитой и телохранителями, приветствовал моряков, прибывших в его владения.

Матрос Павел Курганов из экипажа «Надежды», приладив бороду из пакли, с картонной позолоченной короной на голове и громадным трезубцем в руках изображал морского царя. Дул легкий пассат, и корабли в нескольких метрах друг от друга, чтобы и экипаж «Невы» принял участие в торжестве, лежали в дрейфе.

Иван Федорович доложил морскому царю, что за корабли и люди вторглись в его владения, и попросил «ниспослать попутного ветра и благополучия в плавании».

Нептун свирепо посмотрел на всех, грохнул трезубцем о палубу и громовым голосом потребовал от капитана выкуп — бочонок рома для себя и свиты — и приказал подвергнуть морскому крещению всех тех, кто впервые пересек экватор.

С веселым смехом и шутками телохранители владыки морского окунули всех участников плавания в заранее изготовленные из дерева и запасных парусов «купели». Этой процедуре подверглись все без исключения, кроме Крузенштерна и Лисянского, ранее плававших в Южном полушарии на кораблях английского флота.

После этого морской царь поздравил экипажи с благополучным переходам в южные владения его подводного царства и разрешил кораблям следовать далее, пообещав на всем маршруте ниспослать им попутного ветра. Затем величаво удалился.

Этот морской праздник со времени плавания «Надежды» и «Невы» стал традиционным в русском флоте. Но родился он значительно раньше и назывался праздником перехода через экватор.

«Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда португальцы проникли за мыс Доброй Надежды», — писал Н. Боголюбов в своей книге «История корабля».

В то далекое время мореплаватели не знали условий, при которых следовало проходить через экватор в известных долготах и в определенное время года, и потому часто попадали в полосу безветрия. Нередко парусные суда задерживались штилями на недели и месяцы, мучительно ожидая ветра. Известны случаи, когда экипаж съедал всю провизию, выпивал всю воду и гибнул от голода и жажды.

Будучи суеверными, моряки и придумали такой праздник с тем, чтобы ублажить морского царя Нептуна, просить его о ниспослании попутного ветра, а также чтобы занять экипаж.

Со временем к этому празднику готовились заблаговременно и более осмысленно. Н. Боголюбов приводит пример того, как праздновался переход через экватор на клипере «Изумруд» при его возвращении на родину в 1867 году. Корабельный врач Богданов подготовил целую инсценировку с национальным русским колоритом. Действующими лицами в этом шутовском представлении были Нептун, его жена Амфитрида, их сын Тритон, незаконная дочь Нептуна Зыбь, Кащей Бессмертный, великий визирь и звездочет, он же церемониймейстер при Нептуне, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Попутник, Штиль, Шторм, Шквал, ветры О, N, S, W, русалки, водянки, песенники, горнисты и барабанщик. Все они облачились в одежды, изготовленные из подручных материалов: ворсы, каболки, овчины, обрывков старых флагов; а лица и тела разукрасили сажей, мелом, суриком, охрой… Нептун был в огромном парике, с седой бородой и неизменным трезубцем. Дамы одеты в платья из флагдука. Кащей очень походил на Черномора из оперы «Руслан и Людмила». Муссона одели в китайское платье и снабдили длинной косой. Пассат был размалеван сажей под негра. На Смерч надели чехол от главного компаса. Шквал был весь в каболках, шевелившихся при малейшем движении. Штилю связали ноги, и он едва передвигался.

Амфитрида на первых же порах побранилась с супругом. Муссон затеял драку с Попутником, а под конец инсценировки Нептун приветствовал всех мореплавателей, уже побывавших за экватором, и приказал посвятить в права мореходов тех из них, которые переходят его в первый раз. Это посвящение и составляет суть веселья, которое завершается обливанием, а иногда и полным погружением новичков в специально для этого построенные из дерева и брезентов купели, заполненные забортной водой.

Тех, кто переходил экватор, называли «шелбаками», или, как было принято на русском флоте, «бывалыми-солеными». Обычно шелбаки сохраняли выданное им Нептуном удостоверение, как доказательство своего морского опыта и с тем, чтобы не подвергаться морскому крещению повторно. Вот примерное содержание такого удостоверения:

«Всем русалкам, сиренам, змеям, китам, акулам, дельфинам, скатам, пиявкам, крабам, а также и всем многим другим нашим верноподданным.

……. (должность, корабль, звание, фамилия, имя и отчество) признан нами достойным быть сопричисленным к нашим верноподданным бывалым-соленым, как пересекший экватор и подвергшийся крещению морской водою, с посвящением в орден океанских глубин.

Нептун, владыка морей и океанов и морских стихий».

Далее указывались широта, долгота, время, месяц, число, год, национальность и имя судна. Подпись Нептуна скреплялась специально изготовленной на этот случай «гербовой печатью» владыки морей.

Особенно почетным считается пересечение экватора в точке начала отсчета широты и долготы — в нулевом градусе, то есть в точке, которая у моряков называется «центром земли». В эпоху парусного флота моряки, перешедшие экватор в этом месте, получали право носить золотую серьгу в левом ухе и сидеть в портовых кабачках, положив ногу на стол. Если же моряку доводилось еще и неоднократно огибать мыс Горн, то «совет старых морских волков» награждал его специальным дипломом и серьгой. Такой моряк имел право… красить ноготь на мизинце левой руки.

Ныне моря и океаны бороздят современные боевые корабли нашего славного Военно-Морского Флота. Но так же, как и в далеком прошлом, при пересечении экватора на их палубах появляется морской владыка — царь Нептун. И так же неукоснительно выполняется обряд крещения всех тех, кто впервые переходит экватор. Правда, на разных кораблях праздник (с сохранением в основном описанной режиссуры) дополняется различными деталями в зависимости от обстановки, а также смекалки и выдумки наиболее опытных в этом матросов, старшин и офицеров, способных позабавить и посмешить экипаж.

Виктор Ананьевич Дыгало, «Так повелось на флоте», 1985г.