Праздник выбора невест

Смотрины невесты.

Предсвадебные обряды в прежние времена включали в себя несколько частей — сватовство, осмотр хозяйства жениха (погляды, двороглядение), смотрины невесты, а затем — сговор, или помолвка. Только после соблюдения всех положенных ритуалов, молодожены отправлялись под венец.

Смотрины невесты в деревнях

После того, как невеста была просватана, а ее родители — удовлетворены владениями будущего тестя, наступала пора знакомства с невестой. Любопытно, что до XV века новобрачные впервые удостаивались чести лицезреть друг друга лишь после церемонии венчания. Все договоры о свадьбе затевались и велись только близкими родственниками будущих молодоженов. Главной смотрительницей являлась матушка жениха, либо близкая родственница. Она же несла ответственность за «качество» невесты и сообщала о результатах осмотра жениху. Кроме того, смотрительница проводила «тестирование» будущей невестки, проверяя ее нрав всякими каверзными вопросами. В XVI-XVII веках обряд смотрин несколько видоизменился, и в нем стал принимать участие и сам жених. Итак, смотрины невесты — это, собственно, знакомство с девицей и выяснение, нет ли у «товара» каких-либо дефектов. Обряд происходил следующим образом. В горницу впускали будущую невесту, наряженную в лучшее платье, и оглядывали ее со всех сторон. Между тем девушка демонстрировала не только свои внешние данные, но и характер, а также должна была показаться хорошей хозяйкой. Девушка выносила на показ также предметы, изготовленные собственными руками, иногда ее заставляли показать, насколько ловко она справляется с домашними хлопотами. Главным достоинством считалось молчание. На лице у девушки было покрывало, и увидеть ее личико удостаивался чести лишь папаша жениха. Он по-хозяйски приподнимал покрывало и, коль, девка ему нравилась, целовал ее в обе щеки. Ну а если нет — и смотринам конец… Свое недовольство женихом могла выразить и просватанная девушка. Она давала это понять, выходя к гостям вторично, переодетая в будничную одежду. Также, невеста, показывая свое нерасположение, мела сор в сторону гостей. Однако, такие казусы случались редко, и в конечном счете сватовство ко всеобщему удовольствию завершалось праздничной вечеринкой, где сторона жениха поставляла горячительные напитки, а хозяева угощали гостей закусками. Если девушка была дурна собой, или имела какие-то физические изъяны, случалось, что родители с целью ее замужества, шли на обман, выдавая за невесту родственницу, либо служанку. Обман, конечно, раскрывался, но после того, как молодожены были обвенчаны. Церковные же службы очень неохотно рассматривали дела о расторжении браков. И зачастую даже такие браки признавались действительными, а обманутые мужья вынуждены были жить с женой, вызывающей неприязнь.

Смотрины невесты в купеческих и дворянских сословиях

В купеческой среде, в связи со спорами о приданом, смотрины невесты порой затягивались на недели. А у дворян, напротив, о приданом на смотринах говорить было не принято, а полагалось устраивать званый ужин. О перед венчанием отец невесты знакомил сторону жениха с составленным брачным контрактом, в содержание которого входила опись приданого невесты.

Царский смотр невест

Что касается царских смотрин, то они обставлялись несколько по-иному. В «кастинге» на роль царской невесты принимало участие большое количество девиц, подходящих по возрасту и внешним данным. Порой приглашались даже девушки простого рода. Разглядывали их на предмет духовных и телесных достоинств и изъянов доверенные придворные смотрительницы и повивальные бабки, которые после давали рекомендации «жениху».Однако, в XVI веке царственный жених принимал участие в выборе невесты собственноручно. Проводился отбор невест из претенденток по всей стране. Поскольку невест было много, на смотр к царю допускались не все, а лишь прошедшие предварительный тур средь бояр, которые отбирали высоких, статных и здоровых девиц. К примеру, знаменитый Иван III Грозный таким способом нашел трех жен.

Свадебные смотрины невесты сегодня

Сегодня смотрины невесты в дореволюционном понимании этого слова — обряднеактуальный. Как правило, он негласно совмещается со сватовством, если родители жениха впервые видят будущую сноху. Сегодня свадебные смотрины невесты не имеют ничего общего с традиционным осмотром ее внутренних и внешних достоинств. Заключается он в одаривании невесты подарками с целью оказания помощи в овладении домашним хозяйством. Как правило, свадебные смотрины невесты организуются одной из ее близких подруг за месяц до бракосочетания. Подруга, устраивающая смотрины, может заручиться поддержкой близких родственников невесты, но сами родственники не должны организовывать мероприятие. Будущая новобрачная получает приглашение в гости «на чай», и ничего не подозревает о вечеринке, на которой ее ожидают подарки — сюрпризы. Свадебные смотрины невесты устраиваются лишь в случае ее первого бракосочетания. На них приглашаются матери жениха и невесты, близкие родственницы и подруги. Если свадьба отменяется, подарки, полученные на смотринах, невеста возвращает обратно.

Поиск и избрание[ | ]

О византийских обрядах сохранилось мало сведений, некоторые исследователи вообще считают подобные рассказы позднейшими литературными вставками. Тем не менее, хроники доносят некоторые подробности о византийских традициях. О русских смотринах сведений сохранилось гораздо больше. Общий принцип был одинаков, так как в «Третьем Риме» смотры устраивали, ориентируясь на пример Константинополя — «Второго Рима».

Отбор по всей стране[ | ]

Красавиц искали по всему государству. В Византии для этого по всем краям рассылали послов с инструкциями. Они должны были оценить «прелесть лица

» и имели по меньшей мере три параметра отбора: меру роста, размер головы и длину стопы (ср. историю Золушки)[1]. Впервые смотр невест в Византии отмечен в 788 году, когда императрица Ирина искала жену своему сыну, номинальному императору Константину. Из 13 кандидаток, представленных ко двору, Ирина выбрала для сына в жёны юную незнатную армянку, уроженку Пафлагонии Марию Амнийскую, внучку праведного Филарета Милостивого[1]. Из оставшихся девушек двух взяли в жёны знатные люди, а остальных отослали домой с богатыми дарами.

В Московском государстве к поиску невест для государя подходили очень строго:

Когда к вам эта грамота придёт, и у которых из вас будут дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом не таили бы. Кто же из вас девку утаит и к наместникам не поведёт, тому от меня быть в великой опале и казни.

— «Указ Ивана IV» по С. Соловьеву

Предварительный отбор среди сотен привезённых девиц осуществлялся в два этапа: сначала с ними знакомились бояре и отбирали девиц, соответствующих требованиям: будущая царица должна быть высокого роста, должна быть красивая, здоровая и, желательно, чтобы у неё в семье рождалось много детей — это гарантировало её плодовитость, важнейшее соображение в престолонаследовании. Оставшихся нескольких десятков девушек представляли лично царю.

Нередко невесты выбирались из бедных и простых домов. Отец первой жены Алексея Михайловича — Марии Милославской, служил кравчим у посольского дьяка Ивана Грамотина. Дочь его, будущая царица, хаживала в лес по грибы и продавала их на рынке. О царице Евдокии Стрешневой, супруге Михаила Федоровича, её же постельницы говаривали: «Не дорога-де она государыня; знали они её, коли она хаживала в желтиках

(по В. Далю, желтики — простые женские чеботы);
после-де её государыню Бог возвеличил!».
А о матери Петра I, царице Наталье Нарышкиной, дьяк Шакловитый, предлагавший погубить её, говорил царевне Софье:

Известно тебе, государыня, каков её род и какова в Смоленске в лаптях ходила.

— [2]

Исследователь В. Д. Назаров пишет[3] о первой свадьбе Ивана: «Любопытны условия отбора невест. Принимались во внимание возраст, внешние данные претенденток, состояние здоровья (и невест, и их родителей), их происхождение. В отписи члены комиссии подробно описали фигуру (княжна А. Гундорова была „телом ровна, ни тонка, ни толста“), лицо (форма носа, цвет глаз и волос) и историю болезней претендентки. Тщательно учитывалось её родство (происхождение матери и мачехи; брачные связи её родных сестер и братьев). Собирались сведения о здоровье родителей. Какое значение придавалось родственным связям кандидаток, видно из „памяти“ И. В. Ляцкому. Ему предписывалось „беречи накрепко“ и „пытати тайно“ о возможном родстве претенденток с Щенятевыми и Плещеевыми. Исключение допускалось, видимо, только в одном случае, когда „девка… добра“ и „далече от того роду“. Подобные сведения вводят в закулисный мир ожесточённой политической борьбы различных группировок „государева двора“ в середине 20-х годов XVI века. Почему государева немилость была столь сильна в отношении этих двух фамилий, сказать при нынешней степени изученности политических коллизий того времени не представляется возможным».

Смотрины монархом[ | ]

Выбор невесты императором Феофилом (литография, 1889 год)
Одно из известных описаний так рассказывает о выборе византийским императором Феофилом (IX век) невесты:

Когда Феофил решил выбрать жену, в столице был устроен смотр невест, для которого самые красивые девушки были собраны со всех провинций в Константинополь. Будущая монахиня и поэтесса Кассия была одной из них. Император должен был ходить между рядов девушек с золотым яблоком и протянуть его той, на которой он собирался жениться. Он собирался протянуть его Кассии, которая нравилась ему больше других[4]. Но Кассия, по словам Георгия Амартола, «уязвила сердце его словом», и яблоко досталось более «смирной» пафлагонянке Феодоре (будущей восстановительнице иконопочитания)[5].

А на Руси царственный жених отдавал своей наречённой богато вышитый платок и кольцо. Вот как проходили выборы невесты Великому князю Василию по рассказу Франческо да Колло: «Сей Великий Князь Василий — как мне рассказали — решил завести жену, чтобы иметь детей и обеспечить себя законным наследником и преемником Государства; для этого повелел объявить во всех частях своего Государства, чтобы — не взирая на благородство или кровь, но лишь на красоту — были найдены самые красивые девственницы, и во исполнение этого указа были выбраны более 500 девственниц и приведены в город; из них было выбрано 300, потом 200 и наконец сократилось до 10, каковые были осмотрены повивальными бабками со всяческим вниманием дабы убедиться, действительно ли они девственницы и способны ли рожать детей, и нет ли у них какого недостатка,— и, наконец, из этих десяти была избрана жена»[6]. Согласно Сигизмунду Герберштейну, выбор производился не из 500, а из 1500 девиц.

Однако самыми запоминающимися оказались смотрины Ивана Грозного, который нашёл таким способом трех жен. Ради его третьей женитьбы было отобрано 2000 девиц[7]. Казимир Валишевский дал такое описание ритуала:

В браке Ивану суждено было насладиться счастьем, не выпадавшим на долю его предков. Выбор невесты производился по общему правилу. Благородные девицы всего государства, происходившие из семей служилых людей, были собраны в Москву. Для приёма их были отведены огромные палаты с многочисленными комнатами; в каждой из них было по 12 кроватей. К первому браку Василия, по словам Франциска да Колло, было собрано 500 красавиц, а по свидетельству Герберштейна — 1500. Эти цифры, по всей вероятности, показывают только число тех девиц, которые попали в Москву уже после первых выборов в провинциях. Такой порядок существовал и в Византии. Там правителям областей давались по этому поводу подробные инструкции, с указанием роста и других качеств девиц. Когда в серале собирались кандидатки, туда являлся сам государь в сопровождении одного из старейших вельмож. Проходя по покоям, он дарил каждой из красавиц по платку, вышитому золотом, с дорогими камнями. Он набрасывал платки девицам на шею. После того, как выбор был сделан, девицы отпускались с подарками по домам. Так в 1547 г. Иван выбрал себе Анастасию, дочь покойного Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, происходившего из старого боярского рода. Среди гибели княжеских родов он сумел, однако, сохранить близость к царскому трону и не принимал участия в ожесточенной борьбе за власть в дни детства Ивана. Возможно, что в данном случае выбор невесты был только простой формальностью.[8]

И. Е. Репин, «Выбор великокняжеской невесты»
(Михаила Федоровича?)

Знакомство царя с возможными невестами могло занимать много времени. Их селили во дворце, с царскими сестрами или дочерьми. Известна история с избранием Алексеем Михайловичем будущей матери Петра I — Натальи Кирилловны. С 28 ноября 1669 года по 17 апреля 1670 года он девятнадцать раз обходил по ночам верховые опочивальни, и выбирал из шестидесяти спавших красавиц ту, которая была бы покрасивей и ему, великому государю, приглядней[9].

Интриги при отборе[ | ]

Разумеется, говорить об абсолютной непредвзятости выбора, сделанного на подобном «конкурсе красоты», невозможно. Все невесты были дворянками, пускай даже и захудалыми; неугодные по политическим соображениями отсеивались в предварительных турах. В Византии зачастую свадьбы организовывались ещё родителями наследника императорского трона, они же и направляли выбор жениха (так, Константина VI женила его мать императрица Ирина, а Феофила — мачеха Ефросинья).

На это прямо указывается в рассказе о женитьбе Льва VI:

Рано пришлось Льву привыкать к покорности. Когда ему должно было исполниться шестнадцать лет, Василий решил его женить. По обыкновению, в одной из зал Магнаврского дворца собрали дюжину девиц из самых красивых в империи. В ожидании прихода царя эти маленькие особы, очень возбужденные, занялись тем, что пробовали отгадать, кто из них окажется счастливой избранницей. Одна афинянка, по словам летописца, «умевшая, благодаря обычаям своей страны, отгадывать будущее по приметам», предложила тогда в виде игры следующее странное испытание: все кандидатки должны были сесть на пол и каждая поставить перед собой свои башмаки; та из двенадцати, которая по данному знаку скорее всех встанет, обуется и первая успеет сделать красивый поклон, та и будет, наверно, императрицей.

В то время как они занимались этим упражнением, вдруг вошел царь. Первая поднявшаяся была некто Феофано, происходившая из знаменитой столичной патрицианской семьи Мартинаков; так как она была знатна, при этом очень красива и набожна, она понравилась Василию и жене его Евдокии — так оправдалась примета, пророчествовавшая ей трон. Самого Льва даже не спрашивали, а между тем юный царевич имел привязанности на стороне[10].

На Руси случалось, что царь вдруг обращал внимание на неугодную клике девушку (например, если приближенные к трону ходатайствовали за свою родственницу). В этом случае делалось все, чтобы снять невесту с дистанции. К примеру, когда Ефимию Всеволожскую, избранную Алексеем Михайловичем, первый раз одели в царское платье, ей затянули волосы так сильно, что она упала в обморок. Быстро объявили, что Ефимия страдает эпилепсией, а её отца с семьей, за то что скрыл её «нездоровье», сослали в Тюмень[11].

Примерно то же случилось с Марией Хлоповой, невестой Михаила Федоровича, которая уже была взята «на верх» (во дворец, собственно в теремные хоромы цариц), ей велено было оказывать почести как царице, дворовые люди ей крест целовали, и во всем Московском государстве велено поминать её имя на ектениях — но тем не менее она также не избегла интриг. Конкуренты Салтыковы избавились от неё следующим образом: девушку довели до расстройства желудка, знающих врачей к ней не допускали, настроили против неё мать царя Марфу Ивановну, в итоге обвинив в возможной неплодности. Был созван специальный собор из бояр, Хлопова была лишена почестей и сослана в Тобольск, где жила в бедности[12]. Тем не менее, Михаил сохранял к Марии нежные чувства, и когда его отец патриарх Филарет, прибыв ко двору, смог защитить царя от давления матери, и уменьшить влияние Салтыковых, Михаил снова объявил, что не хочет жениться ни на ком, кроме неё (хотя прошло уже 7 лет). Затем царь сделал допрос врачам, лечившим Хлопову. Изобличенные на очной ставке с докторами Салтыковы были сосланы в далекие вотчины. Тем не менее, Марфа Ивановна настояла на своем, и сын её на все ещё любимой им Хлоповой так и не женился, проходив после ещё холостяком до 29-летнего возраста (что было в его эпоху очень редким).

А Марфа Собакина, хотя Иван Грозный и успел на ней жениться, после свадьбы прожила не больше месяца и скоропостижно скончалась, оставив всех в полной уверенности, что её отравили. Эта история нашла свое отражение в сюжете оперы Н. А. Римского-Корсакова «Царская невеста». После её смерти царь сочетался браком с Анной Колтовской, которая на том же смотре в его глазах заняла «второе место».

Как женились на Руси

Трудно представить, чтобы в наши дни невеста каждое утро с момента сватовства до самого дня замужества выходила из дому и причитала, рыдала, оплакивала свое девичество, красоту, молодость. Впрочем, как и с трудом представляются возможными сейчас многие из тех обычаев и обрядов, которые были некогда неотъемлемой частью свадебного ритуала, а теперь либо забыты, либо утрачены, либо переосмыслены…

Сватовство

Сватовство — это не только неожиданный приезд жениха в сопровождении родственников в дом невесты, чтобы в иносказательной форме посвататься (себя показать да товар посмотреть). Сватовство было той отправной точкой, с которой буквально начиналось перерождение главных участников свадебного обряда, жениха и невесты.

С момента самого просватания на невесту (сговоренку) налагалось ограничение в передвижении, ее жизненное пространство резко сужалось до пределов родительского дома. Если девушка и выходила, то только в сопровождении подруг и, по сути, только для того, чтобы пригласить гостей на свадьбу. Невеста так же отстранялась от всех домашних дел, становилась недееспособной. Так происходило постепенное “расчеловечивание”, необходимое для рождения нового человека, уже семейного.

Смотрины

Через два-три дня после сватовства жених и его близкие родственники вновь приезжают в дом невесты, теперь на смотрины, во время которых девушка должна показать себя во всей красе и продемонстрировать все свои навыки и уменья, точно так же как и жених, который красуется перед всеми собравшимися. После этого мать жениха пристально рассматривает и оценивает приданое невесты. Все происходящее обязательно сопровождается песнями и причитаниями,- чаще всего в исполнении подруг невесты. Однако девушка могла отказаться от женитьбы, не выйдя к жениху.

Рукобитье

Незадолго до намеченного дня свадьбы происходило рукобитье или же запой, событие, которое окончательно закрепляло договоренность о свадьбе. После рукобитья отказ от свадьбы был невозможен. Жениха и невесту усаживали рядом за стол и величали в песнях, которые исполнялись подругами невесты. А что же делают сами жених и невеста? Невеста не разговоривает, а причитает, а в некоторых домах и вовсе зовут выльницу, которая «воет», то есть исполняет причеты, а невеста охает и плачет. И, несмотря на видимую активность жениха, его постоянные перемещения (он приезжает в дом невесты практически каждый день после рукобитья на «побывашки», «поцелуи», «проведки»), все же он остается пассивным: за него говорят и делают всё сваты, родственники, дружки.

Девичник

Неужели этот обряд тоже исчез? Дело в том, что девичник на Руси — это не только прощальные посиделки невесты с подругами накануне венчания, но и изготовление «красоты» («воли»), расплетание косы, мытье невесты в бане, уничтожение или передача «красоты» подруге или жениху. Девичья «красота» — последнее, что связывает невесту с ее девичеством. Это мог быть кудель, деревце, украшенное лентами и лоскутами, венок, платок. После изготовления «красоты» ее сжигали либо невеста раздавала ее близким подругам. Каким бы ни был предмет, символизирующий «красоту», он неизменно связан с головой, точнее волосами, а волосы – своего рода олицетворение девичьей красоты, воли. С уничтожением или раздачей «красоты» девушка аллегорически лишалась девичества.

Также невесте могли отрезать косу и передавали ее жениху. А ритуальное омовение в бане окончательно завершало процесс: невеста становилась: ”ни жива, ни мертва”, и в этом состоянии ее передавали жениху, устраивался торгом, а невеста и ее подруги изо всех сил сопротивлялись.

Прическа молодухи

Сразу после венчания невесте делали прическу молодухи: заплетали две косы и покрывали голову платком или же сразу «окручивали по-бабьи»: заплетенные в две косы волосы закручивали на затылке в пучок, а поверх надевали головной убор замужней женщины (повойник, очток, наметка). С этого момента волосы невесты мог видеть только муж: показаться с непокрытой головой постороннему мужчине было равносильно измене, а сорвать с женщины головной убор — оскорбление. Перемена прически означает переход девушки во власть мужа, а так же представляет собой формирование нового облика человека, его перерождение в новом статусе. Девушка начинает «оживать»: к ней возвращается способность самостоятельно передвигаться, а так же способность все делать своими руками: невеста, войдя в дом, начинает активно осваивать его пространство, бросает рожь, кладет коровай, бросает пояс и др.

«Раскрывание невесты»

Особый обряд был посвящен «раскрыванию» невесты, когда молодые приезжали из-под венца в дом жениха. Этот обряд наделялся двойным смыслом: для невесты он означал возвращение зрения; невеста, продолжая оживать, смотрела теперь на все иными глазами, а для жениха это было своего рода узнаванием любимой, так как она теперь была иная. В некоторых деталях обряда прочитывается эротический смысл, когда невесту «вскрывают»: свекор или дружка приподымает подол кнутовищем, ухватом. пирогом или палкой. Или же на голову невесты клали пирог без начинки, символизирующий дитя, и заворачивали его в платок, клали его в чулан, где молодые отдельно от всех сначала ели, а затем проводили брачную ночь. В некоторых областях был обычай устраивать постель новобрачным в клети или хлеве, что связано с идеей плодородия, деторождения.

«Отводины»

«Отводины» (совместное посещение молодыми родителей невесты) знаменует конец свадьбы как особого состояния для всех ее участников. Этот элемент свадебного обряда особенно важен для невесты, которая приезжает ненадолго и в качестве гостьи, что подчеркивает необратимость всех превращений, произошедших с ней во время свадьбы. Впрочем, встречаются и другие данные о связи невесты со своим домом. Например, в Воронежской губернии, молодица в течение первого года замужества жила у матери и занималась прядением для своих будущих нужд.

Источник

В жизни человека брак — исключительное по важности событие, имеющее глубокий духовный смысл и сакральный характер.

Христиане должны вступать в брак с главной целью — помочь друг другу спастись и вместе войти в Царствие Небесное.

Обычно свадьбы играли в зимний мясоед (т.е. от Крещения до начала Великого поста). Говаривали: «Лето — для старанья, зима — для гулянья».

Реже свадьбы справлялись в начале лета: на Красную горку (первое воскресенье после Пасхи) засватают, а на Троицу обвенчают. Считалось, что если парень или девушка просидят на Красную горку дома, то неудачно женятся или вовсе останутся без семьи.

Осенью свадьбы играли обычно на Покров. К празднику Покрова оканчивались все сельскохозяйственные работы, и наступало время отдыха. Девушки усердно молились Божией Матери в праздник Ее Покрова, чтобы найти своего суженого: «Пресвятая Богородица, покрой землю снежком, а меня — платком», поэтому сам праздник считался на Руси свадебным днем.

На Руси невест выбирали родители, посоветовавшись с духовником семьи. Самому жениху такой выбор не доверяли, потому что боялись, что он выберет невесту необдуманно, руководствуясь страстями.

Зачастую молодые не видели друг друга до самой свадьбы. Поэтому слово «невеста» произошло от выражения «не весть кто», т.е. неизвестная, неведомая. А «суженый» — от «судьбы», «суда Божия», потому что жениха, по молитвам девушки и ее родителей, посылает Сам Бог. Выходя замуж по воле родителей, девушка отдавала себя на «суд Божий»: что ожидало ее в замужестве, ведал только Бог.

Крестьяне устраивали смотрины невест на играх-­хороводах, где и девушки, и парни показывали свою сноровку. Умение и выносливость узнавали также на полевых работах. Чтобы узнать, хороша ли девушка лицом, парни подглядывали ее возвращение из бани, когда на лице не было ни румян, ни сурьмы. Когда выбирали невесту, то, прежде всего, обращали внимание на то, как она работает, что умеет делать, — в семье жениха она была нужна еще и в качестве работницы. Белоручку могли и не засватать.

Сватовство было делом очень ответственным и почетным. Сват должен был хорошо разбираться в людях, уметь вести разговор, знать обычаи и быть очень благоговейным и набожным человеком — потому что он соединял судьбы людей по Божией воле. «Не выбирай невесту, а выбирай сваху», — говаривали в старину.

Войдя в дом, сваты начинали иносказательный разговор: «Мы сватами к вашей милости. У вас есть стог годовалый, а у нас жеребенок неезжалый. Нельзя ль у вас стог купить, да жеребенка накормить?» Сватов усаживали за стол и, независимо от того, собирались ли отдавать дочь замуж или нет, сытно кормили и оказывали радушие. Этого требовал непреложный закон гостеприимства. Сваты приходили тоже не с пустыми руками. Они приносили с собой хлеб (традиционный каравай) и вино. Иногда шкатулку или берестяной короб с подарками для невесты («девичьими безделицами»). Отказывали тоже не прямо, опасаясь обидеть хороших людей, а посылали их «коряки лупать», «арбуз испечь» или «чайник навесить». Иногда давали, в знак отказа, тыкву. Согласия невесты на брак обычно не спрашивали, последнее слово всегда оставалось за отцом, и девушке приходилось смиряться и говорить родителю: «Из вашей воли не выйду». Сваты и родители невесты «били по рукам», т.е пожимали друг другу руки в знак закрепления договора о браке. Этот обряд назывался «рукобитьем» или «сговором».

После того, как девушка была просватана, отправлялись «смотреть углы» — хозяйство жениха. Особенно ценилось обилие хлеба и скота, затем — посуда и одежда. Так же осматривали приданое невесты. В него обычно входила постель (перина, одеяла, подушки), полный наряд невесты, украшения (особенно ценились янтарные бусы, нитки жемчуга и серебряные цепочки), подарки жениху и свекру (рубаха и кальсоны), подарки свекрови (нижние рубашки, ткань на сарафан, платки) и всем родственникам — полотенца собственного рукоделия. За приданым в дом невесты на второй день свадьбы приезжали свашки жениха и выкупали его у младшего брата или сестры, которые сидели на сундуке с добром и «продавали приданое».

После смотрин наступало время подготовки к свадьбе. А на русском Севере существовал очень интересный обычай «закрыванья невесты». После совместной молитвы перед иконами зажигали свечу, и отец накидывал на голову дочери­невесты платок («фату», «фатку»), натягивал на лицо и после этого говорил: «Просватали!» Невеста пыталась задуть свечу, убегала, пыталась скрыться от отца, избежать закрыванья, но подружки ее догоняли и возвращали. Невесте полагалось причитать до самой свадьбы — то есть несколько дней. Жених приносил невесте подарки, а она долго отказывалась от них, мучая его, но, в конце концов, принимала. И после этого жених получал право поцеловать невесту.

Наконец, наступал главный день — день венчания. На Севере для невесты этот день начинался с бани. В южнорусских губерниях невеста вставала раньше всех и с подружками бежала в дом жениха, чтобы застать его в постели и надеть на него свадебную рубаху. Несколько дней от сватовства до венчания (на Севере — не более одной недели, на Юге — до целого месяца) занимали «посиделки». Девушки­подружки каждый день сходились в доме невесты, помогая ей шить и вышивать приданое и подарки для жениха и новой родни. Иногда устраивались «вечеринки» — гулянья с играми, песнями и плясками, причем на них мог присутствовать жених и его друзья. Затем наряжали невесту и готовили ее к венцу.

Венчальная одежда была особенной. На Юге — это платье белого, розового или голубого цвета, на Севере — красный сарафан. Невеста снимала свой девичий головной убор (обычно, ленту) и отдавала младшей сестре. На голову ей надевали венок — символ чистоты и целомудрия, поэтому если женщина вторично выходила замуж, венок уже не надевала. Фата или покрывало — непременная часть свадебного наряда, символ замужества и подчиненности женщины — мужчине. Снаряженную к венцу невесту благословляли родители. Жених также получал родительское благословение. Затем жених со своими друзьями, на празднично украшенных телегах (летом) или санях (зимой) — это был «свадебный поезд» — отправлялся за невестой, которую ему еще предстояло выкупить. У ворот дома невесты стояли ее родня и подружки, не давая жениху и его свите прохода, пока он не заплатит выкуп. Войдя в дом, жених видел невесту сидящей под образами, а около нее — младших братьев и сестер, которые «продавали ее косу». Выкупив косу, жених занимал место рядом с невестой. Родители благословляли молодых, которые кланялись на все четыре стороны и отправлялись на Венчание.

На Венчание родители жениха и невесты не ездили, молодых сопровождали крестные, родственники и друзья. Чаще всего именно крестные держали венцы либо лучшие друзья. Под ноги молодым постилали то самое вышитое венчальное полотенце, которое было получено от невесты на сватовстве. Венчальные свечи, большие и украшенные лентами и цветами, по благочестивому обычаю, зажигались от богоявленской (крещенской) свечи. Кольца перед началом таинства освящались священником в алтаре. Причем, по исконному обычаю, кольцо жениха было золотым, а невесты — серебряным.

После возвращения из церкви у дома жениха молодых встречали родители молодого супруга: отец — с иконой, мать — с караваем. Солонка с солью, венчавшая каравай, символизировала будущее благосостояние супругов. На Руси соль была редким, и потому дорогим продуктом. Молодых осыпали хмелем, деньгами, орехами и хлебными зернами. Хлебные зерна символизировали плодородие, поэтому осыпать пшеницей жену и мужа означало желать им многочадия.

Итак, в доме жениха начинался свадебный пир. Прежде всего, на столе присутствовала традиционная еда — большой, круглый свадебный каравай (курник), украшенный веточками «девьей красоты», а также «птичками» и «шишками» из теста, «лежень» — продолговатый хлеб и булочки — «шишки» и «витушки». Каравай всегда разрезала сама невеста и раздавала гостям, его нужно было съесть полностью. Благочестивой традицией было угощать бедных и сирых, подавать милостыню. Так на молодых призывалось Божие благословение. В старину на княжеских свадьбах жениха и невесту потчевали жареными лебедями. Считалось, что лебедей могли есть только на свадьбе.

Главными действующими лицами свадебного пира, как, впрочем, и всей свадьбы, кроме жениха и невесты, были дружко («старший боярин», «шафер») и сваха («свашка», «сватка»). Дружко — главный распорядитель свадебной церемонии, должен состоять впервые в браке Помогала дружке свашка — тоже состоящая «в браке судьбы», бойкая и острая на язык женщина. Дружко и свашка исполняли обязанности, как бы теперь сказали, тамады. Они вели свадьбу «по обычаю», занимали и развлекали гостей, следили за порядком. Молодожены почти ничего не ели, перед ними стоял один прибор, и муж кормил молодую жену.

Непременно на столе стоял бочонок (или чашка) с медом, символизирующим сладкую супружескую жизнь. Объем бочонка доходил до нескольких литров, весь мед молодые должны были съесть после свадьбы. Отсюда и пошло название — «медовый месяц». Спиртного молодожены не пили совсем, хотя перед ними на столе стояли бутылки вина, перевязанные красной лентой. Красный цвет — традиционный свадебный цвет, на Руси он считался праздничным.

В южнорусских краях, у казаков соблюдался красивый и мудрый обычай «повивания невесты». В укромной комнате или прямо за свадебным столом две свашки (со стороны жениха и невесты) снимали с нее венок (или это делал молодой муж), заплетали волосы в две косы, укладывали их вокруг головы, повязывая сверху белым платком. Девушки носили только одну косу — символ непорочности и одиночества, замужние женщины — две косы — знак того, что теперь она не одна, что она нашла свою вторую половинку.

Молодые раньше всех покидали свадебный пир. В первый раз их укладывали спать в нежилом, нетопленном покое, как бы холодно в нем ни было. Постель обычно стелила свекровь. По старинному обычаю невесте полагалось разуть молодого мужа — этим она показывала свою покорность и признавала его власть над собой. На второй день свадебный пир справлялся в доме невесты, и все гости приносили в подарок курицу или петуха, украшенных лентами и цветами. В последующие дни вся свадебная процессия поочередно обходила всех родственников жениха и невесты, пируя в каждом доме.

Свадьба была незабываемым событием для супругов не только потому, что случалась только раз в жизни, но и потому, что в этот день стирались все сословные и имущественные различия. Жениха и невесту величали «князем» и «княгиней», потому что вступление в брак имело подобие с возведением древних князей в достоинство их власти. Какими бы бедными ни были новобрачные, на свадьбе они считались «княжеской четой», а их друзья и ближайшие родственники именовались «боярами».

В браке, освященном Божиим и родительским благословением и соответствующем традициям благочестивых предков, человек обретал полноту своего существования. Недаром говорили, что «не женат — не человек» или «холостой — полчеловека». Жизнь обретала новый смысл.

Источник

Рекомендуется к просмотру:

Как блюстителей чистоты сделали блюстителями порядка

«Я аромата смысл постиг, узнав, что есть духи «жиркости»»: как Таллинн советской экспозиции на выставке-ярмарке дивился

Русские путешествия