Сценарий слушая тишину

Может быть, меня мультик Сергея Седова «Жил министр обороны» своим юмором и чудной песенкой Эдит Утесовой так позитивно настроил (его показывали перед основным фильмом и хотя я уже его видел его на фестивале «Наша анимация»
— http://users.livejournal.com/_arlekin_/886447.html?nc=2-
но посмотрел еще раз с тем же удовольствием) — так или иначе, режиссерский дебют Касаткина показался очень удачным. Правда, в основе фильма — хороший сценарий, а это уже немало. Сценаристка Наталья Назарова — еще и соавтор Меликян по «Русалке», и между двумя историями немало общего. Обе рассказывают про героинь, приехавших из глуши в Москву и про то, что счастья нет и в Москве, хотя комфорта определенно побольше. (По крайней мере, в отличие от «Русалки», Москва здесь — это Москва: понятно, на какой вокзал прибывает героиня, в каком элитном жилом комплексе располагается квартира героя и возле какой набережной этот комплекс выстроен). В «Слушая тишину» Настя (Алина Сергеева) приезжает в Москву после смерти отца из заброшенного приаральского селения, где торговала билетами в железнодорожной кассе, к родной сестре Але (Мария Звонарева). Но у той свои трудности — сын Даня пять лет ждет операции по пересадке почки, но нет ни денег на донора, ни даже московской прописки, дающей право на получений жизненно важных процедур. Бедная женщина вынуждена отрываться от больного ребенка и убираться в квартире богача-бизнесмена Дмитрия (Дмитрий Марьянов), а чтобы от свалившейся на голову сестры была хоть какая-то польза, отправляет ее на уборку вместо себя. Бизнесмен, живущий в прекрасной квартире и катающийся по всему миру как футбольный болельщик, тоже несчастлив: с женой разводится, и та хочет половину состояния, мама близка к маразму и все капризничает, друзья подставляют на каждом шагу… Но Насте не до чужих проблем — она мечтает поступать в консерваторию. Настя — композитор, начинающий. Ее музыкальное образование — школа и самоучитель Чулаки, партитуру приемная комиссия поднимает на смех, но суровая пожилая профессорша-композитор Маргарита (Ия Саввина) готова взять девушку без денег и прописки под крыло, несмотря на противодействие придурковатого сына-пианиста (Виктор Раков). В бизнесмена стреляют, и с этого момента мелодрама с социальным уклоном приобретает еще и детективную линию — под подозрением оказываются экс-компаньон Дмитрия, его жена и соперник в борьбе за тело некой Юли (притом, что этот соперник тоже друг героя, и он эту Юлю любит по-настоящему, и Дима так, потрахивает время от времени). Весь ужас в том, что стреляла, как выясняется, Аля — в кровати больного Дани находят оружие, а сама сестра в прошлом была чемпионкой Узбекистана по стрельбе. Заказала героя бывшая жена и пообещала заплатить за убийство деньги, которые необходимы были на операцию мальчику. Тогда Настя, уже успевшая влюбиться в Дмитрия, но не готовая к отношениям, сама прыгает к нему в постель, а потом требует денег для племянника. Расчувствовавшись, Дмитрий не только платит за операцию (донором почки становится сама Настя, хотя рискует при этом — вторая почка у нее и у самой барахлит), но и дает взятку, чтобы дело по обвинению ее сестры в покушении на убийство было закрыто. Но главных героев это счастливыми не делает — Дмитрий в надежде умереть по-быстрому выезжает на встречную полосу автострады, а Настя, отказавшись не только от почки, но и от композиторской карьеры, возвращается в приаральский поселок к своему заколоченному родному домику. Правда, у сестры все сложилось более удачно — Аля не просто вылечила сына, но и вышла замуж за шофера Дмитрия. Шофер-то непростой — по образованию педагог, мечтает поехать учительствовать в деревню, а на досуге почитывает Аврелия.

То, что авторы так до конца и не определились, снимают ли они «серьезное», «авторское» кино или мелодраму для народа — серьезный минус Касаткину. Если в результате все так плохо — к чему тогда такие нарочито наивные ходы с раскаянием главного героя и его неожиданными альтруистическим эскападами, зачем нужен философствующий водитель с книжкой под мышкой, ну а умирающие дети — совсем уж запрещенный прием (один мальчик, наевшись кураги, чего нельзя делать при таком диагнозе, на самом деле умирает — но это сын эпизодической героини). А если эти ходы так дороги сценаристу и режиссеру — почему финал такой печальный? Еще один недостаток — неравноценно сыгранные роли. Заматеревший Марьянов вполне на месте, но «русский Марлон Брандо», как его назвали на представлении фильма — это явный перебор. Алина Сергеева — очень талантливая актриса, и на роль подходит идеально, но рядом с ней две грандиозные работы, одна — предсказуемая, это Ия Саввина в роли профессорши консерватории, где Саввина доигрывает то, что недописала Назарова (роль-то, по правде говоря, придумана плоско — но в фильме этого незаметно, так играет Саввина), а вторая — совершенно неожиданная, Мария Звонарева, артистка, пожалуй, не универсальных возможностей (по крайней мере пока ее используют достаточно однопланово), но исключительно мощная и играющая без единой фальшивой ноты, что в фильме про музыку особенно важно. Но что еще важнее — не все так просто с музыкой. Казалось бы, музыка, творчество, искусство — нечто возвышенное и должно если не все, то многое оправдывать. Но создатели «Слушая тишину» считают иначе:
музыка вовсе не оправдывает все на свете, композитором можешь ты не быть, но хорошим человеком быть обязан. Достоевщины в «Слушая тишину» вообще хватает, и пусть она в таком варианте и не убеждает на сто процентов, но как минимум заслуживает серьезного внимания. Проблема же в том, что музыка в картине представлена не самым удачным образом. По замыслу режиссеров должен возникать контраст между громогласными звуками радио в машине, ди-джейскими сетами в ночных клубах и рэпом, который звучит на лондонских улицах (туда приезжает герой Марьямова с друзьями болеть за российскую сборную, но вместо матча попадает в тюрьму за драку с местными фанатами) — и музыкой Перголези, композициями героини Ии Саввиной и собственно сочинениями Насти. Но то, что от имени Насти написал композитор Владимир Сайко, сказать по правде, больше чем на «миленько» не тянет и звукового контраста особого не создает. Плюс чисто техническая недоработка. Оглушительные музыкальные эпизоды вызывают у публики раздражение — «бесплатные» старички в Доме кино развопились и стали требовать, чтобы звуковик сделал потише. Вряд ли это подействовало напрямую, но, как на грех, в какой-то момент на сюжетно значимом диалоге звук вовсе отрубился.

Жила-была где-то в Средней Азии русская семья. Старшая сестра Аля (жесткая Мария Звонарева симптоматично похожа тут на Сигурни Уивер в «Чужих»), бывшая чемпионка республики в одном мужественном виде спорта (не скажу, в каком), уехала в Москву, где пять лет героически не дает умереть своему маленькому сыну с больными почками. Аля, разумеется, без мужа; ради приемлемых денег она трудится домработницей у какого-то богача средних лет (Дмитрий Марьянов, непременно положительный). Богач, как водится, весь дерганый и не знает, что завтра будет. А потому для релакса пьянствует-гулянствует во все тяжкие, из-за чего в середине картины обнаруживает, что жена ему — чужой человек. В общем, тоже плачет.

Меж тем младшая сестра Настя (дебютантка Алина Сергеева) едет в Москву поступать в консерваторию, поскольку хочет сочинять музыку. Наивная Настя — провинциальный мечтательный интеллигент, а вовсе не Фрося Бурлакова, этакое воплощение девушки-ребенка: хрупкая фигурка, распахнутые, извините, глаза, ботиночки…
Настя заваливает экзамен, но попадает под крыло старой учительницы музыки (Ия Савина) — ее уроки доведут до желаемой цели. А пока Настя помогает сестре: то сидит в больнице с племянником, то смахивает несуществующую пыль с миллионерского рояля. Смахнув, садится поиграть. Понятно, что в какой-то момент хозяин дома ее застукал за этим предосудительным занятием. Но, по воле обстоятельств, не выгнал сразу.

Дальше не хочется рассказывать сюжет, в котором обнаруживаются попытка убийства, смерть ребенка, разочарование, самопожертвование, любовь девицы, любовь мужчины и все такое в громадной концентрации. Кто хочет увидеть очередную историю о мятущейся душе бизнесмена, успокаиваемой примером твердой нравственности «простой девушки», — пожалуйте посмотреть.
Мою иронию в расчет не берите, поскольку картина сделана профессионально пристойно, а что страсти в клочья и много сахара в финале — так это неизбывный признак нынешнего так называемого зрительского кино, если оно не боевик. На только что закончившемся фестивале «Окно в Европу» в Выборге Александр Касаткин справедливо удостоен спецприза жюри за лучший дебют, а очень симпатичная Алина Сергеева получила диплом.

Правда, картина выделилась на весьма удручающем общем фоне. Во-первых, продолжается игра в поддавки с массовым зрителем, который в основном мыслится производителями фильмов либо малоразвитым тинейджером, либо взрослым недоумком, вскормленным исключительно убогими телесериалами. Логика примерно такая: «он» (зритель, то есть) смотрит все эти мыльные истории в ящике — посмотрит и в кино, главное — не умничать особенно.
Во-вторых, постановщики изрядного числа картин сами не знают, о чем рассказывают историю (не дают себе труда или не способны «умничать» — то есть, последовательно думать). В-третьих, многие просто не справляются с профессией.
В общей каше фильм «Слушая тишину» выглядит лучше иных по всем перечисленным параметрам. В нем даже есть социальный смысл. Отдавая дань терзаниям новых русских господ, картина едва ли не больше времени и места посвящает жизни их слуг. В принципе, это классическая для искусства, извините, дворянско-капиталистического общества оппозиция. Вспомните хоть историю Муму — как первоисточник Тургенева, так и фильм «Му-му» Юрия Грымова (1998). Абсолютно классический образец кинопроизведения, посвященного несокрушимому единству мира господ и слуг, их природной взаимозависимости, — «Госфорд-парк» Роберта Олтмана (2001). У нас по причинам понятным слуги появлялись только в фильмах о жизни до Октябрьского переворота. А разные домоправители, помощницы, няни, сиделки в семьях довоенных коммунистических бонз выглядят почти как родственники или друзья дома (скажем, в «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова, 1994). Представитель обслуживающего персонала в советской среде есть представитель пролетариата, уважаемый член профсоюза. Он редко жил в доме, в основном был приходящим работником (а сам занимал комнату в коммуналке — бывшей господской квартире, часто отобранной у репрессированных, которым она, в свою очередь, досталась от каких-нибудь эмигрантов первой волны).
Строй сменился, возникли новые очень богатые — увы, совсем не аристократы. Появились легальные и нелегальные работники для их обслуживания, часто уже даже не лимитчики, а граждане бывших советских республик, без прописки и жилья. Возникла новая социальная группа, наверняка уже немаленькая, — люди без прав. Вместе с тем, растет расслоение общества на богатых и бедных, тоже чреватое, как предупреждают специалисты, страшными конфликтами.

Наше кино обо всем этом молчит. Даже неигровое молчит (может, я что-то и пропустила, но вряд ли). И вот выходит фильм «Слушая тишину» по сценарию Натальи Назаровой, в котором кроме пресловутых «гламурных» персонажей на экран выведены шофера и домработницы. Ну и проститутки определенного толка — те, кто продает свое тело исключительно ради заработка (а не по требованию физиологии).
А также, бочком, показан мирок «старых интеллигентов» — тех, кто хранит свои идеалы и привычки то ли из убеждений, то ли из неумения вписаться в новую действительность.

Тут напомню, что Назарова — автор сценария недавнего фильма «Внук Гагарина» Тамары Владимирцевой и Андрея Панина, где впервые о расизме русских говорилось по мере возможности всерьез и подробно, а не в одном эпизоде.
А теперь другая остросоциальная проблематика. Жизнь новых русских слуг. Пока она лишь заявлена, обозначена, но градус сразу взят предельный. «Мы никому не нужны. Ненавижу сытых, самодовольных, которые всех достанут, а потом умирают в говне от собственного ужаса», — это из монолога доведенного до отчаяния того человека, который в фильме «Слушая тишину» стрелял.

Это злоба. Почка, росток настоящей ненависти к богатым. Она зреет в людях, не имеющих никакой возможности, допустим, спасти своего больного ребенка, поскольку лечение непомерно дорого, — и постоянно оскорбляемы способами транжирства денег хоть собственным работодателем, хоть далекими олигархами в Куршевеле.
Ощущение нищеты и потери социального статуса усугубляется сравнением с собой прежним, «советским», сопоставляется с «упущенной выгодой» («а вот если бы не было никакой перестройки»), развивается под воздействием желтой прессы и массовой культуры.
А даже если у кого-то обстоятельства складываются вполне благополучно и ему удается сохранить достоинство, служа вот так — не делу, но самодуру, — все равно об удовлетворении жизнью и речи нет. У всех одна мечта — «накопить денег и уехать»; она абстрактна, чему мы тьму примеров знаем из литературы и жизни, но осознать сей факт способны лишь единицы.
Не подумайте, что я отвлеченно рассуждаю. Отнюдь нет. Все эти мотивы есть в фильме «Слушая тишину». Что же в целом получилось у режиссера Александра Касаткина и его товарищей по фильму? — Получилась неглупая картина, к тому же весьма актуальная. К сожалению, замах в ней больше, нежели результат. Ибо фильм неудачен стилистически: романтическая мелодрама плохо сочетается с критическим реализмом.
Например, когда Дмитрий артистично и ловко импровизирует с Настей на рояле пьесу, слышимую им впервые, мы с изрядной долей допущения соединяем сей факт с образом футбольного фаната. Или вот Настя совершенно предсказуемо оказывается в постели Дмитрия — и мы гадаем: в данную секунду девушка больше ощущает себя Сонечкой Мармеладовой с ее совестью или счастлива отдаться любовному чувству? А узнав о том, что ребенок с почечной недостаточностью, объевшись кураги, умер, мы подозреваем в этом ужасе исключительно сценарную необходимость…

Все недостатки объяснимы. Прежде всего, уровнем профессионализма сценариста и режиссера, которые отважились на новую — благородную тему, да для повествования своего избрали клишированные образы и излишне «киношные» сюжетные ходы. А кроме того, многократно проклятой уверенностью продюсеров: зритель, мол, живет и хочет жить в бездумном пространстве маленьких мифов, приспособленных щекотать самые поверхностные эмоции. Серьезный же разговор о жизни человеку в кинозале неинтересен и даже вреден, ибо «все устали от чернухи».

А ведь именно эта уверенность — почка, из которой растет отвращение к кино.

И последнее. «Слушая тишину» — неудачное название. Вроде как о музыке. Но вроде как и о тишине, которой накрыта, будто слоем асфальта, жизнь «других», «чужих», — тех, о ком сейчас не говорят. Получилось совсем не так выразительно, как, допустим, у Говорухина. Помните «Ворошиловский стрелок»?

Где посмотреть в Краснодаре

15 июня 2007 г.

11972

Есть ещё порох в пороховицах российского кинематографа! Фильм — пример того, что можно сделать с совершенно обычной историей, если подойти к делу тонко и с умом.

В сущности, скелет, фундамент сюжета обыгрывался в сотнях и, может быть даже, тысячах фильмах. Бедная провинциальная девушка приезжает в большой город, пытается устроиться в новом обществе ради себя, ради кого-то близкого или ради какой-то цели. В ходе действия девушка должна будет выйти на богатого и успешного человека. У них неизбежно случиться любовь и каждый из них принесёт в жизнь другого что-то новое и необыкновенное.

Согласитесь, это уже было много раз? В основном, правда, в жанре романтической комедии, та же «Моя прекрасная няня» и её щарубежные аналоги.

Но этот фильм совсем не комедия. Очень лиричный, жизненный (особенно в плане российской действительности) и с определенной точки зрения тяжелый фильм.

[Краткий пересказ]
Девушка Настя приезжает из Казахстанской (судя по виду местности в кадре) глубинки в Москву, чтобы попытаться поступить в консерваторию. Но будни тут же берут её в оборот и она вынуждена (да она и не отказывается в силу своей бескорыстности) помогать сестре, которая буквально «задыхается», разрываясь между работой (горничная) и заботой о малом сыне, который из-за болезни почек практически живёт в больнице.

С поступлением в консерваторию получается не очень. Чтобы выжить, консерватории нужны деньги. Из бюджета на культуру фиг кто даст, приходиться зарабатывать набором на обучение только платёжеспособных молодых людей. А такие люди как правило никакие в музыке.
Пожилая преподавательница возмущается в голос, что ей приходиться работать с «материалом» (такого слова в фильме нет, это уж я сам) жуткого качества. Собственно, благодаря именно этой преподавательнице Настя и получает хотя бы какую-то надежду на обучение.

Преподавательница странная, её сын (Виктор Раков очень оригинально сыграл ) — ещё страннее, но они — путь в мир музыки.

Параллельно перед зрителем проходит судьба обеспеченного бизнесмена Дмитрия, имеющего кучу возможностей и прожигающего их направо и налево.
Он, конечно, не царь-король, но за его деньги можно превратить жизнь в любую сказку, какую только не пожелаешь. Однако, это самая жизнь разваливается на глазах и дела идут куда-то не туда. Фактически он находится в состоянии, когда просто отпускаешь жизнь на произвол случая, а сам погружаешься в некое подобие наркотического дурмана. Только наркотик здесь — тоска тем надеждам, которые всё никак не сбываются.

Настю и Дмитрия сводит проблема сестры. Попросту говоря, Настя вынуждена работать в доме Дмитрия, потому что сестра должна быть при малом сыне болезнь которого вошла в совсем уж запущенную стадию.

Никакой пафосной сценки по типу: «ах, какая у меня новая горнинчная!» нет. Сначала, находясь немного под градусом, Дмитрий даже выгоняет Настю и одну из эм…. женщин с которой он планировал «очень приятное времяпрепровождение».
Настя всё же остаётся в доме Дмитрия, а потом ещё ей поручают заботу о его матери, которая пережила микроинфаркт.

После начала этой работы, ища выход из житейской «духоты» Дмитрий и выходит на романтические отношения с Настей.

После отношений с разного рода женщинами бизнес-круга, Настя для него — глоток свежего воздуха. Сам Дмитрия для Насти одновременно и возможность почувствовать любовь, которой у неё прежде не было, и в то же время опасность — ведь, если она серьезно увлечется им, то из её души может пропасть музыка!

Возможно, благодаря совету сына консерваторской преподавательницы («люби, пей водку, живи полной жизнью! Как иначе можно написать музыку?»), возможно, из необходимости достать деньги на операцию для племянника Настя всё же сходится с Дмитрием вплоть до постели.

Вот после этого бы и пафосный хэппи-энд из серии «Настя и Дмитрия женятся, племянник выздоравливает и все счастливы», но нет…. Настя достаёт деньги, отдаёт племяннику свою почку, но не выдерживает всех тех переживаний, какие подняла в ней московская жизнь, и уезжает обратно в Казахстан, между делом теряя возможность продвинуть свои музыкальные способности.

Может быть, немного пафосно, но Дмитрию прежняя жизнь уже не мила и быстро уладив некоторые свои дела в столице, он уезжает к Насте.

В спойлере выше я совершенно не расписал линию сестры Насти и события, которые творились в больнице. Но, что пересказывать то, что надо только смотреть? Плюс ко всему, много обитая по больницам в детстве, я некоторые из этих событий видел сам, вживую… =

«У всех беды разные — у кого суп пустой, у кого жемчуг мелкий».

Изменю выражение: «у кого ребеёнок умирает, на которого всем по большому счёте плевать, а у кого каждый день в бессмысленных утехах вылетает такое количество денег, которые могли бы спасти жизни сотен таких детей».
— Ночёвки родственников в палате с пациентом
— Желание больного поесть того, что ему нельзя
— Раздражение матери, злящейся на капризы ребёнка, и тут же переходящее в жуткий крик, когда этот ребёнок умер (ну или ему стало неожиданно очень плохо)
Да-да, бывают в больницах такие моменты = И желание родителей поубивать «в жиру катающихся» тоже есть.

Интересная связь прослеживается между преподавательницей Насти с сыном и матерью Дмитрия.
[Нажмите, чтобы прочитать]
Обе — женщины властные по отношению к своим сыновьям, обе очень своеобразны и очень требовательны к людям.
Но есть и различия. Если преподавательница выглядит отрешённой от мира, погруженной в музыку чуть менее, чем полностью, то мать Дмитрия просто извлекает всю возможную выгоду из своего положения.
Преподавательница погружена в свою музыкальную прострацию из-за разочарованности испорченным миром, мать Дмитрия можно сказать даже довольна этой испорченностью и более того, она часть этой испорченности.

Их сыновья — оба не живут тоё жизнью, какой бы хотели. Слова сына преподавательницы «пей водку, люби», как мне кажется, очень чётко говорят о сожалениях по каким-то упущенным моментам в жизни. Возможно, те мгновения были упущены из-за матери, возможно, из-за музыки, но так или иначе их не вернуть.
Сын преподавательницы, как и его мать, уже сдался. Они оба закрылись в своём музыкальном мирке и больше не выглядывают наружу.

Дмитрий, до встречи с Настей, близок к тому, чтобы сдаться. Его разбрасывание денег и есть способ закрыться и забыться.

Какие именно надежды не сбылись у сына преподавательницы сказать сложно, но по перемене поведения у Дмитрия, после знакомства с Настей, становится ясно, что мужику просто нужна была нормальная семья, некто, о ком надо заботиться, кроме матери. Бессмысленная связь с женщинами на одну ночь не могла этого заменить.

Одна деталь насчет символизма музыки в фильме. Сразу с начала показаны кадры, где автомобиль Дмитрия едет по шумному шоссе, а потом камера резко меняет план и показывает пустую железную дорогу в захолостье.
Вот она разница между жизнью главного мужского и гланого женского персонажа. Его жизнь — бессмысленный гул и какафония, её жизнь — тишина и, если прислушаться к этой тишине, то можно услышать тонкую симфонию.

В конце, пребывая на волне эмоций, Настя упрекает преподавательницу, что их музыка суха и пуста потому, что им самим нет дела до людских бед и радостей.
Что сказать…. В чём-то Настя права, в чём-то нет. Это вечный спор теоретиков и практиков и спор этот, наверное, неразрешим.

В чём бы критикануть фильм? Разве что в ма-аленькой неправдоподобности личности Дмитрия. Верю, что он потерялся в своих надеждах и разочарованиях, верю, что он мог увлечься Настей, но момет, когда он безропотно даёт деньги на операцию для мальчика, а потом еще и бросает всё, чтобы уехать за Настей в тьму-таракань…. Красиво очень и эмоциональность этого момента понятна, но способен ли такой человек в реальности на подобные вещи?