Престольный праздник на афоне

Святая Гора Афон зани­мает исклю­чи­тель­ное место в Пра­во­слав­ном мире. Афон, избран­ный Самой Пре­свя­той Бого­ро­ди­цей в удел, место осо­бого попе­че­ния Божией Матери, уже с IX века ста­но­вится круп­ней­шим духов­ным цен­тром Визан­тий­ской импе­рии. С этого вре­мени и до сего дня, несмотря на мно­го­чис­лен­ные наше­ствия ино­вер­цев и вар­ва­ров, Афон про­дол­жает быть един­ствен­ным в мире местом, где сосу­ще­ствуют, сохра­няя и раз­ви­вая свои тра­ди­ции (в том числе и литур­ги­че­ские), несколько направ­ле­ний восточ­ного пра­во­слав­ного мона­ше­ства.

Пер­выми насель­ни­ками Святой Горы были отшель­ники, зна­ме­ни­тые подвиж­ники еги­пет­ских, сирий­ских и пале­стин­ских мона­сты­рей и скитов, кото­рые оста­вили свои оби­тели, спа­са­ясь от наше­ствия арабов. Несчаст­ные изгнан­ники тыся­чами рину­лись в Кон­стан­ти­но­поль, прося защиты у импе­ра­тора. В 680 году импе­ра­тор Кон­стан­тин Пого­нат своим хри­зо­ву­лом (указом) отвел им для житель­ства уеди­нен­ный Афон­ский полу­ост­ров и тем же указом закре­пил за мона­хами право веч­ного вла­де­ния Святой Афон­ской Горой. Поэтому и бого­слу­же­ние на Афоне вплоть до Х века совер­ша­лось по раз­лич­ным скит­ским уста­вам, при­ня­тым у пале­стин­ских кел­лио­тов. Такой поря­док сохра­нялся еще долгое время после осно­ва­ния первых мона­сты­рей. Это видно из того, что Кие­во­Пе­чер­ский игумен Доси­фей в XIII веке заим­ство­вал на Афоне устав келей­ного пра­вила, а мит­ро­по­лит Киприан (1390—1406) в своей редак­ции Псал­тири боль­шое место отвел афон­ским осо­бен­но­стям келей­ного совер­ше­ния суточ­ного бого­слу­же­ния. К этому же вре­мени (XIII в.) отно­сится Типик, или Устав, Карей­ской келлии, состав­лен­ный святым Саввой Серб­ским дня монаха, живу­щего в устро­ен­ной им без­молв­нице, полу­чив­шей отсюда назва­ние «типи­кар­ница». Поря­док служб по этому Уставу близок к обыч­ному, с той лишь раз­ни­цей, что еже­дневно должна быть про­чи­ты­ва­ема вся Псал­тирь; кафизмы, не вошед­шие в состав бого­слу­же­ний суточ­ного круга, должны про­чи­ты­ваться в про­ме­жутке между ними. На утрени, 3‑м, 6‑м и 9‑м часах в про­дол­же­ние всего года чита­ется по три кафизмы. В суб­боту вече­ром совер­ша­ется все­нощ­ная осо­бого состава: Три­свя­тое, псалом 50, канон, чтение из Еван­ге­лия, после Шесто­псал­мия — три-четыре кафизмы. Далее служба идет обыч­ным поряд­ком, но биб­лей­ские песни сти­хо­сло­вятся отдельно, и уже за ними сле­дует канон вос­крес­ный или свя­тому. На Афоне же появи­лось «Пост­ни­че­ское, или скит­ское, после­до­ва­ние», состав­лен­ное в XIV веке мона­хом Фео­ду­лом Фика­рою. Это после­до­ва­ние было пере­ве­дено на сла­вян­ский язык и в 1620 году издано в Вильне архи­манд­ри­том Леон­тием Кар­по­ви­чем.

Иеру­са­лим­ский устав вошел в упо­треб­ле­ние на Афоне в период его повсе­мест­ного рас­про­стра­не­ния на Пра­во­слав­ном Востоке, когда бого­слу­жеб­ные осо­бен­но­сти пале­стин­ских мона­сты­рей усту­пили в нем место поряд­кам, сло­жив­шимся под вли­я­нием литур­ги­че­ских тра­ди­ций Кон­стан­ти­но­поля. На Пра­во­слав­ном Востоке в целом в усло­виях турец­кого заво­е­ва­ния Иеру­са­лим­ский устав был под­верг­нут серьез­ным сокра­ще­ниям, что в конце концов при­вело к при­ня­тию Кон­стан­ти­но­поль­ского устава 1838 года. Афон же не только сохра­нил Иеру­са­лим­ский устав, но и зна­чи­тельно обо­га­тил его бого­слу­жеб­ными тра­ди­ци­ями раз­лич­ных мона­сты­рей. Поэтому в совре­мен­ной бого­слу­жеб­ной прак­тике свя­то­горцы игно­ри­руют печат­ные изда­ния Иеру­са­лим­ского устава (1545, 1577 гг. и т. д.), но каждый мона­стырь поль­зу­ется исклю­чи­тельно своим руко­пис­ным типи­ко­ном.

Это обсто­я­тель­ство дало повод про­фес­сору А.А. Дмит­ри­ев­скому, заме­ча­тель­ному рус­скому литур­ги­сту и мно­го­крат­ному палом­нику на Святую Гору, гово­рить о Свя­то­гор­ском уставе.

По Дмит­ри­ев­скому, Свя­то­гор­ский устав, воз­ник­ший из опи­са­ний мест­ных мона­стыр­ских обы­чаев, суще­ство­вал уже в XI веке. При этом он ссы­ла­ется на Никона Чер­но­горца, извест­ного литур­ги­ста того вре­мени, кото­рый в своих Пан­дек­тах и Так­ти­коне поль­зу­ется уста­вом Свя­то­гор­ским наравне со спис­ками Иеру­са­лим­ского и Сту­дий­ского уста­вов. Говоря о раз­ви­тии Свя­то­гор­ского устава, Дмит­ри­ев­ский при­во­дит руко­пис­ный типи­кон из Вати­кан­ской биб­лио­теки, кото­рый оза­глав­лен «Типи­кон Лавры свя­того Саввы и Лавры свя­того Афа­на­сия на Афоне» и дати­ру­ется 1373 годом.

Не сооб­щая ника­ких све­де­ний об исто­рии Свя­то­гор­ского устава в XII—XVI веках, Дмит­ри­ев­ский свя­зы­вает совре­мен­ный Свя­то­гор­ский типи­кон с типи­ко­ном Дио­ни­си­ат­ского мона­стыря, состав­лен­ным в 1624 году неким иеро­мо­на­хом Игна­тием. При этом Дмит­ри­ев­ский при­во­дит сви­де­тель­ства совре­мен­ных ему афон­ских типи­ка­рей, гово­ря­щие о рас­про­стра­не­нии Дио­ни­си­ат­ского устава и авто­ри­тете, кото­рым он поль­зу­ется в свя­то­гор­ских мона­сты­рях.

Но прежде чем при­сту­пить к опи­са­нию прак­ти­че­ского осу­ществ­ле­ния Свя­то­гор­ского типи­кона, необ­хо­димо ска­зать несколько слов об устрой­стве свя­то­гор­ских храмов, так как без этого оста­нутся непо­нят­ными многие осо­бен­но­сти совер­ше­ния все­нощ­ного бдения на Афоне. Планы афон­ских собор­ных храмов кафо­ли­ко­нов очень схожи. Исклю­че­ние состав­ляет только храм Про­тата в Карее, постро­ен­ный по образу ран­не­хри­сти­ан­ской одно­не­фной бази­лики. Осталь­ные соборы пред­став­ляют в плане рав­но­ко­неч­ный визан­тий­ский крест, закруг­лен­ный с восточ­ной сто­роны. Часто к алтар­ной апсиде при­мы­кают по бокам диа­кон­ник (справа), слу­жа­щий хра­ни­ли­щем свя­щен­ных сосу­дов и местом собра­ния диа­ко­нов во время бого­слу­же­ния, и жерт­вен­ник (слева).

В центре алтаря стоит пре­стол, над кото­рым воз­вы­ша­ется сень, или киво­рий, с главою на четы­рех тонких стол­бах. Под ним висит даро­но­сица арт­офо­рий в виде голубя или неболь­шой цер­ковки. За пре­сто­лом стоит боль­шой крест; как пра­вило — это один из кти­тор­ских вкла­дов в мона­стырь. Семи­свеч­ники есть далеко не во всех храмах. На горнем месте стоит кафедра епи­скопа или (как в Про­тат­ском храме и Вато­педе) чтимая икона Бого­ма­тери Боко­вые апсиды отде­лены от алтаря заве­сами. Когда начи­на­ется освя­ще­ние Святы: Даров на литур­гии, их задер­ги­вают, как и завесу Цар­ских врат. В тех храмах, где боко­вых апсид нет, завесы висят на пру­тьях, про­тя­ну­тых вокруг пре­стола.

Ико­но­стас свя­то­гор­ских храмов невы­со­кий, часто двухъ­ярус­ный. По тра­ди­ции, его вен­чает крест с Рас­пя­тием, с пред­сто­я­щими по бокам обра­зами Бого­ма­тери и свя­того Иоанна Бого­слова. Эта ком­по­зи­ция уста­нав­ли­ва­ется на двух фан­та­сти­че­ских китах, искусно выре­зан­ных из дерева. Головы китов соеди­нены, и их рас­кры­тые пасти под­дер­жи­вают Рас­пя­тие, а на высоко под­ня­тых хво­стах стоят в резных овалах образы Бого­ма­тери и свя­того Иоанна Бого­слова. По объ­яс­не­ниям самих свя­то­гор­цев, эти киты явля­ются сим­во­ли­че­ским напо­ми­на­нием о трех­днев­ной смерти Спа­си­теля и Его слав­ном Вос­кре­се­нии из мерт­вых, про­об­ра­зом кото­рого явля­ется трех­днев­ное пре­бы­ва­ние про­рока Ионы в кито­вом чреве (Ион.2:1; Мф.12:40). Под каждой из икон в мест­ном чине, а также перед всем» отдельно сто­я­щими ико­нами (в том числе и настен­ными изоб­ра­же­ни­ями Христа и Бого­ма­тери на пере­го­родке между глав­ной частью храма и литий­ным при­тво­ром пове­шена неболь­шая иконка, к кото­рой при­кла­ды­ва­ются после службы.

Возле правой колонны, ближе к Цар­ским вратам стоит аналой, име­ну­е­мый проски­ни­та­рием. Этот аналой сделан из мра­мора или цен­ного дерева с инкру­ста­цией из пер­ла­мутра, сло­но­вой кости и чере­пахи. На нем во время празд­нич­ных бдений пола­га­ется икона празд­ника, а в осталь­ные дни —икона кти­тора мона­стыря или празд­ника, кото­рому посвя­щена оби­тель.

За левой колон­ной уста­нов­лена икона Божией Матери, почи­та­е­мая в мона­стыре, или боль­шая икона с изоб­ра­же­нием свя­того кти­тора мона­стыря, а за правой, возле проски­ни­та­рия, — боль­шая икона свя­того или празд­ника, кото­рому посвя­щен мона­стырь. В боко­вых закруг­ле­ниях уста­нов­лены дере­вян­ные формы, или ста­си­дии, для левого и пра­вого хора певчих и почет­ных стар­цев. Во время празд­нич­ных бдений в ста­си­диях с правой сто­роны стоят губер­на­тор и прочие пред­ста­ви­тели свет­ских вла­стей, а с левой сто­роны — деле­гаты от мона­сты­рей и прочие духов­ные лица, при­гла­шен­ные на празд­ник.

Исклю­че­ние состав­ляет храм Про­тата, где все ста­си­дии справа и слева от архи­ерей­ской кафедры имеют таб­лички с назва­ни­ями 20-ти свя­то­гор­ских мона­сты­рей, и их зани­мают анти­про­сопы, то есть изби­ра­е­мые от каж­дого мона­стыря пред­ста­ви­тели в Свя­щен­ном Киноте. Игу­мен­скую ста­си­дию зани­мает Про­те­пи­стат, или Прот — пред­се­да­тель Свя­щен­ного Кинота.

Бли­жай­шие к ико­но­стасу ста­си­дии зани­мают: типи­карь, так как типи­кар­ница (шкаф с бого­слу­жеб­ными кни­гами) обычно нахо­дится за правой восточ­ной колон­ной, кото­рая под­дер­жи­вает купол; кано­нарх и экк­ли­си­архи. С правой сто­роны, при входе на сере­дину храма, под резной сенью нахо­дится на воз­вы­ше­нии епи­скоп­ская кафедра, изго­тов­лен­ная обычно из ценных пород дерева. Справа от нее — ста­си­дия игу­мена, такая же, как и осталь­ные, но с более вычур­ной резь­бой. В этой ста­си­дии игумен стоит в обыч­ные дни или когда празд­нич­ное бого­слу­же­ние воз­глав­ляет архи­ерей.

На левой сто­роне храма, парал­лельно первой кафедре, нахо­дится вторая, несколько мень­шая по раз­меру и скром­нее укра­шен­ная. Она исполь­зу­ется редко, при слу­же­нии двух епи­ско­пов.

Сере­дину купола во всех храмах зани­мает хорос , кото­рому дал подроб­ней­шее опи­са­ние В. Гри­го­ро­вич-Бар­ский (XVIII в.). «Хорос, — пишет Бар­ский, — по-гре­че­ски не что ино зна­ме­нует, точию лик тор­же­ству­ю­щих и чинно окрест сто­я­щих. Есть убо сей хорос некий обруч медный, равною мерою с главою храма соде­лан­ный, весь сквозе дыряв изва­ян­ный, с препле­те­нием раз­лич­ных тонко изры­тых цветов, птиц и живот­ных, с частыми пре­де­лами орлов двое-глав­ных и некиих кругов напо­до­бие башень, висит же оцеп­лен к выи глав­ной храма на два­де­сяти поясах, тое­южде штукою и худо­же­ством изли­ян­ных… Нижае же обруча онаго такожде тонко изли­ян­ные некий дис­коси диря­вые, напо­до­бие решет, или кадиль­ниц вися­щие, тяготы ради и пра­ваго висе­ния хороса, нижае же тех висят кисти шел­ко­вые, кра­соты ради; с верху же окрест всего хороса обстоят на остро­тах водру­жен­ные свещи многи… иже нико­гда все не запа­ля­ются, точию некие опре­де­лен­ныя от них нарочно зажи­га­ются в дни празд­нич­ные… от них же неуга­са­емы суть числом три­де­сят три». В центре «некиих кругов» сделан проем (арка), в кото­ром под­ве­шена неболь­шая икона-таб­летка с дву­сто­рон­ним пояс­ным изоб­ра­же­нием муче­ника или апо­стола.

В сере­дину хороса из купола спус­ка­ется на цепи мно­го­ярус­ное пани­ка­дило со мно­же­ством свечей. Кроме него в храме по бокам есть еще четыре пани­ка­дила. Перед кре­стом, вен­ча­ю­щим ико­но­стас, висят неболь­шие лам­пады с кре­стом и двумя высо­кими и тол­стыми све­чами. Такая же лам­пада висит и над глав­ным входом в эту часть храма, где по обычаю изоб­ра­жа­ется Успе­ние Бого­ма­тери или «Спас Недре­ман­ное Око».

Пол храма вымо­щен моза­и­кой из раз­но­цвет­ных мра­мор­ных плит. Под хоро­сом, напро­тив Цар­ских врат, выло­жены раз­но­цвет­ным мра­мо­ром два четы­рех­уголь­ника, нахо­дя­щи­еся один в другом. Между ними на каждой сто­роне име­ется по три круга: один в сере­дине и два по углам. Такой же круг, боль­шего раз­мера, име­ну­е­мый в Свя­то­гор­ском типи­коне омфа­лион («пуп»), есть и в сере­дине четы­рех­уголь­ни­ков. Нередко в нем нахо­дится рельеф­ное мра­мор­ное изоб­ра­же­ние дву­гла­вого орла. На него обычно ста­вится дис­кел­лий — особый склад­ной ана­ло­гий, и там чита­ются паре­мии и поло­жен­ные за бде­нием поуче­ния и синак­сарь. Ана­ло­гич­ные пря­мо­уголь­ники, чуть поменьше, нахо­дятся по бокам храма. В их центре стоят тумбы-ана­ло­гии, на кото­рые певчие кладут необ­хо­ди­мые книги.

Эту цен­траль­ную часть храма, кото­рая име­ну­ется глав­ным храмом кириос наос, отде­ляет от сле­ду­ю­щей, назы­ва­е­мой внут­рен­ним, или литий­ным, при­тво­ром, исо­нар­фикс, или лити, стена, кото­рая дохо­дит до арок, соеди­ня­ю­щих колонны цен­траль­ной части храма с внут­рен­ним при­тво­ром. В стене есть три двери, из кото­рых сред­няя по раз­меру и боль­шая задер­ги­ва­ются заве­сой. Эти двери укра­шены тонкой инкру­ста­цией из раз­лич­ных пород дерева, пер­ла­мутра и чере­пахи и потому назы­ва­ются крас­ными, ореэ. По сто­ро­нам крас­ных врат на стене изоб­ра­жа­ются Хри­стос и Бого­ма­терь, как и в ико­но­стасе. Входят в храм обычно боко­выми вра­тами, а не крас­ными, кото­рые откры­ва­ются только во время празд­нич­ных бого­слу­же­ний. По сто­ро­нам внут­рен­него при­твора и за колон­нами также нахо­дятся ста­си­дии. Игумен стоит в ста­си­дии за правой колон­ной, рядом с крас­ными вра­тами, во время чтения часов, пове­че­рия и полу­нощ­ницы, а в ста­си­дии за правой колон­ной возле выход­ной двери — во время литии.

Над внут­рен­ним при­тво­ром в неко­то­рых храмах устро­ены кати­ху­мены, или хоры, с боль­шими окнами, обра­щен­ными внутрь храма.

Почти все соборы на Святой Горе кроме внут­рен­него при­твора имеют еще внеш­ний при­твор — экс­о­нар­фикс, по раз­ме­рам зна­чи­тельно мень­ший пер­вого и отде­лен­ный от него капи­таль­ной стеной. Во внеш­ний при­твор можно войти с паперти через дверь, нахо­дя­щу­юся посе­ре­дине, но часто име­ются и две боко­вые двери. Во внеш­нем при­творе, справа от входа в храм, стоит боль­ших раз­ме­ров мра­мор­ная ста­си­дия, в кото­рой игумен садится после кти­тор­ских пани­хид и пани­хид в пяток вечера перед Мясо­пуст­ной и Тро­иц­кой суб­бо­тами. За этой ста­си­дией по обеим сто­ро­нам вход­ной двери тянутся скамьи, на кото­рых в этих слу­чаях сидит братия мона­стыря. Певчие раз­ме­ща­ются в ста­си­диях на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне.

Все афон­ские мона­стыри при­дер­жи­ва­ются визан­тий­ского отсчета вре­мени, согласно кото­рому день начи­на­ется с захода солнца. Каждую суб­боту, когда захо­дит солнце, глав­ные часы мона­стыря уста­нав­ли­ва­ются на отметке «12». Исклю­че­ние состав­ляет Ивер­ский мона­стырь, где отсчет вре­мени ведется от вос­хода солнца, как было у древ­них хри­стиан. Все­днев­ный суточ­ный круг бого­слу­же­ний начи­на­ется в 9 часов вечера (по евро­пей­скому вре­мени 6 часов вечера) вечер­ней, кото­рой пред­ше­ствует 9‑й час со своим отпу­стом. По отпу­сте вечерни бывает «исхож­де­ние» — эксо­ди­а­сти­кон, когда братия с пением мерт­вен­ных тро­па­рей («Со духи пра­вед­ных скон­чав­шихся» и так далее) исхо­дит в литий­ный при­твор — место обыч­ного захо­ро­не­ния кти­то­ров — и совер­шает крат­кую заупо­кой­ную литию. Затем сле­дует тра­пеза (если она поло­жена по уставу) и сразу после нее — пове­че­рие. Как и 9‑й час, оно совер­ша­ется в литий­ном при­творе. Завеса, отде­ля­ю­щая при­твор от глав­ной части храма, задер­нута. Канон на пове­че­рии поется, а не чита­ется. По этому поводу Гри­го­ро­вич-Бар­ский заме­чает: «Каноны нигдеже вне чтут, но всегда поют, и на утрени и на пове­чер­нице… Еще же поют и тро­ична, по неде­лям, с при­гла­ше­нием «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» сице­вым спо­со­бом: 1‑ю и 3‑ю песнь зело низким и тихим гласом, яко едва слы­ша­тися, 4‑ю, 5‑ю и 6‑ю, — мало вышным, от 7‑й же еще вышным, даже до окон­ча­ния канона. Последи же точию два поют тро­ична: «Достойно есть сла­вити Тя‘, Троице Святая, вос­поем вей бого­лепно», также «Из мерт­вых видевши Твоего Сына» и «Достойно есть, яко воис­тинну» и прочая, до конца утрени», к кото­рой при­со­еди­ня­ется 1‑й час, со своим отпу­стом.

По Ксе­но­ф­скому типи­кону, в при­творе «творит чред­ной иерей поклон игу­мену и диа­васт (чтец), бла­го­сло­вив­шись, читает пове­че­рие, когда же про­чтет «Верую», отхо­дит кано­нарх на сре­дину и кано­нар­шит обыч­ный канон Окто­иха Божией Матери, и поем мед­ленно и бла­го­го­вейно и по окон­ча­нии его читаем икосы Бого­ро­дицы мед­ленно и с чув­ством. По испол­не­нии же их диа­васт про­дол­жает чтение пове­че­рия».

Пове­че­рие окан­чи­ва­ется Чином Про­ще­ния, кото­рый совер­ша­ется сле­ду­ю­щим обра­зом: иерей по отпу­сте делает поклон сто­я­щему на сере­дине храма игу­мену, затем братия под­хо­дит к игу­мену, кла­ня­ется ему до земли и берет бла­го­сло­ве­ние. Перед этим братия по кругу обхо­дит литий­ный при­твор и при­кла­ды­ва­ется ко всем иконам, начи­ная с обра­зов Христа и Бого­ма­тери. Во время этого тро­га­тель­ного чина поется сти­хира празд­ника или свя­того, кото­рому посвя­щен мона­стырь (в Вато­педе — «Кра­соты дев­ства Твоего»).

В неко­то­рых мона­сты­рях, напри­мер, Вато­педе, канон на пове­че­рии из Окто­иха поется на вечерне после стихир на сти­ховне, а во время пове­че­рия совер­ша­ется чтение ака­фи­ста «Взбран­ной Вое­воде» перед чудо­твор­ной иконой Божией Матери. Во всех оби­те­лях, кроме Рус­ской, во время пове­че­рия или сразу после него вима­та­рий (обычно — иеро­мо­нах) выно­сит из алтаря на сере­дину храма святые мощи, име­ю­щи­еся в мона­стыре. Палом­ники слу­шают рас­сказ о мона­стыре и его свя­ты­нях, после чего кла­ня­ются святым мощам, кото­рые затем уно­сятся обратно в алтарь.

В Рус­ском Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре сразу после пове­че­рия совер­ша­ется общая испо­ведь, после кото­рой духов­ник испо­ве­дует братию и палом­ни­ков.

Утрен­нее бого­слу­же­ние в будни начи­на­ется в 7 часов (по евро­пей­скому вре­мени 4 часа утра) полу­нощ­ни­цей. Затем сле­дуют утреня, 1‑й, 3‑й и 6‑й часы и литур­гия. Почти во всех мона­сты­рях на Святой Горе еже­дневно поется молеб­ный канон Божией Матери. Это пение совер­ша­ется непо­сред­ственно перед днев­ной тра­пе­зой, но в неко­то­рых оби­те­лях ради удоб­ства — сразу же после литур­гии.

1‑го числа каж­дого месяца во всех мона­сты­рях совер­ша­ется чин малого освя­ще­ния воды.

Одной из бого­слу­жеб­ных осо­бен­но­стей афон­ских мона­сты­рей явля­ется то, что в будние дни все после­до­ва­ния, кроме литур­гии, совер­ша­ются в кафо­ли­коне. Литур­гию же служат одно­вре­менно в несколь­ких неболь­ших храмах-парак­ли­сах, кото­рых в каждом мона­стыре насчи­ты­ва­ется от 10 до 30. Такой обычай возник в древ­но­сти, когда в мона­сты­рях устра­и­ва­лось боль­шое коли­че­ство при­де­лов для еже­днев­ного слу­же­ния заздрав­ных и заупо­кой­ных литур­гий. Исклю­че­ние состав­ляют Вато­пед и Рус­ский мона­стырь. В первом литур­гия слу­жится в кафо­ли­коне каждый чет­верг, в память о чудес­ном избав­ле­нии Божией Мате­рью Вато­педа от напа­де­ния пира­тов. В Рус­ском мона­стыре литур­гия совер­ша­ется каждую неделю в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском соборе или в Покров­ском храме (парак­лисе) попе­ре­менно. Веро­ятно, этот обычай связан с тем, что в сере­дине про­шлого века, когда в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре братия состо­яла из греков и рус­ских, греки, состав­ляв­шие в это время боль­шин­ство, не поз­во­ляли рус­ским мона­хам совер­шать в соборе бого­слу­же­ние на сла­вян­ском языке. Тогда на собран­ные в России сред­ства над брат­ским кор­пу­сом был построен храм Покрова Пре­свя­той Бого­ро­дицы, внеш­ним и внут­рен­ним видом почти ничем не отли­ча­ю­щийся от рус­ских церк­вей XIX века. В этом храме, кото­рый назы­вался вторым собо­ром, рус­ские монахи слу­жили до 80‑х годов про­шлого века, когда к ним пол­но­стью пере­шло управ­ле­ние мона­сты­рем. В парак­ли­сах (а их в Рус­ском мона­стыре более 30) бого­слу­же­ние совер­ша­ется крайне редко, прак­ти­че­ски раз в году, на пре­столь­ный празд­ник (в Успен­ском парак­лисе кроме литур­гии совер­ша­ются все после­до­ва­ния от пред­праздн­ства до отда­ния празд­ника Успе­ния). Только в церкви святых апо­сто­лов Петра и Павла, устро­ен­ной при мона­стыр­ской усы­паль­нице, каждую суб­боту совер­ша­ется литур­гия и пани­хида по усоп­шим.

Прак­тика такого ред­кого совер­ше­ния литур­гий в парак­ли­сах, без­условно, недав­няя и вызвана в первую оче­редь немно­го­чис­лен­но­стью братии Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря. Этим же объ­яс­ня­ется и то, что, если бдение на вос­крес­ные дни не сов­па­дает с вели­ким празд­ни­ком, а также памя­тью хра­мо­вого или чти­мого свя­того, оно заме­ня­ется здесь отдель­ным слу­же­нием вели­кой вечерни и поли­е­лей­ной утрени, согласно типи­кону. Стоит также отме­тить, что, поскольку почти все насель­ники Рус­ского мона­стыря, вклю­чая игу­мена, явля­ются постри­же­ни­ками раз­лич­ных мона­сты­рей России, руко­пис­ный Пан­те­ле­и­мо­нов­ский типи­кон в этой оби­тели ныне не упо­треб­ля­ется, а бого­слу­же­ние совер­ша­ется по типи­кону, издан­ному Мос­ков­ской Пат­ри­ар­хией, с сохра­не­нием неко­то­рых обще­а­фон­ских бого­слу­жеб­ных осо­бен­но­стей.

Другим типом бого­слу­же­ния на Афоне явля­ется все­нощ­ное бдение, агрип­ния. На необ­хо­ди­мость его совер­ше­ния в вос­крес­ные дни, вели­кие и хра­мо­вые празд­ники, а также дни памяти чтимых святых ука­зы­вают все афон­ские типи­коны. Бдения на Афоне по их тор­же­ствен­но­сти, а значит, и про­дол­жи­тель­но­сти, раз­де­ля­ются на три вида. Вот что гово­рится об этом в «Пись­мах свя­то­горца»: «Вы вос­хи­ща­е­тесь нашими бде­ни­ями… а вместе с тем жела­ете и знать, каким обра­зом все­нощ­ную можно про­длить до 14 часов сряду? Надобно ска­зать, что подоб­ные бдения очень редки, и в круг­лый год может быть одно, два или много — три… Здесь три раз­ряда бдений: первое — тор­же­ствен­ное празд­нич­ное в полном смысле; второе — на два­на­де­ся­тые празд­ники, про­дол­жа­ю­ще­еся до 12 часов ночи; а третье — вос­крес­ное обык­но­вен­ное, не вос­хо­дя­щее свыше 10 часов. К послед­нему отно­сятся и дни вели­ких святых». Далее мы будем гово­рить только о бдении пер­вого типа.

Празд­ники, в кото­рые совер­ша­ются эти бдения, у рус­ских свя­то­гор­цев назы­ва­ются «пана­гир» или «пани гирь» (от греч. «пане­ги­рис» — тор­же­ство). Этот термин обо­зна­чает не только все­нощ­ное бдение, но и всю сово­куп­ность обря­дов и тра­ди­ций, в том числе бого­слу­жеб­ных, свя­зан­ных с данным празд­ни­ком. «Всякий пани­гирь того или иного из 20 кири­ар­хи­че­ских (глав­ных, гос­под­ству­ю­щих) мона­сты­рей на Святой Афон­ской Горе явля­ется празд­ни­ком не только данной оби­тели, — пишет по этому поводу про­фес­сор А. А. Дмит­ри­ев­ский, — но, без пре­уве­ли­че­ния можно гово­рить, и тор­же­ством всей Святой Горы».

Как уже гово­ри­лось, в свя­то­гор­ских оби­те­лях пана­гир бывает всего несколько раз в году: на глав­ный хра­мо­вый празд­ник, дни памяти особо чтимых святых и неко­то­рых чтимых икон Божией Матери. Об исклю­чи­тель­но­сти пана­ги­ров гово­рит и тот факт, что в Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия — ста­рей­шем мона­стыре на Святой Горе — пана­гир совер­ша­ется только раз в году, в день памяти пре­по­доб­ного Афа­на­сия Афон­ского (5 июля); а на глав­ный хра­мо­вый празд­ник Бла­го­ве­ще­ния совер­ша­ется обыч­ное бдение, как и на другие дву­на­де­ся­тые празд­ники. У В. Гри­го­ро­вича-Бар­ского мы нахо­дим объ­яс­не­ние этого стран­ного обычая: «Изна­чала же тамоё глав­ный празд­ник совер­ша­шеся на Бла­го­ве­ще­ние Пре­свя­тия Бого­ро­дицы, Ея же есть и вели­кий храм, мно­гымы лети по успе­нии свя­таго. Обаче, якоже от пре­да­ния тамош­ние иноки повест­вуют, явися Пре­свя­тая Бого­ро­дица во сне древле неко­ему доб­ро­де­тел­ному игу­мену и рече ему еще: «Отселе не тво­рите празд­ника пер­ваго и глав­наго в год Мене ради, ибо Мене блажат вей роды и празд­нуют доволно вей хри­сти­яне, но тор­же­ствуйте празд­ник велик в память друга Моего Афа­на­сия иже доволно Мне послужи и потру­дися в оби­тели сей». И от того вре­мени празд­ник глав­ный пре­ме­нися и мона­стир нача име­но­ва­тися не Бла­го­ве­ще­ния, но Лавра свя­таго Афа­на­сия, якоже и в хри­зо­ву­лах древ­ний царие сви­де­тел­ствуют». Всего же на Святой Горе в году бывает около 45 пана­ги­ров, иногда одно­вре­менно в несколь­ких оби­те­лях.

Пана­гир начи­на­ется с чина архи­ерей­ской встречи. В послед­нее время при­сут­ствие архи­ерея стало неотъ­ем­ле­мой частью пана­гира. Гре­че­ские мона­стыри обычно при­гла­шают одного из епи­ско­пов Кон­стан­ти­но­поль­ской Пат­ри­ар­хии или Эллад­ской Церкви, а в Рус­сике празд­нич­ное бого­слу­же­ние воз­глав­ляет епи­скоп Рус­ской Церкви, кото­рый еже­годно при­ез­жает с груп­пой палом­ни­ков к пре­столь­ному празд­нику свя­того вели­ко­му­че­ника и цели­теля Пан­те­лей­мона.

На встречу архи­ерея вся братия во главе с игу­ме­ном соби­ра­ется у глав­ных врат (порты) оби­тели. Игумен и свя­щен­ники — в обла­че­нии. Два экк­ли­си­арха держат пере­нос­ные под­свеч­ники — ману­алы и Еван­ге­лие. По при­бы­тии епи­скопа начи­нают зво­нить коло­кола. На архи­ерея воз­ла­гают пана­гию, наде­вают мантию и дают в руки жезл — равдос. Архи­ерей целует Еван­ге­лие, бла­го­слов­ляет братию и сле­дует в собор. Два диа­кона все это время непре­рывно кадят перед архи­ереем. Хор поет: «Достойно есть» и «Ис полла эти, дес­пота». Войдя в собор, епи­скоп при­кла­ды­ва­ется к иконам, бла­го­слов­ляет певчих и народ и встает на кафедру. Сле­дует крат­кая лития, во время кото­рой поются тро­пари: Кресту, храма, свя­тому, имя кото­рого носит епи­скоп. На «И ныне» — кондак «Взбран­ной Вое­воде». В неко­то­рых мона­сты­рях, напри­мер в Лавре, поется и Вели­кое сла­во­сло­вие. Даль­ней­шее повто­ряет поря­док вечер­ней литии, но в более сокра­щен­ном виде. После воз­гласа архи­ерея «Услыши ны, Боже» и испол­не­ния хором пол­ного мно­го­ле­тия архи­ерею насто­я­тель при­вет­ствует епи­скопа. Затем сле­дует ответ­ное слово архи­ерея. Кроме того, в конце литии епи­скоп бла­го­слов­ляет под­хо­дя­щую к нему братию, начи­ная с игу­мена. Хор испол­няет полное мно­го­ле­тие. Затем епи­скоп сни­мает мантию и сле­дует в свои покои.

Похо­жим обра­зом, но без Еван­ге­лия и каж­де­ния, совер­ша­ется и встреча игу­мена. Здесь необ­хо­димо ска­зать о свя­то­гор­ском обычае при­гла­шать на пана­гир, кроме архи­ерея, игу­мена одного из афон­ских мона­сты­рей. Суще­ствует даже особый поря­док при­гла­ше­ния. Неко­то­рые оби­тели имеют тесные исто­ри­че­ские связи. Поэтому Вато­пед на глав­ный празд­ник тра­ди­ци­онно при­гла­шает игу­мена мона­стыря Хилен­дар, Лавра — Ивера, Руссик — Зографа, и наобо­рот. Такой обычай имеет несколько осно­ва­ний: во-первых, это поз­во­ляет свя­то­гор­цам еще раз почув­ство­вать себя боль­шой семьей, кото­рая живет и спа­са­ется в избран­ном уделе Божией Матери, невзи­рая на наци­о­наль­ные и другие раз­ли­чия; во-вторых, при­гла­шен­ный игумен при­хо­дит с луч­шими диа­ко­нами и пев­чими своей оби­тели, кото­рые укра­шают празд­нич­ное бого­слу­же­ние, а также берет с собой часть братии, чтобы помочь насель­ни­кам празд­ну­ю­щего мона­стыря в приеме и раз­ме­ще­нии палом­ни­ков, при­го­тов­ле­нии тра­пезы и т. п. Послед­нее обсто­я­тель­ство нема­ло­важно, так как, напри­мер, на глав­ный афон­ский пана­гир — пре­по­доб­ного Афа­на­сия Афон­ского — в Лавру соби­ра­ются до 600 палом­ни­ков, при чис­лен­но­сти братии Лавры около 40 чело­век. По тем же при­чи­нам за несколько дней до своего пана­гира мона­стырь пре­кра­щает прием палом­ни­ков.

Игумен оби­тели встре­чает гостя в мантии, с кре­стом (право на ноше­ние кото­рого на Афоне имеет только насто­я­тель мона­стыря) и игу­мен­ским жезлом, пате­ри­цей. По при­бы­тии гостя насто­я­тель сни­мает мантию и крест, воз­ла­гает их на него и пере­дает ему пате­рицу. С этого момента гость ста­но­вится как бы пол­но­прав­ным насто­я­те­лем дан­ного мона­стыря: он воз­глав­ляет бого­слу­же­ние (если нет епи­скопа), пред­се­дит за тра­пе­зой, его имя воз­но­сится за бого­слу­же­нием. При этом поря­док про­ше­ний таков: сна­чала «О свя­щен­но­иг­у­мене святыя оби­тели сия (имярек) иеро­мо­нахе и всей во Христе братии нашей»; затем про­ше­ние с упо­ми­на­нием имени насто­я­теля: «о (имярек) иеро­мо­нахе с бра­тией, сино­дия (букв. — спут­ни­ками. — Авт.) его».

За три часа до захода солнца бывает малая вечерня, кото­рую во многих мона­сты­рях пред­ва­ряет пере­не­се­ние чудо­твор­ного образа Божией Матери. Это свя­зано с тем, что в неко­то­рых оби­те­лях чудо­твор­ные иконы Божией Матери нахо­дятся не в цен­траль­ной части собора, а на горнем месте в алтаре (Протат, Вато­пед) или в одном из парак­ли­сов (Лавра, Ивер, Дио­ни­сиат и т. д.), устро­ен­ном в честь иконы. Этот чин, в кото­ром участ­вует все духо­вен­ство в обла­че­ниях, очень тор­же­ствен и сопро­вож­да­ется каж­де­нием иконы и пением тро­па­рей иконы, празд­ника и «Достойно есть». В соборе икону ставят в особый киот слева от Цар­ских врат. Снизу к киоту под­ве­ши­вают рас­ши­тую пелену; сбоку — по две ста­рин­ные епи­тра­хили; над иконой рас­кры­вают зонт из дра­го­цен­ной мате­рии, а перед ней пости­лают ковер и ставят под­свеч­ники. Вот как тор­же­ствен­ное убран­ство собор­ного храма опи­сы­вает А.А. Дмит­ри­ев­ский: «Вся бога­тей­шая цер­ков­ная утварь, вычи­щен­ная и вымы­тая, нахо­дится на своих местах. Вынута из ске­во­фи­ла­кии (сосу­до­хра­ни­тель­ницы) и вся налич­ная риз­ница, ввиду мно­го­чис­лен­ного собора свя­щен­но­слу­жи­те­лей… Архи­ерей­ские обла­че­ния и свя­щен­ные сосуды не только блещут дра­го­цен­ными укра­ше­ни­ями, но и отли­ча­ются своею древ­но­стию и теми исто­ри­че­скими тра­ди­ци­ями, кото­рые с ними в оби­тели свя­зы­ва­ются. Ко всем иконам намест­ным и сто­я­щим особ­ня­ком, под­ве­шены дра­го­цен­ные пелены, убран­ные каме­ньями и рас­ши­тые шел­ками и золо­том. Доро­гие епи­тра­хили висят по бокам намест­ных икон почти по всему ико­но­стасу (отно­си­тельно дан­ного обычая А.А. Дмит­ри­ев­ский заме­чает, что он возник из пред­пи­са­ния типи­кона свя­щен­нику во время все­днев­ных служб не вхо­дить без нужды в алтарь, а про­из­но­сить екте­ньи перед Цар­скими вра­тами, наде­вая на себя епи­тра­хиль, вися­щую сбоку этих врат на спе­ци­аль­ном крючке. — Прим. авт.). Заго­тов­лены дра­го­цен­ней­шие ковры, кото­рые опыт­ные екк­ли­си­архи быстро раз­вер­ты­вают и уби­рают на тор­же­ствен­ных собор­ных выхо­дах».

Сразу за малой вечер­ней сле­дует тра­пеза. По общему афон­скому обычаю, на тра­пезе перед все­нощ­ным бде­нием всегда подают жаре­ных осми­но­гов, а после все­нощ­ной — жаре­ную рыбу, «труда ради бден­ного».

О вре­мени начала все­нощ­ного бдения разные типи­коны дают раз­лич­ные ука­за­ния (кстати, этому вопросу была посвя­щена спе­ци­аль­ная записка, подан­ная царю Алек­сею Михай­ло­вичу жившим тогда в Москве архи­манд­ри­том Афон­ского Ивер­ского мона­стыря Дио­ни­сием). Одни ука­зы­вают время «по заходе солнца, если ночь корот­кая; если же нет, то в первый или второй час ночи». Другие опре­де­ляют время начала агрип­нии до 2‑го или 3‑го часа ночи. Нако­нец, третьи ука­зы­вают: «Около часа ночи вне зави­си­мо­сти от вре­мени года». Это раз­но­об­ра­зие объ­яс­ня­ется нали­чием или отсут­ствием в мона­стыре «доб­ро­глас­ных певцов и чтецов». В насто­я­щее время только несколько из 20 свя­то­гор­ских мона­сты­рей (Вато­пед, Симо­но­петр, Дохиар) имеют сла­жен­ные хоры, и поэтому те, кото­рые их не имеют, для при­да­ния празд­нич­ному бдению боль­шей тор­же­ствен­но­сти при­гла­шают певчих из других мона­сты­рей.

Отдельно сле­дует ска­зать о певчих-кел­ли­о­тах. На Афоне славу наи­бо­лее искус­ных певцов имеют брат­ства Иоса­феев, Кар­цо­неев и Дани­и­леев. Послед­ние еже­годно поют на пана­гире в Рус­ском Свято-Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре.

При совер­ше­нии бла­го­ве­ста на Афоне, как в древ­них мона­сты­рях, до сих пор упо­треб­ля­ются била и кле­пала, кото­рые делятся на «тяжкое», «вели­кое» и «желез­ное», несмотря на то, что повсе­местно име­ются и коло­кола, кото­рые звонят после того, как смолк­нут била. Сохра­ня­ется также древ­ний обычай сопро­вож­де­ния бла­го­ве­ста в «вели­кое» и «тяжкое» пением «Непо­роч­ных» или 50-го псалма, при этом одни мона­стыри дер­жатся общего боль­шин­ству спис­ков Иеру­са­лим­ского устава порядка деле­ния «Непо­роч­ных» на 12 частей, соот­вет­ственно 12 ударам в било, допус­кая замену «Непо­роч­ных» две­на­дца­ти­крат­ным чте­нием 50-го псалма. Другие делят бла­го­вест на три звона, соот­вет­ственно трем ста­тиям «Непо­роч­ных». Про­дол­жи­тель­ность того и дру­гого бла­го­ве­ста зави­сит от вре­мени года: в зимнее время он удли­ня­ется, а в летнее сокра­ща­ется. Напри­мер, типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря допус­кает сокра­ще­ние бла­го­ве­ста «от 14 сен­тября до Недели Ваий». Особый поря­док совер­ше­ния бла­го­ве­ста в Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия Афон­ского опи­сы­вает В. Гри­го­ро­вич-Бар­ский: «Первое бо гласят в ней звоны, также толчет в вели­кое виси­мое било сице­вым обра­зом: толк­нувши пят или шест раз скоро, также чтет два­на­де­сят «Верую», по всяком «Верую» уда­ря­ющи в било раз, дон­деже совер­шатся 12, и паки 5 или 6 скоро, якоже первое; таже вторую статию биет мед­ленно, с 12 «Верую», и паки пят, шест скоро, таже и третую статию, с 12 «Верую». Последи же 2 статии обич­ных, скорых и долгих, о них же пред­по­мя­ну­хом, по дре­вя­ном же билу в кле­пало желез­ное статию едину».

Чтобы запол­нить время, уста­нов­лен­ное уста­вом для совер­ше­ния агрип­нии, в неко­то­рых свя­то­гор­ских оби­те­лях чин бдения пред­ва­ря­ется малым пове­че­рием, кото­рое совер­ша­ется, как было опи­сано выше, но с той раз­ни­цей, что молитва, поло­жен­ная в конце пове­че­рия: «И дождь нам, Владык, на сон гря­ду­щим», опус­ка­ется, «как не соот­вет­ству­ю­щая цели насто­я­щего нашего подвига», по заме­ча­нию «Писем свя­то­горца».

Все­нощ­ное бдение начи­на­ется совер­ше­нием в литий­ном при­творе службы 9‑го часа, со своим отпу­стом. Если бдение воз­глав­ляет архи­ерей, к обыч­ному воз­гласу: «Молит­вами святых отец наших», кото­рым на Афоне закан­чи­ва­ются все службы, при­бав­ля­ется «Молит­вами свя­того Вла­дыки нашего».

Чин вели­кой вечерни совер­ша­ется в цен­траль­ной части кафо­ли­коне. При этом архи­ерей (или в его отсут­ствие игумен) стоит на архи­ерей­ской кафедре в мантии и с жезлом. Слу­жа­щий иеро­мо­нах под­хо­дит к кафедре и, сотво­рив земной поклон пред­сто­я­телю, берет бла­го­сло­ве­ние на начало бого­слу­же­ния. На инте­рес­ную осо­бен­ность ука­зы­вает типи­кон серб­ского Хилен­дар­ского мона­стыря. Здесь иеро­мо­нах бла­го­слов­ля­ется не у пред­сто­я­теля, а у иконы Божией Матери «Тро­е­ру­чица», нахо­дя­щейся справа от архи­ерей­ской кафедры. Иерей пола­гает перед иконой три земных поклона и лобы­зает икону, после чего отхо­дит в алтарь. Такое начало сохра­ня­ется и в будние дни.

Даль­ней­шее бывает, как это опи­сано в Диа­так­сисе Кон­стан­ти­но­поль­ского Пат­ри­арха Фило­фея (XIV в.): «Когда наста­нет время, отхо­дит иерей с диа­ко­ном и творят поклоны иконе Вла­дыки Христа, между тем как все братья сидят; диакон, взяв свой сти­харь с орарем и покло­нив­шись на восток трижды, под­хо­дит к иерею и гово­рит: «Бла­го­слови, Вла­дыко, сти­харь с орарем»; иерей бла­го­слов­ляет их, говоря: «Бла­го­сло­вен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». Затем наде­вают оба при­сво­ен­ные одежды». По обла­че­нии свя­щен­ник «кадит святую тра­пезу кре­сто­видно окрест и весь жерт­вен­ник (то есть алтарь) и, отво­рив святые двери, исхо­дит» север­ными дверьми, пред­ва­ря­е­мый двумя экк­ли­си­ар­хами в мантии и с воз­жжен­ными све­чами на под­свеч­ни­ках. Став посреди храма лицом к архи­ерей­ской кафедре, они воз­гла­шают: «Повели», «Пове­лите» и «Повели, Вла­дыко (Отче) святый» и при этом при­под­ни­мают под­свеч­ники. Вслед за этим иерей кадит перед свя­тыми дверьми, затем перед ико­нами в ико­но­стасе, правым и левым ликом, пред­сто­я­те­лем и ико­нами в проски­ни­та­риях и всей бра­тией; при этом ему пред­ше­ствуют экк­ли­си­архи или диа­коны со све­чами. «Исхо­дит же и в при­твор и кадит по чину и тамо сущую братию». Каж­де­ние при­твора (литий­ного) совер­ша­ется так, как это опи­сано в 22‑й главе типи­кона: свя­щен­ник «творит крест кади­лом пред крас­ными враты, также кадит на обе сто­роны святые иконы и братию всю по чину их; последи же воз­вра­ща­ется к крас­ным вратам, зря к западу, кадит кре­сто­видно всех». Затем иерей, «паки воз­вра­щая в цер­ковь и став посреди обою лику, зна­ме­нует кади­лом крест, зря к восто­ком и воз­гла­шает велег­ласно: «Гос­поди, бла­го­слови».

После началь­ного воз­гласа иерея «Слава Святей» пред­сто­я­тель с кафедры читает «При­и­дите, покло­нимся» трижды. Чет­вер­тый стих «При­и­дите, покло­нимся и при­па­дем Ему» не про­из­но­сится, что, кстати, соот­вет­ствует рус­ской бого­слу­жеб­ной прак­тике до XVI века.

Затем пред­сто­я­тель читает 103‑й псалом до стиха «Отверзшу Тебе руку». Отсюда лики начи­нают анти­фон­ное пение пред­на­чи­на­тель­ного псалма с аник­сан­та­ри­ями. Самое раннее ука­за­ние на испол­не­ние аник­сан­та­риев встре­ча­ется в руко­писи Вато­пед­ского мона­стыря ј 320 (931), кото­рая дати­ру­ется 1346 годом. По своему содер­жа­нию аник­сан­та­рии явля­ются крат­кими про­слав­ле­ни­ями Три­и­ло­стас­ного Боже­ства как Пер­во­при­чины миро­зда­ния, кото­рые пере­кли­ка­ются со сти­хами 103-го псалма. «За каждым стихом все сла­во­сло­вят Троицу, Кото­рая есть Созда­тель всего», — заме­чает святой Симеон Солун­ский (XIV в.). Все аник­сан­та­рии имеют припев: «Слава Тебе, Боже», кото­рый в свое время был при­пе­вом 1‑го анти­фона пес­нен­ной вечерни. Их полный текст запи­сан про­фес­со­ром А. А. Дмит­ри­ев­ским и опуб­ли­ко­ван в его «Опи­са­ниях литур­ги­че­ских руко­пи­сей…». Пение аник­сан­та­риев, кото­рое про­дол­жа­ется около двух часов, афонцы слу­шают с особым бла­го­го­ве­нием. Типи­коны пре­ду­пре­ждают, чтобы иерей в это время не читал све­тиль­нич­ных молитв, кото­рые надо читать после стиха: «Вся пре­муд­ро­стию сотво­рил еси». Кроме аник­сан­та­риев к осо­бен­но­стям пения пред­на­чи­на­тель­ного псалма отно­сится при­со­еди­не­ние к трех­крат­ному «Алли­луиа, алли­луиа, алли­луиа, слава Тебе, Боже» чет­вер­того стиха: «Упо­ва­ние наше, Гос­поди, слава Тебе». Этот же поря­док сохра­ня­ется при всяком пении или чтении кафизм. На мирной екте­ний, как и на всех после­ду­ю­щих, при архи­ерей­ском слу­же­нии поми­на­ется только слу­жа­щий архи­ерей, причем про­ше­ние звучит так: «Об архи­епи­скопе нашем (имярек)… Гос­поду помо­лимся». Если нет архи­ерея, таким же обра­зом поми­нают Кон­стан­ти­но­поль­ского Пат­ри­арха. Вось­мое про­ше­ние начи­на­ется сло­вами: «О святей оби­тели сей, Святей Горе сей» и т. д. На Афоне, как и во всех гре­че­ских церк­вах, в начале про­ше­ния «Пре­свя­тую, Пре­чи­стую…» хор поет: «Пре­свя­тая Бого­ро­дице, спаси нас».

О пении первой кафизмы типи­коны гово­рят: «сти­хо­сло­вим «Блажен муж» во глас 8‑й, начи­нает же это не началь­ный хор, но другой, второй же псалом — началь­ный хор, и третий — опять второй хор». Однако в совре­мен­ной прак­тике пение первой кафизмы зача­стую вообще опус­ка­ется.

Пение «Гос­поди, воз­звах» начи­на­ется с воз­гласа кано­нарха: «Бла­го­слови, Вла­дыко, глас (назы­ва­ется при­лу­чив­шийся глас Окто­иха)». Вообще обя­зан­но­сти кано­нарха за вели­кой вечер­ней детально регла­мен­ти­ро­ваны уста­вом (см.27‑ю главу нашего типи­кона) и подробно опи­саны В. Гри­го­ро­ви­чем-Бар­ским. «Кано­нарху, — пишет Бар­ский, — дело есть: на «Гос­поди, воз­звах» и на «Хва­ли­тех» глас огла­шати, на всем пра­виле чрез сутки канар­хаты (то есть кано­нар­шить. — Прим. авт.) и Псал­тирь, и Пара­меи, и Апо­стол и Синак­сар честы, и в зажже­нию и пога­ше­нию свещь и кан­ди­лов, егда упразд­нится, иным помо­ще­ствует. Огла­сивши же глас, с пре­ло­же­нием рук, низу смот­рящи, пред оным кри­ло­сом стоит (обра­тив­шися к началь­ней­шим), на нем же начи­нает певец пеги «Гос­поди, воз­звах» или «Хва­лите», и егда услы­шит поюща: «Вонми гласу моле­ния моего» или «Хва­лите Его в вышных», покла­ня­ется ниц до землы и отсту­пает на странну, дон­деже прий­дет время канар­хати сти­хиры. Идеже поется: «Яко утвер­дися милость Его на нас», пре­хо­дящы чрез церков, пола­гает на себе крест пред цар­скимы враты и, обра­тив­шися на запад, к оной стране скоро при­хо­дит, и уже не пола­га­ющи книгы на налои, по все­гдаш­нему тамо обычаю, но дер­жащы в руках, канар­хает. Такожде на «Славе, и ныне» на руках канар­хает, еще же и на сти­хов­нах всех святых чети­ре­де­сят­ницы, прочее же всегда пола­га­ющы книгу на налои, и на под­но­жии (оче­видно, здесь име­ется в виду омфа­лион. — Прим. авт.) стоящи. Егда же поется наслав­ник велик, кроме и «и ныне» такожде особ-но вели­кое, тогда не пре­хо­дит яве чрез храм, но сокро­венно за свещ­ни­камы, близ ико­но­стаса, пред намест­нимы обра­замы, на «славе» убо, ради про­тя­женна-го пения, доне­леже окон­чит (хор. — Прим. авт.) «Слава Отцу и Сыну и Свя­тому Духу» (да не стоит пред кри­ло­сом праз­ден, мало тамо сокри­ва­ется, на «и ныне» же, и тоейжде ради вины и бла­го­чи­ния ради входа, сокро­вен за свещ­ни­камы стоящы, гро­мы­гласно изда­лече канар­хает. Егда же поются про­ки­мены, на вечер­нях, сей ставшы посреде церквы, стихи ответ­ствует тихим гласом, клобук снявши». Пение анти­фон­ное, причем первые два стиха «Гос­поди, воз­звах» и «Да испра­вится» поют особым долгим рас­пе­вом, каждый по 15- 20 минут. Сти­хиры поют на 10, с кано­нар­хом. Здесь есть ряд осо­бен­но­стей: 3‑ю или 4‑ю сти­хиру всегда испол­няет пред­сто­я­тель с кафедры — один или вместе с несколь­кими «доб­ро­глас­ными псал­тами». Для пения Дог­ма­тика оба хора схо­дятся вместе. Дог­ма­тик также поется долгим рас­пе­вом.

Одно­вре­менно с нача­лом пения «Гос­поди, воз­звах» два екк­ли­си­арха или кан­ди­лапта (све­ще­воз­жи­га­теля), в ман­тиях, сотво­рив три земных поклона перед иконой Божией Матери и по одному пояс­ному пред пред­сто­я­те­лем, ликами и бра­тией, начи­нают зажи­гать свечи на хоросе, пани­ка­ди­лах, под­свеч­ни­ках и лам­па­дах. Делают они это син­хронно и весьма изящно, умело поль­зу­ясь длин­ными шестами, концы кото­рых, как змей­ками, обвиты тон­кими све­чами. При этом число свечей, зажи­га­е­мых перед празд­нич­ной иконой, строго регла­мен­ти­ру­ется типи­ко­ном. Так, собор­ный типи­кон Вато­пед­ского мона­стыря 1508 года имеет даже особую таб­лицу с ука­за­ни­ями о све­ще­воз­жи­га­нии на весь год. В сен­тябре, напри­мер: «1‑го сен­тября све­тиль­ницы, яже наверху, остав­ляем; воз­жи­гаем же ико­но­стас (то есть под­свеч­ник перед Рас­пя­тием. — Прим. авт.) и хорос, и успен­скую свечу, и только на время вечерни. Пред обра­зом же свя­того Симеона воз­жи­гаем свещи две, на утрени творим по обычаю, 6‑го, на архан­гела Миха­ила, пред обра­зом его воз­жи­гаем свещу едину. 8‑го (Рож­де­ство Бого­ро­дицы) воз­жи­гаем свещи, якоже обычай есть в неделю. Перед проски­ни­та­рием же бого­ро­дич­ным воз­жи­гаем свещи три. Подо­бает бо ведети непре­менно, что егда воз­жи­гаем у проски­ни­та­рия три свещи, сохра­няем их нега­симы, 9‑го воз­жи­гаем в проски­ни­та­рии свещи две на всю службу, в память Бого­отец» и т. д.

Типи­коны пред­пи­сы­вают начи­нать каж­де­ние на «Гос­поди, воз­звах» с пения стиха «Да испра­вится», причем кадят не только в алтаре и в храме, но и во внут­рен­нем при­творе: «Когда же поется «Яко кадило пред Тобою», диакон кадит сна­чала внутри алтаря, затем исхо­дит север­ною дверью и кадит проски­ни­та­рий с иконой свя­того, затем игу­мена и отхо­дит неда­леко от игу­мена и кадит всех на правом кли­росе и, окадив кре­сто­видно против аналоя, как и на первом кли­росе, дви­га­ясь кадит стар­цев, затем исхо­дит в при­твор и кадит всех по чину». Обычно каж­де­ние совер­шают два диа­кона, кото­рые входят раз­ными боко­выми вра­тами, кадят икону Божией Матери и проски­ни­та­рий с празд­нич­ной иконой трижды по трижды; затем кадят пред­сто­я­теля; потом рас­хо­дятся для каж­де­ния кли­ро­сов; после этого вновь схо­дятся в центре храма и кадят сто­я­щую братию и палом­ни­ков, и глав­ными дверьми исхо­дят кадить при­твор. Осо­бен­но­стью афон­ского каж­де­ния явля­ется ноше­ние диа­ко­нами особых ков­чеж­цев для ладана в виде сереб­ря­ных или позо­ло­чен­ных церк­вей. Эти ков­чежцы, или «сионы», диа­коны носят на левом плече и при­дер­жи­вают рукой, обер­ну­той пеле­ной.

Особой тор­же­ствен­но­стью отли­ча­ется вход с кади­лом. По типи­кону Фило­фе­ев­ского мона­стыря: «Когда же начнут петь «Слава», кан­ди­лапт выхо­дит на сере­дину храма и, покло­нив­шись трижды к востоку, делает поклоны к обоим хорам, и по сему знаку отхо­дят иереи и иеро­ди­а­коны во святой алтарь и обла­ча­ются для уча­стия во входе». В совре­мен­ной прак­тике екк­ли­си­арх (а не кан­ди­лапт) обхо­дит храм и при­твор и при­гла­шает свя­щен­ни­ков, начи­ная с гостей и стар­шей братии, к уча­стию во входе. После этого иереи, начи­ная с игу­мена, под­хо­дят к архи­ерею и, взяв бла­го­сло­ве­ние, уходят в алтарь. В сере­дине пения Дог­ма­тика иеро­ди­а­коны и свя­щен­ники исхо­дят из алтаря и ста­но­вятся полу­кру­гом в центре храма на омфа­ли­оне или по бокам кафедры, в зави­си­мо­сти от раз­ме­ров храма и числа слу­жа­щих. В центре ста­но­вятся два кан­ди­лапта с под­свеч­ни­ками и два иеро­ди­а­кона с так назы­ва­е­мыми «малыми» рипи­дами (без древка). Когда пред­сто­я­тель с кафедры бла­го­сло­вит вход, архи­ди­а­кон возглашает:“Премудрость, прости». Свя­щен­ники начи­нают петь «Свете тихий». Со слов «Иисусе Христе» диа­коны кадят иереев, а когда начнут петь «поем Отца, Сына и Свя­таго Духа», иереи делают поклон епи­скопу, берут его бла­го­сло­ве­ние и по двое входят в алтарь. Диа­коны, стоя по бокам от Цар­ских врат, кадят вхо­дя­щих иереев. Затем в алтарь входят и иеро­ди­а­коны. Вот как опи­сы­вает вечер­ний вход на празд­нич­ном бдении в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре инок Пар-фений: «Когда пели сти­хиры, тогда экк­ли­си­арх ходил по всей церкви и при­гла­шал всех иеро­мо­на­хов и иеро­ди­а­ко­нов в алтарь. Тогда иеро­ди­а­коны по два выхо­дили и ста­но­ви­лись среди церкви, творя два поклона в пояс и третий земной, под­хо­дили к Вла­дыке с земным покло­ном и брали от него бла­го­сло­ве­ние. Покло­нив­шись, ухо­дили в алтарь; за ними иеро­мо­нахи так же тво­рили и ухо­дили обла­чаться. Когда же начали петь «И ныне» и Бого­ро­ди­чен, тогда вышли из алтаря напе­ред два екк­ли­си­арха в ман­тиях, несли по под­свеч­нику, за ними два диа­кона с кади­лами; за ними же два диа­кона, один с кири­ями (дики­рием и три­ки­рием), а другой со свечею; за ними два диа­кона с рипи­дами; за ними один диакон нес вели­кий запре­столь­ный крест; прочие диа­коны шли по двое со све­чами; за ними шли по двое свя­щен­ники с опу­щен­ными вниз руками; за ними уже и игумен. Всех же вышло около ста чело­век и сде­лали вели­кое полу­кру­жие; а когда даа­коны пока­дили иконы и Вла­дыку и один из них воз­гла­сил «Пре­муд­рость, прости», тогда «Свете тихий» пели одни только свя­щен­ники и диа­коны. Когда начали петь слова «при­шедще на запад солнца», тогда игумен на правый и левый кли­росы сотво­рил по малому поклону и вошел в алтарь; свя­щен­ники по двое такожде сотво­рили; диа­коны в Цар­ских вратах кадили каж­дого и допе­вали стих уже в алтаре».

Совре­мен­ная прак­тика несколько отли­ча­ется от устав­ной: по окон­ча­нии пения «Свете тихий» второй диакон, стоя к западу, воз­гла­шает: «Вечер­ний про­ки­мен» (глас про­кимна не огла­ша­ется). Свя­щен­но­слу­жи­тели поют про­ки­мен и стих про­кимна и уже после этого входят в алтарь.

Во время входа и пения «Свете тихий» екк­ли­си­архи зажи­гают свечи на хоросе и пани­ка­ди­лах и начи­нают их рас­ка­чи­вать.

«Спо­доби, Гос­поди» и паре­мии читает пред­сто­я­тель с кафедры. Лития на Афоне также имеет свои осо­бен­но­сти. Афон­ские типи­коны, в отли­чие от пале­стин­ских и других спис­ков Иеру­са­лим­ского устава, пред­пи­сы­вают иерею и диа­кону выхо­дить на литию не север­ной дверью, а Свя­тыми вра­тами. Все типи­коны ука­зы­вают, что лития должна совер­шаться во внут­рен­нем при­творе: «По воз­гласе (про­си­тель­ной екте­ньи. — Прим. авт,) исхо­дит иерей с кади­лом Свя­тыми вра­тами, в пред­не­се­нии кано­нар­хом под­свеч­ника, исхо­дит с игу­ме­ном и пев­цами в нарфик храма, в кото­ром поем обыч­ные тро­пари» (Коста­мо­нит­ский типи­кон).

В одних мона­сты­рях лития совер­ша­ется с пением сти­хиры свя­того оби­тели, к кото­рой при­со­еди­ня­ются Бого­ро­дич­ные сти­хиры гласа или дог­ма­ти­че­ские Павла Амо­рей­ского. На празд­нич­ном бдении сти­хиры Бого­ро­дицы заме­ня­ются сти­хи­рами празд­ника; после них сле­дует Дог­ма­тик. В Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия Афон­ского Дог­ма­тик поется перед чудо­твор­ной иконой Божией Матери «Ико­но­мисса», кото­рая нахо­дится слева от глав­ных (крас­ных) дверей из при­твора в храм. Для этого хоры схо­дятся и обра­зуют полу­кру­жие перед иконой, а диа­коны все время, пока поется Дог­ма­тик, кадят икону.

В других мона­сты­рях поется только сти­хира свя­того оби­тели и само­гла­сен празд­ника. Бого­ро­ди­чен после «Слава, и ныне» не поется (типи­кон Гри­го­ри­ат­ского мона­стыря). Типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря ука­зы­вает также каж­де­ние иереем или диа­ко­ном певчих, поющих литий­ные сти­хиры. Все сти­хиры поются с кано­нар­хом.

В части про­ше­ний литий­ной екте­ний, их коли­че­ства и после­до­ва­тель­но­сти афон­ские типи­коны допус­кают боль­шое раз­но­об­ра­зие. На Святой Горе сохра­ня­ется пале­стин­ская прак­тика поимен­ного поми­но­ве­ния на литии живых и умер­ших. Наи­боль­шим коли­че­ством про­ше­ний отли­ча­ется Фило­фе­ев­ский типи­кон, по кото­рому кроме чтения дипти­хов пола­га­ется шесть про­ше­ний. Другая осо­бен­ность этого типи­кона: воз­глас «Услыши ны, Боже» и молитву «Вла­дыко Мно­го­мило­стиве» читает сам пред­сто­я­тель.

По типи­кону Гри­го­ри­ат­ского мона­стыря, пола­га­ется всего четыре про­ше­ния (отсут­ствуют про­ше­ния «Поми­луй нас, Боже» и о епи­скопе), зато каждое из них сопро­вож­да­ется соро­ка­крат­ным пением «Гос­поди, поми­луй». Прак­тика литий­ных про­ше­ний по типи­кону Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря ана­ло­гична Гри­го­ри­ат­ской. Но соро­ка­крат­ное «Гос­поди, поми­луй» после каж­дого про­ше­ния этот устав пола­гает только в зимнее время. В летний же период, из-за крат­ко­сти ночи, после пер­вого про­ше­ния певчие трижды поют «Гос­поди, поми­луй»; затем диакон про­дол­жает про­из­но­сить остав­ши­еся про­ше­ния, а певчие непре­рывно поют «Гос­поди, поми­луй».

В Симо­но­петр­ском мона­стыре после пер­вого про­ше­ния хор поет «Гос­поди, поми­луй» сорок раз, после вто­рого про­ше­ния — три раза; так же и после тре­тьего про­ше­ния (о епи­скопе и игу­мене с бра­тией); затем подряд сле­дуют несколько про­ше­ний о живых и усоп­ших, после кото­рых хор еди­но­жды поет «Гос­поди, поми­луй»; сорок раз и трижды — после чтения дипти­хов, начи­ная с поимен­ного поми­но­ве­ния кти­то­ров. Послед­ние про­ше­ния («о еже сохра­ни­тися святей оби­тели сей» и т. д.) про­из­но­сятся ана­ло­гично ука­за­ниям Пан­те­ле­и­мо­нов­ского типи­кона.

Инте­рес­ную обря­до­вую осо­бен­ность чина литии в Коста­мо­нит­ском мона­стыре пред­став­ляют закры­тие крас­ных дверей после того, как литий­ная про­цес­сия войдет из храма в при­твор, и откры­тие этих же дверей вновь, когда нач­нется поми­но­ве­ние живых и умер­ших. Воз­можно, этот обычай направ­лен на то, чтобы все сто­я­щие в это время в храме могли слы­шать чтение дипти­хов и при­нять уча­стие в общих молит­вах о живых и умер­ших.

На Афоне сохра­ня­ется древ­ний поря­док окон­ча­ния литии, когда свя­щен­ник и диакон во время пения стихир на сти­ховне уходят в алтарь, а Святые врата закры­ва­ются. «По испол­не­нии молитвы певцы поют сти­хов­ные с их сти­хами. Иерей с диа­ко­ном входят в храм в пред­не­се­нии под­свеч­ни­ков, затем под­свеч­ники постав­ля­ются по сто­ро­нам хлебов, иерей же с диа­ко­ном трижды совер­шают поклон и кла­ня­ются к хорам, и входят во свя­ти­лище» (Фило­фе­ев­ский типи­кон).

Опи­са­ние литии будет непол­ным без упо­ми­на­ния еще одной суще­ству­ю­щей на Святой Горе тра­ди­ции. С учетом про­дол­жи­тель­но­сти празд­нич­ного бдения (агрип­ния на пана­гир вместе с литур­гией про­дол­жа­ется обычно 15–17 часов), после паре­мий дела­ется неболь­шой пере­рыв до Шесто­псал­мия. В то время как служба идет своим чере­дом, архи­ерей, а за ним и боль­шин­ство певчих, мона­хов и палом­ни­ков, в сопро­вож­де­нии насто­я­теля направ­ля­ются в сино­дик — зал для тор­же­ствен­ных при­е­мов, где гостям пред­ла­гают тра­ди­ци­он­ное восточ­ное уго­ще­ние: чашку кофе со ста­ка­ном холод­ной воды, рюмку ракии (афон­ской водки), сла­до­сти и фрукты. При­ни­мая во вни­ма­ние это обсто­я­тель­ство, типи­коны раз­ре­шают вку­ше­ние пищи до Шесто­псал­мия.

Отпу­сти­тель­ный тро­парь «Бого­ро­дице Дево» поют оба хора, причем после каждой из восьми строф певчие испол­няют тери­рем (особый пев­че­ский прием, где мело­дия имеет опре­де­ля­ю­щее зна­че­ние. — Прим. ред.) на один из гласов Окто­иха, начи­ная с пер­вого. Этот тип пес­но­пе­ния (как и зна­ко­мые по ста­ро­об­ряд­че­скому бого­слу­же­нию ане­найки) в визан­тий­ском пении носит назва­ние «кра­тима» (от гре­че­ского «кра­тасо» — держу, задер­жи­ваю). Про­ис­хож­де­ние кратим свя­зано, по-види­мому, с бого­слу­жеб­ным чином церкви Святой Софии Кон­стан­ти­но­поль­ской, где они имели прак­ти­че­ское назна­че­ние — они «задер­жи­вали» (отсюда и назва­ние) бого­слу­же­ние, когда это было необ­хо­димо (напри­мер, до при­хода импе­ра­тора, кото­рый выпол­нял опре­де­лен­ные обя­зан­но­сти за бого­слу­же­нием), поз­во­ляя избе­гать долгих пауз, столь отри­ца­тельно вос­при­ни­ма­е­мых пра­во­слав­ным литур­ги­че­ским созна­нием. Кра­тимы и сейчас не вполне утра­тили свои ути­ли­тар­ные функ­ции: помимо при­да­ния празд­нич­ной службе боль­шей тор­же­ствен­но­сти, они помо­гают типи­карю или екк­ли­си­арху регу­ли­ро­вать про­дол­жи­тель­ность бого­слу­же­ния. На Афоне строго соблю­да­ется древ­нее ука­за­ние Иеру­са­лим­ского устава: «Должно есть екк­ли­си­арх имети опас­ство в псал­мо­пе­нии и в чтении, да солнцу вос­хо­дящу бывает отпуст». Попутно заме­тим, что по той же при­чине неотъ­ем­ле­мую при­над­леж­ность афон­ских храмов состав­ляют часы с боем. Пение «Бого­ро­дице Дево» с тери­ре­мом может про­дол­жаться от 40 минут до полу­тора часов.

Чин бла­го­сло­ве­ния хлебов, артокла­сия (- хле­бо­пре­лом­ле­ние) на Афоне также имеет свои осо­бен­но­сти. По типи­кону Коста­мо­нит­ского мона­стыря, во время пения отпу­сти­тель­ного тро­паря «исхо­дит иерей Свя­тыми вра­тами и кадит хлебы кругом, не делая им поклона, ибо этот хлеб про­стой и небла­го­сло­вен­ный; затем, окадив игу­мена и свя­того оби­тели (икону. — Прим. авт.) и отдав кадило екк­ли­си­арху, отхо­дит к аналою с хле­бами, взяв же один в руки, гово­рит велег­ласно молитву. Когда же скажет «Сам бла­го­слови и хлебы сия», делает хлебом, кото­рый держит в руке, знак креста над про­чими хле­бами и, когда скажет «Яко Ты оси бла­го­слов­ляяй и освя­щаяй», пола­гает хлеб на место и своей рукой бла­го­слов­ляет все хлебы, пше­ницу, вино и елей; затем, покло­нив­шись трижды и сотво­рив поклоны к хорам, входит во святой алтарь. Диа­васт воз­гла­шает: «Буди имя Гос­подне бла­го­сло­венно… Слава, и ныне» и «Бла­го­словлю Гос­пода…» до «яко несть лише­ния боя­щимся Его». Первый хор поет нарас­пев «Бога­тии обни­щаша», и по испол­не­нии сего иерей, став внутрь Святых врат и смотря к западу, воз­гла­шает: «Бла­го­сло­ве­ние Гос­подне на вас, Того бла­го­да­тию…» и прочее, сказав прежде «Гос­поду помо­лимся».

Прак­тики чтения 33-го псалма при­дер­жи­ва­ется боль­шин­ство свя­то­гор­ских мона­сты­рей, однако по типи­кону Фило­фе­ев­ского мона­стыря этот псалом поет кано­нарх, певцы же — стих «Бога­тии обни­щаша» на 7‑й глас.

Нет одно­об­ра­зия и в ука­за­ниях типи­ко­нов отно­си­тельно вку­ше­ния бла­го­сло­вен­ного хлеба. Фило­фе­ев­ский устав ука­зы­вает раз­да­вать братии хлеб и по чаше вина «труда ради бден­ного, как это издревле при­нято от святых отцов». Типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря добав­ляет, что «хле­бо­пре­лом­ле­ние не всегда бывает, но только в зимнее время, когда про­дол­жи­тельны ночи, то есть от Воз­дви­же­ния Чест­наго Креста до Вели­кой Пасхи». Гри­го­ри­ат­ский типи­кон гово­рит: «Келарь, раз­ло­мив хлебы, раз­дает бра­тиям, также и по одной чаше вина», но затем при­бав­ляет, что «ныне же сего не бывает». Совре­мен­ная прак­тика при­ми­ряет эти раз­но­ре­чи­вые ука­за­ния типи­ко­нов: хлебы, про­пи­тан­ные вином, раз­да­ются вместе с анти­до­ром на литур­гии, сразу после при­ча­ще­ния. Кстати, эта прак­тика суще­ство­вала уже во вре­мена В.Г. Бар­ского. В своем опи­са­нии чина вку­ше­ния бла­го­сло­вен­ного хлеба в Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия В. Гри­го­ро­вич-Бар­ский пишет: «И анти­дор поре­завши, изно­сит (екк­ли­си­арх) вне алтаря в время, егда поется «И всех и вся». Егда же есть бдение, тогда и хлеба бла­го­сло­вен­наго часты тамо пола­га­ются и взи­мают сей по чину».

К част­ным осо­бен­но­стям чина хле­бо­бла­го­сло­ве­ния отно­сится пение в Гри­го­ри­ат­ском мона­стыре на вос­крес­ном бдении, если нет памяти наро­чи­того свя­того, дважды тро­паря свя­ти­телю Нико­лаю Мир­ли­кий­скому, имени кото­рого посвя­щен мона­стырь, и одно­крат­ного «Бого­ро­дице Дево». Другая осо­бен­ность — каж­де­ние в Фило­фе­ев­ском мона­стыре перед хле­бо­бла­го­сло­ве­нием не только игу­мена и хлебов, но также иконы Христа и Бого­ро­дицы в ико­но­стасе.

Чтение, уста­нов­лен­ное уста­вом во время хле­бов­ку­ше­ния, несмотря на отсут­ствие самого хле­бов­ку­ше­ния, на Афоне строго соблю­да­ется. После воз­гласа иерея диа­васт начи­нает чтение, стоя на омфа­ли­оне лицом к западу.

По одним типи­ко­нам, пред­ме­том чтения явля­ется Свя­щен­ное Писа­ние Нового Завета: «ведати подо­бает, что от недели Пасхи до Пяти­де­сят­ницы на этом чтении, говорю же о вели­кой вечерне, чита­ются Деяния апо­сто­лов, в прочие же недели всего вре­мени (года. — Прим. авт.) 7 Собор­ных Посла­ний и 14 свя­того апо­стола Павла, и Апо­ка­лип­сис Бого­слова» (типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря).

Типи­кон Фило­фе­ев­ского мона­стыря пред­пи­сы­вает чтение «Слова» в честь Пре­свя­той Бого­ро­дицы: «начи­на­ется чтение так: Слово на празд­ник Пре­свя­той Вла­ды­чицы нашей Бого­ро­дицы». Коста­мо­нит­ский типи­кон остав­ляет пред­мет чтений на усмот­ре­ние екк­ли­си­арха: «кано­нарх, сказав «аминь», читает поло­жен­ное екк­ли­си­ар­хом чтение». Такое раз­но­об­ра­зие в содер­жа­нии вели­кого чтения отме­чает В. Гри­го­ро­вич-Бар­ский. О чтении в Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия он гово­рит, что там «на бде­ниях бывают чтения четыре: первое чтет кано­нарх, от жития или похвалы празд­ну­е­мого; второе чтет чест­ней­ший кто, по первой кафисме, от остав­л­ша­гося пре­жд­няго поуче­ния; третие, по поли­е­леи, еще зна­ме­нит­ное лице, си ест кто от про­иг­у­ме­нов; чет­вер­тое сам игумен, по третей песны канона. Синак­сар же, по 6‑й песни, не посреде церквы, но на налойцы кли­роса от кано­нарха чтетца. В неделы же, по тро­ич­ных, 1‑е чтение чтет кано­нарх, от тол­ко­ван­наго Апо­стола; 2‑е чтение иный, по первой кафисме, или от жития празд­ну­е­мого свя­таго, или от беседы Зла­то­ус­таго, тол­ку­ю­щей Еван­ге­лие, по рядной неделы; трету кто от собор­ных (стар­цев. — Прим. авт.) от того­жде остав­л­ша­гося слова, абие по ипакои, пред анти­фо­намы; чет­вер­тое пер­вен­ствуяй кто, такожде от остав­л­ша­гося поуче­ния, по третей песны… По неде­лям же Вели­каго песта чтения бывают 4: два от Шестод­не­вия свя­таго Васи­лия, а два последи тор­же­ственна, по рядо­вой неделы… Наченши же от Фоми­ной недели, по всем неде­лям, даже до Пяти­де­сят­ницы чтения четыре: 1) от Деяний святых Апо­стол; 2) Еван­ге­лия Иоанна тол­ко­ван­наго, 3) и 4) от Еван­ге­лия рядо­вой недели, си ест от бесед на рядо­вое Еван­ге­лие».

Из ска­зан­ного сле­дует, что на Афоне пред­ме­том чтений служит не столько Свя­щен­ное Писа­ние Нового Завета, сколько его тол­ко­ва­ние и по связи с ним свя­то­оте­че­ские тво­ре­ния, а на бде­ниях святым — житий­ные повест­во­ва­ния и похваль­ные слова этим святым. По своему постро­е­нию чтения, как пра­вило, состав­ляют единое целое, где после­ду­ю­щее чтение явля­ется про­дол­же­нием преды­ду­щего. Такая система вызвана необ­хо­ди­мо­стью соблю­дать ука­за­ние типи­кона о завер­ше­нии бдения при вос­ходе солнца и дает екк­ли­си­арху, кото­рый сам регу­ли­рует объем того или иного чтения, сред­ство для кон­троля над про­дол­жи­тель­но­стью агрип­нии. В этом отно­ше­нии чтения, по мет­кому выра­же­нию архи­манд­рита Анто­нина (Капу­стина), явля­ются «наи­луч­шим под­спо­рьем к рас­тя­же­нию все­нощ­ного бдения дей­стви­тельно на всю ночь».

В отно­ше­нии совер­ше­ния Шесто­псал­мия и после­ду­ю­щей части утрени до поли­е­лея афон­ские мона­стыри при­дер­жи­ва­ются общих правил Иеру­са­лим­ского устава. Шесто­псал­мие пред­ва­ря­ется звоном в коло­кола и била, чита­ется пред­сто­я­те­лем или «учи­нен­ным» мона­хом. В начале чтения свечи и лам­пады гасятся, и храм покры­ва­ется мраком. К част­ным осо­бен­но­стям отно­сится ука­за­ние типи­кона Гри­го­ри­ат­ского мона­стыря иерею читать утрен­ние молитвы не пред Свя­тыми вра­тами, а перед иконой Христа. Типи­кон Фило­фе­ев­ский ука­зы­вает вместо обыч­ных четы­рех стихов на «Бог Гос­подь» три особых и трое­крат­ное пение тро­паря: «Певец начи­нает «Бог Гос­подь» на глас отпу­сти­тель­ного (тро­паря. — Прим. авт.), кано­нарх же начи­нает посре­дине храма, гово­рит стихи: стих 1‑й «Испо­ве­дай­теся Гос­по­деви», стих 2‑й «И о имени Гос­подни про­тив­ляхся», стих 3‑й «От Гос­пода бысть сей», также тро­парь гла­го­лем трижды». Что каса­ется поло­жен­ных после кафизм чтений, то только типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря ука­зы­вает их совер­ше­ние после 1‑й и 2‑й кафизм и поли­е­лея. Другие типи­коны пола­гают только два чтения: после 1‑й и 2‑й кафизм.

В начале чтения кафизм пред­сто­я­тель отла­гает мантию и идет в один из парак­ли­сов, кото­рые обычно устро­ены по бокам при­твора и не сооб­ща­ются с осталь­ными частями храма. Там пред­сто­я­тель, стоя в игу­мен­ской ста­си­дии в епи­тра­хили, вслух читает пра­вило ко Свя­тому При­ча­ще­нию для свя­щен­но­слу­жи­те­лей, мона­хов и палом­ни­ков, гото­вя­щихся к При­ча­стию.

Поли­е­лей­ные псалмы (134‑й и 135‑й) поются пол­но­стью. Перед нача­лом пения 134-го псалма кано­нарх громко воз­гла­шает: «Раби Гос­подни». Затем поются сами псалмы на два лика с при­пе­вом «алли­луиа» к каж­дому стиху. Во время пения поли­е­лей­ных псал­мов екк­ли­си­архи совер­шают каж­де­ние храма и при­твора, о чем еще будет ска­зано ниже.

Избран­ные стихи из Дави­до­вых псал­мов (так назы­ва­е­мый избран­ный псалом, греч.- эклоги) поются пол­но­стью на два лика. Поли­е­лей в при­выч­ном для нас виде — с каж­де­нием всего храма пред­сто­я­те­лем, выхо­дом духо­вен­ства на сере­дину храма и пением вели­ча­ния перед иконой празд­ника — на Афоне совер­ша­ется только в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре. Греки, хотя им это и в дико­винку, о рус­ском поли­е­лее отзы­ва­ются весьма одоб­ри­тельно. Даже на пре­столь­ный празд­ник (пана­гир) Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря, когда при­гла­ша­ется опыт­ный гре­че­ский типи­карь, поли­е­лей совер­ша­ется по рус­скому обычаю, хотя во всем осталь­ном (напри­мер, елео­по­ма­за­нии) греки наста­и­вают на неукос­ни­тель­ном соблю­де­нии афон­ских поряд­ков.

О пении «Непо­роч­ных» типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря гово­рит: «сти­хо­сло­вим непо­рочны на три статии, и по совер­ше­нии «Непо­роч­ных» вос­крес­ные тро­пари на 5‑й глас «Ангель­ский собор» и прочее, говоря перед каждым из них стих «Бла­го­сло­вен еси, Гос­поди, научи мя оправ­да­нием Твоим», на Тро­и­чен же «Слава» и на Бого­ро­ди­чен «И ныне», затем «Алли­луиа, алли­луиа, алли­луиа, слава Тебе, Боже» на этот глас».

Поли­е­лей на Афоне, без­условно, явля­ется самой тор­же­ствен­ной частью утрени, а воз­можно, и всей агрип­нии. На поли­е­лее кан­ди­лапты зажи­гают лам­пады и свечи на пани­ка­ди­лах и хоросе и с помо­щью спе­ци­аль­ных шестов с крю­ками начи­нают их рас­ка­чи­вать. При вра­ще­нии начи­щен­ные до блеска метал­ли­че­ские фигурки от мно­же­ства горя­щих свеч пере­ли­ва­ются раз­но­цвет­ным блес­ком. Тор­же­ствен­ность обста­новки усу­губ­ля­ется звоном в кле­пало и каж­де­нием, кото­рое совер­ша­ется двумя екк­ли­си­ар­хами в ман­тиях при помощи кацеи — особой ручной кадиль­ницы. По форме кацея напо­ми­нает обыч­ную кадиль­ницу, но вместо цепо­чек к нижней ее чашечке при­де­лы­ва­ется руко­ятка, покры­тая тонким резным метал­ли­че­ским листом, рас­ши­ря­ю­щимся по мере уда­ле­ния от чашечки и с закруг­ле­нием на конце, к кото­рому на неболь­ших цепоч­ках при­креп­лены три бубенца, зве­ня­щие при каж­де­нии от удара их об локоть кадя­щего. Кацею держат не за упо­мя­ну­тую ручку, а за другую, кото­рая нахо­дится под листом и соеди­нена с основ­ной ручкой. Верх­няя чашечка кацеи обычно дела­ется в виде цер­ковки. Для каж­де­ния екк­ли­си­архи при­кла­ды­вают к пра­вому плечу один конец боль­шой пелены или воз­духа, а другой конец держат в правой руке вместе с ручкой кацеи. Каж­де­ние с помо­щью кацеи совер­ша­ется, по словам В. Гри­го­ро­вича-Бар­ского, «на литур­гии на Три­свя­том, на пове­чер­нице, на каноне, на парак­лисе Бого­ро­дич­ном и на молеб­нах святых, на поли­е­лее и на малой вечерни пред бде­нием», а также при исхож­де­нии на тра­пезу и в конце чина о пана­гии.

Инок Пар­фе­ний, опи­сы­вая празд­нич­ное бдение в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре, заме­чает, что «поли­е­лей пели все три псалма по стихам почти два часа. На поли­е­лее зажгли на пани­ка­ди­лах и на хоросе все свечи, и пани­ка­дила все рас­ка­чи­вали. И было вели­кое в храме тор­же­ство».

Про­ки­мен празд­ника со стихом про­из­но­сит кано­нарх на сере­дине храма, после чего творит пояс­ной поклон на правый и левый кли­росы, а про­ки­мен перед Еван­ге­лием со стихом поется на два лика сле­ду­ю­щим обра­зом: чтец воз­гла­шает- «Всякое дыха­ние», левый лик — про­ки­мен, правый — стих, левый — «Да хвалит дыха­ние», правый лик закан­чи­вает: «Всякое Гос­пода».

Вос­крес­ное Еван­ге­лие чита­ется слу­жа­щим иеро­мо­на­хом на правой сто­роне пре­стола, а в осталь­ных слу­чаях — в Цар­ских вратах, лицом к народу.

Вос­крес­ную песнь после Еван­ге­лия читает пред­сто­я­тель на кафедре. Затем сле­дует чин цело­ва­ния, как он описан в Иеру­са­лим­ском уставе: «Иерей, взяв в руки святое Еван­ге­лие и выйдя Свя­тыми вра­тами, идет и ста­но­вится посре­дине храма (на омфа­ли­оне. — Прим. авт.), в пред­не­се­нии ему лам­пады, и идет игумен и целует святое Еван­ге­лие, делая один поклон перед цело­ва­нием и один после него, также и братия по двое из того и дру­гого хора, а также и из при­твора, делая подоб­ное ему».

Перед нача­лом пения канона кано­нарх огла­шает начало пер­вого ирмоса и припев. Тро­пари канона поются двумя хорами попе­ре­менно с кано­нар­хом на глас ирмо­сов. В это же время диа­коны совер­шают каж­де­ние, как и на «Гос­поди, воз­звах». На тре­тьей песни, перед чте­нием кан­ди­лапты гасят свечи на пани­ка­ди­лах и хоросе. После шестой песни также бывает чтение. На вось­мой песни свечи вновь зажи­гают. Каж­де­ние перед «Чест­ней­шей» совер­ша­ется диа­ко­нами, как в начале канона. Вместо Бого­ро­дич­ной иконы в ико­но­стасе диа­коны во время пения «Чест­ней­шей» кадят икону Божией Матери в проски­ни­та­рии. Воз­глас диа­кона перед «Чест­ней­шей» несколько изме­нен по срав­не­нию с рус­ской прак­ти­кой: «Бого­ро­дицу и Матерь Света в песнех почи­та­юще, воз­ве­ли­чим». Све­ти­лен поется про­то­псал­том посреди храма.

О воз­гласе иерея перед хва­лит­нами инте­рес­ное заме­ча­ние мы нахо­дим у архи­епи­скопа Васи­лия (Кри­во­ше­ина), кото­рый сам около 20 лет прожил на Афоне в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре. Гре­че­ский вари­ант этого воз­гласа («Яко Тя хвалят вся силы небес­ныя и Тебе славу вос­сы­лают») в боль­шей сте­пени под­чер­ки­вает кос­ми­че­ский аспект нашего спа­се­ния, чем сла­вян­ский («и Тебе славу вос­сы­лаем»), кото­рый, по мнению архи­епи­скопа Васи­лия, более антро­по­цен­три­чен.

На хва­ли­тех поются все три псалма анти­фонно. Во время пения хва­лит­ных псал­мов бывает пома­за­ние. Всех, в том числе и свя­щен­но­слу­жи­те­лей, пома­зует иерей из лам­пады, кото­рая всю службу горит над празд­нич­ной иконой и под­ве­шена к задней стенке проски­ни­та­рия. Для пома­за­ния обычно исполь­зу­ется стру­чец, на конце кото­рого наса­жена губка или кусо­чек ваты. Но в неко­то­рых афон­ских мона­сты­рях сохра­ня­ется древ­ний обычай пома­за­ния двумя пер­стами, о кото­ром упо­ми­на­ется в руко­писи 1346 года из биб­лио­теки Вато­пед­ского мона­стыря: «Если же игумен удо­стоен иерей­ского сана, то он сам пома­зует братий, погру­жая свои два пальца в елей». Если в мона­стыре есть мощи празд­ну­е­мого свя­того, их выно­сят из алтаря и пола­гают слева от проски­ни­та­рия на особом сто­лике, покры­том пеле­ной. Мощам пред­ше­ствует кан­ди­лапт с зажжен­ным ману­а­лом, кото­рый ста­вится слева от них. При выносе святых мощей все делают пояс­ной поклон и обна­жают голову. То же и при уне­се­нии их в алтарь, причем иерей из Цар­ских врат кре­сто­об­разно бла­го­слов­ляет ими моля­щихся. Братия под­хо­дят под пома­за­ние по двое, сотво­рив три пояс­ных поклона перед иконой и один земной перед мощами. После сла­во­сло­вия мощи уносят обратно в алтарь.

Такая прак­тика не согла­су­ется с древ­ней­шими ука­за­ни­ями типи­ко­нов, кото­рые пред­пи­сы­вают совер­шать пома­за­ние после отпу­ста утрени: «Соби­ра­емся все пред проски­ни­та­рием, и кадит иерей или диакон святую икону и пред­сто­я­теля, затем братий и снова святую икону, затем, сделав мас­лич­ный пома­зок и омак­нув его во святую лам­паду, держит его. Пришел же пред­сто­я­тель и покло­нив­шись и поце­ло­вав святую икону, идет к иерею, и если почтен досто­ин­ством свя­щен­ства, то, взяв пома­зок из рук иерея, прежде пома­зы­вает сам себя, затем иерея, потом, если хочет, сам пома­зы­вает братий, если же нет, то отдает пома­зок иерею, и тот пома­зы­вает их, если же пред­сто­я­тель непо­свя­щен­ный, то, по пома­за­нии иереем, ста­но­вится на его место; затем под­хо­дят братия по чину и, покло­нив­шись и поце­ло­вав (икону. — Прим. авт.) и будучи пома­заны, снова кла­ня­ются и, сотво­рив поклоны к бра­тиям на кли­росе, когда игумен отве­тит им покло­ном, ста­но­вятся на свои места. По пома­за­нии всех воз­гла­шает иерей: «Услыши ны, Боже… Мир всем. Главы наша Гос­по­деви пре­кло­ним» и гово­рит молитву «Вла­дыко Мно­го­мило­стиве, Гос­поди…». И по совер­ше­нии сего — «При­и­дите, покло­нимся» и, исшед в при­твор, поем 1‑й час» (типи­кон Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря). Напро­тив этого ука­за­ния типи­кона сде­лана запись, отра­жа­ю­щая совре­мен­ный поря­док: «это древ­ней­ший чин, ныне же, когда поются хва­литны, сни­мает сед­мич­ный фелонь и, поце­ло­вав икону и сотво­рив помаз­ком образ креста на ней, пома­зует…».

Част­ной осо­бен­но­стью бого­слу­же­ния в Гри­го­ри­ат­ском мона­стыре явля­ется пение на «Свят Гос­подь Бог наш» стихов «Воз­но­сите Гос­пода Бога нашего» и «Яко свят есть…» вместо обще­при­ня­тых уста­вами стихов. На «Сый бла­го­сло­вен» диа­васт отве­чает: «Утверди, Гос­поди Боже, святую и непо­роч­ную веру бла­го­че­сти­вых и пра­во­слав­ных хри­стиан со святою Своею Цер­ко­вью и святой оби­те­лью сей, святой горой сей во веки веков» и «Вечная память святым и прис­но­па­мят­ным кти­то­рам святыя оби­тели сия».

Лития по отпу­сте совер­ша­ется в при­творе (как это ука­зано в кон­стан­ти­но­поль­ских спис­ках Иеру­са­лим­ского устава) с той лишь раз­ни­цей, что елео­по­ма­за­ние пере­но­сится на хва­литны, как уже гово­ри­лось выше.

Сразу после 1‑го часа бывает малое освя­ще­ние воды, кото­рое совер­ша­ется в фиале. Афон­ский фиал пред­став­ляет собой неболь­шую беседку из мра­мора, круг­лую в попе­реч­нике, сфе­ри­че­ский купол кото­рой под­дер­жи­вают восемь и более колонн, соеди­нен­ных между собой пере­го­род­кой высо­той до 70 сан­ти­мет­ров. С востока и запада между колон­нами остав­лен проход. В центре этой беседки на поста­менте нахо­дится чаша для освя­ще­ния воды. Раз­меры мра­мор­ной чаши в неко­то­рых мона­сты­рях дости­гают 6–7 метров в диа­метре.

Обычно фиал рас­по­ло­жен справа от глав­ного входа в собор. Водо­освя­ще­ние совер­шает игумен при уча­стии всех иеро­мо­на­хов. Спе­ци­ально для празд­нич­ного водо­освя­ще­ния из риз­ницы при­но­сится резной дере­вян­ный крест с под­став­кой, име­ю­щий частицу Живо­тво­ря­щего Креста Гос­подня. По окон­ча­нии водо­освя­ще­ния братия и палом­ники под­хо­дят к игу­мену, кото­рый дает им для цело­ва­ния крест и окроп­ляет святой водой. На Афоне для окроп­ле­ния исполь­зуют не при­выч­ное нам кро­пило, а веточку бази­лика. Веро­ятно, этот обычай пере­шел на Святую Гору из пале­стин­ских мона­сты­рей. По пре­да­нию, кусты бази­лика (греч. васи­ли­кос), то есть цар­ствен­ный) покры­вали всю Гол­гофу и своим бла­го­род­ным бла­го­уха­нием при­влекли вни­ма­ние святой царицы Елены, когда она искала Живо­тво­ря­щий Крест Гос­по­день. До сих пор бази­лик очень рас­про­стра­нен на Ближ­нем Востоке.

Еще одна афон­ская осо­бен­ность чина водо­освя­ще­ния — вынос для покло­не­ния почти всех име­ю­щихся в оби­тели святых мощей. Ков­чеги с мощами рас­став­ляют по краям водо­свят­ной чаши и все при­кла­ды­ва­ются к святым мощам перед тем, как подойти под окроп­ле­ние.

Про­ско­ми­дия совер­ша­ется во время чтения в при­творе 3‑го и 6‑го часов, каждый из кото­рых имеет свой отпуст. По окон­ча­нии про­ско­ми­дии иерей в алтаре звонит в коло­коль­чик, при этом монахи выхо­дят из ста­си­дий, сни­мают ками­лавки и, скло­нив головы, поми­нают живых и умер­ших. Иерей в это время выни­мает частицы из просфоры. При архи­ерей­ском слу­же­нии отпуст про­ско­ми­дии делает епи­скоп после так назы­ва­е­мой архи­ерей­ской про­ско­ми­дии перед Вели­ким выхо­дом.

По отпу­сте часов хор поет «Достойно есть» и тро­парь празд­ника трижды. В это время архи­ерей сходит с кафедры и высту­пает на сере­дину храма. Из алтаря по двое выхо­дят диа­коны с дики­рием и три­ки­рием и свя­щен­ники с частями архи­ерей­ского обла­че­ния и ста­но­вятся полу­кру­гом перед архи­ереем. Два диа­кона обла­чают епи­скопа, а один из диа­ко­нов с дики­рием про­из­но­сит поло­жен­ные на чин обла­че­ния архи­ерея молитвы. По обла­че­нии архи­ерей бла­го­слов­ляет народ све­чами, а хор поет долгое «Ис полла».

Затем архи­ерей при­ни­мает жезл и воз­вра­ща­ется на кафедру. Два диа­кона со све­чами, став по обе сто­роны Цар­ских врат, пооче­редно воз­гла­шают: «Свя­щен­ницы изы­дите; изы­дите свя­щен­ницы». Иереи по-двое выхо­дят Цар­скими вра­тами и ста­но­вятся против них полу­кру­гом, лицом к востоку. Игумен берет бла­го­сло­ве­ние у епи­скопа и воз­вра­ща­ется в алтарь. До Три­свя­того литур­гия совер­ша­ется обыч­ным поряд­ком.

Про­фес­сор А. А. Дмит­ри­ев­ский отме­чает, что в Лавре пре­по­доб­ного Афа­на­сия одна­жды в год на малом входе выно­сится Еван­ге­лие — вклад импе­ра­трицы Ели­за­веты Пет­ровны. Вес книги в мас­сив­ном позо­ло­чен­ном окладе состав­ляет несколько пудов, и ее с трудом удер­жи­вают два диа­кона.

Как уже гово­ри­лось, на пана­гир при­гла­ша­ются члены Свя­щен­ного Кинота (собра­ния) — духов­ного управ­ле­ния Святой Горы, кото­рое состоит из 20 анти­про­со­пов, пред­ста­ви­те­лей каж­дого из афон­ских мона­сты­рей. В их честь перед Три­свя­тым, кроме поло­жен­ных тро­па­рей и конда­ков, хор испол­няет тро­пари празд­ни­ков или святых, имени кото­рых посвя­щены мона­стыри, соблю­дая при этом ука­зан­ный афон­ским дипти­хом поря­док. Исклю­че­ние дела­ется только для Про­те­пи­стата, или Прота, пред­се­да­теля Свя­щен­ного Кинота: тро­парь его мона­стыря испол­ня­ется первым. На «И ныне» кондак «Взбран­ной Вое­воде» поется по стихам свя­щен­но­слу­жи­те­лями в алтаре и обоими хорами.

Воз­глас архи­ерея перед Три­свя­тым несколько отли­ча­ется от ука­зан­ного в Иера­ти­коне и Евхо­ло­гии: «Яко свят еси, Боже наш, и Тебе славу и три­свя­тую песнь вос­сы­лаем…» Два диа­кона пооче­редно воз­гла­шают слова: «Гос­поди, спаси бла­го­че­сти­выя», повто­ря­е­мые хорами. Затем первый диакон воз­гла­шает: «И услыши ны», а второй: «И во веки веков».

Три­свя­тое испол­ня­ется сле­ду­ю­щим обра­зом. Сна­чала его пол­но­стью поют оба хора, затем «Славу» — первый хор, «И ныне» — второй хор, «Святый Бес­смерт­ный» — первый хор. Свя­щен­но­слу­жи­тели в алтаре поют «Святый Боже». Архи­ерей выхо­дит в центр храма (на омфа­лион) с дики­рием и три­ки­рием и воз­гла­шает: «С небесе призри, Гос­поди, и виждь…», а первый хор закан­чи­вает пение Три­свя­того. Затем диакон, стоя лицом к западу, про­из­но­сит воз­глас «Дина­мис» (то есть «Вышним гласом»). Хоры повто­ряют этот воз­глас и вновь поют Три­свяг­тое по частям особым мед­лен­ным рас­пе­вом, при­пе­вая к каждой части тери­рем.

Такое необы­чайно тор­же­ствен­ное испол­не­ние Три­свя­того, сопро­вож­да­е­мое рас­ка­чи­ва­нием хороса и пани­ка­дил и каж­де­нием храма двумя екк­ли­си­ар­хами в ман­тиях и с каце­ями, про­дол­жа­ется более полу­часа.

Сразу после Три­свя­того диакон воз­гла­шает тор­же­ствен­ное мно­го­ле­тие слу­жа­щему епи­скопу: «Имярек, Высо­ко­прео­свя­щен­ней­шему и бого­по­став­лен­ному мит­ро­по­литу свя­тей­шей мит­ро­по­лии (полное наиме­но­ва­ние епар­хии), нашему же отцу и иерарху многая лета». Мно­го­ле­тие пооче­редно повто­ряют свя­щен­но­слу­жи­тели в алтаре и оба хора. В отсут­ствие епи­скопа мно­го­лет­ствуют Кон­стан­ти­но­поль­ского Пат­ри­арха, но с более скром­ной фор­му­лой мно­го­ле­тия: «Имярек, Свя­тей­шему Все­лен­скому Пат­ри­арху многая лета».

Апо­стол читает диакон или диа­васт в мантии на сере­дине храма. Чтец воз­гла­шает: «Про­ки­мен Апо­стола», а затем про­из­но­сит сам про­ки­мен и стих про­кимна. Хор про­ки­мен не поет. Достойно заме­ча­ния, что в совре­мен­ной афон­ской прак­тике опус­ка­ется алли­лу­и­а­рий. Его заме­няет трое­крат­ное пение хором «Алли­луиа», что вполне соот­вет­ствует совре­мен­ному Иера­ти­кону, но про­ти­во­ре­чит древ­ней­шим типи­ко­нам и Евхо­ло­гиям, где ука­зы­ва­ется, что чтец должен про­из­но­сить: «Псалом Дави­дов», и затем сле­дует алли­лу­и­а­рий со стихом.

Еван­ге­лие читает пред­сто­я­тель в Цар­ских вратах лицом к народу. В начале пения Херу­вим­ской песни екк­ли­си­архи зажи­гают свечи на хоросе и пани­ка­ди­лах и при­во­дят их в дви­же­ние. Херу­вим­скую поют на правом кли­росе лучшие псалты из обоих хоров, с тери­ре­мом и до слов «Яко да Царя всех поды­мем», кото­рые диа­васт про­из­но­сит нарас­пев.

Вели­кий вход имеет ряд осо­бен­но­стей. В конце так назы­ва­е­мой архи­ерей­ской про­ско­ми­дии епи­скоп звонит в коло­коль­чик. По этому знаку братия выхо­дит из ста­си­дий и, сняв ками­лавки и пре­кло­нив главу, поми­нает живых и умер­ших, пре­бы­вая в таком поло­же­нии до окон­ча­ния входа. Перед выхо­дом со Свя­тыми Дарами епи­скоп кла­ня­ется в Цар­ских вратах народу и испра­ши­вает у него про­ще­ния, а затем бла­го­слов­ляет руками. Также и свя­щен­ники в Цар­ских вратах, кре­сто­об­разно сложив на груди руки, кла­ня­ются народу и испра­ши­вают про­ще­ние. Выйдя из алтаря, про­цес­сия духо­вен­ства сле­дует не вдоль ико­но­стаса, а про­хо­дит через центр храма и выстра­и­ва­ется полу­кру­гом на омфа­ли­оне. В руках у иеро­мо­на­хов — ков­чеги со свя­тыми мощами, кресты с части­цами Свя­того Живо­тво­ря­щего Древа и т. п. Единой формы поми­но­ве­ния на Вели­ком входе не суще­ствует, и епи­скоп, по своему усмот­ре­нию, может читать крат­кий или про­стран­ный диптих.

По воз­гласе диа­кона «Воз­лю­бим друг друга…» хор поет слова молитвы, кото­рую в это время иерей тайно читает в алтаре: «Воз­люблю Тя, Гос­поди, кре­по­сте моя; Гос­подь утвер­жде­ние мое и при­бе­жище мое и изба­ви­тель мой». Воз­можно, такой обычай явля­ется отда­лен­ным напо­ми­на­нием о прак­тике глас­ного чтения тайных молитв, суще­ство­вав­шей в Древ­ней Церкви.

Символ веры, как и молитва Гос­подня «Отче наш», не поется, а чита­ется. На Афоне неиз­менно соблю­да­ется обычай предо­став­ле­ния этого почет­ного права одному из гостей, а поскольку почти все деле­гаты от других мона­сты­рей обле­чены свя­щен­ным саном и участ­вуют в совер­ше­нии литур­гии, Символ веры читает обычно один из пред­ста­ви­те­лей гре­че­ской адми­ни­стра­ции на Афоне: губер­на­тор, вице-губер­на­тор или началь­ник поли­ции.

Одна из началь­ных фраз Евха­ри­сти­че­ского канона у греков, в том числе и на Афоне, чита­ется несколько иначе, чем в сла­вян­ской литур­гии, а именно: «Елей мира, жертву хва­ле­ния». Архи­епи­скоп Васи­лий (Кри­во­шеий) счи­тает, что раз­но­чте­ние яви­лось резуль­та­том пута­ницы в гре­че­ских руко­пи­сях, воз­ник­шей из-за схо­жего про­из­но­ше­ния двух слов: элеон (елей) и элеос (милость). Ори­ги­наль­ной, по его мнению, явля­ется первая форма, тогда как вторая — ошибка или созна­тель­ное ново­вве­де­ние пере­пис­чика, поже­лав­шего здесь «углу­бить», «спи­ри­ту­а­ли­зи­ро­вать» биб­лей­ский текст. Еще до того, как «углуб­лен­ный» вари­ант пере­шел в сла­вян­скую литур­гию, он полу­чил широ­кое рас­про­стра­не­ние в Визан­тии. Нико­лай Кава­сила (XIV в.) в своем «Тол­ко­ва­нии литур­гии», хотя и не цити­рует это место, но из его пара­фраза сле­дует, что он читает именно «милость», а не «елей»: «Ибо мы пред­ла­гаем милость Тому, Кто сказал: мило­сти хочу, а не жертвы… Но пред­ла­гаем мы и жертву хва­ле­ния». Однако греки оста­лись при­вер­жены биб­лей­скому тексту, и этот «углуб­лен­ный» вари­ант не при­жился в гре­че­ской литур­гии.

Другая осо­бен­ность, не извест­ная в Рус­ской Церкви: совре­мен­ный Иера­ти­кон ука­зы­вает, что «перед про­из­не­се­нием воз­гласа «Бла­го­да­рим Гос­пода» иерей, сложив кре­сто­видно руки на груди, пре­кло­ня­ется перед обра­зом Вла­дыки Христа». Хор на этот воз­глас отве­чает: «Достойно и пра­ведно».

Даль­ней­шая часть Евха­ри­сти­че­ского канона, вплоть до момента раз­дроб­ле­ния Свя­того Агнца, совер­ша­ется ана­ло­гично с прак­ти­кой Рус­ской Церкви с учетом осо­бен­но­стей, о кото­рых уже упо­ми­на­лось. На «В первых помяни, Гос­поди» архи­ерей поми­нает Кон­стан­ти­но­поль­ского Пат­ри­арха, а имя самого слу­жа­щего архи­ерея не поми­на­ется, как не бывает и так назы­ва­е­мой «вели­кой похвалы», или «выклички».

Перед воз­гла­сом «Святая святым» кано­нарх нарас­пев про­из­но­сит: «В помощь всех бла­го­че­сти­вых и пра­во­слав­ных хри­стиан». Во время пения кино­ника, или при­част­ного стиха, кото­рый испол­ня­ется особым долгим рас­пе­вом, екк­ли­си­архи выно­сят из алтаря два блюда с наре­зан­ными частями анти­дора и бла­го­сло­вен­ного хлеба и постав­ляют их на ана­ло­гии на правом и левом кли­росе, а затем гасят свечи на хоросе и пани­ка­ди­лах.

Одно­вре­менно с этим про­ис­хо­дит покло­не­ние иконам. Братия по чину, а за ней и палом­ники выхо­дят из своих ста­си­дий и, поло­жив земной поклон перед кафед­рой архи­ерея, пола­гают три пояс­ных поклона перед иконой в проски­ни­та­рии и один пояс­ной поклон после лобы­за­ния иконы; затем отхо­дят на другую сто­рону храма и, сняв ками­лавку, пола­гают три земных поклона перед лобы­за­нием чтимой иконы Божией Матери. После этого выхо­дят на омфа­лион и уже в ками­лавке пола­гают три пояс­ных поклона в сто­рону алтаря и по одному зем­ному обоим кли­ро­сам и народу, после чего воз­вра­ща­ются на обыч­ное свое место. На Афоне это назы­ва­ется делать схиму, то есть покло­ном на четыре сто­роны изоб­ра­жать крест. Хор после кино­ника испол­няет обычно сти­хиру свя­того с тери­ре­мом.

Когда отвер­за­ется завеса Цар­ских врат и выхо­дит диакон и иерей с Чашей, братия выхо­дит из ста­си­дий и, сняв ками­лавки, скло­няет головы. Диакон громко воз­гла­шает: «Со стра­хом Божиим, верою и любо­вию при­сту­пите». Молитвы перед при­ча­ще­нием не чита­ются, но кано­нарх про­из­но­сит нарас­пев: «Помяни мя, Гос­поди, егда при­и­деши во Цар­ствии Твоем; помяни мя, Вла­дыко, егда при­и­деши во Цар­ствии Твоем; помяни мя, Святый, егда при­и­деши во Цар­ствии Твоем». Во время при­ча­ще­ния хор мед­ленно поет молитву «Вечери Твоея тайныя…» Стих «Тело Хри­стово при­и­мите…» испол­ня­ется только в период пения Цвет­ной Триода.

Как и во всех гре­че­ских храмах, на Афоне диа­коны не держат плата перед Чашей; каждый из под­хо­дя­щих ко Святой Чаше берет плат обеими руками и, при­ча­стив­шись, отдает сле­ду­ю­щему. В Рус­ской Церкви такая прак­тика соблю­да­ется во время при­ча­ще­ния свя­щен­но­слу­жи­те­лей в алтаре. Раз­ница состоит еще и в том, что у греков нет обычая цело­вать край Чаши после при­ча­ще­ния.

В неко­то­рых наи­бо­лее стро­гих мона­сты­рях Святой Горы суще­ствует обычай при­ча­щать не при­ни­мав­ших уча­стие в свя­щен­но­слу­же­нии иереев и диа­ко­нов вне алтаря, как про­стых мона­хов. Обычай этот недав­ний и возник, пови­ди­мому, из стрем­ле­ния насель­ни­ков этих мона­сты­рей воз­ро­дить неко­то­рые литур­ги­че­ские порядки древ­них мона­ше­ских Обще­жи­тии. Еще один инте­рес­ный обычай мне при­хо­ди­лось наблю­дать в Вато­педе. Здесь после отвер­зе­ния Цар­ских врат братия падает ниц, игумен в Цар­ских вратах вслух читает раз­ре­ши­тель­ную молитву и обво­дят храм епи­тра­хи­лью. Эта прак­тика, хотя и редко теперь встре­ча­ю­ща­яся, — не ново­вве­де­ние, так как еще в типи­коне 1870 года Пан­те­ле­и­мо­нов­ского мона­стыря со ссыл­кой на более ранний Дио­ни­си­ат­ский типи­кон гово­рится о подоб­ном обычае, но не перед при­ча­ще­нием, а после отпу­ста часов до начала литур­гии.

Надо ска­зать, что гре­че­ская, в том числе и афон­ская, прак­тика не знает крест­ного хода с водо­свят­ным молеб­ном в конце литур­гии, и этот неотъ­ем­ле­мый атри­бут любого пре­столь­ного празд­ника в России суще­ствует только в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре.

Заам­вон­ную молитву игумен читает перед мест­ным обра­зом Спа­си­теля. Хор поет «Слава, и ныне» и «Молит­вами, Гос­поди, всех святых и Бого­ро­дицы мир Твой подаждь нам и поми­луй нас, яко един щедр». Во время пения этого стиха екк­ли­си­архи вносят в цер­ковь боль­шое блюдо с коли­вом и ставят его перед проски­ни­та­рием. Коливо это, по заме­ча­нию В. Гри­го­ро­вича-Бар­ского, по своему составу «есть самая пше­ница чистая, добре ува­рен­ная и исце­жен­ная от води, и с оре­хами тол­че­ными сме­шана». На его поверх­но­сти раз­но­цвет­ной пудрой и оре­хами изоб­ра­жа­ется икона Бого­ма­тери или празд­ну­е­мого свя­того, на что у спе­ци­аль­ной артели мона­хов-кол­ли­ва­дов уходит несколько часов.

Архи­ерей и все духо­вен­ство выхо­дят из алтаря, и, пока­див коливо, архи­ерей читает молитву «Вся совер­шив­ший словом Твоим, Гос­поди» и бла­го­слов­ляет коливо рукой. Первый хор поет «Буди имя Гос­подне бла­го­сло­вено» и второй — «Имя Гос­подне буди бла­го­сло­вено», затем первый хор начи­нает пение этого стиха снова, а второй хор его окан­чи­вает. Во время пения екк­ли­си­архи уносят коливо в тра­пезу. Свя­щен­но­слу­жи­тели воз­вра­ща­ются в алтарь, а архи­ерей встает на кафедру и про­из­но­сит воз­глас «Бла­го­сло­ве­ние Гос­подне и милость Его на вас, Того Боже­ствен­ною бла­го­да­тию и чело­ве­ко­лю­бием всегда, ныне и присно, и во веки веков». Хор поет: «Аминь», архи­ерей: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», хор: «Слава, и ныне», «Гос­пода, поми­луй» (трижды) и «Вла­дыко святый, бла­го­слови».

Архи­ерей, взяв в руки крест, с кафедры творит отпуст, кото­рый имеет несколько иное, чем в сла­вян­ском слу­жеб­нике завер­ше­ние: «… и всех святых, поми­лует и спасет нас, яко благ и Чело­ве­ко­лю­бец и мило­сти­вый Бог» и «Молит­вами святых отец наших». На этот заклю­чи­тель­ный воз­глас архи­ерея игумен, став во Святых вратах, делает ему поклон и отве­чает «Молит­вами свя­таго Вла­дыки нашего». Хор начи­нает пение тро­паря «Пре­свя­тая Вла­ды­чице, под покров Твой вей раби Твои при­бе­гаем» и пол­ного мно­го­ле­тия «Тон Дес­по­тии ке Архи­ереа имон», во время кото­рого архи­ерей на все сто­роны осе­няет пред­сто­я­щих кре­стом. Если архи­ерея нет и службу воз­глав­ляет игумен, ему также поется мно­го­ле­тие, но особое: «Бла­го­слов­ля­ю­щаго и освя­ща­ю­щаго нас, Гос­поди, сохрани на многая лета».

После мно­го­ле­тия архи­ерей трижды про­из­но­сит «Слава Тебе, Боже», и учи­нен­ный монах на правом кли­росе начи­нает чтение бла­го­дар­ствен­ных молитв. Братия по чину под­хо­дит к архи­ерею, кото­рый с кафедры дает в руки каж­дому частицу анти­дора со сло­вами «Бла­го­сло­ве­ние Гос­подне и милость Его прииде на вас». Полу­чив бла­го­сло­ве­ние и анти­дор, братия отхо­дит на другую сто­рону храма, берет часть бла­го­сло­вен­ного хлеба и вку­шает его, запи­вая вместо теп­лоты святой водой, кото­рая есть в каждом храме и содер­жится в спе­ци­аль­ной фар­фо­ро­вой чаше, по виду чемто напо­ми­на­ю­щей супов­ницу. Для зачер­пы­ва­ния святой воды на Афоне исполь­зуют не ков­шики, как в России, а обык­но­вен­ные чашечки с руч­ками.

Окон­чив раз­дачу анти­дора, архи­ерей про­хо­дит в алтарь и, став перед пре­сто­лом, раз­об­ла­ча­ется с помо­щью двух диа­ко­нов. При этом обла­че­ние скла­ды­ва­ется на пре­столе. Здесь же архи­ерей наде­вает мантию и клобук и с жезлом в руках, пред­ва­ря­е­мый двумя кан­ди­лап­тами в ман­тиях и с под­свеч­ни­ками, сле­дует через Цар­ские врата в тра­пезу. Пред архи­ереем также в мантии и епи­тра­хили идет иеро­мо­нах с пана­ги­а­ром, в кото­рый вло­жена частица Бого­ро­дич­ной просфоры. За епи­ско­пом сле­дуют игумен и братия по двое. Шествие сопро­вож­да­ется пением тро­паря празд­ника и коло­коль­ным звоном. Кан­ди­лапты (или екк­ли­си­архи) про­хо­дят через всю тра­пезу, рас­ка­чи­вая пани­ка­дила со све­чами, и ставят под­свеч­ники по бокам игу­мен­ского стола.

Поскольку празд­нич­ная тра­пеза и свя­зан­ный с нею чин воз­вы­ше­ния Пана­гии вос­при­ни­ма­ются свя­то­гор­цами как особое свя­щен­но­дей­ствие в составе празд­нич­ного бого­слу­же­ния, необ­хо­димо хотя бы вкратце ска­зать об устрой­стве мона­стыр­ских тра­пез­ных палат на Афоне и чине тра­пезы. Все это обсто­я­тельно опи­сано В. Гри­го­ро­ви­чем-Бар­ским и (с XVIII века) оста­лось почти без изме­не­ний. «Суть же тра­пезы в всех свя­то­гор­ских мона­сты­рях, — пишет Бар­ский, — подоб­ние церк­вам, ико­но­пи­са­нием и кан­ди­ламы, но не имуть внутрь храмов… якоже есть обичай в мона­сты­рях рос­сий­ских». Вход в тра­пезу рас­по­ло­жен против глав­ного входа в собор. «Создана же тра­пеза от камней кре­сто­об­разна, такожде и покро­венна, еяже покровь внут­рен­ный древян, поверху же дре­вя­наго внеш­ный, от дщиц тонких камен­ных, напо­до­бие чере­пиц, по общему обичаю Свя­то­гор­скому. Имеет же и ина два врата менша, по бокам, и ест внутр вся по стенам ико­но­пи­санна».

В глу­бине тра­пезы в центре стоит полу­круг­лый стол игу­мена, а по бокам вдоль стен рас­по­ло­жены столы для братии. Бар­ский пишет, что за вторым столом сидят про­иг­у­мены, за тре­тьим — сед­мич­ный иерей со свя­щен­ни­ками и кли­ро­ша­нами, за чет­вер­тым — почет­ные старцы и за осталь­ными сто­лами — иеро­ди­а­коны и прочая братия и миряне.

Итак, архи­ерей про­хо­дят вглубь тра­пезы и, не снимая мантии и кло­бука, зани­мает место в центре за игу­мен­ским столом. По бокам садятся игу­мены и один-два чело­века из наи­бо­лее почет­ных гостей. Пана­гиар постав­ляют на спе­ци­аль­ный стол, при­став­лен­ный к игу­мен­скому. Там же ставят икону из проски­ни­та­рия.

Когда вся братия войдет в тра­пез­ную палату, чтец в мантии под­ни­ма­ется на особое воз­вы­ше­ние, или «амвон», и начи­на­ется чтение похваль­ного слова или жития свя­того. Бар­ский заме­чает, что, когда игумен начи­нает пить первую чашу, чтец пре­ры­вает чтение и гово­рит «Молит­вами свя­таго отца нашего», под­ра­зу­ме­вая игу­мена, « но не гла­го­лет обычно «Молит­вами святых отец».

«Егда имеют близ окон­че­вати тра­пезу, первое биет в звонок сед­мич­ный, да оста­вит чтение и просит про­ще­ние (чтец. — Прим, авт.), второе гласит, да собе­рут всякую яству и сосуды; третие, да собе­рут окрухи в кош­ницы». В совре­мен­ной прак­тике это бывает несколько иначе. Перед тем как под­нять чашу с вином, игумен уда­ряет в сто­я­щий на игу­мен­ском столе звонок. По этому знаку чтец пре­ры­вает чтение и про­из­но­сит: «Молит­вами свя­таго Вла­дыки нашего». Такой поря­док пред­пи­сан еще Сту­дий­ским уста­вом: «Равным обра­зом и на сме­ше­ние и на блюда бывает знак ударом». «Сме­ше­нием» здесь названо ука­за­ние на обычай раз­бав­лять вино водой, зна­ко­мый еще древним грекам и сохра­нив­шийся у свя­то­гор­цев.

В конце тра­пезы тра­пе­зари под­но­сят к игу­мен­скому столу блюдо с коли­вом, и архи­ерей, начер­тав на нем знак креста, берет по ложке коливо для себя и сидя­щих с ним. Затем коливо пере­ме­ши­ва­ется, и тра­пе­зари обхо­дят с ним осталь­ных мона­хов и палом­ни­ков. А. А. Дмит­ри­ев­ский, опи­сы­вая пана­гир в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре, гово­рит, что братия вку­шает коливо со сло­вами «Бог да упо­коит отца и братию нашу».

В это же время при­нято пред­ла­гать архи­ерею или игу­мену-гостю обра­титься к братии с неболь­шим поуче­нием или нази­да­тель­ным словом. Любо­пытно, что афон­ские иноки и греки вообще, по при­меру визан­тий­цев, очень нерав­но­душны к ора­тор­скому искус­ству и на осо­бенно понра­вив­ши­еся про­по­веди отве­чают бур­ными «ова­ци­ями»: сту­ча­нием чаш­ками по столу. В неко­то­рых оби­те­лях в знак ува­же­ния к высо­ким гостям при­нято испол­нять тро­пари святым, имена кото­рых они носят.

По вто­рому звонку вку­ше­ние пре­кра­ща­ется, а по тре­тьему все встают. Чтец спус­ка­ется с амвона, со сло­вами «Молит­вами святых отец наших» (дважды) и «Молит­вами свя­таго Вла­дыки нашего» под­хо­дит к игу­мен­скому столу и полу­чает из рук пред­сто­я­теля «бла­го­сло­ве­ние» — чашу вина и ломоть хлеба.

Затем сле­дует чин о Пана­гии, как он описан в типи­коне. По воз­вы­ше­нии Пана­гии (части Бого­ро­дич­ной просфоры) ее раз­де­ляют надвое: «едину на одес­ную обно­сит тра­пе­зарь, другую же ошуюю подь­тра­пе­за­рий… за ними же после­дует и кадяй, такожде в мантии» и с кациею. Братия отщи­пы­вает кусо­чек от просфоры и, подер­жав кре­сто­об­разно над фимиа­мом, вку­шает.

По про­чте­нии бла­го­дар­ствен­ных молитв первым из тра­пезы выхо­дит епи­скоп и встает справа от дверей, подняв правую руку с име­но­словно сло­жен­ными пер­стами. Слева от дверей тра­пе­зарь и повар, «при­падшы ниц до землы, про­ще­ние от братий просят». Братия выхо­дит по двое, кла­ня­ется в дверях архи­ерею и сле­дует в собор, где слу­жится крат­кая лития. В конце ее игумен-гость обычно сла­гает с себя игу­мен­ские рега­лии и воз­вра­щает их насто­я­телю данной оби­тели.

Празд­нич­ная про­грамма была бы непол­ной без тра­ди­ци­он­ного уго­ще­ния в «сино­дике» сразу после окон­ча­ния литии. Поскольку боль­шин­ство гостей поки­дают к полу­дню празд­ну­ю­щий мона­стырь, про­щаль­ное собра­ние в тор­же­ствен­ных при­ем­ных покоях не только поз­во­ляет им под­кре­пить силы перед доро­гой чашеч­кой креп­кого кофе, но и отве­дать, как гово­рят в России, «на посо­шок» афон­ской ракии. Такие собра­ния явля­ются для свя­то­гор­цев чем-то вроде клуб­ных встреч: невзи­рая на уста­лость, они живо обсуж­дают про­шед­шее бдение, пение кли­ро­шан, делятся ново­стями из афон­ской жизни. Здесь же, за уго­ще­нием, при­нято при­ни­мать поздрав­ле­ния с празд­ни­ком от пред­ста­ви­те­лей свет­ских вла­стей.

К сожа­ле­нию, в послед­нее время насто­я­тели неко­то­рых мона­сты­рей прямо во время тра­пезы предо­став­ляют слово губер­на­тору или другим чинов­ни­кам из гре­че­ской адми­ни­стра­ции. Такое ново­вве­де­ние оспа­ри­вает боль­шин­ство афо­ни­тов, кото­рые спра­вед­ливо пола­гают, что тра­пеза — место по-своему свя­щен­ное и не пред­на­зна­чено для мир­ских при­вет­ствий.

Про­воды гостей и архи­ерея выгля­дят не так тор­же­ственно, как встреча, но насто­я­тель с частью братии про­во­жает их до самых ворот оби­тели. На про­ща­нье в неко­то­рых оби­те­лях всем палом­ни­кам дают «бла­го­сло­ве­ние» — в фир­мен­ном кон­верте книги или открытки с видами мона­стыря, изоб­ра­же­ни­ями икон и других свя­тынь.

Еще одна деталь, харак­те­ри­зу­ю­щая уди­ви­тель­ное и истинно хри­сти­ан­ское госте­при­им­ство афон­ских мона­хов. Многие мона­стыри не успе­вают закон­чить празд­нич­ное бдение до при­хода корабля, кото­рый раз в день свя­зы­вает Афон­скую Гору с внеш­ним миром. В таких слу­чаях оби­тель на свои сред­ства нани­мает судно и другой транс­порт, чтобы раз­ве­сти «празд­но­люб­цев» по своим мона­сты­рям и за пре­делы Афона. К полу­дню оби­тель как будто выми­рает: братия и остав­ши­еся палом­ники отды­хают после бдения. Но пана­гир на этом не кон­ча­ется. Второй день празд­ника по тра­ди­ции посвя­щен собор­ной молитве об усоп­ших кти­то­рах мона­стыря и поэтому име­ну­ется «кти­тор­ским». Начи­на­ется он все­днев­ной вечер­ней в соборе, за кото­рой к обыч­ным про­ше­ниям на екте­ниях добав­ля­ются про­ше­ния об упо­ко­е­нии душ усоп­ших созда­те­лей и бла­го­тво­ри­те­лей данной оби­тели.

После вечерни во внеш­нем при­творе храма игумен и все налич­ное духо­вен­ство совер­шают так назы­ва­е­мую кти­тор­скую пани­хиду. Ее осо­бен­ность состоит в том, что в самом начале игумен со своей мра­мор­ной кафедры раз­дает всем моля­щимся, начи­ная с иеро­мо­на­хов, по так назы­ва­е­мой задуш­ной свече. Для того, чтобы все свя­щен­ники могли реально участ­во­вать в совер­ше­нии пани­хиды, воз­глас «Яко Ты оси вос­кре­се­ние…», про­из­но­си­мый игу­ме­ном, затем повто­ря­ется каждым из слу­жа­щих иереев.

В конце пани­хиды здесь же, в при­творе, игумен бла­го­слов­ляет коливо. А. А. Дмит­ри­ев­ский в опи­са­нии пана­гира в Пан­те­ле­и­мо­нов­ском мона­стыре сооб­щает, что екк­ли­си­архи сразу после бла­го­сло­ве­ния обно­сят блюдом с коли­вом всех моля­щихся, начи­ная с иеро­мо­на­хов, и те прямо руками берут часть колива и вку­шают в память об усоп­ших кти­то­рах. В совре­мен­ной прак­тике вку­ше­ние колива бывает в конце вечер­ней тра­пезы.

На этом можно было бы закон­чить рас­сказ об афон­ском пана­гире, но в заклю­че­ние хочется ска­зать несколько слов об обла­че­ниях и повсе­днев­ной одежде афон­ских мона­хов. На Афоне, как и во всех гре­че­ских церк­вах, цвета обла­че­ний выби­ра­ются про­из­вольно, за исклю­че­нием Вели­кого поста и Пасхи, когда духо­вен­ство служит в черных и крас­ных обла­че­ниях соот­вет­ственно. Ни за бого­слу­же­нием, ни вне его иереи не носят наперс­ных кре­стов и набед­рен­ни­ков, а архи­манд­риты — митр (спра­вед­ли­во­сти ради заме­тим, что неко­гда ноше­ние набед­рен­ника было при­нято на Афоне: в 1313 году импе­ра­тор Анд­ро­ник Стар­ший Палео­лог пере­дал Святую Гору в под­чи­не­ние Кон­стан­ти­но­поль­скому Пат­ри­арху. В знак своего кано­ни­че­ского гла­вен­ства над Афоном Пат­ри­арх Нифон воз­ло­жил на прота Святой Горы Фео­фана палицу и набед­рен­ник и бла­го­сло­вил их ноше­ние за бого­слу­же­нием). Кстати, на Афоне все архи­манд­риты, в том числе и нося­щие этот сан вне Афона, обя­заны име­но­ваться иеро­мо­на­хами. В спе­ци­аль­ном «прак­ти­коне» Свя­щен­ного Кинота по этому поводу гово­рится, что так только и при­лично име­но­ваться сми­рен­ным свя­то­гор­цам, ибо и Пат­ри­архи, при­хо­див­шие в древ­но­сти в афон­ские мона­стыри, под­пи­сы­ва­лись про­стыми мона­хами. Исклю­че­ние состав­ляет насто­я­тель мона­стыря, но и он за бого­слу­же­нием поми­на­ется как иеро­мо­нах. Ему же при­над­ле­жит исклю­чи­тель­ное право ноше­ния наперс­ного креста и архи­ерей­ской лило­вой мантии с источ­ни­ками. Послед­няя прак­тика воз­никла из того, что все мона­стыри на Святой Горе явля­ются пат­ри­ар­шими став­ро­пи­ги­ями. Веро­ятно, поэтому насто­я­тель каж­дого мона­стыря име­ну­ется «кафи­гу­мен», то есть [первый] после игу­мена», под кото­рым под­ра­зу­ме­ва­ется Кон­стан­ти­но­поль­ский Пат­ри­ар­хат.

В про­шлом веке насто­я­тели круп­ней­ших рус­ских оби­те­лей на Афоне (Пан­те­ле­и­мо­нов­ский мона­стырь, Андре­ев­ский и Ильин­ский скиты) полу­чили от Кон­стан­ти­но­поль­ских Пат­ри­ар­хов право ноше­ния пана­гии, слу­же­ния с дики­рием и три­ки­рием, бла­го­сло­ве­ния двумя руками с пением «Ис полла эти, Дес­пота». В насто­я­щее время такой прак­тики не суще­ствует.

Повсе­днев­ная одежда мона­хов состоит из под­ряс­ника и рясы, кото­рую на Афоне носят даже послуш­ники. Появ­ле­ние в церкви или на тра­пезе без рясы счи­та­ется недо­пу­сти­мым. Вместо кло­бука свя­то­горцы носят ками­лавки самых раз­но­об­раз­ных форм из мате­рии или вой­лока. В церкви и на тра­пезе сверху ками­лавки наде­ва­ется наметка, кото­рую сни­мают в опре­де­лен­ные моменты бого­слу­же­ния. Ками­лавка сни­ма­ется только на литур­гии во время Евха­ри­сти­че­ского канона. Мона­ше­скую мантию на Афоне носят только екк­ли­си­архи и кан­ди­лапты во время бого­слу­же­ния. По афон­ской тра­ди­ции, послуш­ни­ков постри­гают в вели­кую схиму, но сама схима, или «анклав», носится под рясой и наде­ва­ется только во время празд­нич­ных служб или когда монах под­хо­дит к При­ча­стию.

Панигир (греч. πανήγυρις) — всенародное празднество в древней Византии. На Святой Горе Афон этим словом обозначают главные праздники монастыря (в том числе и престольные) [1], отмечающиеся с особенной торжественностью и благолепием.

Использованные материалы

• «Делегация Русской Церкви возглавит на Афоне панигир в честь св. великомученика и целителя Пантелеимона», страница портала Православие.Ru:
• http://www.pravoslavie.ru/105655.html

[1]  «Перевод слова πανήγυρις как «престольный праздник» не совсем точен. На Святой Горе этим словом, кроме престольных праздников в русском понимании, могут обозначаться также праздники особо чтимых святых, совершаемые в обители с большой торжественностью. Так, например, в обители св. Павла, кроме главного панигира — Сретения Господня, в честь которого освящен главный престол собора, торжественно празднуются дни памяти ктитора обители преподобного Павла Ксиропотамского (28 июля), святого великомученика Георгия Победоносца (23 апреля) и преподобного Герасима Кефалонитского (20 октября). Эти четыре праздника являются монастырскими панигирами. Другие монастыри также обычно имеют 1 — 2 панигира, кроме главного». См. Святогорский устав церковного последования / Перевод с греческого иером. Доримедонта (Сухинина). Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002., Глава 7 служба престольного праздника монастыря (панигира), с. 86, http://pstgu.ru/DATACENTER/DIR_FILES/DIR_ZIP/Poplia/Biblioth…pdf

Что же такое Святая Гора Афон?

По преданию, Сама Пресвятая Богородица проповедовала здесь веру во Христа и получила от Бога эту землю в Свой Удел. Потому Афон называют Уделом или Садом Пресвятой Богородицы.

В течение многих веков монахи – люди, ушедшие от мирской суеты ради общения с Богом – совершают здесь непрестанные молитвы. И каждый человек, который попадает сюда, чувствует огромную силу царствующей на этом клочке земли особенной благодатной атмосферы.

Афон невелик, но велико его значение в судьбах всего мира. Именно здесь начнут сбываться апокалипсические пророчества в конце времен. Одним из признаков конца света станет уход со Святой Горы Иверской иконы Пресвятой Богородицы, которую называют Вратарницей Афона. Двенадцатью афонскими старцами, как гласит предание, будет отслужена во времена антихриста последняя Божественная Литургия на земле.

Хорошо известно, что все самое важное и значительное в судьбах человечества обычно совершается втайне, и только потом становится известным. Так и самое главное делание – молитва, которой пока стоит мир, совершается безвестными самоотверженными подвижниками, предстоящими пред Богом со слезами обо всех нас.

Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы (Евангелие от Матфея 5:14). Эти Евангельские слова как будто сказаны об Афоне и его подвижниках. Мир, от которого укрылись монахи на Святой Горе, теперь прославляет многих из них как святых и питается духовными плодами их трудов. А сокровенная жизнь в Боге продолжается на этом святом месте из века в век, и сейчас, в наше непростое время, как писал старец Силуан Афонский: «Ныне есть еще немало подвижников, которых скрыл Господь тем, что они не творят явных чудес, но в душах их каждый день совершаются дивные чудеса, только люди не умеют их видеть».

Каждый паломник, посетивший Афон, возвращается отсюда другим. Он обретает духовный опыт, который невозможно получить больше нигде на земле. Благодать Святого Духа, молитвы и советы отцов-афонитов помогают человеку на многое взглянуть по-новому, измениться к лучшему, обрести силы на благие перемены в своей жизни, которые, несомненно, сделают светлее и окружающий нас мир.

Немного истории

Афон – название дохристианского происхождения. Предполагают, что так звали одного из языческих богов. Во всяком случае, жили в этих местах язычники до тех пор, пока по Промыслу Божию эти места ни посетила Пресвятая Богородица.

По преданию, корабль, на котором Пресвятая Дева с апостолом Иоанном Богословом следовали на Кипр, буря отнесла и прибила к афонским берегам. Именно они принесли сюда весть о Христе.

Упоминание же о первых подвижниках относятся к IV веку. В VII веке византийский император Константин IV Погонат издал указ о том, что полуостров отдается в полное распоряжение монашествующим, которые к тому времени жили здесь в келиях и небольших монастырях. В 681 году в одной из афонских пещер поселился преподобный Петр – один из самых прославленных святогорских святых, проживший на Афоне 53 года.

Во второй половине X века после основания святым Афанасием Великой Лавры начался бурный расцвет святогорского монашества. К середине XI века здесь было основано сто восемьдесят монастырей.

В последующие века Афон много страдал как от турок, так и от латинян. Одни монастыри умирали, другие создавались.

Монастыри Афона

Сейчас на Святой Горе двадцать монастырей, причем, по существующему здесь закону запрещается как упразднение имеющихся, так и создание новых обителей. Каждый монастырь имеет в афонской иерархии свое место. В иерархической последовательности монастыри располагаются так:

1. Великая Лавра (Μεγίστη Λαύρα)
   Осн. в 963 г., престольный праздник 5/18 июля, в день преп. Афанасия Афонского.
   Игумен: архим. Филипп. Тел. (30-377) 22586, 23760. Факс (30-377) 23761–2.
2. Ватопед (Βατοπέδι или Βατοπαίδι)
   Осн. в 972 г., престольный праздник 25 марта/7 апреля, в день Благовещения.
   Игумен: архим. Ефрем. Тел. (30-377) 23219. Факс (30-377) 23781.
3. Иверский (Ιβήρων)
   Осн. в 972 г., престольный праздник 15/28 августа, в день Успения.
   Игумен: архим. Василий. Тел. (30-377) 23643. Факс (30-377) 23248. 
4. Хиландар (сербский) (Χιλανδαρίου)
   Осн. в 1197 г., престольный праздник 21 ноября/4 декабря, в день Введения во Храм.
   Игумен: архим. Моисей. Тел. (30-377) 23797, 23760. Факс (30-377) 23108.
5. Дионисиат (св. Дионисия) (Διονυσίου)
   Осн. в 1375 г., престольный праздник 24 июня/7 июля, в день Рождества Иоанна Предтечи.
   Игумен: архим. Петр. Тел. (30-377) 23687. Факс (30-377) 23686.
6. Кутлумуш (Κουτλουμούσι)
   Осн. в конце тринадцатого века, престольный праздник 6/19 августа, в день Преображения Господня.
   Игумен: архим. Христодул. Тел. (30-377) 23226. Факс (30-377) 23731.
7. Пантократор (Παντοκράτορος)
   Осн. в 1363 г., престольный праздник 6/19 августа, в день Преображения Господня.
   Игумен: архим. Виссарион. Тел. (30-377) 23253. Факс (30-377) 23685.
8. Ксиропотам (Ξηροποτάμου)
   Осн. в десятом веке, престольный праздник 9/22 марта, в день Сорока мучеников Севастийских, и 14/27 сентября, в день Воздвижения Креста.
   Игумен: архим. Иосиф. Тел. (30-377) 23251. Факс (30-377) 23733.
9. Зограф (Ζωγράφου)
   Осн. в десятом веке, престольный праздник 23 апреля/6 мая, в день св. Георгия Победоносца.
   Игумен: архим. Амвросий. Тел. (30-377) 23247.
10. Дохиар (Δοχειαρίου)
    Осн. в десятом веке, престольный праздник 8/21 ноября, в день Архистратига Михаила, и 1/14 октября, в честь иконы Б. М. Скоропослушницы.
    Игумен: архим. Григорий. Тел. (30-377) 23245.
11. Каракал (Καρακάλλου)
    Осн. в конце десятого века, престольный праздник 29 июня/ 12 июля, в день апп. Петра и Павла.
    Игумен: архим. Филофей. Тел. (30-377) 23225. Факс (30-377) 23746.
12. Филофей (Φιλοθέου)
    Осн. в 990 г., престольный праздник 25 марта/7 апреля, в день Благовещения, и 24 августа/6 сентября в день преп. Козьмы Этолийского.
    Игумен: архим. Ефрем. Тел. (30-377) 23256. Факс (30-377) 23674.
13. Симонопетра (Σιμωνόπετρα)
    Осн. в 1257 г., престольный праздник 25 декабря/7 января, в день Рождества Христова, и 22 июля/4 августа, в день св. Марии Магдалины.
    Игумен: архим. Эмилиан. Тел. (30-377) 23254. Факс (30-377) 23722.
14. Святого Павла (Αγίου Παύλου)
    Осн. в десятом веке, престольный праздник 2/15 февраля, в день Сретенья, и 28 июля/10 августа, в день св. Павла Ксиропотамского.
    Игумен: архим. Парфений. Тел. (30-377) 23250, 23609. Факс (30-377) 23355.
15. Ставроникита (Σταυρονικήτα)
    Осн. в 1541 г., престольный праздник 6/19 декабря, в день свт. Николая Чудотворца.
    Игумен: архим. Тихон. Тел. и факс (30-377) 23255.
16. Ксенофонт (Ξενοφώντος)
    Осн. в одиннадцатом веке, престольный праздник 23 апреля/6 мая, в св. Георгия Победоносца.
    Игумен: архим. Алексий. Тел. (30-377) 23249. Факс (30-377) 23631.
17. Григориат (Οσίου Γρηγορίου)
    Осн. в 1345 г., престольный праздник 6/19 декабря, в день свт. Николая Чудотворца.
    Игумен: архим. Георгий. Тел. (30-377) 23218, 23669, 23670. Факс (30-377) 23671.
18. Эсфигмен (Εσφιγμένου)
    Осн. в одиннадцатом веке, престольный праздник в день Вознесения Господня.
    Тел. (30-377) 23796. Эсфигменский монастырь не поминает Вселенского патриарха, а также не имеет канонического общения с другими монастырями Святой Горы. Канонически он связан с греческими раскольниками – так называемыми «старостильниками».
19. Пантелеимонов (Αγίου Παντελεήμονος, или Ρωσικό)
    Осн. в начале десятого века, престольный праздник 27 июля/9 августа, в день св. Пантелеимона.
    Игумен: архим. Иеремия. Тел. (30-377) 23252.
20. Констамонит (Κωνσταμονίτου)
    Осн. в одиннадцатом веке, престольный праздник 27 декабря/9 января, в день св. вмч. Стефана.
    Игумен: архим. Агафон. Тел. (30-377) 23228.

Все монастыри Святой Горы к настоящему времени являются общежительными. Всего на Афоне проживает ок. 1500 монахов, включая келлиотов и скитских насельников.

Кому подчиняется Афон?

Афонская монашеская «республика» юрисдикционно принадлежит Вселенскому Патриархату. Несмотря на это, она имеет фактически полную административную независимость от Константинопольского трона и строго хранит свою внутреннюю самостоятельность. Патриаршую власть на Афоне представляет викарный епископ, в данный момент Родопольский Хризостом (ему можно писать по адресу: Megisti Laura, 63086, Karyai, Mount Athos).

Афон – автономная монашеская республика в составе государства Греция. Управляется монашеская республика Священным Кинотом, объединяющим избираемых сроком на один год представителей всех двадцати афонских монастырей. Исполнительную власть Афона представляет Священная Эпистасия, состав которой меняется каждый год – первого июня.

Государство Греция имеет на Святой Горе своего губернатора, который находится в ведении Министерства иностранных дел. За порядком здесь наблюдает греческая полиция.

Климат на Афоне

Афон – это одна из оконечностей греческого полуострова Халкидики, а точнее – восточная его часть длиной 70 и шириной около 12 километров. Он представляет из себя горы, покрытые густыми лесами, вершина Афона достигает 2033 метров над уровнем моря.

Климат на Афоне средиземноморский субтропический с жарким летом и дождливой зимой.

Большая влажность делает зиму очень холодной, несмотря на то, что температура здесь редко опускается ниже нуля. Зимой часто идут дожди, а иногда и снег.

Паломничество на Афон

В паломничество на Святую Гору могут отправиться только мужчины. Эта традиция существует еще с середины V столетия, когда дочь византийского императора Феодосия Великого Плакидия привезла на Афон богатые пожертвования, но не была допущена в одну из обителей. Голос, исшедший от иконы Пресвятой Богородицы, повелел, чтобы лица женского пола, в том числе и Плакидия, никогда больше не посещали Афон. Позже это повеление было закреплено царским указом и неукоснительно соблюдается до сих пор.

Все клирики, желающие посетить Святую Гору, должны получить благословение Вселенского Патриарха. Это делается с целью недопущения на Афон неканонически рукоположенных клириков.

Мужчины, желающие отправиться в паломничество, должны получить специальное разрешение (диамонитирион) в представительстве Святой Горы в городе Урануполис, с пристани которого паромы и катера доставляют паломников к афонским берегам.

Перед поездкой на Святую Гору необходимо созвониться с каким-либо из монастырей и договориться, чтобы этот монастырь Вас принял. Это особенно важно в периоды Пасхи и Рождества, когда существует большой наплыв паломников. Договариваться с монастырями необходимо потому, что у них не всегда существует достаточно мест для приема посетителей. В Урануполисе все паломники должны прийти в Бюро паломничеств, которое находится недалеко от остановки автобуса, по правую сторону вдоль берега моря. Здесь они на основании разрешений и наличия свободных мест в монастырях (монастыри каждый день подают список с фамилиями людей, забронировавших в них места, поэтому предварительный звонок в монастырь крайне рекомендуется) покупают «диамонитирион». Он стоит порядка 20 долларов США. «Диамонитирион» дает право на пребывание на Афоне в течение 4-х дней. Продлить его можно в Протате в Кариях. В монастырях часто (хотя и не всегда) просят предъявить этот документ.

С «диамонитирионом» необходимо идти на корабль, который перевозит паломников к монастырям Дохиар, Ксенофонт, Св. Пантелеимона, к пристани Зографского монастыря, от которой путь к Зографу и Костамониту. Корабль доходит до Дафни – главного Афонского порта. Здесь его ждут автобусы, которые перевозят желающих до Карий, откуда они могут добраться до своих монастырей. В Кариях паломников ожидают машины из некоторых монастырей. Плата за перевозку может быть достаточно высокой – в зависимости от количества пассажиров. Желающих путешествовать по морю далее, особенно к монастырям Симонопетра, Григориат, Дионисиат, св. Павла, скиту св. Анны и т. д. к приходу корабля из Урануполя ждет меньший корабль, котороый, в случае хорошей погоды, идет к Кавсокаливскому скиту, а в случае больших волн, только до Святой Анны.

Главное, что следует помнить – жизнь здесь идет по другим, духовным законам. И людям, которые так или иначе обременены мирской суетой и грехами, направляясь на Афон, нужно приготовиться к духовному подвигу.

Приготовьтесь к трудностям, испытаниям, лишениям ради Бога, и Он вознаградит вас миром и радостью, светом и теплом Своей Любви, которая всегда с нами, но которую мы не можем чувствовать из-за плотного панциря мирского мудрования, самоугодия и многозаботливости.

Вырвитесь из суеты, преодолейте земное притяжение, и в вашу душу изольется Небесный Свет Святой Горы Афон.

Православие.ру  и Афрнит.ру

Илл. 1. Престольный праздник в Русском на Святой горе Афон Свято-Пантелеимоновом монастыре

(Свято-Пантелеимоновский собор)

  Почитание святого великомученика и целителя Пантелеимона и в наши дни весьма широко, оно распространилось не только в среде воцерковленых, верующих людей. Имя этого скорого помощника в телесной немощи и болезнях на слуху у всех конфессий. В древней Никомидии (ныне турецкий город Измит), где он пострадал 27 июля (9 августа н.ст.) 305 г., совершаются ежегодные праздничные торжества, и туда стекаются тысячи православных христиан, армян, католиков и магометан. Там же в храме при митрополии хранится книга «Кондак», куда занесены автографы и турок, и греков, и итальянцев и армян — всех, кто когда-либо получил исцеление от своих недугов после молитвы к святому врачу. Такое широкое, а не узурпированное какой-то одной религией почитание, связано отчасти и с его именем — Пантелеимон, переводимым с греческого как «Всемилостивый» (илл. 2).

  Примечательно также, что наименован он так был вовсе не от рождения или при крещении. По преданию это имя возвестил Глас свыше во время смертных мук, или, как их называют в отдельных агиографических источниках, — Крещения страданием (страдания и смерть Христа, а также страдания и зачастую смерть верующих в Христа людей, выпадающие на их долю в результате преследований). Чудесным образом его прежнее языческое имя, под которым он был известен в земной жизни, Пантолеон — «Равный Льву» — вдруг было переменено при кончине.

  Необычайно распространенное почитание Пантелеимона также связано с чудесными событиями, имевшими место в момент его мучительных страданий, запечатлевшихся в памяти народа и разошедшихся повсюду. Это и превращение крови, истекшей из отсеченной головы, в целебное молоко, и внезапное плодоношение маслины, у которой он погиб. Известно, что в императорской сокровищнице в Византии кровь и молоко, собранные при усечении великомученика Пантелеимона, вплоть до X века сохранялись как особо почитаемые святыни, дарующие исцеления страждущим.

По преданию, икона дважды возвращалась в Старый Русик после перенесения в новый монастырь

  По преданию, на том месте, где должна была состояться казнь, росла старая маслина, и к ней его привязали, чтобы отсечь голову ударом меча, но не успел мученик закончить свою предсмертную молитву, как один из воинов второпях размахнулся мечом и нанес, казалось бы, смертельный удар. Однако железный меч вдруг сделался мягким, как воск, и перегнулся вокруг шеи святого мученика, не оставив никаких следов. Тогда воины в ужасе упали перед ним на колени и стали умолять о прощении. Несмотря на их категорический отказ от казни Пантелеимон велел им выполнить царский указ после окончания его молитвы (илл. 3). Когда голова великомученика покатилась по траве, из раны вместо крови потекла белая жидкость — как молоко. А когда она впиталась в землю под маслиной, прямо на глазах у людской толпы, теснившейся поодаль от места казни, на иссохшем дереве появились спелые плоды. Те, которые брали и ели эти чудесные маслины, исцелялись от любых болезней. Когда нечестивый царь Максимиан узнал о таких удивительных событиях на месте казни святого, он приказал срубить маслину и сжечь ее вместе с телом великомученика. Но даже огонь не тронул тела, которое нашли под пеплом догоревшего костра неповрежденным. Через некоторое время на старом корне выросла новая маслина, как бы символизируя смерть и воскресение для новой жизни. От «воскресшей» маслины святого великомученика Пантелеимона русский монах лет сто тому назад взял косточку, принес на Святую гору Афон и посадил в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Косточка пустила побег, и со временем на выросшей из нее маслине был повешен жестяной ящик со стеклянными боковыми стенками и неугасимой лампадой внутри.

Свято-Пантелеимонов монастырь, Афон (Святая гора Афон).

Миниатюра византийского иллюминированного Евангелия из библиотеки Свято-Пантелеимонова монастыря.

  В 1968 году в русском монастыре на Афоне возник страшный пожар, от которого сгорела почти половина всех строений и был причинен существенный ущерб монастырской библиотеке с уникальными рукописями (илл. 4). Вместе с другими горел и больничный корпус, неподалеку от которого была высажена никомидийская маслина. Во время пожара, когда все здание было объято пламенем, вырывавшимся из окон, у которых росла маслина, уже загорелись поленницы дров, окружающие ее с двух сторон, но ни один листочек на самой маслине не сгорел. Дрова вокруг превратились в пепел, выгорел большой каменный корпус, а маслина выстояла. Это было не единственным ее чудом. Маслина (илл. 5), выросшая в Свято-Пантелеимоновом монастыре из косточки того чудотворного дерева, — тоже целебная. Многие из заболевших монахов и паломников, с верой и молитвой съедавших ее дивные плоды, исцелялись от различных болезней и душевных недугов.

Северо-восточный вид

  И произошло чудо: после долгих молитв вода с чудотворной главы великомученика Пантелеимона была предложена больному, он ее выпил и — чудесным образом получил исцеление. Князь Скарлат Каллимах стал ктитором Свято-Пантелеимонова монастыря и много споспешествовал его обновлению, устроив церковь на новом месте на берегу моря, где была некогда монастырская арсана (пристань). Так произошло возрождение русского монастыря в начале XIX века, приобретшего вскоре всемирную известность и великую славу. Получается, что святой радел не только о всех болящих, но и о месте своего земного почитания, в стенах Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон (илл. 6).

  На самом деле известно немало монастырей, посвященных великомученику Пантелеимону, и они в очень тесной связи состояли друг с другом. Так, в Охридской архиепископии, откуда по мнению ряда компетентных специалистов, Россия приняла и христианство, и первое православное духовенство, был монастырь святого Пантелеимона, основанный Климентом Охридским. Затем в Солуни (современный греческий город Салоники) тоже был издревле монастырь в честь великомученика, а это ближайшее место к Святой горе Афон, и отсюда возникает неразрывное преемство «пантелеимоновских» монастырей. Тем более, что именно из Солуни к нам на Русь пришли первые просветители славянские равноапольстольные Кирилл и Мефодий. Их так и называют — «солунские братья».

  И эта цепочка с крещением Руси перекинулась и в нашу страну. Известно, что монастыри, которые были основаны на Руси афонскими насельниками и жили по афонскому уставу, по сей день именуются «северным Афоном», «уральским Афоном» и прочие. Почитание великомученика Пантелеимона пришло на Русь уже при основании первой монашеской обители в Киевских Пещерах, начало которой положил наш «Антоний Великий» русского монашества — преподобный Антоний Печерский. На это он получил благословение на Афоне, где принял иноческий постриг. Согласно историческим документам, уже в XII веке имя великомученика стало очень популярным и его часто давали младенцам при крещении. Известно, что великий князь Киевский Изяслав был наречен в крещении Пантелеимон. С ним связано первое чудо великомученика Пантелеимона на Руси, записанное в летописях. Князь выковал на своем шлеме изображение святого великомученика и был спасен его заступничеством от верной смерти в битве в 1151 году. С тех пор почитание святого Пантелеимона как Целителя на Руси соединилось с его почитанием как небесного покровителя воинов.

  Особым центром почитания Пантелеимона стал Санкт-Петербург, когда под командованием Петра I русские войска одержали две важнейшие морские победы над шведами на Балтике при Гангуте в 1714 году и при Гренгаме в 1720 году в день памяти великомученика — 27 июля (9 августа н.ст.). Память о первой победе русского флота при Гангуте до сих пор сохраняется на синем воротнике матроски в виде одной из трех белых полосок. В благодарность за небесную помощь Великомученика русскому флоту при Гангуте и Гренгаме в Петербурге повелением Петра был воздвигнут Пантелеимоновский собор, ставший самым большим храмом в честь этого святого в России.

  Во второй половине XIX века день святого Пантелеимона праздновался как Царский День, поскольку совпадал с днем рождения Императрицы Марии Александровны, и есть даже несколько проповедей святого праведного Иоанна Кронштадтского на этот день.

  Согласно сохранившимся афонским актам, усиление почитания Целителя Пантелеимона на Руси в XII веке возможно связывать с передачей в 1169 году русскому скиту Богородицы (Ксилургу) на Афоне (илл. 7) «на вечные времена» опустевшей афонской обители Фессалоникийца, которую греки и поныне называют Россикон. Существует аргументированное предположение, что в 988 г., если не ранее, на Святой горе Афон уже существовал монастырь святого великомученика Пантелеимона во главе с игуменом Леонтием Фессалоникийцем, от которого и пошло второе название монастыря, упомянутое в древнейших афонских актах, обитель Фессалоникийца.

В хрисовуле (илл. византийского императора Андроника Палеолога, датируемом 1312 годом, ктитором «находящейся на св. горе честной обители Россов, чествуемой во имя св. Пантелеимона» назван сербский правитель. Дело в том, что именно в этом древнейшем афонском монастыре возникла и окрепла духовная связь русского и сербского народов. В русском монастыре на Святой горе Афон принял постриг величайший сербский святой — первосвятитель Савва Сербский (в миру царевич Растко, сын царя Стефана Неманича I).

(Свято-Пантелеимоновский собор)

В память об этом один из его преемников сербский царь Стефан Душан в 1347 году даровал русской обители в знак благоволения главу святого великомученика Пантелеимона, которая являлась родовой святыней сербского царствовавшего дома, о чем сообщалось в присланном хрисовуле: «Царство мое посвящает обители Россов святую главу святого славного страстотерпца, бессребренника и целителя Пантелеимона, которая имеет на себе плоть, и которая засвидетельствована не только от отца моего и царя, но и от прежде его бывших царей, также от патриархов» (илл. 9). С этого времени честная глава великомученика неизменно пребывает в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Для этой святыни в монастыре в 1812 году был заложен и в 1819 году освящен вселенским патриархом Григорием V величественный кафоликон в византийском стиле, в алтаре которого находится ковчег с честною главой.

  За всю многовековую историю честная глава Целителя Пантелеимона только лишь трижды покидала пределы Афона. Первый раз — в начале XIX века ее перемещали в пределы Молдовлахии для молитвенной помощи в борьбе против турок. Второй раз — в 1996 году (в разгар перестройки) мощи были принесены в Москву. И третий раз — в 2000 юбилейном году — святой Пантелеимон посетил три столицы Российского государства: Киев, Санкт-Петербург и Москву, что сочли знамением единства Русской земли, знаком того, что Целитель Пантелеимон молится за всю Россию, не разделяя ее границами СНГ.

  Хотя надо сказать, что привоз в Россию очень сложен, потому что вывезти любые святыни со Святой горы Афон уже давно сильно затруднено, и лишь по особому разрешению Священного Кинота. Тем более это стало невозможным для России после большевистского переворота, когда полностью пропала связь с Афоном. Это было особенно прискорбно, ведь в начале XX века как никогда процветала монашеская республика на Афоне, благодаря прежде всего многочисленному русскому монашеству. В свою очередь, тот невероятный подъем духовной жизни, который наблюдался тогда в России, был связан с расцветом русского насельничества на Святой горе Афон.

  В наши дни чинятся всяческие препятствия восполнению негреческого монашества (а это неотъемлемое историческое право любого афонского монастыря!) — якобы это приведет к усилению гегемонии России в данном регионе. В начале этого года вселенский патриарх Варфоломей даже запретил переписку русского Свято-Пантелеимонова монастыря с Московской Патриархией, настаивая на том, чтобы это осуществлялось исключительно через вселенскую Патриархию.

(фото из библиотеки Свято-Пантелеимонова монастыря)

  Между тем, когда благословенную землю Афона — земного удела Пресвятой Богородицы — посещал в XIX веке представитель российского императорского дома (илл. 10), это становилось торжеством для всей Святой горы Афон. Для всего афонского многонационального монашества это было чаемое посещение помазанником Божиим их бедных краев, находившихся под властью турок. Кроме того, они, конечно же, ждали пожертвований (и всегда их надежды неизменно оправдывались!). Надо сказать, что в нашем монастырском помяннике записан император Александр I. Факт, совершенно не известный никаким его биографам, в отличие от популярных сведений об императорах Александре II и Александре III, которые записаны во многих афонских синодиках как ктиторы, будучи щедрыми жертвователями на церковные постройки Святой горы Афон.

  Эта одна из многих тайн «северного Сфинкса» связана с тем, что именно благодаря российскому императору Александру I сохранились все афонские монастыри. В 1821 году, во время восстания греков, на Афон вступили турецкие войска и заняли монастыри; взята была большая контрибуция, некоторые монастыри были ограблены и разорены; монахов частью разогнали, а частью предали смерти. Султан Махмуд хотел срыть монастыри, но пощадил лишь по ходатайству императора Александра I, который настоял на том, чтобы их спасти. После этого Афон стал пополняться монахами только после заключения мира русских с турками в Адрианополе в 1829 году. Если бы не это заступничество великой России, то ни о каких афонских монастырях как ценнейшем культурном наследии всей Европы сегодня не могло быть и речи (илл. 11).

  Надо упомянуть о том, что и Крымская война была развязана именно из-за Святых мест в Иерусалиме — такое доминировало благочестие в мировой политике, что инциденты происходили именно вокруг судьбы христианских святынь, а вовсе не из-за меркантильных интересов. Вечная идея панславизма, идея возрождения братства славянских государств (задолго до нынешнего Европейского Союза!), подспудно сохранялась во всех восточных военных кампаниях, которые вела Россия как правомочный преемник Византийской державы. Российская империя постоянно отстаивала интересы всех православных христиан, которые находились под властью Турции, и парадоксальным образом, добиваясь каких-то успехов благодаря огромным кровопролитным потерям в войнах, тут же теряла свое политическое влияние на освобожденных славянских и греческих землях.

  В частности, после русско-турецкой войны известной 62-ой статьей Берлинского договора от 13 июня 1878 года были гарантированы права всех монашеских общин Святой горы Афон, которые впервые получили международную санкцию своих привилегий. Это юридическое положение сохранялось и после большевистского переворота, когда Россия уже никоим образом не могла вести активную международному политику. По Севрскому договору 1920 года обязательства «признавать и охранять традиционные права и свободы, которыми пользовались НЕ ГРЕЧЕСКИЕ монашеские общины Горы Афона, согласно постановлениям Берлинского договора» были возложены на Грецию. Причиной этому стала аннексия греками Афонского полуострова, провозглашенная в королевском декрете 2 ноября 1912 года, что нашло отражение в Бухарестском мирном договоре 1913 г. Получается, что накануне мировой войны 1914–18 гг., во время которой союзники дважды производили мобилизацию на Афоне, забрав все молодое поколение послушников на Салоникский фронт, была установлена монополия над негреческими общинами на Афоне со стороны греческого правительства. До 1926 года сохранялись прежние исторические условия, как вдруг, не считаясь с международными договорами и обязательствами, греческое правительство издало закон от 10 сентября 1926 г. «Об утверждении Устава Святой Горы», объявив Афон греческой территорией, и с тех пор туда был полностью ограничен доступ всех монахов — не греков.

  Следует заметить, что сами греки испытывают серьезные юрисдикционные проблемы, связанные со статусом «новых территорий», присоединенных к Греции в 1912 г. Достаточно напомнить о недавнем конфликте между вселенским Патриархатом и Элладской Православной Церковью, которая пыталась отстоять автономию митрополий «новых территорий», якобы перешедших в юрисдикцию Афин еще в 1928 году. Что касается Афона, то вплоть до XIV в. он напрямую подчинялся византийскому императору, пока уже упомянутый нами Андроник Старший не отказался от непосредственного управления Афоном и не подчинил его власти Константинопольского патриарха.

  В настоящее время Греция, вступив в шенгенское соглашение и в ЕС, сохранила все прежние обязательства, которые были приняты греческим правительством, и поэтому были особо оговорены права Афона, закреплен статус Афона как греческой территории со своей автономией монашеской республики. Однако ЕС неожиданно стало проводить политику феминизации, и начались международные скандалы, связанные с Афоном, в частности, связанные с ущемлением прав женщин (которым по-прежнему запрещен доступ на территорию Святой горы Афон в соответствии с древним аватоном, запрещающем вход на полуостровов не только женщинам, но и самкам животных (ст. 186 Устава). Сегодня Греция стоит перед тяжелым выбором, вплоть до выхода из ЕС, если она откажется пересмотреть те условия, под которыми она вступала в шенген. Откажется сохранить права Святой горы Афон.

  Невозможно не упомянуть в связи со столь славным 1700-летним юбилеем почитаемого всем афонским монашеством святого великомученика и целителя Пантелеимона, что Афон окружают всяческие легенды, связанные с природными реалиями, в частности с высотой Святой горы (илл. 12). Этот пик был издревле известен под названием Акта («Мыс») в античных источниках и упоминался уже в трудах «отца истории» Геродота. По греческим мифам в подножье горы погребен мифический гигант Афон из Фракии, который был побежден богом Посейдоном. Эта древняя легенда была востребована при Александре Македонском, придворный архитектор которого Динократ даже планировал переделать всю Святую гору Афон в гигантское изваяние этого знаменитого покорителя вселенной.

  С высотой горы, с ее уникальным расположением и связаны некоторые христианские легенды, которые до сих пор бытуют и у монахов и у паломников. Но эти популярные сказания подчас опровергаются документальными данными. Так, известно пророчество о конце света, связанное с тем, что знаменитая Иверская икона (илл. 13) уйдет с Афона так же, как она пришла, по морю. Тогда и наступит конец света, время которого определялось в предсказаниях по высоте горы Афон. В большинстве путеводителей указано, что гора имеет высоту 2033 метра. Так вот 2000 юбилейный год христианства мы уже праздновали, а оставшиеся 33 года — это земные годы Христа.

  Однако, согласно современным геодезическим данным и совершенно точным измерениям по военным приборам, высота горы насчитывает ровно 2026 метров. Так что, кому как удобнее считать, — то ли на 7 лет ближе конец света, то ли пророчество оказалось не вполне в ладу с замыслом Божественного домостроительства. Как бы то ни было, мир держится по молитвам святых, и одного из них любят все и верующие, и неверующие как «Всемирного Целителя душ и телес», который помогает людям вот уже 1700 лет!

От редакции. См. также по теме –

Пантелеимон подарил морякам полоски: http://rublev—museum.livejournal.com/339466.html

Святой Пантелеимон (Новый Афон): http://rublev—museum.livejournal.com/361294.html

Абхазия. 30 сентября: http://expertmus.livejournal.com/59814.html

Автокефалия Абхазской Церкви: http://expertmus.livejournal.com/40028.html

Древнейший храм X века будет отреставрирован в Абхазии: http://rublev-museum.livejournal.com/324026.html

Абхазская Церковь молится об уврачевании ситуации вокруг Ново-Афонского монастыря: http://expertmus.livejournal.com/72653.html

Обращение духовенства Сухумо-Пицундской епархии к православному народу Абхазии: http://rublev-museum.livejournal.com/113166.html

Патриарх Кирилл узнал мнение Антиохийской Церкви перед дискуссией по Абхазии: http://expertmus.livejournal.com/79162.html

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл поставил нового настоятеля Ново-Афонского монастыря: http://expertmus.livejournal.com/72430.html

Раскол в Абхазской Церкви был заранее спланирован: http://rublev-museum.livejournal.com/138396.html

Мы должны добиваться рукоположения епископа, создания абхазской митрополии, — архим. Дорофей (Дбар): http://rublev-museum.livejournal.com/130917.html

Какому богу молится «афонская братва»?: http://expertmus.livejournal.com/74729.html

Фанар решил создать в Абхазии аналог «УПЦ КП»: http://rublev-museum.livejournal.com/274092.html

Запрет клирикам самопровозглашенной «Священной митрополии Абхазии» в Новом Афоне: http://rublev-museum.livejournal.com/327105.html

Согласно Уставу, Святая Гора состоит из двад цати Священных Царских Патриарших
ставропигиальных монастырей, располагающихся по издревле установившемуся обычаю в следующем иерархическом порядке:
1) Великая Лавра во имя преподобного Афанасия Афонского,
2) монастырь Baтoпед в честь Благовещения Пресвятой Богородицы,
3) Иверский монастырь в честь Успения Богородицы,
4) монастырь Хиландар в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы,
5) монастырь преподобного Дионисия в честь Рождества святого Иоанна Предтечи,
6) монастырь Кутлумуш в честь Преображения Господня,
7) монастырь Пантократор в честь Преображения Господня,
монастырь Ксиропотам во имя Сорока мучеников Севастийских,
9) монастырь Зограф во имя великомученика Георгия Победоносца,
10) монастырь Дохиар во имя святых Архангелов,
11) монастырь Каракал во имя апостолов Петра и Павла,
12) монастырь святого Филофея в честь Благо вещения Пресвятой Богородицы,
13) монастырь Симонопетра в честь Рождества Христова,

14) монастырь святого Павла в честь Сретения Господня,
15) монастырь Ставроникита во имя святителя Николая Чудотворца,
16) монастырь преподобного Ксенофонта во имя великомученика Георгия Победоносца,
17) монастырь преподобного Григория вo имя святителя Николая Чудотворца,
18) монастырь Эсфигмен в честь Вознесения Христова,
19) Русский монастырь великомученика Пантелеимона (Русик, Свято-Пантелеимонов),
20) монастырь Кастамонит во имя святого первомученика Стефана.

Только эти двадцать монастырей имеют права собственности на Афоне. Все прочие
зависимые монашеские учреждения – скиты, келлии, каливы, исихастирии, кафизмы – с
их территориями и пристройками являются неотчуждаемой собственностью какой-либо из
перечисленных обителей. Изменять количество монастырей и их отношение к зависимым
учреждениям не разрешается. Превращение скитов в монастыри, или келлий в скиты, или
калив в келлии категорически запрещается.

Приблизительное время чтения: 11 мин.

Как все начиналось 

А началось мое знакомство со Святой Горой Афон с трудов старца Паисия Святогорца, можно сказать, он и вел меня туда как будто за руку. На такие путешествия обязательно нужно брать благословение. Мой духовный отец, протоиерей Алексей, благословил меня не с первого раза и спросил при этом: «А не боишься ехать? После этого твоя жизнь может круто измениться».

Но поехать на Афон уже стало моей мечтой. Для себя решил: пока не будет благословения — не поеду. Ну не в этом году, так в следующем, значит, так надо. И сразу все сложилось самым благоприятным образом.

О том, зачем ехать на Афон

Можно сравнить Афон с «духовным университетом», куда надо приезжать уже подготовленным, даже если это всего лишь «ознакомительный курс». А приходской храм — это как начальная и средняя школа, там мы узнаем азы церковной жизни. Известно, что не с первого раза попадают на Афон — не складывается по разным причинам. Видимо, важен внутренний настрой.

Зачем ехать на Афон? Для себя ответил так: потрудиться. Во-первых — духовно, нужно было много о чем и за кого помолиться. Конечно, подать записки и просить молитв. Во-вторых, потрудиться на благоустройстве этого удивительного места. Выполнять любые послушания. В-третьих, увидеть места, о которых столько читал и слышал, где подвизались афонские старцы.

Как добраться

Путь из Москвы до города Фессалоники на самолете занимает 3 часа. Потом на такси 2,5 часа до города Уранополис (но можно доехать и дешевле, на автобусе), откуда каждое утро отправляется паром и идет вдоль всего полуострова Афон с остановками вблизи монастырей.

Я, чтобы успеть на утренний паром, прилетел накануне вечером и по дороге заехал в монастырь Суроти (от Фессалоник около 20 км) — помолиться на могилке старца Паисия. Заночевал в отеле, а утром получил афонский диамонитирион в паломническом бюро, купил в кассе у пирса билет на паром, и в половине десятого мы уже отчалили. Паром был плотно заполнен пассажирами из разных концов православного мира. Сначала паром причалил к пирсу, от которого начиналась дорога на сербский монастырь Хиландар, он был не виден за горами. Потом последовали остановки у пирсов монастырей Констамонит, Дохиар, Зограф, Ксенофонт. Через полтора часа и на шестой остановке сошли в Свято-Пантелеимоновом монастыре, а паром отправился дальше, в сторону бухты Дафни.

Совсем кратко об истории и традициях Афона

Афон (или Агион Орос) — православная монашеская республика, в которой когда-то было 180 монастырей, сейчас — 20, из них большинство греческие, один (и самый большой) — русский, один сербский (Хиландар) и один болгарский (Зограф). Это также и часть полуострова Халкидики на территории Греции, и гора, высота которой более 2000 метров. По преданию место для своего земного удела было выбрано самой Пресвятой Богородицей, которая стала Игуменьей и Покровительницей Святой Горы.

Управляет монашеской республикой Священный Кино́т, или Прота́т — соборный исполнительный орган, в который входят представители (антипросопы) двадцати монастырей Афона. Протат находится и регулярно заседает в Карее.

Климатом, растительностью (за исключением оливковых деревьев) и рельефом Афон напомнил мне полуостров Крым — только без современных туристов, женщин и детей. Отелей, ресторанов, магазинов тоже нет. Возле пристани Дафни и в административном центре Афона, поселке Карея, есть с десяток лавочек и магазинчиков, пара кофеен, полицейское, почтовое и банковское отделения.

Афонские монастыри живут и совершают богослужения по «византийскому времени»: новый день наступает в момент захода солнца за горизонт. И даже в разных обителях время зачастую не совпадает, а разница между афонским и греческим временем составляет от 3 до 7 часов.

Здесь сложились свои древние и интересные традиции. Например, в греческих монастырях перед службами проходит монах по двору или коридору и стучит по деревянной доске особой колотушкой (била). В Свято-Пантелеимоновом на службу созывают звоном колокольчика, лишь однажды, на праздник святого Силуана Афонского, услышал там звук афонского «била», видимо, потому что служба была совместной с братией из других монастырей.

В центре каждого греческого храма на цепях висит многоярусная «люстра» — хорос, и еще две боковые — паникадила. Существует древняя традиция вращения хороса и паникадил во время монастырских праздников: с помощью длинных шестов с подвижным наконечником сначала зажигают свечи, а потом их раскачивают из стороны в сторону. Вращение хороса принято образно соотносить с вращением космических систем (галактик и т.п.) как явления разного геометрического размера, но одного духовного порядка.

Еще известный обычай, по которому афонских монахов хоронят на 2-3 года, после чего останки достают и складывают в монастырские гробницы (костницы). Такую же костницу я видел в келлии Честнаго Креста у о. Давида.

О русском Свято-Пантелеимоновом монастыре

В этом году отмечается тысячелетие русского монашества на Афоне, впервые упомянутого в источниках в 1016 году. Свято-Пантелеимонов монастырь сегодня — это целый монастырский город с восстановленными храмами, с общежитиями и паломническим центром, большим хозяйством и огромной трапезной. В главном соборе Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, освященном в честь святого великомученика и целителя Пантелеимона, хранится честная глава этого великого святого. Также в храмах много чудотворных икон и хранятся части мощей свыше 300 греческих, русских, грузинских святых, к которым почти после каждой службы можно было подойти и приложиться. С 1979 г. и до августа этого года игуменом монастыря был священноархимандрит Иеремия (Алехин), который родился еще в дореволюционной России — в 1915 г. Новым игуменом монастыря стал иеродиакон Евлогий. Монахов сейчас более 70. Кроме духовного подвига на их плечах лежит содержание всего хлопотного монастырского хозяйства и прием многих тысяч паломников.

О распорядке дня. День в монастыре разбит на три части: богослужения, послушания, отдых (у монахов это всего несколько часов). По нашему времени утреня начинается в 2.30 ночи и переходит в литургию, которая заканчивается в 8.00 утра. Затем следует трапеза и начинаются послушания. С 16.30 до 17.30 служат вечерню. В 18.00 — вторая трапеза, если это не постный день. Вслед за второй трапезой звонят к повечерию, с 19.30 до 21.00, и остается несколько часов для сна…

О богослужении. Самая важная и трудная часть паломничества. Занимает в общей сложности не менее 8 часов в сутки. Правда, по греческой традиции здесь во всех храмах есть стасидии^[1], на которые всегда можно облокотиться и иногда присесть. В правилах пребывания в монастыре отмечено, что паломники обязаны быть на всех службах. Дневные службы проходят легко и радостно, ночная служба, особенно во время рассвета дается преодолением себя. Примерно на третий день уже втягиваешься. Каждодневные богослужения проводятся либо в нижнем храме, посвященном св. Пантелеимону, либо «в верхнем», Покрова Богородицы. Смена происходит раз в неделю. Особенно запомнилась служба на праздник Силуана Афонского, которого почитает весь Афон, а для нашего монастыря это как престольный праздник. Пели поочередно два хора, на церковнославянском и греческом. В этот день зажигали свечи в хоросе и паникадилах, раскачивали их…

О монастырской еде. Огромная новая трапезная Свято-Пантелеимонова монастыря поражает яркими, покрытыми фресками стенами и высокими сводами и может принять до 2000 человек! Как это принято в монастырях, все одновременно заходят, читают молитву благодарения и начинают есть в полном молчании под чтение историй из патерика и так же одновременно заканчивают. Едят монахи и паломники простую постную пищу, но вкусно приготовленную — каши, суп, рыбу по праздникам, вкуснейшие монастырские оливки и потрясающий плотный черный монастырский хлеб, и еще сладкий душистый чай с афонскими травами, вкуснее которого я и не пил.

О пользе послушаний. Послушания для паломников — дело добровольное. Освоившись в монастыре, я решил попросить какого-то дела, и оно быстро нашлось. Сначала мы разгружали паром, на котором привезли с материка много разных продуктов. Потом сортировали оливки с монастырского сада, которые замачивались в рассоле в больших чанах. Резали лук и зелень для кухни, мои товарищи попали и на более ответственный участок — заготовку дров и вывоз мусора. Самой быстрой и слаженной была работа на кухне: после трапезы убирали тарелки, сразу счищая с них остатки пищи, протирали столы и подметали пол. Во время этих занятий было особенно светло и радостно на душе, очень хотелось и получалось молиться. Через послушания и трудничество удавалось немного познакомиться и пообщаться с монахами и увидеть жизнь монастыря изнутри.

О других монастырях и келлиях, о пешеходных маршрутах и о том, зачем все-таки нужен посох

Сама территория Афона располагает к пешим прогулкам, и до многих монастырей можно дойти красивыми тропами, по мостикам и переправам через горные речки и ручьи, мимо древних келлий и часовен, оливковых садов и виноградников… В этом плане путешествовать по Афону лучше всего осенью или весной, когда не жарко. В пути полезным будет посох. Посохи на Афоне очень популярны, их изготавливают сами монахи. Они очень облегчают подъёмы и спуски по гористой местности, их стук о дорогу отгоняет змей.

Каждый афонский монастырь имеет какое-то свое своеобразие, красоту, святыни и историко-архитектурные особенности. Например, богослужения на понятном для русских языке идут в сербском монастыре Хиландар. Он же славится тем, что монахи там как-то особенно сильно молятся об исцелении бесплодия и дают паломникам, приехавшим за помощью в этих вопросах, виноградную лозу как благословение.

Семиэтажный Симонопетров монастырь, возможно, — самое удивительное в архитектурном плане сооружение Афона, чудо монастырского зодчества, стоящее на высокой скале. И говорят, что там лучший монастырский хор.

На возвышенности у моря находится красивейший Иверский монастырь (Иверон), некогда грузинский, а теперь греческий, самой большой святыней которого является чудотворная икона Пресвятой Богоматери — Портаитисса Иверская. По Преданию, икона чудесным образом «пришла» в монастырь по морю в период иконоборчества, о чем рассказывают фрески при входе в монастырь.

Недалеко от Иверона, часом пути выше в горы, стоит древнейший и очень уютный монастырь Филофей, в котором хранится и поражает своей глубиной чудотворная икона Божией Матери «Сладкое лобзание» (греч. «Гликофилу́са»), по преданию написанная самим евангелистом Лукой.

Рядом с поселком Карея находится монастырь Кутлумуш, деревянный иконостас в соборе которого считается одним из самых красивых на Афоне. К нему относится келлия Панагуда, где подвизался долгие годы святой Паисий Святогорец. Ныне в ней живет гостеприимный греческий монах Арсений, который с удовольствием встречает паломников, по традиции отца Паисия угощает лукумом и родниковой водой и показывает храм келлии, где молился святой подвижник. А по-соседству в келлии святого Христодула живет и наставляет паломников отец Гавриил, один из самых известных современных афонских старцев. При входе в его каливу растет удивительное дерево в виде креста.

Об искушениях и благословениях, радости и скорби

Вообще на Афоне нередко слышен именно такой разговор и рассмотрение разных вопросов сквозь два эти понятия — искушение и благословение. Здесь меня многому научило общение с архимандритом Давидом, из келлии Честнаго Креста.

Один личный пример: по совету бывалых, уезжая из келлии гостеприимного отца Давида, попросил его позвонить водителю маршрутки забронировать место, что он и сделал при мне. И что же: прихожу заранее, по темноте еще, наблюдаю удивительный рассвет. Обнаруживаю у дороги фиговое дерево и на нем несколько плодов, с удовольствием их съедаю. Фотографирую встающее солнце над морем и жду автобус. Ровно в 7:15 он прибывает и неожиданно проезжает мимо, водитель только руками развел, мол, нету мест, signomi! — извини. Я испытал внезапную злость — ведь все заранее сделал! Спланировал, место заказал. А рюкзак тяжеловат, идти c ним далеко и трудно будет, 4-5 часов. Позвоню-ка думаю отцу Давиду, разбужу его и попрошу меня на машине отвезти. Пусть потрудится, раз так вышло. И уж чуть было за телефон не взялся, да сам себя остановил. Зачем человека будить и беспокоить? Пойду пешком, может, и подберет кто. Смирился, успокоился, и начал богородичное правило. Прошел метров пятьсот — и вдруг другой автобус едет, полупустой, он-то меня и довез до Кареи.

С другой стороны, любое событие можно воспринимать как искушение или благословение. Беседуя с отцом Давидом, я спросил его, как он, будучи монахом успевает столько всего: и строить, и убирать все помещения (а это 800 кв. метров), и паломников принимать, и готовить, и хозяйство вести (у него есть огородик, куры). И при этом — молиться. Он ответил, что молится всегда, что бы ни делал. И добавил, что они всегда сменяют друг друга: победил искушение — жди благословения. И важно понимать это. И что многое зависит от нашего внутреннего отношения: часто там, где видят искушение (например, в домашнем хозяйстве, отвлекающем от молитвы), я вижу благословение. Меня удивляло также, что отец Давид все делает с радостью, и подмывало спросить: а как же печаль и скорбь о бедах мира? На вопрос об этом он ответил так: да, я печалюсь о своих грехах и всего мира, но радости от Божьего присутствия во мне больше, и она все время побеждает печаль.

Так что же такое Афон?

Место тонкого восприятия и чувства Бога и его воли, помощи и «подарков» от Бога и Богородицы. Если ты не свою волю проводишь, а ищешь воли Бога и желаешь ее исполнять, то Господь все управляет так, как тебе лучше, и все проблемы как бы сами собой решаются. Место напряженной духовной работы — молитвы.

Место для послушаний — по-другому вступить в общение с монахами и монастырем и не получится. Место праздника: каждая ночная служба — это событие. И каждая служба исключительна. Место путешествий — множество интересных пешеходных маршрутов, красивых тропинок, зданий. Место встречи — с увлеченными паломниками, с монахами, со старцами (зримо и незримо). Со святыми, Богородицей и Богом — на Святой Горе как будто ближе к ним.

^[1] Стаси́дия — деревянное кресло с откидным сидением, высокой спинкой и подлокотниками.

Читайте также:

Интересные факты об Афоне

6 советов паломнику на Афон

Зачем монахи на Афоне раскапывают мертвых?

Что почитать про Афон