Прибалтийский сценарий что это

Вашингтон не собирается признавать Крым, придерживаясь в этом вопросе той же позиции, что и по прибалтийским республикам в составе СССР. Об этом заявил постоянный представитель США при ОБСЕ Джеймс Гилмор, передаёт РИА Новости. По словам американского дипломата, прибалтийские республики «были завоёваны силой», и США никогда не соглашались с тем, что они были законной частью Советского Союза, отметил он.

Американист, ведущий научный сотрудник Центра исследования проблем безопасности РАН Константин Блохин в эфире НСН объяснил, что вопрос территориальной принадлежности Крыма США используют как предлог для давления на Россию.

«Соединённые Штаты с колокольни своих юридических норм не признавали Прибалтику в составе СССР. Но это Советскому Союзу никак не мешало, по сути, ни в чём. Для американцев непризнание Прибалтики было лишь поводом обосновывать своё давление против Советского Союза на протяжении всей холодной войны. Такой же сценарий и сейчас: непризнание Крыма будет инструментом давления на нас. Им же нужны поводы для демонизации России, и это один из них.

Но нам-то от этого что? Не очень мы по этому поводу переживаем. Фактически Крым в составе России. США же не истина в последней инстанции, хотя и пытаются позиционировать себя таким образом. Сами они творят самые страшные вещи, от Сербии до Ирака, ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки, и так далее», — сказал эксперт.

Американист при этом напомнил, что в истории уже были случаи, когда страны Запада поступались своей «принципиальностью».

«Вспомните сценарии улучшения отношений России и Запада: когда Запад сталкивается с какой-то проблемой, которую не может решить – как, например, с фашистской Германией, то у них всё очень быстро меняется. Тот же самый Сталин, которого они до этого считали кровавым диктатором, превратился у них в дядюшку Джо во время войны. И по версии журнала Time он несколько раз был человеком года. Ничто не вечно под Луной, так что многое ещё может поменяться в международных отношениях. Трамп несколько раз делал оговорки: мол, может быть, мы признаем Крым. Это всё зависит от внутриполитической борьбы в США», — отметил Блохин в беседе с НСН.

Помимо повторения тезиса о непризнании Крыма, Гилмор между тем отметил, что с точки зрения Вашингтона Россия сейчас не представляет угрозы для прибалтийских стран как части западного общества. Совсем иначе считают в Эстонии, где разведка связывает с Россией главные угрозы безопасности.

Украинский МИД подготовил секретный документ по возвращению Крыма. Одновременно экс-глава ведомства Павел Климкин предложил превратить Крым в «проблему для России» и вернуть его по прибалтийскому сценарию. В Москве предупреждают, что эти действия будут преследоваться по закону. Что кроется за новой стратегией Киева и есть ли в ней реальная угроза?

В субботу российский сенатор Владимир Джабаров предупредил экс-министра иностранных дел Украины Павла Климкина о возможной уголовной ответственности за слова о Крыме. Политик напомнил, что такая возможность появилась благодаря принятым поправкам к российской Конституции, среди которых закреплена норма о запрете отчуждения у страны части ее территории.

На этой неделе Совет Федерации одобрил законопроект о приравнивании к экстремизму нарушения территориальной целостности России или призывы к этому. УК РФ дополнился одноименной ст. 280.2, наказание по которой составит от шести до десяти лет лишения свободы.

«Бывший министр иностранных дел Украины, россиянин по рождению, из Курской области, может быть привлечен к ответственности за эти высказывания экстремистского толка… По сути, призывает к отделению Крыма от России», – пояснил Джабаров каналу «360».

Климкин родился в Курске. Выпускник Московского физико-технического института. На Украине живет с начала 1990-х годов. После революции 2014 года занял пост министра иностранных дел и покинул должность летом 2019 года после проигрыша на президентских выборах Петра Порошенко и прихода к власти Владимира Зеленского.

Накануне на своей странице в Facebook* Климкин заявил о наступлении «крымских дней». Он напомнил о 80-й годовщине подписания Декларации Уэллеса, закреплявшей отказ США признавать Литву, Латвию и Эстонию частью СССР. Эти республики вышли из состава Советского Союза в 90-е годы. «Многие в их деоккупацию не верили, санкций не было, просто четкая и последовательная позиция. А наши балтийские друзья верили и получили, что им принадлежит», – написал Климкин, не уточнив, каким образом эта декларация может быть связана с выходом прибалтийских республик из СССР.

Экс-министр напомнил также о предстоящей годовщине подписания «Крымской декларации» от июля 2018 года, в которой Вашингтон не признает Крым территорией России. «Балтийские страны ждали 50 лет, у нас нет столько времени, надо превратить Крым во внутреннюю и внешнюю проблему для России, то есть стать лучше РФ и держаться настоящих друзей, которые разделяют с нами общие ценности и общее будущее», – заключил Климкин.

В экспертной среде не увидели смысла в словах бывшего министра.

«Климкин никак не может привыкнуть к тому, что он больше не сидит в кресле министра. Поэтому он делает заявления, которые должны привлекать к нему внимание»,

– пояснил газете ВЗГЛЯД севастопольский политолог Владимир Джаралла.

В словах Климкина эксперт услышал повторение пропагандистских лозунгов времен украинского госпереворота в 2014 году. «Это ритуальные вопли о том, что Запад нам поможет», – уверен политолог.

Крым остается одной из главных целей внешней политики Киева. Накануне украинские власти объявили о разработке секретного документа по «деоккупации» Крыма. Работа над ним велась с мая. Замминистра иностранных дел страны Эмине Джапарова назвала документ «только частью большой стратегии деоккупации». «И мы надеемся, что рано или поздно Украина на разных уровнях сможет ее представить», – заявила Джапарова.

По ее словам, Киев намерен создать международную коммуникационную площадку по вопросам Крыма, а пока в ситуации с полуостровом, «к сожалению, реакция мирового сообщества» «достаточно фрагментарна и спорадична».

Депутат Госдумы от Крыма Андрей Козенко уверен, что ст. 280.2 УК РФ станет аргументом в противовес новой стратегии Киева. Депутат предложил украинским политикам даже не начинать раскрывать суть документа – как только его детали станут известны, появятся и те, кто понесет за него уголовную ответственность. «Еще раз хочу напомнить живущим в параллельной реальности украинским политикам о том, что время оккупации Крыма официально закончилось подведением итогов референдума 16 марта 2014 года», – заявил депутат.

В свою очередь член комитета Совета Федерации по международным делам Сергей Цеков счел украинские планы смехотворными и выразил уверенность, что «эта стратегия умещается в одно название». «Ничего реального в самом документе нет и не может быть. Именно поэтому документ украинские дипломаты и засекретили. На словах стратегия есть, а на деле – пустой выхлоп», – заметил сенатор в комментарии РИА новости.

Однако Владимир Джаралла не исключает, что стратегия по «деоккупации» существует, потому что «любое бюрократическое ведомство должно оправдывать свое существование и вырабатывать время от времени какое-то количество макулатуры». «В данном случае мы имеем перед собой пример бюрократической деятельности ради деятельности.

То, что стратегия секретная, может вызывать лишь иронию, так как на Украине по определению не существует ничего особо секретного.

Все фантастические мероприятия или решения давным-давно известны», – напомнил собеседник.

Эксперт добавил, что в странах Европы и США существует негласный консенсус о том, что Крым вернулся в состав России навсегда. «Можно спорить о том, как это произошло, но сам факт сомнений не вызывает. До 2017 года предлагались различные методы закрыть вопрос принадлежности Крыма. В частности, об этом говорил экс-президент Франции Валери Жискар д’Эстен. Однако в 2017 году в ЕС начались внутренние проблемы и было принято решение оставить этот вопрос в стороне. А США рассматривают ситуацию с Крымом по аналогии с Прибалтикой. Они считают, что Крым должен находиться в составе России в качестве болезненного рычага, на который можно давить с целью влиять на политику страны. Понятно, что до сих пор результат нулевой», – пояснил Джаралла.

Украине, добавляет эксперт, Западом отведена роль марионетки, которая «выполняет то, что ей говорят». «Поэтому на Украине могут делать различные заявления и сочинять стратегии по «деоккупации» Крыма, но ценность их ровно такая, насколько полезным считает это главный заказчик», – убежден политолог.

Замдиректора Института стран СНГ Владимир Жарихин согласен, что украинская власть занимается бурной пиаровской кампанией по всем направлениям. «Совершенно понятно, что реальной стратегии у Киева нет. А если какая-то все-таки написана, то она имеет мало общего с реальностью. Чем меньше конкретных дел и чем сложнее ситуация с рейтингом действующей власти, тем больше разговоров и громких заявлений», – сказал Жарихин газете ВЗГЛЯД.

Другим ярким примером такой деятельности стало желание Киева заставить руководителей стран «нормандской четверки» собраться в «нужном ему месте в нужное время». «Теперь они собираются возвращать Крым. Но единственно возможная стратегия возвращения Крыма – это уничтожение российского государства. Поэтому, откровенно говоря, невозможно всерьез воспринимать заявление о новой стратегии Украины. Это замена реальных действий, шагов. Это имитация работы», – подытожил Жарихин.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

Смотрите ещё больше видео на YouTube-канале ВЗГЛЯД

В предыдущей публикации мы сделали вывод, что война обычными (конвенциальными) вооружениями на широком фронте от Балтики до Черного моря между НАТО и Российской Федерацией при нынешних размерах, состоянии и организации сухопутных войск США невозможна. Теперь нам следует рассмотреть возможность и перспективы аналогичной войны, но на ограниченном по территории локальном фронте на европейском театре военных действий. Здесь в качестве примера можно рассмотреть в сравнении известные исторические прецеденты: войну 1812 года и Крымскую войну 1853−1856 годов. Война 1812 года носила тотальный характер. Наполеон вторгся вглубь Российской империи на достаточно широком фронте по двум операционным направлениям и потерпел тотальное поражение, в том числе, из-за стратегических просчетов и пренебрежением снабжением. Крымская война имела локальный характер. Ее основные военные события состоялись на ограниченном театре военных действий на периферии Российской империи в Крыму. Россия потерпела военное поражение, которое, как показали дальнейшие события, имело важные геополитические последствия. Экспансия Российской империи за счет территорий Османской империи в основном была остановлена западными державами. Локальная Крымская война потребовала меньших по численности сил противников России для вторжения, чем «тотальная» 1812 года — примерно менее, чем в два раза — 250 тыс (Крымская) и 600 тыс (1812).

В нашу новейшую эпоху, начиная с 2015 года, Запад достаточно настойчиво в форме «страхов», «фобий» и «опасений» «предлагает» России локальную войну на ограниченном пространстве европейского ТВД с использованием обычных вооружений. Полем военного конфликта «предлагают» сделать Прибалтику — территорию трех маленьких союзных государств-членов НАТО: Эстонии, Латвии и Литвы.

Вот весьма характерные заголовки из СМИ на эту тему, создающие впечатления, что война случится завтра или даже уже случилась вчера: «Россия победила бы НАТО в войне за 60 часов»; «Россия и Прибалтика. Сценарии войны»; «НАТО в капкане: эксперт уточнил, почему США проиграют РФ войну в Прибалтике и Польше»; «НАТО готовит Прибалтику к войне против России»; «НАТО проиграет войну с Россией из-за плохих дорог в Прибалтике»; «Литва собралась на войну с Россией и уготовила себе роль казармы НАТО»; «НАТО переживает за Прибалтику: нечем защищать»; «Западные эксперты: в случае войны НАТО не спасет Прибалтику»; «Западные СМИ рассказали, как Россия завоюет Прибалтику»; «Военные НАТО: в войне с Россией Прибалтику спасти не получится»; «Страны Балтии оказались не лучшим местом для войны НАТО»; «Железные дороги Прибалтики оказались помехой для НАТО»; «В США осознали угрозу войны из-за поведения Прибалтики»; «Курс на самоуничтожение: опасные игры Латвии и НАТО с Россией»; «Они умрут в Таллине»: Эстония готовится к войне с Россией».

А вот перечень основных «экспертных» «оценок» на тему войны обычными вооружениями между РФ и НАТО в Прибалтике.

Ограниченная война в Прибалтике с использованием обычных вооружений стала сюжетом опубликованного в 2016 году романа британского генерала в отставке Ричарда Ширеффа «2017 год. Война с Россией».

В этом году, в феврале 2018 года, Шведский институт тотальной обороны выпустил доклад. «В докладе рассматривалось военное присутствие западных стран и способность справляться с угрозами в окрестностях Швеции», — сообщал руководитель проекта Кристер Паллин. В качестве «окрестностей Швеции» в докладе рассматривается Прибалтика. Вывод: «Все изученные страны [Прибалтики] остро нуждаются в развитии своего военного потенциала». «Западу тяжело будет быстро справиться с неожиданным военным нападением на страны Балтии». «Прибалтика, вне всякого сомнения, станет наиболее вероятной целью российского вторжения, но у Москвы есть и другие потенциальные мишени на Западе», — утверждается в докладе Шведского института тотальной обороны. В этом отчете группа шведских экспертов попыталась представить худшие сценарии российского вторжения в Прибалтику. Сначала Россия попытается достичь политического и военного коллапса в Латвии, затем — в Эстонии и Литве. Почему именно в таком порядке, не объясняется. В отчете сопоставляется, сколько войск смогут в итоге выставить Россия и НАТО за неделю, и выводы здесь неутешительны для Запада. Страны НАТО не соберут и половины военной мощи России. «Русские нанесут ракетные удары и воспользуются флотом для того, чтобы парализовать порты, аэропорты и инфраструктуру всех трех стран одновременно, после чего наземные войска промаршируют по юго-востоку Эстонии и востоку Латвии». «Через два дня российские войска окружат столицу Латвии Ригу. А еще через день под российским контролем окажется вся Прибалтика». Дальше НАТО придется выбирать из трех возможных сценариев, считают авторы шведского доклада: 1) НАТО парализовано внутренними разногласиями; 2) НАТО признает, что не в состоянии ничего сделать и приступает к длительной программе сдерживания; 3) НАТО скапливает достаточные силы и наносит точечные удары по России.

Вот еще один сценарий прибалтийской войны. Военные эксперты американского Атлантического Совета полагают, что если война случится, то российские войска могут нанести решающий удар по Прибалтике всего за 60 часов. Чтобы вторгнуться в Европу и захватить столицы прибалтийских государств, им понадобится всего 2,5 суток. Аналитики «Атлантического совета» считают, что если Североатлантический альянс не направит больше войск для обеспечения всеобъемлющего плана защиты Европы, то Россия будет представлять серьезную угрозу для НАТО. На основании подобного рода заявления некто Павел Настин с российского военно-патриотического канала «Звезда» почему-то сделал вывод, что «западные эксперты … сошлись во мнении, что война — неэффективный инструмент сдерживания Москвы».

Deutschlandfunk в одной своей публикации недавно утверждал, что высокие чины НАТО установили два года назад в ходе одной из военно-учебных игр (подробности о ней не сообщаются), что в случае войны российские войска максимум через 60 часов будут стоять под Таллином и Ригой. Литовский министр обороны Кароблис так прокомментировал эту угрозу: «Россия разместила на границах с Эстонией и Латвией более 100 тысяч солдат. Россия перевооружила свою Первую гвардейскую танковую армию, она сильна и нацелена на Запад».

Совсем недавно, 9 сентября 2018 году, в британской Times обсуждали перспективу сражений между Россией и НАТО в районе Сувалкского коридора, отделяющего Прибалтику от Польши. В Times уверены, что Россия без проблем сможет занять Сувалкский переход и отрезать страны Прибалтики от Польши.

До этого 24 июня 2018 года в Washington Post была опубликована статья Майкла Бирнбаума на тему, что в случае войны в Прибалтике НАТО не сможет приехать на нее вовремя по причине негодности коммуникаций и особенностей дефиле Сувалкского коридора. Тамошние мосты не выдержат тяжести американских танков. На узких дорогах возникнут заторы и пробки.

Но самыми резонансными в этом ряду стали отзывы в СМИ на опубликованный в 2016 году доклад американской Rand Corporation под заголовком «Усиление сдерживания на Восточном фланге НАТО». Благодаря раздаваемым авторами проекта интервью, содержание доклада стало известно еще весной 2015 года. Сообщалось, что в конце 2014 — начале 2015 года сотрудники корпорации Rand с участием военных из Пентагона и американских чиновников различных ведомств провели серию военных игр с целью проверки особенностей и вероятного результата быстрого вторжения российских войск в Прибалтику. Опубликованное фото свидетельствует, что полем «битвы» стала большая карта Прибалтики и окрестностей с нанесенными на нее клетками, напоминающими основание поля компьютерных игр стратегий типа «Цивилизация».

По условиям игр, проведенных Rand, вооруженные силы РФ, задействованные в нападении на Прибалтику, оказались равны 22 батальонам — батальонным группам. Им противостояло 12 батальонов НАТО, которые оказались «чрезвычайно легки, недостаточно мобильны и плохо оснащены для борьбы против бронированного противника». По другому варианту игры, 27 батальонов РФ «сражались» против 17 батальонов НАТО. Игра проводилась с допущением, что НАТО сможет перебросить в Прибалтику по воздуху американские 173-ю воздушно-десантную бригаду из Италии и 82-ю воздушно-десантную дивизию из США, а также аналогичные подразделения из других стран НАТО, включая Великобританию и Францию. Силы трех прибалтийских государств приравнивались при подсчетах баланса сил примерно к силам одной легкой бригады, хотя на практике их три и все легкие — по одной на Латвию, Литву и Эстонию.

Для состава игры с российской стороны учитывались силы, развернутые летом 2014 года против Украины. Условное ядерное оружие в играх не применялось. Созданное в игре первоначальное преимущество российских военных составляло: по танкам семь к одному, боевых машин пехоты пять к одному, ударных вертолетов пять к одному, ствольной артиллерии четыре к одному, оперативных ракет шестнадцать к одному, реактивной двадцать четыре к одному и противовоздушных ракет семнадцать к одному. В итоге, как говорил еще Наполеон, «большие батальоны победили».

Военные игры продемонстрировали, что Эстония и Латвия будут захвачены за 36−60 часов после вторжения российских войск. Подразделения НАТО, развернутые в Прибалтике, по условиям игры отступили к Риге и Таллину. Дальше играющим за них предлагалась возможность опираться в военных действиях против «наступающих русских» на городскую застройку Таллина и Риги. Здесь указывался опыт уличных боев при обороне Грозного в Чеченские войны. «Но стоимость такой обороны для города и его жителей, как правило, очень высока», — отметили в исследовании RAND.

Дальше устроители игр из Rand предположили, что после захвата Прибалтики конфликт мог бы заглохнуть из-за последовавшей реакции НАТО, определяемой ее стратегической неготовностью. Если бы борьба была продолжена, то НАТО пришлось бы готовить наступление в одном из самых сложных видов боевых действий — борьбе за возвращение утраченной территории. «Такое быстрое поражение поставило бы НАТО перед ограниченным количеством вариантов действий, которые все плохи: кровавое контрнаступление, чреватое риском эскалации, признание временного поражения с неопределенными, но предсказуемо катастрофическими последствиями для альянса». Дальнейшее существование НАТО было бы поставлено под вопрос. Поражение НАТО в локальной войне носило бы глобальный политический характер.

Сейчас можно уверенно утверждать, что именно этот доклад Rand Corporation 2016 года стал содержательным основанием для всех остальных «экспертных оценок» насчет войны РФ с НАТО в Прибалтике. Например, упомянутый выше шведский доклад 2018 года буквально повторяет его.

В российских СМИ во всех без исключения публикациях-комментариях к докладу Rand преобладали тихий скепсис с насмешкой и глубокое внутреннее удовлетворение прогнозом по части результата битвы за Прибалтику. Но, похоже, российские журналисты, как часто водится, сам доклад не прочитали и пользовались уже готовыми его пересказами из западных СМИ.

Дело в том, что если отвлечься от всех этих подсчетов батальонов, рассуждений на счет гипотетических атак и боев на развалинах Таллина и Риги, то в остатке остается практическая рекомендация авторов доклада. Вот она. «К счастью, для того, чтобы избежать такого быстрого и катастрофического поражения, похоже, не требуется геркулесовых усилий. Дальнейшие игры показали, что около семи бригад, включая трех тяжелых бронетанковых бригад, достаточно поддерживаемых авиацией, наземной артиллерией и другими подразделениями и готовыми к бою с начала военных действий, могло бы оказаться достаточно для предотвращения быстрого захвата стран Балтии». На размещение подобных сил, по подсчетам специалистов из Rand, было бы достаточно примерно $ 2,7 млрд. Таким образом, весь смысл этих игр как бы «независимых экспертов» из Rand Corporation сводился к предложению разместить на постоянной основе в Прибалтике до 70 тыс войск НАТО, включая три танковые бригады, т. е. примерно одной танковой дивизии с общим числом только тяжелых танков в 270 единиц. Если подобную армейскую группу нарастить в течение полугода, то легко можно создать солидную группировку, годную для военного вторжения в Россию.

Насчет наращивания группировки НАТО в Прибалтике. С 2002 года в странах Прибалтики идет развитие инфраструктуры, позволяющей развернуть в регионе действительно крупные силы из ведущих стран НАТО — предположительно до 150−200 тысяч человек и более.

Идут приготовления к размещению авиационной и морской группировки, достаточной для проведения фронтовой наступательной операции с использованием средств, способных подавить имеющиеся у России в этом районе средства ПВО и авиацию.

Попутно работают над ускоренной переброской войск на местный театр военных действий. Сейчас при ротациях бронетанковых бригадных боевых групп в Польше американцы отрабатывают различные логистические схемы их переброски через различные морские порты на Балтике. На днях НАТО начнет проведение собственных крупных военных учений в Норвегии под названием Trident Juncture 2018. В них будет задействовано 40 тыс военнослужащих из всех 29 стран-членов НАТО. Но на самом деле на маневрах будет отрабатываться задача быстрой переброски войск НАТО в Прибалтику, которую на маневрах будет изображать Норвегия.

Теперь о возможной модели локальной войны в Прибалтике с использованием обычных вооружений — эдаком новом варианте Крымской войны. Почему обязательно целью вражеского наступления должна быть Москва? А почему бы для этого не избрать Петербург? Выбрать именно ту стратегическую цель, что предлагал гитлеровский фельдмаршал фон Рундштедт весной 1941 года.

По подобному гипотетическому сценарию сосредоточенная в Прибалтике группировка войск НАТО будет наступать на Петербург по двум операционным направлениям: севернее и южнее Чудского озера. При этом от возможных контратак северной группировке, продвигающейся от Нарвы на Санкт-Петербург, следует наблюдать свой правый фланг от возможных контратак российских войск. Левый фланг наступающих достаточно безопасен, поскольку прикрыт Финским заливом. Южной группировке, наступающей по линии Изборск-Псков-Новгород, следует также наблюдать свой левый фланг. И наблюдать внимательней.

На продвижение северной группировки войск НАТО к Петербургу могло бы потребоваться минимум четверо суток. К Новгороду — трое суток. Захват Петербурга создал бы для войск НАТО безопасную линию снабжения через все морские порты в восточной части Балтийского моря и Финском заливе. Кроме того, была бы создана еще одна сухопутная линия снабжения — из Финляндии. При этом сама Финляндия могла бы в войну и не вступать, оставаясь «нейтральной», а снабжение войск НАТО осуществлять под прикрытием гуманитарных программ снабжения населения Санкт-Петербурга. Кроме того, Петербург дал бы захватчикам, по примеру Багдада, значительную военную добычу в виде своих культурных ценностей.

После или при захвате города Санкт-Петербурга, если бы оно заняло много времени, войска НАТО могли бы развернуться на юг и отражать возможные контратаки российских войск. Они могли бы вести позиционную борьбу по перемалыванию сил российских войск, как это случилось в Крымскую войну. А здесь под Ленинградом — в 1941—1944 годах.

Восточный сектор этого гипотетического фронта мог бы прикрываться рекой Волхов. На юге — озером Ильмень. Далее позиционная оборона войск НАТО могла бы проходить по высотам Валдайской возвышенности. В стратегическом плане подобного рода ограниченное иноземное военное вторжение в Россию могло бы оказаться весьма удобным, если бы лукашенковская Белоруссия оставалась нейтральной. Возможность противодействия вторжению посредством наступления российских войск с юга на саму Прибалтику была бы ограничена в пространстве. Поэтому силам НАТО легче было бы противодействовать ему.

В итоге, конечное поражение, нанесенное России в подобной войне с НАТО, не носило бы тотального характера, но оно, как и в Крымскую войну, все равно было бы поражением, имеющим важные политические последствия для РФ.

Подобный гипотетический сценарий может в настоящее время показаться фантастическим, но здесь следует помнить о стратегическом потенциале Прибалтики, как территории. С военной точки зрения Прибалтика представляет собой удобный плацдарм для развертывания военных сил в любом направлении, что неоднократно было продемонстрировано в истории различными акторами. И в новейшие времена Прибалтика вполне может стать театром военных действий для ограниченной войны с использованием обычных вооружений между РФ и НАТО. Это самое удобное место, чтобы уйти от угрозы войны на широком фронте на европейском театре военных действий.

Дмитрий Семушин

War on the Rocks (США): детальное ознакомление с логистикой российской армии и политикой свершившегося факта

Во время учений российская армия отрабатывает действия в рамках политики свершившегося факта, пишет War on the Rocks. Автор статьи задается вопросом: сможет ли Москва применить этот сценарий на практике? Хватит ли у неё средств материально-технического обеспечения? У американского военспеца есть мнение на этот счет.

* * * * *

Россия наращивает военную мощь вдоль границы с Украиной, это не могло не привлечь внимание политиков от Киева до Вашингтона. Директор ЦРУ Билл Бернс (Bill Burns) прилетел в Москву, чтобы попытаться предотвратить кризис, а сотрудники американской разведки предупреждают союзников по НАТО, что исключать российское вторжение на Украину нельзя.

Вероятность агрессии России против Украины будет иметь огромные последствия для европейской безопасности. Хуже только нападение на кого-то из членов НАТО. Москва может начать угрожать безопасности, скажем, Прибалтики или Польши, но преуспеет ли российское правительство в осуществлении крупномасштабного вторжения?

Принимая во внимание недавние военные учения, ответ будет однозначно «да», причем особых усилий русским прикладывать не понадобится. В одной из статей нашего сайта за 2016 год Дэвид Шлапак (David A. Shlapak) и Майкл Джонсон (Michael W. Johnson) предположили, что российская армия захватит прибалтийские государства за три дня.

Большинство этих учений, согласно исследованию «РЭНД» по Балтике, акцентируют внимание на политике свершившегося факта: нападение со стороны российского правительства направлено на захват территории и последующее быстрое укрепление позиций.

Это ставит НАТО перед дилеммой: начать экономически невыгодное контрнаступление, сопряженное с риском тяжелых потерь, а, может, и ядерным кризисом, или признать действия России «свершившимся фактом», подорвав веру в надежность альянса. Некоторые аналитики считают, что захваты вряд ли будут масштабными и ограничатся одним-двумя городами. Хотя рассмотреть такой вариант было бы неплохо, существует озабоченность относительно осуществимости данной тактики в форме крупного вторжения.

У российской армии определенно хватит сил, чтобы подобный сценарий реализовать, но есть ли у Москвы структура МТО, необходимая для поддержки военных операций? Если говорить кратко, то в предусмотренные западными учениями сроки — нет. На первом этапе наступления — в зависимости от вида боевых действий — российские войска могут достичь предварительных целей, но для материально-технического обеспечения потребуются оперативные паузы. И крупный захват территорий в виде свершившегося факта будет невозможен.

Российская армия обладает боевой мощью для достижения предусмотренных в подобном сценарии целей, но у неё нет материально-технических средств, чтобы осуществить всё одним махом без логистических пауз для восстановления инфраструктуры тылового обеспечения. Российские воздушно-космические силы (в распоряжении которых находятся значительные силы тактической бомбардировочной и ударной авиации) и штурмовые вертолеты также способны обеспечивать огневую поддержку для уменьшения расхода артиллерийских боеприпасов.

Планирующим органам НАТО следует принимать во внимание российские логистические проблемы, а не пытаться устранить неравенство боевых возможностей. В этом смысле следует, в том числе, вовлекать российскую армию вглубь натовских территорий и максимально растягивать линию её обеспечения, в то же время направляя прицел на логистическую и транспортную инфраструктуру: грузовые автомобили, железнодорожные мосты и трубопроводы. Сражения вблизи границ сыграет на руку России и сократит протяженность линий поставок, скомпенсировав недостатки материально-технического обеспечения.

Железные дороги для организации российского МТО

Тыловые части и учреждения российской армии не предназначены для крупномасштабного наземного наступления вдали от железных дорог. Подразделения тылового обеспечения внутри маневренных частей не столь многочисленны, как их западные аналоги. Среди воинских формирований только бригады имеют равноценные возможности МТО, по крайней мере относительно.

По сравнению с американскими, у российских соединений на четверть меньше боевых машин, но почти втрое больше артиллерии. Формально в российские бригады входят два артиллерийских батальона, один ракетный и два зенитных, а в американские — по одному артиллерийскому батальону и зенитной роте. Дополнительные артиллерийские и зенитные батальоны российской армии повышают потребности в средствах МТО.

Кроме того, российская армия не располагает достаточным количеством бригад тылового обеспечения — материально-технического, как они говорят — для каждого вида вооруженных сил. Согласно ежегодному бюллетеню «Военный баланс» Международного института стратегических исследований, у России имеется десять бригад материально-технического обеспечения для поддержки 11 общевойсковых армий, одной танковой армии и четырех армейских корпусов.

Западный и Южный военные округа России имеют по три армии и всего по две бригады материально-технической поддержки. На такой риск Генштаб мог пойти ввиду развитой железнодорожной инфраструктуры данных округов. Во время оборонительных операций бригады могут отправляться к месту дислокации непосредственно с железнодорожных станций.

Козырная карта русских — железнодорожные войска, которые состоят из десяти бригад и не имеют аналогов на Западе. Они специализируются в области безопасности, строительства и ремонта, а сам парк подвижного состава предоставляется гражданскими госкомпаниями.

Причина уникальности ж/д бригад России заключается в логистической привязке войск к данному виду сообщения на уровне как общевойсковых армий, так и дивизий/бригад. Ни одна другая европейская армия в таких масштабах железными дорогами не пользуется. Одна из причин заключается в протяженности российских территорий — около десяти тысяч километров с востока на запад.

Загвоздка в том, что в РФ железнодорожная колея шире, чем в других европейских странах. Российский стандарт используется только в Финляндии и бывших республиках СССР, включая страны Балтии. В направлении балтийских столиц железнодорожные терминалы есть, но путь до них и процесс выведения на режим займут несколько дней. Передовое развертывание заключается не просто в распределении грузов с поезда по грузовикам, а в его приеме и сортировке, переупаковке для конкретных подразделений и хранении излишков в районе боевых действий.

Потенциально опасный характер военных грузов предполагает подготовку условий их хранения. Весь процесс занимает от одного до трех дней. Среди прочего, объект должен находиться вне пределов досягаемости вражеской артиллерии и быть защищенным от партизанских вылазок. Попадание снаряда или реактивной гранаты чревато сильным взрывом и замедлением темпа целой дивизии. И это при условии сохранности ключевых мостов наподобие Нарвского, что на российско-эстонской границе.

В Польше есть всего одна железнодорожная линия с широкой колеей, она идет из Краковской губернии на Украину, и российские войска не смогут ей воспользоваться, если предварительно не захватят эту страну. Между Белоруссией и Варшавой подобных линий нет. При трансграничных перевозках поезда обычно останавливают для распределения грузов или прибегают к использованию вагонов со сменными кузовами и маневровых локомотивов.

В военное время российская армия вряд ли захватит достаточное для поддержки армии количество локомотивов западного образца, сделав ставку на грузовые автомобили. Иными словами, возможности ж/д поддержки российской армии заканчиваются на границах бывшего СССР. За пределами собственной сети железных дорог России придется полагаться в основном на парк грузовых автомашин для снабжения своей армии, пока Железнодорожные войска перестраивают или ремонтируют существующую линию, а то и вовсе строят новую.

Подобная поддержка имела бы решающее значение при вторжении в Восточную Европу, но она ограничена количеством имеющихся на вооружении российской армии грузовиков и диапазоном операций. Дальность продвижения грузовиков можно рассчитать с помощью простой арифметики. Исходя из предположения, что двигаться по дорогам можно со скоростью 72 километра в час, один грузовик может совершить до трех 72-километровых поездок в день: час на погрузку, час на поездку до места дислокации подразделения, час на разгрузку и час на обратную дорогу.

За три такие поездки набежит в общей сложности 12 часов. Оставшееся время уйдет на техническое и ремонтное обслуживание грузовиков, приемы пищи, топливозаправочные операции, чистку оружия и сон. Увеличьте расстояние вдвое (145 километров), и грузовик сможет совершать лишь две поездки в день. Еще вдвое (290 километров) — и вот поездка уже одна. В условиях пересеченной местности или ограниченной/поврежденной инфраструктуры эти расчеты работать уже не будут.

Если у армии достаточно грузовиков для обеспечения всех необходимых перевозок на расстояние в 72 километра, то на расстоянии 145 километров коэффициент производительности снизится на 33%, а на 290 километров — на 66%. Чем дальше от полевых складов, тем меньше расходуемых предметов снабжения можно поставить за один день.

У российской армии недостаточно грузовиков, чтобы удовлетворить логистические потребности на расстоянии более чем в 145 километров от складов снабжения. Чтобы достичь дальности в 290 километров, российской армии пришлось бы удвоить количество грузовиков, чтобы в распоряжении каждой бригады МТО их было 400. Общевойсковая армия — отличная стартовая точка, чтобы познакомиться с российскими требованиями к материально-техническому обеспечению и транспортными ресурсами.

Формально за каждой объединенной армией закреплена бригада материально-технического обеспечения, несмотря на то, что у разных видов ВС разная организационная структура. Каждая такая бригада состоит из двух автотранспортных батальонов, куда входят 150 грузовых автомобилей общего назначения, 50 прицепов и 260 спецгрузовиков. Российская армия активно использует орудия ствольной и ракетной артиллерии, а реактивные снаряды весьма громоздки.

Каждая армия обычно имеет от 56 до 90 пусковых установок реактивных систем залпового огня. Средства для доукомплектации одной из них занимает целый грузовик. Произведи общевойсковая армия единственный залп, для пополнения одних только ракетных боеприпасов ей понадобиться задействовать 56-90 грузовиков. Это примерно половина парка грузовых машин одной бригады материально-технического обеспечения.

А ведь есть еще шесть-девять дивизионов ПВО, пять дивизионов зенитной артиллерии, 12 механизированных и разведывательных батальонов, три-пять танковых батальонов, минометы, противотанковые ракеты и боеприпасы для стрелкового оружия, не говоря уже о продовольствии, технике, медикаментах и прочем. По этим пунктам оценку дать сложнее, однако потенциальные потребности в пополнении запасов выглядят масштабно. Грузовиков нужно великое множество.

Что касается запасов ГСМ и питьевой воды, у каждой бригады материально-технического обеспечения есть тактический трубопроводный батальон. В сравнении с западными аналогами их пропускная способность ниже, но установка на новой местности занимает всего три-четыре дня. А до этого оперативное пополнение запасов требует наличия автоцистерн. Можно возразить, что у российской армии достаточно возможностей, чтобы достичь поставленных целей на изначальных запасах топлива, особенно с учетом наличия вспомогательных топливных емкостей.

Это не совсем так. Танки и бронетехника расходуют топливо не только во время маневров в бою, но и при работе двигателя на холостом ходу. Именно по этой причине в армии США существует понятие «суточной нормы снабжения» для планирования расхода топлива, а не дальности действия без дозаправки. Если армейская операция российских сил длится от 36 до 72 часов, как оценивается в исследовании «РЭНД», то до момента возведения тактических трубопроводов заправится им придется как минимум один раз.

МТО — сложнейшая задача

Прибалтийский сценарий

В странах Балтии крупномасштабные операции в рамках тактики «свершившегося факта» сопряжены с серьезными логистическими трудностями. Мелкомасштабные при этом не повлекут проблем с материально-техническим обеспечением. Российским войскам необходимо будет захватить страны Прибалтики и побороть всяческое сопротивление менее чем за 96 часов, пока Объединённая оперативная группа повышенной готовности НАТО не пришлет обороняющимся подкрепление. И хотя российское вторжение эти силы не остановят, они вовлекут НАТО в сухопутную войну и сведут к нулю саму цель тактики свершившегося факта.

Ключевым камнем преткновения последней является логистика. Широкая железнодорожная колея пригодна к использованию, но времени на повторный запуск захваченных терминалов будет ничтожно мало. Дюжина выпущенных над Германией авиационных крылатых ракет НАТО может разрушить ключевые ж/д мосты в Нарве, Пскове и Великих Луках, заблокировать железнодорожное сообщение с Прибалтикой на несколько дней, пока мосты ремонтируются.

Специалисты по планированию логистики в Западном военном округе РФ должны рассматривать сценарий, при котором страны Балтии решат дать бой в своих столицах. Исторически сложилось так, что боевые действия в городских условиях требуют огромного количества боеприпасов, а длится они могут месяцами. В качестве наиболее показательных примеров можно привести битву за Грозный во время чеченских войн и битву за Мосул в 2016 году, когда за несколько месяцев количество обороняющихся сократилось в четыре-десять раз. В Грозном русские выпускали до четырех тысяч снарядов в день — а это 50 грузовиков.

Даже в прибалтийском сценарии российские планирующие органы должны учитывать риск немедленной контратаки со стороны Польши, которая может собрать четыре дивизии в попытке застать нападающую армию врасплох. В таком случае Москва бросила бы многочисленные силы на осаду Таллина и Риги и в то же время была бы вынуждена отражать польскую контратаку с юга. Расход боеприпасов был бы колоссален. Во время вооруженного конфликта с Грузией в 2008 году некоторые соединения израсходовали основной боезапас за 12 часов. Если взять эти темпы за образец, русским пришлось бы пополнять боеприпасы каждые 12-24 часа.

В этом и заключается дилемма. До прибытия войск НАТО крупные силы Прибалтики не дадут России времени для строительства железнодорожных терминалов, вынуждая ее полагаться только на грузовики. При необходимости преодолеть расстояние, скажем, в 200 километров каждый из них сможет совершать не более одной поездки в день, в результате чего возникнет нехватка автомашин. Можно было бы задействовать меньше ударных сил, снизив при этом шансы на успешную осаду.

Альтернативным вариантом будет взять логистическую паузу на пару дней, но тогда страны Балтии получат возможность мобилизовать силы и дождаться прибытия Объединённой оперативной группы повышенной готовности НАТО. По ходу дела их будут донимать местные партизаны и авиаудары стран альянса, не говоря уже о перебоях в снабжении и барражирующих боеприпасах, как было, к примеру, во время недавнего конфликта в Нагорном Карабахе.

Так или иначе, тактика свершившегося факта перестанет действовать, и конфликт перерастет в затяжную войну, которую Россия, скорее всего, проиграет. В контексте крупномасштабного вторжения российская логистика не оплошает лишь в том случае, если силы НАТО дадут генеральное сражение недалеко от границы. Основная часть поставок будет происходить вблизи российских складов, да и ВВС смогут взять на себя огневую поддержку, облегчив тем самым логистическую нагрузку.

Неясно одно: как долго продержатся российские военно-воздушные силы под ударами авиации НАТО, учитывая способность последней вести воздушные бои с использованием ракет большой дальности за пределами дальности действительного огня российской ПВО в Калининграде и Санкт-Петербурге. Аналогичная картина наблюдается и на море. В результате объединения авиации, дизельных подлодок и противокорабельных ракет берегового базирования обе стороны лишатся, вероятно, надводных флотов в Балтийском море.

Российская армия обладает достаточной боевой мощью, чтобы захватить прибалтийские государства, но Москве необходимо будет поумерить аппетит относительно размера планируемой к захвату территории, и тогда операция не займет много времени. Взяв за концептуальную основу диаграмму Джексона (Jackson) «Вариации метода свершившегося факта», можно в полной мере оценить ту дилемму, перед которой окажется российская сторона. Силы материально-технического обеспечения могут поддерживать только постепенное вторжение, которое не разрушит единства НАТО, но даст ей время мобилизовать силы и предотвратить захват земель.

Даже если блок решит не отвоевывать территорию сразу, его государства-члены, скорее всего, обрушат на Россию всю мощь экономических санкций, пока та не уступит. С другой стороны, очевидное вторжение, результатом которого станет завоевание одного из полноправных членов НАТО, может помочь в разрушении единства альянса, но материально-технической поддержки со стороны российской армии на это не хватит.

Также существует опасность просчета, если предположить, что все тридцать входящих в состав НАТО государств заявят о необходимости применить пятую статью. В отличие от формальной точки зрения, на практике ее выполнение должны будут обеспечить только Соединенные Штаты (поставки вооружения), Германия и Польша (предоставление доступа), и тогда Россия окажется втянута в крупный конфликт с возможностью пересечения «ядерного порога».

Польский сценарий

В польском сценарии логистические трудности российской армии иные. С точки зрения времени проблем будет меньше, зато увеличится расстояние, и это при отсутствии ширококолейных железных дорог, которые заканчиваются на границе с Белоруссией. Ближайшие к Польше железнодорожные терминалы находятся в белорусских Гродно и Бресте. От Варшавы они расположены в 210 и 285 километрах соответственно. Для растянутой на 145 километров армии этот путь снабжения непомерно велик.

Вариант с Калининградом, который можно было бы рассмотреть в качестве альтернативы, непрактичен, поскольку город «окружен» странами НАТО. Объединение ВВС и ВМС НАТО с польскими противокорабельными ракетами наземного базирования практически полностью исключает возможность осуществления поставок по морю. Согласно «Военному балансу», у России есть корпус с крупными складами, но нет резервных элементов МТО для доставки грузов. Ударным войскам пришлось бы осуществлять эти поставки посредством входящих в их состав логистических соединений с дальностью действия около 70 километров.

Местный гарнизон может долго продержаться в условиях изоляции, но вести наземные наступательные операции не способен. Российская армия сумеет добраться до Варшавы, но не захватит ее без логистической паузы для перестройки или ремонта ж/д линий, а также строительства тактических трубопроводов и прифронтовых складов. В отличие от Прибалтийского сценария, в польском пауза может продлиться пару недель. Это даст НАТО передышку для наращивания боевой мощи.

Украинский конфликт также можно рассмотреть с точки зрения материально-технического обеспечения, ведь российские войска снова скапливаются на границе. Лучший способ оценивать серьезность намерений России — отслеживать процесс наращивания сил МТО и складов снабжения, а не подсчитывать выдвинувшиеся по направлению к границе батальонные тактические группы. Именно масштаб и размах логистической подготовки точно укажут на то, как далеко и глубоко российская армия планирует зайти.

Российские стратегические резервы

Россия могла бы помочь Западному военному округу хоть как-то нарастить логистическую мощь. Как отмечал Майкл Кофман (Michael Kofman), НАТО обладает способностью к «горизонтальной эскалации», угрожая большинству российских театров военных действий. Игнорировать эту угрозу Генштаб не может. В результате вне угрозы остаются лишь Центральный военный округ и частично Восточный, они-то и способны помочь Западному. Тем не менее, предоставленные ими средства МТО пойдут на силы сопровождения. В российской армии нет лишних грузовиков, которые не поддерживали бы задействованные в конфликте силы.

В условиях войны в Прибалтике или Польше сильной стороной российской армии была бы ее способность мобилизовать солдат запаса и гражданские транспортные средства. Мобилизационный потенциал, наследие Второй мировой и холодной войн, «встроен» в российскую экономику. Однако мобилизация гражданского населения сопряжена с серьезными экономическими и политическими издержками.

Для поддержания политической стабильности внутри страны, российский народ должен искренне верить в то, что он действительно защищает родину, а не просто выполняет прихоть Путина. В последний раз российское правительство возлагало большие надежды на призывников и резервистов во время Первой чеченской войны (1994-1996). Не прошло и двух месяцев, как возникло крупное антивоенное движение с солдатскими матерями во главе.

Россия и политика свершившегося факта

Без логистической паузы российской армии будет трудно провести наземное наступление на расстояние более 145 километров за пределами границ бывшего СССР. НАТО не стоит ждать крупномасштабного российского вторжения в страны Балтии или Польшу. Альянсу необходимо сосредоточиться на возможности использовать логистические проблемы РФ, чтобы отвести её силы как можно дальше от складов снабжения и взять на прицел слабые места в инфраструктуре тылового обеспечения и силах МТО в целом.

С большей долей вероятности Россия захватит небольшие участки вражеской территории в радиусе 145 километров, нежели предпримет крупное вторжение в рамках стратегии свершившегося факта.

Не похоже, что Россия организует силы МТО с расчетом на вторжение или блицкриг на территории Польши. В качестве альтернативы российское правительство создало армию, идеальную для стратегии активной обороны. Российские вооруженные силы способны вести боевые действия на своей территории или вблизи своей границы, а также осуществлять дальние ударные операции. А вот к продолжительному наземному наступлению далеко за пределами российских железных дорог без логистических пауз или массовой мобилизации резервных сил они не способны.

На нынешнем этапе интерпретировать намерения России затруднительно. Наращивание военной мощи на границе с Украиной может оказаться подготовкой к вторжению, а может — очередным раундом силовой дипломатии. Тем не менее, анализ возможностей российской военной логистики может дать НАТО некоторое представление о том, как в дальнейшем поведет себя Москва и что западный альянс может сделать для защиты своих интересов.

Алекс Вершинин

СПРАВКА.

Подполковник Алекс Вершинин имеет 10-летний опыт работы на передовой в Корее, Ираке и Афганистане, включая четыре командировки в горячие точки. С 2014 года занимается вопросами моделирования и имитации в отделе концептуальных разработок и исследований для НАТО и вооруженных сил США.